Глава 5. аправляться в сторону дома я явно не собирался

Газ

аправляться в сторону дома я явно не собирался. Саба пошла туда, и сейчас мне очень не хотелось мешать ей думать. Конечно, скажи я всё это ей раньше, она бы и слушать меня не стала. Ведь я предложил лишь несколько, достаточно часто повторяемых в её адрес, советов, а она восприняла это всерьёз именно сейчас. Скорее всего, что-то беспокоит Сабу в последнее время, и эта чувствительность и резкое желание прислушаться и поменять что-то в своей жизни происходит от безысходности или на почве нервного срыва.

Многое может беспокоить человека в наше время, время индустрии и технологий, новшеств и цивилизации, и пускай всё это не так касается отдалённых участков Земли, вроде этого маленького городка, но общественный прогресс происходит почти везде с одинаковым темпом.

Я шёл и думал, пока не вышел из Нома и не попал на старую дорогу, огибающую город через лес. Это меня не остановило.

Сколько же глупостей совершаем мы, и тем важнее эти глупости для нас, чем больше мы извлекаем из них пользы. Но научиться на своих ошибках нам удаётся не часто, и именно из-за этого так много бессвязности и бессмыслицы в жизни нашей. Глупости и ошибки приводят к событиям самым нелогичным, и любой классический сюжет выливается в свою необычную историю, историю судьбы человека, его жизни.

Никто не вправе залезть в чужие мысли, и прочитать в них чувства, которые испытывает близкий, идущий по своему пути. И я не знаю, Бог ли задаёт нам путь, или мы сами его выбираем, но это не важно – нужно просто идти вперёд. Что будет дальше, пускай и не сильно, но зависит от нас, ведь ошибки и глупости мы совершаем именно сами. И нужно просто стараться, стараться изо всех сил, и не смотреть на других, а делать так, как считаешь нужным, и если тебя пытаются в чём-то убедить, то нужно внимательно смотреть за тем, в чём тебя убеждают. Здесь часто совершаются глупости. Ты можешь доверять человеку, но ты не всегда должен слушать его советы, а лишь тогда, когда они действительно правильны. А вот правильны ли они, это уже Вам решать. В то же время нужно уметь доверять, ибо доверие – залог мира, благополучия и любви…

С каждым разом, уходя в такие мысли, мы делаем для себя выводы, вопрос стоит лишь в их исполнении. Но как же сложно перебороть себя и сделать так, как считаешь нужным, а не так, как хочется! Пускай это не всегда получается, но как же важно сделать первый шаг, а вместе с ним и извлечь цель из жизни, ведь жизнь всего одна… Сложно, сложно жить только по правилам, поэтому в жизни просто обязано быть разнообразие. Что, например, мешает Вам изменить порядок дня, хотя бы раз, и вместо запрограммированных действий провести свободное время, прогуливаясь по парку, в компании собранных вами просто так, без какой-либо официальной причины, друзей? В любом случае, каждый живёт своей жизнью, каждый идёт по своему пути и должен прислушиваться к себе, своим чувствам и вдохновению, открыть хоть раз душевные свои качества в чём-то необычном, не на что не похожем, только для Вас характерном… И глупо и одновременно правильно слушать и делать выводы из слов автора, излагающего свои мысли. Не каждый сможет так, как Саба, по истечению обстоятельств извлечь какой-то жизненный урок, увидеть обратную, запретную, губящую тебя сторону и вовремя остановиться. Не всегда под рукой найдётся правда, когда она так нужна, и в такой критический момент совет, которого Вы так долго ждёте, вполне может оказаться паршивым, и влиянию его на Ваш разум и мнение нужно уделить огромное внимание, чтобы не совершить катастрофических ошибок. Голова должна всегда быть на плечах и даже при таких событиях действовать рационально. И может быть, даже и к лучшему, что Вас никто не поддержит, не протянет руку помощи, что: «Большинству всё равно, ударят ли вас по голове за следующим углом, заберут деньги и оставят лежать умирающего, или вы умрёте в глубокой старости, в бедноте, без детей и внуков, или станете богачом, бизнесменом, заведёте себе семью, а может просто будете жить в достатке со своими близкими и будете счастливы». Может быть оно и так. Для каждого по-своему, для каждого по разуму и мысли. Всё может быть на этом свете, даже самое абсурдное и нелогичное, но в любом случае: «Люди будьте человечнее!»...

