Глава 13. Музыка играла всё громче и громче

Город

1.

Музыка играла всё громче и громче. Я подходил к Городу. Слова становились всё разборчивее, шёл какой-то рок-концерт. И даже здесь, среди леса, во мне появилось то самое волнение, которое будоражило меня при посещении клубов и забегаловок, концертов и встреч. Видимо, за эти несколько дней я не очень отвык от городской жизни. Но, не смотря на волнение, которое, быть может, было послано моей интуицией, мне нужно было найти Газа, Балто и Алу. И я пошёл на звук музыки. Думаю, что кто-то из них явно присутствовал на концерте. Правда, видок у меня был совсем не городской, да и потрёпан был я неслабо. Весь мокрый, потный, в болотниках, я смахивал, скорее, на горе охотника, наступившего на спящего медведя.

И вот, наконец показалась открытая сцена. Она располагалась как раз на правом конце города. Вокруг собралась толпа народу, которая веселилась и двигалась, как огромная стая рыб в море. Все кипело и радовалось, только я, растрепа, портил этот праздник своим мрачным видом. Правда, пришёл я далеко не за весельем.

Наконец, я вошёл в город. В глаза сразу бросились кирпичные здания, кои представляли улицу, на которой проходил концерт. Таких в Номе не было, за исключением пары штук. Это сразу бросалось в глаза – явно новая улица в городе, которая уходила вправо, следуя вдоль берега. Где-то там, за поворотом, располагался центр города, только до него было ещё далеко. Здесь, как и в Номе, даже сквозь рёв сцены, был слышен звон прибоя, который накатывал на песчаное побережье. Сцена стояла почти рядом с водой.

- А теперь все вместе! – прокричали в микрофон, и на всю набережную раздалось:

- Show must go ooon! – взревело всё вокруг.

Что-то знакомое, но явно в любительском исполнении. А я молча искал глазами: искал такой же потрепанный силуэт, в болотниках и с рюкзаком, искал другой, высокий, сильный и неунывающий, и третий, скромный и трогательный, как и его обладатель. Но, как я не искал, я не смог среди толпы различить чего-то до боли знакомого. Зато меня нашли, причём сразу.

Я вошёл в толпу, чтобы оглядеть её снова в поисках друзей. Аккуратно проталкиваясь сквозь зрителей, я подпрыгивал и вглядывался, и даже пару раз рискнул позвать потерявшихся, как вдруг получил сильный толчок в спину. Я налетел на одного из зрителей, благодаря чему не упал.

- Ай!

Перепугавшись и вскипев, я собрался высказать всё, что думаю, этому грубияну. Развернулся. На меня в упор смотрел довольный Эрик. Видимо, именно зов мой и образ привлёк его внимание. Моя ярость вновь перешла в испуг, который, по-видимому, слишком ясно отразился на лице моём, и от этого преступник улыбнулся ещё шире, чувствуя своё превосходство. Он, по-видимому, хотел повалить меня и схватить, но у него не получилось. А я знал, что скоро получиться, потому что нас разделяла пара метров. И вот, он уже держал меня за руку и вёл за собой.

- Не волнуйся, твой дружок уже у нас! – радостно улыбнулся он и зажал мою руку ещё сильнее.

Я понял, что попался, и уже не знал, что мне делать, как вдруг песня закончилась, и я, не понимая, как до меня такое дошло, взревел, что есть мочи:

- Помогите!

Пара человек, что стояли вокруг, уставились на меня, потом на Эрика, державшего мою руку. Но преступник быстро сообразил, что к чему, и отпустил мою руку, мол, и ничего не было, мой друг просто сумасшедший! А мне лучше было показаться сумасшедшим, чем оказаться в лапах бандита, поэтому я без промедления ринулся сквозь толпу, расталкивая всех на пути. На меня посыпался град оскорблений и выкриков, я пихался, наступал на ноги, но вырывался, сколько было сил. И, наконец, я выбрался из толпы.

В лицо ударил огонь, столь неприятный и жгучий, что лицо зудело от него, а сердце продолжало биться, уходя в пятки. Чуть не попался. Я побежал вверх по улице, которая опустела: все были на концерте, столь редком явлении в этих краях. Пробежал метров двести, обернулся – на хвосте никого. Зайдя в один из дворов, я сел на лавочку и отдышался. Надо было что-то придумать и найти хоть кого-нибудь. «А, точно!» - стукнула мне в голову мысль. Я же был в городе, и радиовышку тоже видел, значит, тут есть телефонная связь. Я полез в рюкзак за телефоном и нащупал пистолет. Он постоянно смущал меня, а сейчас, когда мой рюкзак пустовал, на него уходило слишком много свободного места, из-за чего я постоянно на него натыкался. Главное, чтобы никакой полицейский не решил бы меня обыскать. Лучше не попадаться к ним на глаза.

Я нащупал телефон и включил его. Эх, зарядки оставалось совсем мало, но ничего, я в городе, постараюсь как-нибудь зарядить. Немного подумав, я набрал сперва Алу. Недоступно. Я очень расстроился. Мне так сейчас не хватало её голоса… и улыбки. Набрал Дяде. Ничего. Оставался только Газ. К счастью, пошли гудки. Видимо, он тоже включил телефон и пытался меня найти. Он просто молодчина!

- Алло! – послышалось из трубки.

- Алло, Газ, ты где? – я был очень рад слышать товарища.

- Я на подходе к городу, иду по дороге, как мне тебя найти?

- Ну, - я огляделся, и решил выйти к окраине. – Иди по правому краю, вдоль крайних домов, я сейчас выйду туда.

- Там какой-то концерт, может, там встретимся?

- Нет, туда нельзя, не ходи туда! – прикрикнул я.

- Всё-всё, иду, ты как?

- Нормально, - но телефон уже отключился. Ладно, хоть не иголку в стоге сена искать.

Я одел рюкзак и двинулся по переулку к улице. На ней, по-прежнему, никого не было. Концерт продолжался, но Эрика, скорее всего, там уже не было. Я осторожно пересёк улицу и вышел на окраину города. Здесь веяло прохладной летней ночью, которая гнала сюда освежающий морской воздух. Было очень приятно, и кроме концерта ничего не нарушало тишины. Я долго стоял и нервничал, ожидая друга, который никак не хотел появляться. Но, наконец, я увидел его.

- Хух, слава Богу, я тебя нашёл! – взмолился я.

- Да что с тобой? – не понял он. Ну конечно, ему только в радость было убежать от преступника по прямой и ровной дороге, а потом спокойно дойти до города.

- Потом объясню, - сказал я. – Что будем делать?

- Думаю, для начала надо найти, где переночевать, а потом уже займёмся поисками.

Если честно, то идея мне не совсем нравилась, потому что я предполагал, для начала, найти кого-нибудь из наших, а потом уже они, думаю, помогли бы нам с ночлегом. Хотя с другой стороны, вряд ли они ходили бы по городу ночью.

- Ладно, сделаем так: ты ищи ночлег, а я поищу ребят.

- Хорошо, - согласился Газ.

- Подожди. Что думаешь на счёт гостинец? – спросил я.

- Ты чего, с дуба рухнул? – удивился Газ. – Нас туда в таком виде не пустят.

- Ну, во-первых, где это в законах написано, что имеют право не впустить, а во-вторых, даже если не пустят, то, может быть, кто-то из наших всё-таки смог там остановиться.

- Ну, ладно, давай попробуем. Пошли.

- А ты куда? Не понял я.

- В гостиницу. Она одна здесь – я перед выходом дома через интернет смотрел. Пошли.

И я поплёлся за другом к центру города. По пути я поведал Газу о том, как Джонатан чуть не поймал меня в лесу, как в толпе я убежал от Эрика, и друг, на моё удивление, был очень мной удивлён и доволен. А самое главное – осведомлён, что преступники в городе. Вскоре мы вышли из дворов и переулков и попали на небольшую круглую площадь с фонтаном посередине. Здесь и расположилась гостиница – четырёхэтажное здание, кирпичное, невысокое и не широкое, напоминало, скорее, коттедж-переросток. Позади, во внутреннем дворе, расположилась скромная автостоянка для постояльцев. Над входом висела зелёная вывеска, гласившая о назначении здания, а окна отблёскивали разноцветными гирляндами, которые бегали по подоконникам, крыше и стенам.

- Подожди, - приостановил меня Газ, не давая выйти из тёмного переулка. – Лучше кто-нибудь один.

- Например? – спросил я, но друг зрелищно сложил руки на груди, и молча улыбался, глядя на меня. – Не, ну! – возмутился я. Газ хихикнул. – Опять я?

