Вполне; а если нет, он может вам помочь выяснить.

Я хотела спросить его, такой же Ричард злой, как Маркус, или нет. Мне хотелось знать, действительно ли мой возлюбленный в душе зверь. Но я не спросила. Если я хочу что-то узнать о Ричарде, надо спрашивать Ричарда.

Если у вас нет другой информации, Каспар, то меня ждет работа.

Прозвучало это грубо даже для меня. Я попыталась улыбнуться, чтобы смягчить резкость, но не стала брать свои слова обратно. Мне хотелось избавиться от всего этого хаоса, а он был напоминанием о нем.

Он встал.

Если вам нужна будет моя помощь, звоните.

А помощь вы мне сможете оказать только ту, которую позволит Маркус?

Он слегка покраснел – до цвета подкрашенного сахара.

Боюсь, что да.

Тогда я вряд ли позвоню, – сказала я.

Вы ему не доверяете?

Я рассмеялась – смехом резким, а не веселым.

А вы?

Он улыбнулся и слегка кивнул головой.

Наверное, нет. – Он направился к двери.

Я уже взялась за ручку двери, когда вдруг спросила, повернувшись к нему:

А это действительно фамильное проклятие?

Мое состояние?

Да.

Не фамильное, но проклятие.

Как в волшебной сказке?

– Волшебная сказка – это очень смягченный вариант. Исходные предания часто очень грубы.

Я некоторые из них читала.

Вы читали “Принцессу – лебедь” в оригинале, на норвежском?

Не могу такого о себе сказать.

На языке оригинала это еще хуже.

Огорчительно это слышать.

Мне тоже.

Он шагнул к двери, и мне пришлось открыть ее перед ним. Мне страшно хотелось бы услышать эту историю из его уст, но в его глазах была такая острая боль, что от нее на коже могли остаться порезы. Против такого страдания я переть не могу.

Он шагнул мимо меня, и я его выпустила. В результате этой литературной беседы я решила достать свою старую хрестоматию по волшебным сказкам. Много времени прошло с тех пор, как последний раз перечитывала “Принцессу – лебедь”.

Когда я шла к своему дому, было уже больше половины седьмого. Я почти ждала, что Ричард будет сидеть в холле, но там никого не было. Узел в животе у меня чуть ослаб. Отсрочка приговора даже на несколько минут – все равно отсрочка.

Когда я уже вставила ключ в скважину, у меня за спиной открылась дверь. Выпустив зазвеневшие ключи, я дернулась к браунингу. Это было действие инстинктивное, а не обдуманное. Рука уже легла на рукоятку, но пистолет я не вытащила, когда в дверях появилась миссис Прингл. Убрав руку от пистолета, я улыбнулась. По-моему, она не заметила моих действий, потому что ее улыбка не изменилась.

Она была высокая, к старости несколько высохшая. Седые волосы стянуты в пучок на затылке. Миссис Прингл никогда не пользовалась косметикой и не считала нужным извиняться за то, что она уже старше шестидесяти. Кажется, ей нравилось быть старой.