Домой я пришёл ближе к вечеру. По пути, бывало, сидел, смотрел на окружающий дорогу лес, в котором я видел столько глубокого смысла, столько радости и горя, шума и тишины, спокойствия и беспорядка, что голова шла кругом, когда я присматривался. Всё было чувственным и трепещущим вокруг, будто бы лесная крона, кусты и моховая подстилка дышала и шевелилась от беспокойства. Пока я шёл, мысли мои менялись с каждым шагом, и, когда я вернулся, голова моя была не свежей и набитой пачкой различных размышлений и дум. Вышел я около нашей скалы, солнце уже пошло на закат. Дома было душно, на кухне тётя забыла включить вытяжку, а атмосфера была какая-то странная и суетная, хотя половины семьи не было дома: Коди опять уехал из Нома на несколько дней, Саба спала у себя в комнате, дядя был в гараже, а Алу и Дакота пропали куда-то, скорее всего, отправились в город.

Мы с Динго и Кионой посмотрели какой-то занудный фильм по телевизору, а потом, когда уже было достаточно поздно и Киона пошла спать, мы с Динго оказались свидетелями части диалога Сабы с матерью.

- Теперь ты понимаешь, мам, почему?

- Конечно же!

- А мне кажется, что ты ничего уже не понимаешь! – Саба была, кажется, совсем не в духе. Попахивало скандалом.

Мы с Динго сидели у него в комнате, он был за компьютером, и даже выключил колонки, сел рядом со мной на кровать, поближе к двери. Мы поняли любопытство друг друга и прислушались. Конечно, я бы не в коем разе не подслушивал бы личного разговора, но в этот раз он немного касался меня, нет-нет, меня не обсуждали, просто, скорее всего, я стал его незадействованным виновником.

- Почему ты не видела этого, почему тебе было всё равно, почему? – дочка почти плакала, пытаясь добиться ответа от матери.

- Саба, мне никогда не было и не будет всё равно…

- Да? Правда? Ха, отлично! А я-то думала, что тебя должно интересовать хоть чуть-чуть моё состояние! Ты даже не подошла ко мне! Когда я тебя спрашивала, помнишь?

- Дочка, послушай меня!...

-А ты меня, почему-то, не слышишь!

- Не перебивай, пожалуйста…

- Мне просто хотелось поговорить с тобой!

Шаги быстро застучали по коридору, тётя произнесла что-то, а Динго тем временем успел уже включить колонки, чтобы никто ничего не заподозрил. Я вышел. Тётя плакала.

- Миссис Дженна, что случилось?

- Ну как же она не понимает, что я люблю её не меньше, чем всех остальных, она так же дорога для меня, и я вижу, всё вижу!

- Может…

- Нет, ***, я успокоилась, пойду вниз. Не бери это в голову!

Мы с Динго переглянулись, пожали плечами. Я поднялся к себе.Я хотел было поддержать Сабу, но дверь в её комнату была заперта.

- Это я, ***, - произнёс я.

- Прости, ***, не сейчас, - ответили мне спокойным голосом, хотя я был уверен, что и у Сабы без слёз не обошлось. Эх, почему же они не могут без этого мокрого дела?

Как же мне хотелось поддержать Сабу в эту трудную минуту! Но выбора у меня не было, пришлось отправляться на боковую, но заснул я лишь под утро, долго смотря на звёздное небо с беспокойством, будучи то нервным, то погружённым в дикое множество мыслей.

2.

Наутро настроение у меня было уже испорченное. Я не выспался совершенно, каким-то образом поскользнулся на ровном полу, вылив на себя горячий чай. Всё летело у меня из рук. Состояние моё было подавленным и вялым, ленивым до ужаса и безысходности.

Понимая, что хуже уже и быть не может, я решил зайти к Сабе, поинтересоваться, как она себя чувствует и что вчера случилось. Постучался… После приглашения я вошёл. Саба стояла, прислонившись к окну, и пила горячий кофе. Лицо её было немного опухшим и уставшим.

- Привет, – равнодушно, как умеет она это делать, ответила Саба.

- Доброе утро, если, конечно, оно доброе, – ответил я.

- Скорее нет, чем да.

- И у меня сегодня такая же штука.

- Бывает. Ты что-то хотел?