- Угу, - издевательски улыбался он. – Людям больше доверяют.

- Ладно, - я только было хотел выйти из переулка, как вспомнил про магнум, лежащий у меня в рюкзаке. – Слушай, дай мне свой рюкзак, он повнушительнее будет. Мой совсем худой. – выкрутился я, желая оставить пистолет незамеченным.

Газ явно не понимал моих намерений, но спорить не стал. Мы поменялись рюкзаками, и я пошёл в гостиницу. Войдя, я наткнулся на скромную стоечку, за которой стоял мужчина, уставившись в висевший на стене телевизор. Он был низенький и пухлый, с каштановыми кучерявыми волосами и усами, и выглядел одновременно нагло и по-деревенски просто. На нём была белая рубашка с красной бабочкой на шее и коричневый вельветовый жилет.

- Доброй ночи, - с натянутой на лицо улыбкой поприветствовал я. Он явно не собирался начинать разговор первым.

- Чем могу быть полезен? – ответил он не без усердия, мимолётно оглядел меня и добавил. – К сожалению, свободных номеров нет.

- Ничего, - ответил я. Я и правда не собирался ночевать в гостинице с пистолетом на руках. Хотя, судя по лицу толстяка, было видно, что он врёт и места, на самом деле, есть. – Я хочу у Вас поинтересоваться.

- Я Вас слушаю.

- Я ищу свою пушистую подругу, мы не здешние, путешествуем вместе, а тут, - наиграно хихикнул я, - представляете, мы потеряли друг друга у вас в городе. Не подскажете, не останавливалась ли она у вас, её зовут Алу, - мне было жутко неприятно так врать, - и её отец, Балто.

Мужчина, после того, как я произнёс имена друзей, нехорошо напрягся. Взглянув на меня исподлобья, он сказал.

- Нет-с, молодой человек, таких постояльцев у нас нет.

- Эх, - с досадой произнёс я. – Но могу ли я Вас попросить, если кто-то из них появиться в Вашей гостинице, сообщите мне на мой номер.

- Конечно, сэр.

- Записывайте…

Весь в расстроенных чувствах я вышел из гостиницы и зашёл за угол. Газ ждал меня там.

- Ну, что? – спросил он, явно не тая надежд на чудо.

- Ничего. Во всяком случае, мне так сказали, - пояснил я, вспоминая, как напрягся мужчина за стойкой.

- Я так и думал.

Мы обменялись рюкзаками.

- Ладно, давай по-моему поступим, - предложил Газ. – Я пойду искать ночлег, а ты поищи Балто и Алу. Встретимся здесь не позже, чем через час.

- Хорошо, удачи! – пожелал я другу и направился бродить по городу.

По пути я нашел парочку постоялых домов, в которых не только не было Алу и дяди, но и не было свободных мест. В это время в город приезжает много людей с севера, чтобы закупиться хорошенько на зиму. В Теллере был большой порт, который служил хорошей остановкой между севером и югом Аляски. Порт, который расположился на самом мысу полуострова, оказался действительно огромным, по сравнению с тем, что был в Номе, но, к сожалению, закрытым. Я наткнулся на его забор, пока искал своих друзей. Красотой своей порт немного заворожил меня, но мне пора было возвращаться обратно – время поджимало.

По пустынной и широкой улице я вернулся к фонтану с гостиницей напротив. Газ уже ждал меня в переулке.

- Ну, наконец-таки! – возмутился он. Пошли, я нашёл отличное местечко.

Но мне, не смотря на жуткую усталость, совсем не хотелось спать. Было очень обидно – мы дошли до желаемой цели, и ждать до утра я не мог.

- Ты иди, ложись спать, покажи мне, где снял комнатку, и иди.

- А ты чего?

- А я поищу ещё немного. Не хочу спать.

- Ну, как знаешь, - на моё удивление, Газ даже не возмутился. Он был очень понятливым и знал, что я чувствую и как переживаю. – Смотри, выйдешь на берег вот так! – указал он. – Там как раз будет домик, ты его сразу узнаешь, деревянный, с высоким флюгером на крыше.

- Понял, давай, спокойной ночи, дружище! – пожал я руку товарищу. – Без тебя я бы не справился!

- Ничего. Но прошу – будь осторожнее!

Я проводил друга взглядом и продолжил свой путь по пустынным улицам Теллера. Город спал, а те, кто не спал, ещё танцевали под шумные возгласы, что доносились с юго-восточной части города. Я шёл вдоль набережной, в надежде найти ещё одну частную гостиницу или же увидеть среди редких горящих окон одно, на подоконнике которого сидела бы моя подруга и любовалась морем и звёздами. Но её нигде не было, как, впрочем, и её отца. А ночь была звёздной, но какое-то марево, свет пускай даже спящего города не давал им показать себя во всей красе, и даже море казалось каким-то отвратительно однообразным. Ничто не притягивало к себе, кроме подушки и, самое главное, надежды, которая всё гасла и гасла в моём сердце, как будто предчувствуя беду. Я знал, что мы близко, знал, что самое страшное позади, что всё складывается как нельзя лучше, но что-то драло, скребло изнутри в ней, в той, что пока не нашёл не один врач на свете.

Когда же я, томимый грустью и мрачным расположением духа, снова упёрся в городской порт, то решил пойти к левому берегу полуострова. Он больше напомнил мне Ном, ибо здесь не нашлось ни единого кирпичного домика. На главной улице расположились, как скопированные из Нома, бараки – я называл их именно так, а почему – не знаю. Вокруг главной улицы домишки были разбросаны, казалось, хаотично, и они занимали почти всё побережье. Здесь было уютнее и теплее, нежели среди ветреных улиц с кирпичными домами. Переулки и улицы были соединены, скорее, не дорогами, а тропинками. Что меня очень удивило, так это то, что на побережье не было ни одного участка вокруг дома. Скорее всего, эти домики служили временными пунктами пребывания кого-то, только вот кого – не известно. Я вышел на главную улицу, на которой не было ни единого фонаря, только над каждым подъездом горели тусклые лампочки.

Наконец, со стороны берега кто-то подал признаки жизни и я смело потопал на звук. От берега отходила пристань, к которой был привязан большой катер. На нём-то, нависая над мотором с фонариком и стуча инструментами, и стояли двое. Один, в капюшоне, подсвечивал, а другой ремонтировал.

- Эй, Джони! – послышалось у меня за спиной.

Я заскочил в переулок между домами. Мимо меня прошёл знакомый пёс, с фиолетовым оттенком шерсти. Тот самый, что подбросил Алу жучок. Вот это встреча!

- Как же вы меня достали! – сквозь зубы пробубнил я.

Даже понятно было, какой «Джони» ремонтировал лодку. Создавалось чувство, что эти преступники заполонили город. Но мне было не до рассуждений: здесь, среди тихих домиков, где не было ни единого фонаря, мне было легко укрыться, но в то же время мне грозила серьёзная опасность. Пора было выбираться отсюда.

Я выбрался из переулка, и, оглядевшись, рысцой перебежал к другому. Никого. Я, было, уже осмелел, как совсем рядом прошёл кто-то высокий в плаще. Я, затаив дыхание, присел, и начал ждать, пока некто уберётся вон.

- Ну что, готово? – спросил грубой голос из-под плаща.

- Нет, - напряжённо и чуть-чуть испуганно продрожал голос Джонатана.

Но мне стало страшно, и я не стал дослушивать. С каких это пор я стал на столько труслив? Да с тех самых, когда я осознал, на сколько всё страшно. Меня могли убить, и выкинуть тело там, где никто не найдёт. От этого и было страшно, даже жутко. В чужом городе любая ошибка играет против меня. Господи, ***, когда ты успел связаться с преступностью? Главное, чтобы она и меня не заграбастала в свои когтистые ручонки. Нельзя позволить анархии управлять собою, нельзя! И я должен постараться, чтобы этого не произошло.

Я медленно попятился назад, двигаясь от переулка к переулку. Вскоре я уже был рядом с улицей, где был свет и простор для спасения. Вдруг что-то упало в соседнем дворе. Я присел и прислушался. Никого. Медленно я продолжал отступать к улице, ворочая голову на все триста шестьдесят. Из соседнего двора вновь послышался грохот, и кто-то со саком выругался. Я напрягся и подошёл вплотную к дому, вдоль которого двигался.