Я решил сразу расставить все точки над «i» и спросил прямо:

- Что тебя так тревожит?

- Мама. Она… - подула на чашку Саба. - …она не понимает, не чувствует, что … - отхлебнула она. - …что меня беспокоит, что…

- А… что тебя беспокоит, если не секрет?

- Ну, понимаешь, мама даже не хочет знать о том, как я живу на самом деле, о том, что тревожит меня. Я постоянно задумываюсь, почему меня терзают всевозможные мысли, которые не дают мне покоя, почему? А мама не видит моих переживаний, той самой, настоящей меня, и… это раздражает. Когда тебе выдвигают требования, не обращая внимания на твоё внутреннее состояние – это нормально?

- Может… попробуешь сделать сама первый шаг?

- Ага, как вчера?

- А что было вчера? – я прикинулся, что ничего не знал.

Она рассказала мне всё в подробностях. Я и не ожидал от Сабы такой искренности. Она рассказала мне, как сама подошла к матери, и завела разговор.

- Она не поняла и четверти того, что я ей пыталась объяснить, а потом мы поругались из-за полного непонимания, - закончила Саба.

- Да уж, обидно. Но всё-таки попробуй ещё раз.

- Уже собираюсь сделать это сегодня. Всё же твой совет помог мне решиться. Пускай не сделать окончательный вывод (это было похоже на настоящую Сабу, которая всегда оставалась в своих мыслях, со своим несломленным характером и твёрдым мнением), но решиться на разговор. Спасибо тебе, – она улыбнулась.

- Пожалуйста.

- Ладно, пошли. – Саба отошла от окна; как я понял по переставшему идти из кружки пару, кофе у неё закончился. Мы вышли из комнаты, и я отправился в зал. Там я встретил Динго. Он сидел на диване, и, как оказалось, был тоже в курсе дела. Судя по выражению его задумчивого лица, а уж тем более его молчаливости, настроение его также соответствовало моему, хотя, скорее всего, по какой-то иной причине. Мы решили выйти на свежий воздух прогуляться.

- Знаешь, – начал Динго, когда мы уже были на улице. – Я переживаю за сестру. Она не достойна того, чего добилась.

- Я тоже так считаю, - честно согласился я. А тем временем Динго, как всегда, начал тараторить, но в этот раз его слова были куда мудрее.

- Вот ответь мне, ***, ведь должна же быть на Свете белом справедливость, нет, не в отношениях одного к другому, нет, не земная, другая справедливость? Должна, не правда ли? Пускай, и души наши не чисты, но ведь совсем чистых нет, и тогда откуда мы знаем, что такое справедливость, если не достойны её? Как ты думаешь? Я, лично, считаю, что всё дело в том, как ты идёшь по жизни, и сколько грехов совершаешь. Это же очевидно, не правда ли? Вот скажи мне, у тебя есть Душа? Поверь, она зависит не только от сердца (которому мы приписываем некоторые наши душевные качества), но и от разума. И если не в каждом разуме есть добрая воля, то она точно есть у любого в сердце, потому - что это заложено в нас природой, понимаешь? Мы одинаковые! Не смотря на все наши генетические данные, сердце у нас одно, и в каждом сердце есть та доброта, заставляющая его биться сильнее и останавливаться навсегда ради других. Значит, в нас есть душа…

Я понимал не всё, что он говорит, иногда просто не успевая переработать информацию. Однако, вдумавшись, я видел очень много мудрого в словах моего друга. И что больше всего понравилось мне, что говорил он не тая, от самого сердца, то, что только что пришло ему в голову, не стесняясь услышать моего мнения. Настроение у Динго, как мне показалось, улучшилось, и я пытался поддержать его. Разговор хорошо пошёл.

Итак, мы сделали небольшой кружок по дороге неподалёку от города, и подошли к старой лодке. Да, ничего здесь так и не изменилось, только доски подгнили и ещё сильнее потемнели. Я стоял завороженный. В голове всплывали воспоминания из далёкого детства…

Солнце, яркая-яркая вспышка солнечных лучей в глазах, и я уже не здесь… меня уносит вместе с прохладным сильным ветром, но кроме него я сейчас ничего не чувствую из реальной жизни. Я в воспоминаниях. Мы бежим по золотистому песку босиком, всей толпой, играем во что-то. Влажный песок так приятно скрипит под ногами! Волны из озера, нагоняемые ветром, бьют чуть-чуть по ногам, а вдали слышен шум океана. Лишь лёгкий ветерок и счастливый смех меня и моих друзей. Я помню, как поднял голову, и увидел небеса, голубые-голубые, и ни одного облачка над головой, а так радостно было на сердце, на том беззаботном детском сердце, что трудно было передать всё это словами.

Мои глаза открылись. Они смотрели вверх, на серое небо с перемешанными в нём зеленоватыми дымчатыми облаками. Свет через них пытался литься со всей силы, но пористые перекаты не давали ему свободного пути и лишь подсвечивались им. Казалось бы, сейчас мы уже достигли и заслужили того самого чистого неба, неба без изъяна, но почему-то продолжаем смотреть в серые небеса, смутные, размытые, загадочные. А значит, нам есть ещё к чему стремиться…

Динго выдерживал при всём этом, весьма кстати, деликатную паузу. Он умный славный малый, который понимает, а главное чувствует, что на душе у меня твориться. Я опустил глаза. Лицо моё было увенчано странной грустной улыбкой.

- Ты что, ещё не был здесь с момента приезда? Пойдём внутрь зайдём.

Мы зацепились за борт, подтянулись и ступили на наклонённую главную палубу. Вошли в рубку… Вот он, старенький, рассохшийся и потрескавшийся от времени штурвал, который не дали ребята стащить в знак памяти своих детских лет. Спустились внутрь по деревянным ступенькам. Обошли все комнаты, каждая из которых являла собой кладезь наших воспоминаний. Подошли к самой дальней двери. Внутри, маленький кораблик был обшит ржавыми, но толстыми металлическими листами, из-за чего ещё не развалился. Странно, как такое судно вообще плавало, хотя… Снова во мне загорелся огонёк любопытства. Я взглянул на огромную дверь.

- Так и не открыли? – удивился я.

- Да, до сих пор. Вот и хотел с тобой подумать, что можно с ней сделать, братьям уже всё равно.

Мы с детства не знали, что находится за этой металлической дверью. Отгороженная комнатка должна была быть маленькой. Мы ещё разок осмотрели петли, замок, очень необычный по себе. Я запомнил, что к чему, но пока что каких-то разумных идей в голову мне не приходило. Не искать же аккумулятор по всей Аляске, чтобы подключить инструменты для срезания петель? Из нашей скалы аккумулятора бы не хватило по мощности, как сказал Динго. Вечером договорились решить этот вопрос вместе и отправились домой проведать Сабу.

Дома мы нашли её в зале. Мать обнимала дочь, они обе улыбались. Даже незачем было спрашивать, ибо и так видно, что всё обошлось. Между ними явно прошёл долгожданный полноценный разговор с глазу на глаз. Мы с Динго решили оставить их одних, а сами поднялись в кладовую за инструментами. Сложив всё, что могло бы нам пригодиться, мы поставили свой ящик отдельно и отправились к Динго в комнату предлагать друг другу идеи. Спустя полчаса мы придумали уже множество способов, и с каждым из них наш ящик становился всё тяжелее и тяжелее из-за добавляемых в него инструментов. Мы несколько раз рисовали друг другу дверь, показывали, что и как хотели бы сделать, искали подтверждение мыслей в интернете. С практикой решили повременить до завтрашнего утра, чтобы встать пораньше и отправиться прямиком на судно.

Вечером я лежал, читая какую-то старую книжку с потрёпанными страницами. В дверь постучали. Это была Саба. Она вошла и рассказала мне о их разговоре с матерью. Я был весьма удивлён её инициативой к разговору не только с её мамой, но и со мной. Саба говорила эмоционально, и я сразу увидел в её глазах лучики счастья и радости. Она сделала себе и миссис легче. Решительность в попытке попросить прощения всегда приведёт к чему-то хорошему. Как оказалось, разговор их касался не столько поведения моей подруги, сколько взаимопонимания их с матерью. Они долго обсуждали эту тему и открылись друг другу, за счёт чего им обеим стало легче. Я был искренне счастлив за них и слушал так внимательно и проницательно, что даже забыл, о чём начал читать старую книгу. Эх, ну и ладно, это же мелочи жизни, всё равно начало с первых страниц было немного занудным.

3.