Вдруг, совсем неожиданно, чья-то рука схватила меня за капюшон и дёрнула прямо в стену дома. Но стены там не было, там оказался провал открытой двери. Я упал на пол и приподнял голову. В помещении не было ни единого источника света, и я уставился в дверной проём. Мимо него, шипя, тряся, по-видимому, отбитые пальцы, прошёл Джонатан, держа в руках здоровенный разводной ключ. Шаги его удалились, а потом послышался его крик:

- Когда ты наведёшь порядок в коморке!? – кричал Джонатан кому-то. Он выругался.

После этого на улице стало совсем тихо, а я слышал только своё частое дыхание и стук своего сердца. Стало страшно. Вдруг, совсем неслышно, из глубины комнаты к проёму метнулся силуэт. Чёрная низкая фигура, с торчащими вверх ушами и огромным пушистым хвостом резко, но бесшумно, высунулась наружу. Высокий каблук красиво стал в профиль, показывая свой силуэт благодаря свету луны. Фигура взглянула налево, направо, и, весело развернувшись на высоком каблуке, аккуратно закрыла дверь.

В помещении повисла гробовая тишина.

- Тебя могут заметить, придурок! – сказал мне женский голос. Он был грубоватый, низкий, но до мороза по коже нежный.– Хорошо, что они не знают, где я сейчас. Из-за тебя я очень подставляюсь! – голос лился медленно и плавно, завораживая чем-то соблазнительным и… страшным.

- Ну, чего молчишь? – спросил голос.

Каблуки застучали по деревянному полу, приближаясь. Один стукнул около самого уха.

- Кто Вы? – спросил я, приподнимаясь на локтях.

- На «Вы», о, какой ты воспитанный! – улыбнулся голос в темноте, удаляясь от меня.

- Кто бы Вы ни были… спасибо! – я встал на ноги, но пока иди мне было некуда. Кругом стояла непроглядная темнота.

- Спасибо? – голос приземлился на скрипучую кровать.

- Да, спасибо… н-наверное, - жутко робел я.

- Наверное? Ха-ха-ха! – послышался красивый смех. – А мы с тобой сработаемся!

Чиркнула спичка, и вмиг в комнате зажглась свеча, освещая небольшой участок вокруг своим красным светом. Свеча стояла на комоде, около кровати. Кровать была застелена белым покрывалом, а на ней, спиной ко мне, сидела моя спасительница. Это была лисица. Она зрелищно затушила спичку, повернувшись ко мне в профиль и задув её. В тусклых лучах сверкнули блестящие вокруг глаз фиолетовые тени и длинные чёрные ресницы.

- А почему Вы мне помогли? – спросил я, продолжая нервничать. Слишком много случилось за последние несколько минут.

Лисица встала с кровати и повернулась ко мне. Она действительно была низкого роста, очень пушистая, с насыщенным, какого я до селе не видел, окрасом лисьей шерсти. Саркастически улыбаясь, она подошла ко мне. На ногах у неё были высокие, до колена, леопардовые туфли на высоком и широком каблуке, которые делали её заметно выше. Они медленно, как солдатские, стучали по деревянному полу. Моя спасительница, сложив руки перед собой, медленно, не убирая с лица странной улыбки, начала обходить меня. Я проводил её взглядом. Она осматривала меня ног до головы: я стоял в страшных болотниках, камуфлированных штанах и такой же куртке, мокрых и забрызганных грязью, лицо моё, тоже грязное и мокрое от пота, приобретало плачевный и напуганный вид, а большой рюкзак, который почти опустел, свисал с меня потрепанным мешком. Обойдя меня, лисица остановилась передо мною, оставив руки на груди и опёршись на одно бедро, и сказала:

- Да-а-а, какой же Бог тебя хранил всё это время? – но я не знал, что на это ответить, и незнакомка продолжила. – И как ты дошёл сюда, живой и целёхонький? – спросила она про себя.

- Я ищу…

- Я всё знаю, только ты опоздал, дружок.

- Как? – испугался я, не понимая, друг передо мною, или враг, и что она хочет сказать.

- Тю, ты расстроился? – просюсюкала незнакомка, сложив губы трубочкой. – Но ты не бойся, у тебя ещё есть шанс найти свою подругу.

- Что Вы от мня хотите?

- О, вопрос серьёзный, но это зависит от того, какие сюрпризы преподнесёшь мне ты, дружок! – ответили мне, сделав акцент на слово «Ты».

- Хорошо, тогда, зачем Вы мне помогли.

- Потому что тебе, ***, теперь без меня не выжить, - сказала незнакомка. Я смотрел ей в глаза. На лице её уже не было той саркастичной улыбки, она говорила серьёзно, но сила и хитрость в этих столь красивых глазах пугала до мороза по коже.

2.

Путь мой был далёк, но лёгок. До Теллера я добралась без происшествий за два дня, остановившись в лесу только на одну ночь. Спать, если честно, было страшно. Нет, я не боялась ни темноты, ни дикого зверя, а одинокой пустоты и мёртвой тишины, которая окутала меня, как резкий мороз зимней ночью. Тишина пугала, но отчего – я не знала. Но, не смотря на страх перед одиночеством, я сказала себе: «Алу, ты идёшь до конца!»

Я шла по дороге, чтобы не заблудиться и, не смотря на большой крюк, идти было проще и безопаснее. Поздней ночью я пришла в город. Он встретил меня своими фонарями и каменными зданиями. Конечно, преступники в любой момент могли проверить гостиницу, но пока они не знали, что я здесь, и я могла остановиться в ней. Естественно, не без осторожности.

Войдя в помещение, я застала толстого низенького мужчину за стойкой.

- Добрый вечер! – поприветствовала я. – Мне нужен одноместный номерок, условия минимальные.

- Простите, но мест нет.

Люди очень неприветливо встречали нас в гостиницах, зато я знала, на что люди ведутся всегда.

- А если подумать? – я прикрыла камеру, висевшую неподалёку, спиной и протянула купюру.

- Ну, пожалуй, есть у нас номерок с минимальными удобствами, - согласился кучерявый толстяк, нервно взглянул на камеру и, достав из кармана белый платочек, вытер пот со лба.

- Тогда, будьте добры…

Я взяла ключ, записалась, заплатила, и, теперь уже не прикрывая камеру, попросила:

- И, ещё одна просьба…

- Да, мисс?

- Если кто-то будет меня спрашивать – то Вы меня не видели, и такая тут не останавливалась, - я протянула ещё одну купюру. – И, если это произойдёт, сообщите мне, пожалуйста!

- Конечно, мисс. Четвёртый этаж, и направо до самого конца.

- Благодарю, сэр!

- Спокойной ночи! – улыбнулся он, да так, что улыбка эта говорила: «Катилась бы ты к чёрту!»

И я с самодовольной улыбкой поднялась в номер. Здесь было всё, что нужно, и, как я и просила – ничего лишнего. Сейчас было совсем не до роскоши. Окна номера выходили как раз на площадь, на которой расположился круглый фонтан. Я положила рюкзак около кровати, повесила кофту на вешалку и умылась. Как мне не хватало чистой, тёплой воды всё это время! Я переоделась и собралась лечь поспать. Когда я выключила свет, то в комнату полился яркий блеск гирлянд, украшавших подоконник. Подойдя к окну, чтобы задёрнуть шторы, я увидела стареющую луну и звёзды, которых было совсем немного. Город был ярок, и не давал пробиться свету маленьких звёздочек сквозь свою туманную жёлтую пелену. Жалко, а в Номе звёзды был видны всегда… Я взглянула на соседние дома: лишь пара окон ещё подавала признаки жизни. Город засыпал, пора было и мне на боковую. Но вдруг, около фонтана прошли двое. Один – тот самый толстячок, что стоял за стойкой гостиницы, а второй – высокий, в до боли знакомом плаще. Я сразу вспомнила этот плащ, ночь, когда была драка, и капюшон этого плаща, лишь однажды показавшийся из-за угла. Тогда я не обратила на это внимания, а сейчас…

Я посмотрела, по какой улице они пошли, и бегом кинулась к выходу. Нацепив ботинки и накинув сверху кофту, я натянула капюшон на самые глаза и выскочила из гостиницы, надеясь догнать этих двоих. Я очень осторожно бежала по пустынной улице. Никого не было рядом, только темнота переулков, свет фонарей и холодные шлепки моих ботинок по асфальту. Наконец, я их догнала. И очень вовремя: оба свернули куда-то влево, упёршись в порт. Я добежала до нужного места и аккуратно выглянула из-за угла. Оба стояли и разговаривали прямо в переулке. Мне пришлось убрать голову и просто слушать. Благо, эхо из переулка благополучно доносилось до моих ушей.

- В общем, пока ничего, - говорил толстячок.

- Значит, всё пройдёт спокойно, - произнёс грубой голос из-под плаща.

- Не волнуйтесь, если полиция заговорит о Вас, то я немедленно сообщу.

- Буду надеяться на Вашу бдительность, - произнёс незнакомец. Он был высок, а из под плаща торчал хвост. Это был не человек – уже кое-какая зацепка. – Подозрительные постояльцы в гостинице были?

- Да, сер. Прямо перед вашим приходом прибыла одна особа. Просила никого не впускать к ней. Назвалась «Алу».

«Тварь,» - подумала я.

- Ух ты, - улыбнулся голос под капюшоном. – Пожалуй, завтра мы её навестим, Вы не против?

- Конечно нет! – подмазал толстяк.

Ноги мои уже замлели стоять, не двигаясь и не шумя. Но тот, кто в плаще, был очень осторожен и чуток, судя по тому, как он двигался по асфальту – бесшумно и бдительно оборачиваясь, поэтому я не могла позволить себе так близко к нему даже глазом моргнуть.

- Что ж. Завтра прибудут наши люди, среди них есть хороший техник. Как только он починит катер, мы немедленно отправимся в путь.

- Значит, я смогу отправиться с Вами? – в надежде поинтересовался толстяк.

- Пожалуй, да. Я оповещу Вас, как только посчитаю нужным. И ещё: мне требуется, чтобы Алу задержалась в гостинице как можно дольше. Просто, если завтра катер не будет готов, в чём я более чем уверен, то мне было бы удобнее навестить её послезавтра.

- Но как мне задержать её?

- Это уже Ваши проблемы.

- А, смею ли я узнать, кто она? – спросил толстяк.

- Нет, но, могу Вас заверить, она пришла по мою душу. Что ж, мне пора.

- Благодарю Вас, до встречи, будьте здоровы!

Незнакомец ничего не ответил, и я услыхала приближающиеся шаги толстяка. Жутко громко шурша, я заскочила за противоположный угол дома. К счастью, этот нерасторопный человек не услышал меня и прошёл мимо переулка. Немного подумав, я направилась за незнакомцем в плаще. Я понимала, что это зацепка, которой потом может и не быть.

На левом берегу город был другой. Здесь не было каменных домов, только деревянные. Улицы уже не освещались, и кроме морского прибоя здесь не было ни единого звука. Когда я пересекла улицу, то сразу же услышала незнакомца. Он двигался к берегу. Я оказалась среди маленьких домиков, очень необычных и не освещённых. Не в каждом из них были окна, и лишь в некоторых, сквозь засаленные стёкла, маячили свечи. Вдоль домиков, я, на порядочном расстоянии от незнакомца, кралась, как мышь, не спуская глаз с коричневого плаща. Глаза быстро привыкли к темноте, а ноги – к тишине, которая должна была издаваться из-под них. Ни единого лишнего звука, вздоха или стука не должно было долететь до чутких ушей преступника. Но, не смотря на опасность, мне не было страшно, только напряжение, с которым я вкладывалась в каждый шаг, очень утомляло и волновало меня.

Так, вместе с преступником, мы дошли до берега. Домики вокруг напоминали лабиринты, в которых было очень просто запутаться. Но я и не запоминала обратной дороги, узнать, где скрываются преступники было важнее. Мы вышли к какой-то маленькой пристани, у которой стоял большой и просторный катер, нагруженный какими-то коробками. Внутри судна сидел на одной из коробок мужчина с инструментами, он вытирал пот полотенцем, уставший и грязный. Преступник в плаще вошёл на пристань.

- Ну, получается что? – спросил он.

- Да, причина-то понятна, только я не знаю, что за марка мотора, надпись стёрта. Детали нужны, и Джонатан знает, какие.

- Пробуй сам! – пригрозил незнакомец.

- Да что толку, босс? Я без деталей ничего не сделаю!

- Ладно, давай, брысь отсюда!

- Спасибо, босс! – сказал мужчина на ящике, встал и пошёл вдоль берега.

Незнакомец в плаще развернулся и пошёл к одному из домиков. Плащ был расстёгнут, и я увидела из-под него не только жгуче-чёрную, но и белую шерсть.

- Да это же…

- Добегалась девка! – произнёс кто-то позади меня и я обомлела.

3.

- Ха-ха-ха-ха! – снова засмеялась лисица своим чудесным мерным смехом. – Да шучу я, расслабься

После того, как она с серьёзным видом сказала мне, что без неё мне не выжить, она так быстро переменилась в лице и засмеялась, что этот чудесный смех показался мне довольно жутким. Я напрягся ещё сильнее. Спасительница вновь обошла меня кругом. Я стоял как вкопанный, и когда она была у меня за спиной, по мне пробежали приятные мурашки.

- Ну, так и будешь стоять столбом?

- Да, пожалуй, - попробовал пошутить я, сглотнув.

Но спасительница моя не засмеялась. От этого мне стало совсем неловко.

- Ладно, на это нет времени, надо увести тебя отсюда, - сказала она. – Ты всё мне испортил.

- П-простите.

- Прощаю. Готовься, я скоро за тобой приду.

После этих слов по комнате застучали каблуки и незнакомка удалилась, затушив за собою свечу и оставив меня одного в пустой и чёрной комнате, где не было никого, кроме меня и мыслей моих. Только теперь я понял, что она не ответила ни на один из моих вопросов. Как она подозрительна… и хитра! Кто же она такая? Откуда она знает моё имя, мои цели? Если бы она была одной из преступников, она бы мне вряд ли помогала, хотя… мало ли, это какой-то план. В общем, чего ждать от этой особы я совершенно не знал, но твёрдо решил разобраться в этом.

Очень скоро пришла незнакомка и позвала меня за собой.

- Нас не должны вместе увидеть. Иди прямо наверх, - указала мне своей чёрной рукой лисица. – Потом повернёшь направо и на развилке остановись. Я там тебя дождусь, пошёл.

Я двинулся в указанном направлении. Нельзя сказать, что я не опасался, я боялся, но другого способа узнать, на чьей стороне моя спасительница, я не знал. Вдруг, справа и слева от меня послышались шаги, ну, всё, облава! Это предательство! Я остановился за одним из домов и затаился в самом тёмном углу. Да уж, что же делать! Они меня не бояться, поэтому я могу только бежать и прятаться, но здесь, среди домиков, я мог столкнуться с преступниками лицом к лицу, и тогда – мне крышка. Сразу же у меня промелькнула сумасшедшая мысль. Я снял рюкзак и достал оттуда пистолет. Заряжать его я не стал, я хотел только напугать.

Когда я вылез из-за угла, то увидел тех двоих, кто чуть не поймал меня.

- Ты здесь, а я тебя ищу! – раздалось позади меня.

Я обернулся. Это была моя спасительница.

- Молодец, что спрятался, это всё непредвиденные обстоятельства, - улыбнулась она, продолжая шептать. – Пошли за мной. И спрячь свою пукалку к чёртовой матери, не воображай!

Я спрятал пистолет, униженный и вычитанный, как провинившийся малец. В отличие от меня, лисица двигалась более чем осторожно, но быстро. Я поражался её скрытности и аккуратности. Она аккуратно выглядывала из-за каждого дома, отдавала команды жестами, которые были просты и понятны, и, как тень, металась из угла в угол, не смотря на её одежду, которая не подходила для таких вылазок. Она, как я и говорил, была в леопардовых сапогах на высоком, но широком каблуке, на теле был завязан, казалось, старомодный корсет, на удивление не шуршащий и не скрипящий, необычного цвета, подходившего к её сапогам.

Очень скоро мы были на месте. Только я не поспевал за отважным и быстрым проводником, пыхтя и шурша, получая за это выговоры, во время которых я мог отдышаться. Мы вышли на улицу с деревянными бараками, как раз к развилке. К прямой дороге вторая расположилась как раз перпендикулярно. Незнакомка позвала меня в барак, окна которого выходили как раз на развилку. Дом стоял напротив дороги, что была перпендикулярна к главной улице, поэтому обзор из этого дома был на все три стороны.