Утром были бодрый подъём и хорошее настроение. Мы с Динго прямиком отправились к судну и были там буквально минут через десять, как проснулись, а проснулись мы почти в одно и то же время.

Начали пробовать… Сначала долго мучились, чтобы вытянуть резину на стыке двери. Теперь к петлям было сподручней пристроиться, да и сама дверь немного зашаталась. Подпилить петли нам так ничем и не удалось, Динго с Дакотой уже и раньше пробовали. Но, как говориться: «Если долго мучиться, то что-нибудь получиться», - и мы смогли приподнять дверь немного вверх. Всё бы то было ничего, если бы дверь не была бы замкнута. Теперь мы по очереди начали пробовать взламывать замок. Он был встроенный в дверь, но никак не походил на обычный квартирный, таких замков я ещё не видел. Ключ к нему должен был быть одновременно короткий и очень широкий. Это было нам на руку, ибо освобождалось «рабочее пространство» для взлома. Соорудив небольшие отмычки из кусков проволоки, мы приступили к работе, которая растянулась у нас на достаточно долгое время. Ячейки в замке никак не хотели выщёлкиваться, приходилось либо долго возиться с ними, либо подставлять очень мешающие внутри замка маленькие куски проволоки. Да уж, ну и воры-домушники!

Наконец, замок начал поддаваться, но двери стояли наглухо. Надо было их приподнять. Хоть мой друг и антропоморф, но я был крепче и сильнее его. Он кое-как отодвинул в сторону ещё одну ячейку в замке, зажал её, и на счёт три мы начали приподнимать достаточно тяжёлую дверь. Хоть мы и смазали петли не единожды за время работы, но всё рано дверь шла вверх туго. Несколько раз наша операция провалилась. Мы решили выйти передохнуть на свежий воздух. Утро было прохладное, но солнечное. Вода на озере переливалась мелкой рябью, а песок был немного влажный из-за прошедшего вчера вечером буквально минутного дождика. Свежесть, которую он принёс, помогла нам набраться сил, и мы вошли вовнутрь, уже готовые к последним рывкам. Пробуем первый раз, ещё раз… Дверь уже посвободнее начала перемещаться по завесам.

- И, ещё разок, на счёт «три».

- Раз, два…

- Три – как один уверенный голос произнесли мы.

Я со всей силы, кряхтя, тянул двери вверх. Динго одной лапой держал отмычки, а другой старался мне помочь, на сколько у него хватало возможности и сил.

Дверь, как по взмаху волшебной палочки, почему-то очень резко выскочила из петель, ударилась в потолок и чуть не отбила нам с Динго ноги. Мы еле успели отскочить от падающего толстого куска железа, а я даже удивился прыткости Динго, который стоял перед этим на коленях и держал отмычки. Ба-бах. Дверь рухнула, оглушив нас звоном. В воздухе всё расплывалось от поднятой пыли. Но это не могло стать преградой для нашего любопытства. Мы вошли в помещение. Здесь висел гамак, на котором осталась какая-то старая синяя тряпица. Слева от входа стоял большой комод, а справа письменный стол с висящим над ним шкафчиком. На полу лежала разбитая посуда, стул, который, как и вся мебель, хорошо сохранился, ведь стены были обшиты металлическим листом. В лицо ударил необычных солёный запах моря и древесины, запах какого-то вещества, сходный с парфюмерией. Для нас это был запах победы.

- Отлично! – почти в один голос произнесли мы и расплылись в улыбке. Вот он, долгожданный успех!