Мы вошли. В нос сразу ударил запах, такой, какой всегда бывает в таких домах: сырой, но ароматный. По жутко скрипучей лестнице, стуча каблуками, взлетела сопровождаемая, а я пробежал за ней. Мы оказались на втором этаже. Целиком и полностью он принадлежал моей спутнице, если это была действительно её собственность. Когда мы поднялись по лестнице, то оказались на маленькой площадке с двумя дверьми: направо и налево. Лисица сначала открыла правую дверь ключом, потом левую, отворив её, и пригласила меня за собой. Я вошёл, и двери за мною мгновенно закрылись. Помещение было очень просторным. На полу лежали неприглядные ковры, казалось, очень потрепанные и старые. Из-под них торчал деревянный неровный настил, которым били обшиты стены и потолок. Мебель была странной, было много шкафов и тумбочек, в углу стояли табуретки и стулья, сложенные один на другой. Но даже при этой нагромаждённости зала казалась очень просторной. Налево уходил поворот, за который сразу же потопала хозяйка.

- Обувь можешь не снимать.

Я пошёл следом. За углом было светло, не смотря на то, что свет никто не включил. Здесь было пять больших окон, которые выходили на перекрёсток. Тут стояли столы, большие и просторные. Меня повели в другой конец П-образного дома. Тут стояло много кроватей. Из-под одной она достала ящик, в котором лежали инструменты. Она дала мне фонарик, который лежал на одной из кроватей, и указала в самый угол потолка.

- Видишь короткие доски?

- Да, - подтвердил я.

- Подними их верх, чтобы ты смог пролезть.

Я не понимал, зачем это было нужно, но полез в ящик. Пока я извлекал из него маленький гвоздодёр (большого, к сожалению, не было), незнакомка принесла мне табуретку. Я встал не неё и начал отдирать доски. Когда дело было сделано, мне приказали:

- Залезай, - когда я был на чердаке, то мне последовали следующие указания. – Осмотрись, позади должен быть спуск по лестнице.

Я развернулся. Там была дверца. Открыв её, я увидел лестницу вниз. Было высоко, у меня аж закружилось в голове.

- Есть.

- Так, будешь ночевать на чердаке, видишь солому? Там и бельё лежит – постелешь.

Я огляделся. Чердак был тёмный, и разглядеть я его не смог. В противоположной стене, что выходила на сторону дороги, была огромная круглая прорезь. Под ней и лежала солома, освещённая лунным сетом.

- Слезай.

Я повиновался и накрыл проход досками. Лисица села за маленький стол, что стоял около центрального, самого большого окна. Выглянув за окно, она постояла с минуту, разглядывая окрестности. Потом она кивнула на стул напротив и открыла форточку. На столе лежала пачка тонких сигарет. Она достала одну и закурила, чиркнув зажигалкой. Сделав затяжку, она стряхнула пепел в хрустальную широкую пепельницу. Я молча наблюдал за этой операцией.

- Теперь, - затянулась она снова. – Ты снова мой должник.

- А что вы от меня хотите? – я боялся, что она потребует что-то невозможное.

- Фу-у-у, - звучно выпустила она дым. – Да успокойся ты! Я твой союзник. И ничего существенного мне от тебя не надо. Приглянулся ты мне, парень.

- В смысле? – не понял я.

- Тебе несказанно везло, счастливчик. Слишком много случайностей и правильных решений. В общем, вы молодцы.

- Кого Вы имеете в виду? – недоверчиво спросил я.

- Всех: тебя, детей Балто, Андрэ (сделала она французский акцент), Дасти, Газа, Мистера Смита, наконец!

- Да… Откуда?

- Поверь, я знаю больше: про администрацию, драку, вашего пленного дружка, - усмехнулась она.

- Откуда ты знаешь?

- Работа у меня такая, - улыбалась она, и улыбка её стала очень красивой. Эта улыбка так напомнила мне Алу, только лисица, в отличие от моей подруги, улыбаясь, показывала зубы, которые казались ярко-белыми в свете луны. Тени над глазами блестели своим фиолетовым блеском, в маленьких изящных пальцах горел огонёк сигареты. Она сидела, сложив руки и положив ногу на ногу, такая красивая и такая распущенная. Она была похожа на девушку лёгкого поведения, но я видел в глазах её большой ум. Я понял, что такая девушка не только не опуститься до этого, но и способна постоять за себя.

- Что ж это за работа такая? – спросил я незнакомку. – Следить за нами?

- Знаешь, - ответила она, не задумавшись ни на секунду. – Вот эту сигарету, - лисица взяла почти что скуренную сигарету и затушила её в пепельнице. – Я не скурила.

- Как так? – не понял я.

Она, поманив пальцем, нагнулась над столом ко мне, я нагнулся тоже. Выгнув губы трубочкой, лисица дыхнула мне в лицо. Я почувствовал фруктовый запах, но вот запаха сигареты практически не было.

- Ну, не веришь мне?

- Верю, - подтвердил я. – Но как ты это сделала?

- Видишь ли, я вообще не курю, но бывают ситуации, когда приходится претвориться и стать… другой.

Я продолжал слушать.

- Вот смотри, ты перешёл на «ты», почему?

- Ну, мы почти ровесники, - ответил я честно, так, как и думал.

- Ха-ха, сынок, да я тебе в матери гожусь!

- Правда? – удивился я.

- Нет, - ответила она. – Просто спрашивать у женщины про её возраст не тактично.

- Простите… - покраснел я.

И я зауважал свою собеседницу за то, как хитроумно она объяснила мне свою суть, за честность, которая, как я понял, могла дорого ей обойтись.

- Ничего. И продолжай на «ты», сделай комплемент даме.

- Хорошо. Так как… - запнулся я, желая спросить «Вас». – Тебя зовут.

- Зови меня Розой.

- Моё имя ты уже знаешь, приятно познакомиться, - впервые улыбнулся я лисице.

- Взаимно, - улыбнулась она. – А теперь к делу, ***.

- Я слушаю.

- Как ты уже понял, я причастна ко всему, что произошло с тобой в последнее время. И ты, заметь, появился сегодня совсем не вовремя. Вместе нас не должны видеть, ты меня не знаешь, я тебя тоже, договорились?

- Договорились, - пообещал я.

- Я не имею права рассказать тебе, почему я причастна к этому делу, но вот ты… Ты сможешь мне рассказать?

- Что именно?

- Всё. От начала, и до конца.

Я не знал, могу ли я доверять собеседнику, но… Мне очень хотелось ему доверять. Роза, казалось, была какой-то ведьмой, гипнотизировала меня, и я не мог не поддаться искушению и не рассказать ей всё, как есть. Наконец-таки нашёлся хоть кто-то на стороне, кто мог выслушать и проанализировать, понять, и, быть может, даже посочувствовать, хотя Роза, как мне казалось, была далеко не из последних.

Рассказ мой затянулся. Слушали меня не просто внимательно – за полтора часа лисица не произнесли ни слова. Она глазела в окно, на себя, на комнату, на меня, от чего я жутко смущался и опускал глаза вниз, и при этом внимательно поглощала и сортировала информацию, ту, что была ей необходима.

По окончании моего рассказа я уже не мог напрячься. Понимая, что она, чисто теоретически, могла достать какой-нибудь пистолет, сказать, что я больше не нужен и выстрелить, я был спокоен. Мне просто хотелось довериться, не лишь потому, что Роза могла нам помочь, а потому, что доверять больше было некому. Не было никого рядом, ни Алу, ни Газа, ни Дасти, ни Сабы, ни Дяди, на худой конец! Но тут, рядом, сидела женщина, столь красивая, что только находясь с нею рядом можно было гордиться собой. А она, мало того, разговаривала со мной, помогала и слушала меня, отчего я, замученный погонями и страхом, был не в силах не довериться ей. Но, к счастью, не было ни пистолета, ни преступников, врывающихся в дом, ничего, кроме напряжённого молчания моего слушателя. После моего рассказа она напряглась, и, рассуждая с минуту, ответила.

- Не могу не поблагодарить, я извлекла немного полезного из твоего рассказа и приму это к сведенью. А вы молодцы, только вот направляете свой потенциал в дурное русло.

- А что нам оставалось делать? Ждать, когда на нас опять нападут?

- Если бы вы раньше обратились в полицию, то с тебя бы сняли побои, и никто бы вас пальцем не тронул. Тем более, преступники тогда были в Номе, и всех четверых бы упекли.

- А как бы ты поступила на нашем месте?

Роза усмехнулась.

- Хм, пожалуй, так же. Из таких как вы и получаются такие, как я. Только вот… такие как я теряют мораль, и я не хочу, чтобы вы повторяли мои ошибки…

Роза замолчала, задумавшись, а я попробовал перевести разговор в другое русло.

- А ты сможешь мне помочь?

- Несомненно, - обнадёживающе заявила она. – Только уж извини, ничего лишнего.

- Всё, что считаете нужным. Мне много не надо, я просто хочу спасти свою подругу.

- Ты хочешь приключений! – уверенно заявила она. – И прежде, чем спасать свою подругу, спаси себя сам! – тыкнули мне чёрным пальцем с красивым маникюром прямо по носу. Я чувствовал себя униженно, но остановил себя на этом, не давая эгоизму встать выше личности. Все мы эгоисты, я знаю, но с этим нужно бороться. Тогда-то я и стал прислушиваться к её словам ещё внимательнее, и понял, что она не только хитра, но и мудра, и больше усомниться в ней я не мог. Совершенная женщина, вот и всё тут!

- И как мне себя спасти?

- Я понимаю, что ты пошлёшь меня куда подальше, но ты очень терпелив и культурен, поэтому не пошлёшь, а только подумаешь, - улыбнулась лиса своей собственной проницательности. - Но послушай меня, - начала она, будучи уже серьёзной и наклоняясь над столом, как будто бы нас кто-то мог подслушивать. – Тебе нужно избавиться от этого сейчас. Это преступность, детка, анархия, риск и большие пушки. Может быть, это и круто, но знай – однажды переступив закон, ты уже не сможешь остановиться, и тогда, когда беда застанет тебя врасплох, закон не сможет тебя защитить. У тебя не будет союзников, и кроме побега или суицида у тебя не будет выхода. А бегать долго ты не сможешь, знай это.

- И что ты мне предлагаешь?

- Бросить всё. И как можно быстрее убраться с дороги у этих ребят. Это не гоп-стоп кампания из подворотни, это хорошо организованная группировка. Они ни станут с вами сюсюкаться.

- Это я уже понял.

- Не строй из себя героя. То, что ты видел пушки у них в руках, то, что эти пушки могут по вам выстрелить, это только мелочи, они способны на большее.

- Например?

Но собеседница мне не ответила. Лишь глубоко с сожалением вздохнула и продолжила читать мне морали.

- ***, ты ведь славный малый, умный, молодой, красивый, тебе это не нужно.

- Я знаю, - вздохнул я, немного смущаясь от лестных слов.

- Ты не можешь докатиться до этого. Тебя могут принудить, но совесть твоя не простит тебе ошибок.

- И что мне делать?

- Обещай мне, что если завтра у тебя получится вернуть Алу, то вы покончите с этим.

- А если не получится? – увильнул я от щекотливого вопроса.

Собеседница встала со стула, подошла к моему рюкзаку и достала оттуда револьвер.

- А если не получиться, - сказала она, виртуозно крутя магнум на пальцах. – То верни её любой ценой.

4.

Жуть, которая окутала меня, исходила не от голоса, а от того, что я была одна. Никто не придёт мне на помощь, никого не было рядом, даже случайного прохожего. Только я, тишина и некто за моей спиной. Стук сердца, в котором не осталось ничего, кроме отчаяния. Но паника меня не победила. Резкий выдох, попытка побега была готова. Оборачиваться было нельзя. Но обернуться мне не дали. Поздно. Слишком поздно.

Чья-то сильная рука зажала мне рот, другая схватила за талию. И я вложилась во все силы, давая волю отчаянью и инстинктам. Как не пытались меня заставить молчать, я визжала прямо в руку; как не пытались меня держать, я дёргалась и брыкалась. И шумного рвения, в которое я вложила все свои силы, оказалось достаточно для чуда.

- Алу, беги! – произнёс папин голос.

Руки ослабли, и я вырвалась из их жестоких объятий. Я обернулась, и папа, швырнув на землю кого-то, вновь заставил бежать и ринулся следом за мною. Третий раз повторять было не нужно. Я бежала, так, как позволяли мне ноги и лёгкие, так же отчаянно, как звучали слова папы.

- Стой, дочка! – прозвучал его голос, такой слабый и уставший.

Но таким был только голос, а сам отец чувствовал себя прекрасно. Вокруг были кирпичные дома, и уже далеко, совсем далеко остались те деревянные домики, катер и зловещий голос, что вынудил меня перепугаться до смерти.

- Па, прости! – я кинулась на шею своему спасителю и более не могла сдерживать слёз. – Папочка! – но на большее не хватало сил.

Я плакала, всё, что накопилось во мне, выплёскивалось из чаши переживаний, проливая слёзы на папу. Он просил успокоиться, обняв меня и покачивая из стороны в сторону. Папа прижал меня, так сильно, но больно мне не было. Он гладил меня по голове, а я плакала, не в силах успокоиться. Этот случай сбил меня с ног, и лишь чудо, которым явился мой папа когда-то для Нома, спасло меня вновь.

- Доченька, - так же бессмысленно произнёс отец, не зная, что ещё сказать.

А слов было не нужно. «Как лишни они», - подумал бы сейчас ***. Я просто устала. Устала от непонимания и подарков, что преподносит судьба моя. Никто, осознавая важность моей мессии, не поддержал меня. И от этого одиночества, не смотря на столь близкого сейчас отца, можно было реветь до утра. Но, как бы ни трепала меня судьба, всё только начиналось, поэтому-то я и заставила, хотя и с трудом, себя успокоиться.

- Они далеко, всё хорошо, Алу!

- Да, пап, - подтвердила я, что больше не плачу. Я вытирала слёзы, и мне было очень стыдно. Стыдно не только за слёзы, но и за мой легкомысленный побег. А ещё я задела свою гордость - мне было стыдно за слабость, которую я показала отцу. Теперь он будет уверен, что я не смогу продолжать путь, но я не могу иначе. Обратной дороги нет.

- Пошли, я знаю, где можно остановиться, - скомандовал отец.

- Но мои вещи в гостинице!

- Пошли, заберём их оттуда.

- Нельзя, пап. Мне нельзя возвращаться туда.

- Почему?

И я поведала отцу, в чём была причина моих опасений. Отец слушал меня внимательно, но без упрёка не его лице не обошлось. Ему явно не хотелось знать, как часто я приближалась к опасности, и этот молчаливый упрёк, как, впрочем, и всегда, мешал мне оставаться уверенной до конца своего рассказа. В общем – я робела. Но, на моё удивление, кроме внешнего упрёка и какой-то внутренней поучительности, что скрывалась в отце, а может и не скрывалось, что было одному Богу известно, ничего на свет не проявилось, и папа, на моё удивление, ни сказал мне ни слова.

- Значит, так, - начал он. – Сейчас идём туда, и я забираю сумку.

- Не получиться. Я попросила, чтобы обо мне никто никого не уведомлял.

- Но ведь тот толстячок ушёл с поста, значит, должна придти его смена.

- Ну, попробуем.

Я вошла в приёмную, а отец остался неподалёку от гостиницы. И действительно: за стойкой стоял молодой красивый парень со жгуче-чёрными волосами и смуглой кожей.

- Доброй ночи! Могу я чем-нибудь помочь? – первым начал он.

- Нет, спасибо! – улыбнулась я ему, демонстрируя ключи от номера.

Мне не сказали ни слова. Я поднялась в номер, собрала свои вещи и отправилась вниз. Положив ключи на полочку, я снова попробовала улыбнуться молодому человеку.

- Простите, но куда вы пойдёте в столь поздний час? – поинтересовался он, испугавшись и выпучив глаза. – Ночами у нас очень неспокойно.

- Не волнуйтесь, я буду в безопасности.

- Если хотите, можете остановиться у меня, бесплатно! – молодой человек явно был осведомлён обо мне и пытался всеми силами остановить меня.

- Благодарю за вашу заботу, но я не могу. Всего хорошего!

Когда я выходила, казалось, мне сейчас выстрелят в спину. Закрывая за собой тяжёлую прозрачную дверь, я оглянулась. Парень уже говорил по телефону. Пора было смываться.

- Всё хорошо? – спросил папа, когда я подошла к нему.

- Надо торопиться, только куда?

- Пошли, - просто ответил отец и повёл меня следом.

Он не проронил ни слова за всё время в пути. Это очень напрягало меня. Он вёл меня куда-то, и я двигалась, как марионетка в его руках. Я не знала, и знать не хотела, что это была за улица, что за дом, я просто заскочила в него следом за отцом. Это был кирпичный дом, с крашеным подъездом – холодным и тёмным. Лестница наверх была широкой, с низкими ступеньками. Папа повёл меня куда-то на второй этаж. Звонок в дверь. Как только она отворилась, отец без всяких слов затащил меня внутрь.