Динго полез в рабочий стол, а я в комод. Мы были похожи на самых настоящих мародеров, и от такой мысли даже настроение испортилось. Динго доставал всяческие вещицы, и показывал мне их, но более детально смотреть будем потом. Сейчас мы просто утоляли жажду детского любопытства, которая проснулась в нас когда-то, ещё лет пятнадцать назад. В комоде я не нашёл ничего интересного. Там лежало различное тряпьё и одежда. Но вдруг, среди всей этой груды тряпья, рука проскользнула по чему-то холодному и шершавому. Я повёл руку дальше, ага… барабан, металлическая трубка… Это был револьвер. От одной мысли об этом, я покрылся холодным потом. Но ошибки быть не могло, я даже пару раз перепроверил. Я не стал его доставать, Динго был увлечён рассматриванием старых вещей, которые были действительно интересны. Нет, здесь не было антиквариата, но эти вещи просто хранили в себе историю и память о недалёком прошлом, и прикосновение к каждой из них было загадочным и удивительным, как путешествие на машине времени. Ладно, решили мы всё-таки потом прийти сюда все вместе, а сейчас мы с Динго еле-еле подняли тяжеленную дверь и посадили её на петли, после чего казалось, что у нас просто обязано что-то хрустнуть в спине или должны сломаться ноги или руки. Мы положили ко входу дощечку, чтобы дверь не захлопнулась вновь. Друг мой взял показать одну очень интересную вещь – карманные часы на цепочке, но открыть он их почему-то не смог - с этим разберёмся дома. Они выглядели как трофей, как доказательство успеха. До сих пор я не мог отойти от того, что увидел, а точнее от того, что осязал. Почему револьвер произвёл на меня такое впечатление – не знаю, но пока что рассказывать о находке совершенно не хотелось.

4.

Вечер был удивительный. Столько эмоций было у нас с Динго, и у его братьев и сестёр, что настроение, казалось, невозможно испортить ничем. Дома мы рассказали о достигнутой цели, и оказались явно в центре внимания и расспросов. Ребята сомневались, что у них что-то получится с этой дверью, и интерес к ней со временем пропал, но мы заставили всполохнуть в их воспоминаниях далёкие минуты, смогли заинтриговать их на половину ночи. Почти все сегодня не могли заснуть спокойно, ибо настроение было на подъёме, а время ожидания, как всегда это бывает, тянулось медленно и захватывающе. Даже глава семейства был заинтригован «слухами», прошедшими по дому. Дядя Балто решил сам сходить посмотреть завтра на открытие. Только он не спал, скорее, не от эмоций, а от волнения. Балто почему-то сильно переживал.

Меня же терзала моя находка. Я был рад за наше открытие, но не хотел, чтобы кто-либо нашёл моё, моё личное открытие. Это меня несколько смущало и волновало.

Тем временем Динго с дядей вскрыли часы. Внутри был обнаружен циферблат и смятая фотография. На ней были изображены люди около старого самолёта. Среди них Балто узнал кого-то, но я так и не услышал толком его разговора с Динго. Осмотрев механизм, смазав его хорошенько, мы привели его в движение и часы пошли. Ужин был полноценно семейный – за столом собрались все. Мы долго сидели за трапезой, как по праздникам, бывало, я сидел с родителями. Много смеялись, ели и разговаривали. В целом, была масса отличных эмоций, от которых никто не мог заснуть ещё полночи.

5.

Наутро я проснулся очень рано. Тихо выйдя из дома, я отправился прямиком к судну. Поначалу я думал, что проспал своё время, и кто-то уже пришёл на место, но, к счастью, этого не произошло. Войдя, я открыл комод на интересующей меня полке и извлёк из-под тряпья револьвер. Он был достаточно короткий, но тяжёлый. Я вышел из тёмной комнатушки, чтобы рассмотреть его получше. На удивление он хорошо сохранился, и сейчас блестел в моих руках на серых тусклых лучах, проникающих внутрь через широкие щели палубы. Револьвер казался каким-то ненастоящим, игрушечным и не серьёзным. Не создавалось ощущения, что держишь в руках оружие, а тем более старинное. На боковой части ствола была выгравирована надпись: «ME 38 Magnum – 50». Да, револьвер старого образца, и эта фирменная американская гравировка сбоку.

Я услышал хлопок закрывающейся двери. Подойдя к борту корабля, я увидел сквозь разломанные доски, как кто-то вышел из Дома моих друзей и направился ко мне. Я поспешил создать тайник для своей находки. Нарезав несколько кругов по всем каютам, я остановился у самого неприметного угла, в котором стояла бочка. Отодвинув её, я отодрал прогнившую доску и опустил в щель оружие. Бочка вернулась на прежнее место. Перепрятывать в дальнейшем уже не требовалось – тайник был хорош и надёжен. Выйдя из помещения, я обнаружил Дакоту, спускающегося из рубки в трюм.

-Доброго утречка! Ты уже здесь! Давай, экскурсовод, показывай! – обратился ко мне друг.