- Господи, ты нашёл её! – произнёс чей-то староватый голос. – Я пойду поставлю чайник.

Некто ушёл, а мы с папой, сняв обувь, прошли в зал. Казалось, эта комната дышала прошлым веком. Даже запах здесь был застоявшийся, словно в колодце, только пахло не сыростью, а блинами. Ковры на стенах, старые тумбы, покрытые широкими засаленными салфетками. Стенка была явно не высшего качества, но на ней, в отличие от бобинного проигрывателя в углу, не было такого слоя пыли. Только теперь я начала соображать, что происходит вокруг меня. Отец усадил меня на диван и сам, присев около меня, взглянул любящим взглядом мне в глаза.

- Всё хорошо, дочка?

Я кивнула.

- Тебе никто плохого не сделал?

Я помотала головой.

- Прости меня, старого дурака, - я взглянула на папу с удивлением, будучи уверенной, что он начнёт читать мне нотации. – Может, я в чём-то и был не прав, но ты поступила ещё хуже, - изменил папа голос, но лицо его до сих пор было умилённым. – Нужно было сразу сообщить в полицию.

- Теперь я тоже поняла, пап, - замялась я и, не выдержав стыда, опустила глаза. – Прости!

- Конечно, доченька! – обнял меня отец. – Как же ты не понимаешь, я боюсь за тебя, представь, как сходит с ума мама! Я сейчас же позвоню ей и скажу, что нашёл тебя.

- Обязательно! – согласилась я.

В этот момент в комнату как раз вошёл хозяин с кружкой горячего чая. Это был седой старик, в махровом полосатом халате и домашних тапочках. Вид у него был потрепанный, седины пучками торчали на почти лысой голове.

- Возьмите, Алу! – подал мне чашку чая старик.

- Благодарю!

- Ну вот! – улыбнулся он очень тёплой улыбкой. – Теперь всё будет хорошо, пойду, приготовлю что-нибудь перекусить.

- Спасибо, не нужно! – попросила я. – Уже поздний час!

- Не бойтесь за фигуру, подкрепиться не мешает, - ласково произнёс он и отправился хлопотать куда-то на кухню.

- Держи, мама! – влетел в комнату папа.

Я скрестила руки, говоря губами, что я сплю, но отец не слушал меня и упрямо толкал мне под ухо трубку. Я просто не знала, что сказать маме и стыдилась заговорить с ней. Но выбора, как оказалось, не было.

- Аллё, мам.

- Доченька!

- Я жива, здорова, со мной всё хорошо!

- Зачем, доченька! Что же ты делаешь с нами! – рыдала мать.

- Прости, мам… - ответила я, услышав то, чего больше всего боялась.

В трубку мне ещё что-то кричали, но я не слушала. Мне было стыдно.

- Мам, - попыталась перебить я. – Мам, прости, слышишь! Я уже сказала, прости!

Но мама не слушала и слышать не хотела. К счастью, связь оборвалась.

- Зачем, пап? – спросила я, пребывая в ещё более ужасном настроении, готовая вновь разреветься от давящего изнутри отчаяния.

- Я ничего не мог поделать, да и Дженна должна была тебя услышать.

- Что будем делать? – напрямую спросила я у отца.

- Для начала поужинаем, а там решим.

За ужином, который из себя представлял жареную колбасу с яичницей, я узнала, что старик этот был папиным знакомым, у которого отец остановился. Вдовец сей вёл спокойный образ жизни и ни разу не выезжал из своего города, чем очень гордился. Я бы с ума сошла, сидя так долго на одном месте.

После ужина меня жутко разморило, и я отправилась спать. Надо, надо было поговорить с отцом, но сил уже не было и разговор наш пришлось откладывать на завтра.

5.

Папа разбудил мня очень рано.

- Дочка, проснись! Я прогуляюсь до берега, посмотрю, есть ли там нападавшие.

- Я с тобой! – заявила я, протирая с глаз пелену.

- Ни в коем случае! – пригрозил папа. – Ты останешься здесь!

- Я не пойду с тобой до берега. Просо нам нужно поговорить.

Отец колебался, но согласился.

- Видишь, рюкзак я оставляю здесь, я никуда не сбегу!

- Да хватит тебе! – пригрозил отец. – Верю, верю!

Мы вышли, и я сразу припомнила этот кирпичный дом. Теперь уже я не потеряюсь. Молча, мы шли в сторону порта. На дворе стояла жаркая солнечная погода. Наконец, вопросы, что накопились у нас друг к другу, разорвали эту тишину. Мы начали беседу, и вскоре отец сообщил мне план своих действий.

- Я попробую всё разведать, а потом мы сообщим в полицию, - уверенно заявил папа.

- Но они уплывут сегодня или завтра, мы не успеем!

- Если сейчас же всё разузнаю, то успеем.

- А если нет?

- Дочка, - грозно обратился отец. – Тебе мало приключений на твою голову.

- Но ведь правда, если они уедут, то что будет дальше?

Отец замолчал.

- Для тебя только один исход, - твёрдо заявил папа. – Ты пойдёшь домой.

- Но…

- Ни о каких «Но» не может быть и речи, - быстро пролепетал отец последние слова.

А что мне оставалось делать? Я смирилась. Может быть, отец и *** были правы, надо было заявить в полицию сразу… Хотя Дасти сказала, что её не послушали…

- А что же будешь делать ты?

- Посмотрим.

После обеда отец пришёл со своего дозора. Никого, совсем никого он не нашёл, кроме сломанной лодки, о которой я ему рассказала. При мне он не задумываясь сообщил про лодку в полицию и быстро куда-то ушёл. Вернулся отец только вечером.

- Я сообщил в полицию. Они всё проверили, поговорили по поводу лодки, но там нет никаких проблем. Больше ничего. Совсем.

Отец был очень расстроен, и ночью опять отправился на берег. Он не спал до утра, в общем, около суток. Я волновалась за него, когда поутру, часов в пять, он вернулся и завалился спать. Я посмотрела на его телефон – папа завёл будильник на семь тридцать. Думаю, если ему что-то удалось выяснить, меня он оповещать не станет, поэтому я завела будильник на семь двадцать, чтобы не дать отцу сбежать от меня.

Но заснуть у меня не вышло. Сколько я не крутилась, сколько не пыталась усыпить себя множеством мыслей и дум, у меня ничего не выходило. Я волновалась, не смотря на то, что спать хотелось жутко. Такое чувство, столь часто овладевавшее мной в последний месяц, стало уже моим ночным спутником, не дававшим покоя.

Наверное, я не могу жить иначе. Судьба не даёт мне спокойной жизни, к которой так быстро привыкаешь. А я даже не могу привыкнуть. Видимо, в этом и кроется моё предназначение. Я должна сделать что-то такое, где понадобиться скорость и быстрота. Каждый шаг может приблизить нас к спасению, но отчего же? Судьба покажет. Видимо, она меня готовит, чтобы я смогла дать физический отпор врагам и стихии. Ох, только бы мне хватило времени и сил! Не измотает ли меня судьба-злодейка до изнеможения? Остаётся верить, что нет. Без веры не на что надеяться, а надежда умирает последней. Должна же я пригодиться этому Миру? Обязана ли учавствовать в круге жизни? Не мне решать, не мне…

Поутру я застала отца в семь часов. Будильник ему не понадобился, впрочем, как и мне.

- Куда ты? Спросила я, пока отец складывал свой рюкзак.

- Собирайся.

В надежде на то, что у отца есть план, и что я помогу ему его реализовать, я мигом собралась и была готова выходить. Поблагодарив за постой вдовца, мы вышли на улицу. Не смотря на столь ранний час, на улице вовсю светило солнышко. И действительно, мы находились далеко на севере, и солнце, бывало, совсем не закатывалось по вечерам. Но только не у нас, в Номе. Отец сразу начал разговор.

- Прости, что я тебе не верил. Вчера в город пришёл Джонатан и направился чинить катер. Я сам это видел. А ещё я разузнал, куда они направляются.

- Я тебя давно простила.

Отец замялся.

- Пап, ты в полицию уже сообщил? – я думала, что всё уже кончено.

- Нет.

- Почему? – искренне удивилась я. Это было не похоже на отца.

- Полиция туда не поедет.

- Так куда они направляются?

- Я тебе не скажу.

- Ну пап!

- Нет, я не хочу, чтобы ты снова сбежала. Я знаю, на сколько это важно, но ты отправишься домой, первым рейсом.

- А ты?

- А я отправляюсь за ними.

6.