Мы вошли в тёмную каюту. Дакота достал из кармана зажигалку и поджёг стоящую на рабочем столе свечу. Стало по-домашнему тепло внутри, но света никак не прибавилось. С лица друга не спадала одобрительная улыбка. Иногда он брал в руки и рассматривал различные безделушки. Тем временем я, сделав умный вид, копошился в комоде и со временем достиг предполагаемой цели. Нащупал коробки с патронами. Когда мы выходили, я был уверен, что выглядел как кот, объевшийся сметаной.

К обеду уже все сходили на лодку, но моим комодом почти не интересовались, зато были вдохновлены на работу и подняли себе настроение. Только дядя ещё не ходил на корабль. Вместо этого он подозвал меня, пока я был на судне, и мы отправились с ним к левой пристройке у дома. Он поднял железную загородку вверх, и я увидел его автомобиль, ничуть не изменившийся. Вот он, настоящий артефакт для больших городов. Старинный автомобиль, длинный, блестящий, с изящным бампером, крыльями и большими круглыми фарами. Он выглядел так, как будто только что сошёл с конвейера. Но на самом деле дядя попросил меня помочь ему в ремонте. Мы долго возились под антиквариатом, но больше впечатлений было от классных разговоров с Балто. В нём чувствовалась такая уверенность, сила, но в то же время простота, общительность и тот молодой, приятный голос, внушающий полную уверенность в его хозяине. Хотя, дядя вообще не был стар, просто обычно он выглядит таким серьёзным и сосредоточенным, что назвать его по имени становилось как-то неудобно.

К вечеру мы бросили работу и вышли из душного гаража и отправились вдоль дома. Я уже было хотел отворить входную дверь, но дядя остановил меня и позвал к себе. На вопрос «Что?» он загадочно улыбнулся, и создалось ощущение, что он вообще мой ровесник – такая молодая и искрящаяся она была, эта мгновенная улыбка. Дядя загадочно пошевелил бровями и ответил: «Так, ничего, вот только показать хотел…». Он подошёл к большой пристройке, находящейся справа от входа в дом. Это было тоже что-то вроде гаража, только слишком уж широкого и высокого. Дядя пропал где-то в дверном проёме.

Солнце уже шло на закат, а небо было таким необычно красивым: уже слабый солнечный свет, казалось, падает косыми золотистыми лучами на землю, и ничего не видно от его яркости. Бывает же временами небо пускай и не чистым, но таким замечательным!

Жмурясь, я начал подходить к гаражу, прикрывая глаза «козырьком» из ладони. Заскрежетали металлические створы ворот, и они поехали в разные стороны. И тут моя нижняя челюсть обвисла. В помещении находился самолёт, самый настоящий самолёт! Два сдвоенных крыла, широкий винт с непонятного цвета носом. Да и вообще самолёт казался золотистым, блестя в ярких лучах заката. Дядя, обтирая тряпкой масляные руки, подошёл ко мне:

- Ну как?

А я не мог ответить ничем. Он явно предугадал эту реакцию. Но вот я не ожидал от Балто таких фокусов. Да уж, ну и дядя у меня!

- Вот он, Экспресс Гром, так когда-то его назвал мой приятель. Это его машина. Именно она была на той фотографии, что принёс в тех часах Динго. Я увидел там много знакомых мне лиц, потом я тебе обо всём расскажу.

Машина красиво блестела в золотом свете. Дядя стоял рядом, такой красивый и добрый, со своей искренней улыбкой на лице, заставляющей душу радоваться при одном её виде. И сейчас на душе моей было так тепло и приятно в этих золотых лучах, что хотелось стоять так хоть несколько часов, хоть сутки.

- Да, дядя, не ожидал я от Вас такого.

- И сколько мне тебе повторять?

- Что повторять?

- Зови меня Балто. Просто Балто.

6.

Каждый день пребывания в Номе был для меня насыщенным и необычным, но увиденное мною позавчера совсем потрясло меня. Поэтому настроение в последующие несколько дней было приподнятым, и в то же время я плоховато соображал, постоянно уплывая в свои мысли. Время текло как-то медленно и спокойно, хотя я от перевозбуждённого состояния не мог усидеть на месте и постоянно бродил со своими друзьями по городу. Ближе к вечеру вчерашнего дня погода испортилась, а сегодня уже вовсю барабанил ливень по крыше. Погода была плоха, но желание прогуляться взяло верх, и я вместе с Кионой отправился в город – она должна была встретиться с кем-то. Уже начинало темнеть, и прилавки Нома зажглись цветными огнями. Красиво было сегодня в городе! Кругом было так уютно, по-домашнему, что даже ливень заставлял забыть о себе. На прилавках светились сквозь лампы и гирлянды различные побрякушки, вкусности, детали и другие товары. На удивление улицы городка были людны. Кто под зонтами, а кто без, заходили люди в магазины или шли к кому-то в гости. Горели почти все окна. За ними кто-то садился ужинать всей семьёй, кто-то курил, аккуратно, чтобы не промокнуть, высунувшись из окна. Одна девушка, сидя на подоконнике, читала книгу и постоянно отвлекалась от неё, чтобы посмотреть на тех, кто шагает по мокрым улицам. Очень скоро молодой человек опустил зонтик и помахал ей. Девушка оживилась и помахала в ответ, расплываясь в радостной улыбке. Неужели нельзя назвать этот город уютным и замечательным!

Киона при входе в город сразу же отправилась куда-то налево, а я решил пойти к мистеру Смиту на почту. Он встретил меня приветливо и искренне, добрый пожилой человек, выросший здесь, он знал всех, знал каждый дом и держал почту вот уже более тридцати лет. Мы посидели с ним за чашечкой чая, говорили о том - о сём. Вскоре на задний двор подъехал грузовик, и в дом зашёл Коди, в мокром плаще с натянутым на самый нос капюшоном и мешком с почтой за спиной.

- Только ватной бороды не хватает, ей Богу! Здорово! – я протянул ему руку. Все посмеялись.

Прошло около часа с тех пор, как я зашёл на почту, но казалось, что мы втроём за это время выпили чая литра по два-три каждый. Потом Коди пошёл что-то подписывать, смотреть бумажки, а я отправился в сторону дома. Несмотря на позднее время, библиотека всё ещё работала, и я решил зайти – поискать себе чего. Отворив двери, я аж поёжился от тепла, ибо выходить на улицу после горячего чая мне было холодно и неприятно. Музыка ветра, висевшая над входом, нарушила тишину. В левом углу читального зала, между окном, за которым барабанил дождь, и стеллажом с книгами сидел на стуле пёс, взгромоздив длинные ноги на подоконник. Он с жадностью пожирал текст какой-то большой книги. В помещении больше никого не было, значит, это был заведующий библиотекой. Он даже не шевельнулся, когда я вошёл.

- Гхм-гхм… - произнёс я, чтобы привлечь его.

Пёс повернулся ко мне в профиль. Его нос был необычно длинный и узкий, лицо серое и спокойное. Уши были длинными и стояли торчком.

- А я уж думал, что не увижу тебя, – улыбнулся он. – Думал, забыл уж, приехал, и даже не встретимся. Или, всё-таки забыл меня?

Я всмотрелся повнимательней:

- Газ, ты ли это?

- А кем ещё мне быть? Глаза тебя не обманывают. Здорово брат!

- Здравствуй!

Мы крепко пожали руки и обнялись, похлопывая друг друга по плечу.

- Ну, рассказывай, как ты?

- Потихоньку, – отвечал мне друг.

Мы с Газом познакомились тоже в детстве. Сошлись по характерам, были похожи. Часто мы собирались все вместе и целыми днями пропадали на свежем воздухе. Газ всегда был достаточно замкнут, впрочем, как и я сейчас. Ему ещё тогда надо было иногда побыть одному в спокойствии и тишине. Теперь я его понимаю, ибо сам такой же. Как изменился мой друг, я не знаю, но, видимо, скоро у нас будет много времени для общения.

- Я окончил школу, сейчас заведую библиотекой. Меня спокойно взяли на эту работу, и я ею вполне доволен.

- Как поживаешь? Я слышал про твоих родителей… сочувствую.

- Хух…Вполне хорошо, спасибо. Живу потихоньку. Сам-то как? Как судьба завела в наши края, дружище? – уклончиво отошёл от этой темы Газ, который потерял родных пару лет назад.

В конце концов, я вернулся почти под утро, обо мне уже волновались. Неудобно как-то получилось. Зато эмоций была куча. Не забыл про меня друг, как же это приятно! Правда, потом мне было очень стыдно перед тётей за её беспокойство, и Газом за то, что я его еле узнал.