Я молча торжествовал. Я был уверен, что Роза хочет мне помочь, а она тем временем крутила в руках пистолет, и с её лица не сходила самодовольная улыбка. Ей казалось, что я восхищаюсь ею, и она была права. Она дала понять, что на неё можно положиться, а сама… А сама она видела меня насквозь, читала мои мысли, как книгу, написанную на родном языке. Но вдруг улыбка её оборвалась, и взгляд с удивлением остановился на пистолете, но где именно – я так и не понял.

- Откуда у тебя этот магнум?

- В смысле, откуда у меня оружие?

- Нет, в смысле: «Именно этот магнум».

- Ну, - замялся я. Честно говоря, рассказывать об этом не хотелось.

- Впрочем, не важно, - как будто вновь прочитала мои мысли Роза. – Только не размахивай ею по пустякам, это не шутки!

- Я понимаю, - раздражённо покаялся я.

- Я бы забрала его у тебя, если бы не знала, что дело твоё действительно опасно.

Я, гордясь собой, сделал серьёзный вид, как бы говоря, что меня не беспокоит вся опасность моих похождений.

- Только одно запомни! Из любой ситуации есть выход, и каждое решение имеет двуликий исход. И если придётся решать, спасти, или уничтожить, то всегда, запомни, всегда можно спасти. Никогда не стреляй первым, если…

- Что?

- Ничего. Ты поймёшь, когда нужно выстрелить первым.

Слова были умны и справедливы, хотя я надеялся, что до магнума речь вообще не дойдёт.

- А к чему ты спросила про пушку? – хотел я поставить в неловкое положение свою проницательную собеседницу.

- Да так, - спокойно ответила она, прокручивая барабан. – Старый знакомый.

Роза подошла к моему рюкзаку.

- Нда… сколько лет… - тихо произнесла она и положила пистолет на место. – А теперь к делу.

Я распрямился на стуле и, навострив уши, приготовился слушать. По телу пробежала счастливая, но напрягающая мурашка. А тем временем лисица села за стол, облокотившись на него руками и перебирая пальцами.

- Твоя дорогая, но своенравная подруга в городе, - начала она. Мне не понравилось, как она отозвалась об Алу, и я нахмурился, будучи не в силах спорить. Быть может, из-за того, что мне сейчас нужна была информация, и провоцировать Розу означало её не получить, а, быть может, потому, что собеседница моя была права. – После того, как она прибыла в город, она остановилась в гостинице. В тот же вечер, то бишь вчерашний, объявился и Балто, герой, спаситель, добродетель… - Роза улыбнулась и встала со стула, а тон её голоса мне совсем не понравился. - Алу чуть было не попалась, но отец «Выкрал её из грязных лап преступников!» - с громогласным, наигранным тоном, Роза топала по полу, прогуливаясь вдоль стола и смотря себе под ноги. – Где они сейчас – мне не ведомо, но! – она остановилась и вскинула палец вверх. – Но сегодня Балто разузнал, куда направляются преступники, и уже договорился о переправе на другой берег залива.

- Значит, он собирается пойти дальше? – задумался я.

- В этом нет никаких сомнений, я всё проверила.

Получается, что дело действительно серьёзное, раз дядя сам решил отправиться за ответами.

- А Алу? – спросил я. – Она идёт с ним?

- Хух, нет, не идёт. Она отправляется домой, и, кажется, не жалеет об этом. Уж очень напугала её вчерашняя заварушка.

- Получается, мы можем вместе уйти прямо завтра?

- Да, но есть одно «Но»…

- Какое ещё «Но»?

- До завтра ещё многое может произойти.

- Ладно… Не знаешь, как мне найти её?

- Знаю. Думаешь, откуда я знаю, что твой дядя собирается отправиться за преступниками?

- Ну? – нетерпеливо спросил я.

- Видишь во-о-он то окно? В нём живёт местный рыбак. А ещё он не только рыбачит, но и часто подрабатывает… таксистом, если можно так выразиться, в общем, проводник на моторной лодке. Я видела, как Балто вошёл в этот дом, и видела его прямо в окне у рыбака.

- Ну, ты даёшь! – усмехнулся я.

- А то! – улыбнулась Роза, оскалив зубы в ещё более самоуверенной улыбке. – И завтра твой дядя придёт к нему, чтобы отправиться через залив. Во сколько это произойдёт, я не знаю, но я уверена, что Алу придёт проводить его. Поэтому, оставайся здесь до утра, а там посмотришь.

- Хорошо.

- Не переживай, я подежурю ночью, если что – разбужу.

- Спасибо!

- Давай, иди наверх, тебе надо выспаться. И ещё… - остановила меня Роза, непозволительно близко приблизившись к моему лицу, и взглянула мне не просто в глаза, а в самую душу. Честно сказать, стало… страшно. – Ты меня не знаешь, НЕ ЗНАЕШЬ! – прикрикнула она. – Я разбужу тебя завтра, или раньше, если увижу твоего дядю. Спускаешься ТОЛЬКО по лестнице, в квартиру тебе нельзя. Возможно, больше мы никогда не увидимся, так что прощай.

- До свидания, - сказал я, снова оглядев Розу, чтобы навсегда такой запомнить.

- Не нужно оно тебе, - сказала она. – Найди Алу, и иди домой.

- Что мне не нужно?

- Второе свидание. Быть может, во время его я уже не смогу тебя спасти… - сказала она, скорее, сама себе, немного прищурившись.

- Прости, но я задам тебе последний вопрос.

- Я слушаю? – ответили мне приятным голосом.

- Почему именно я? Почему ты всё это рассказываешь мне, а не Алу?

- Просто… - она впервые за весь вечер замялась. – Только ты послушаешь меня. И…

- Что? – спросил я, выждав значительную паузу.

- И я надеюсь, что ты это сделаешь, - Роза улыбнулась мне, именно так, как улыбается Алу, только губами. Казалось, она озабочена нашей проблемой, и мне захотелось назвать её другом, не смотря на то, что с нею я едва знаком. Сколько было в этой улыбке, в этих глазах… человеческого, настоящего, искреннего! Доброго и родного. Как она была похожа сейчас на Алу.

Роза отошла к окну, глубоко задумавшись и, повернув голову в профиль, произнесла:

- Доброй ночи!

- До свидания!

После последних моих слов она широко улыбнулась. Белые и острые зубы блеснули, как и весь силуэт, в лунном свете. И вот, вновь задумавшись о чём-то, и, глубоко вздохнув, лисица отвернулась в сторону окна.

Я взобрался на крышу. Постелив себе постель на пыльном сене, от которого у меня сразу же заложило нос, я улёгся головой к круглому отверстию. Из него лился нежный лунный свет, такой далёкий и загадочный, как Роза, такой красивый и холодный, как она. И только теперь я понял, что холода лишь её оболочка. Она же намного теплее.

7.

Тук – тук – тук. Что-то стучало в пол. Я не сразу понял, что происходит. Взглянул на часы: десять утра. Глухой звук прекратился, но я уже понял, что это сигнал. Вскарабкавшись по сену к круглой дыре, я зажмурился. В глаза ударил яркий утренний свет, а в уши гул сотен голосов. На перекрёстке перед домом собрались какие-то митингующие, или ещё кто-то, и вся эта толпа очень медленно перемещалась в сторону центра. Среди голосов чей-то часто и громко что-то выкрикивал, но это меня не интересовало.

Я взглянул в окно, и увидел… дядю! Роза не соврала мне, он был как раз в той комнате и разговаривал с кем-то, как я понял, с тем самым рыбаком. Алу в оконном проёме не было. Я посмотрел вниз, и понял, что придётся хорошенько потрудиться. Спускаться сейчас было бы глупо, ибо там, внизу, у меня не было обзора, но, в то же время, я мог опоздать, поэтому надо было действовать. Во всяком случае, я мог бы пробиться к подъезду дома напротив и подождать дядю у входа.

Я встал на ноги и начал напяливать болотники, стараясь поглядывать в окно. Когда я был собран, я на секунду вновь взглянул на противоположный дом. В окне уже не было дяди, как и того человека, с которым он разговаривал. Взглянув вниз, я увидел, как они стоят около дома. Нужно было спешить.

Я отворил дверцу, за которой расположилась пожарная лестница. Взглянув вниз, я ужаснулся. Затряслись руки. Я, было, хотел уже спуститься в комнату, но вспомнил, что туда нельзя. Как назло, там, внизу, установилась тишина, и ответа получить было не у кого. Надо было смириться и спуститься по лестнице. Я аккуратно развернулся и, держась трясущимися руками за бруски, выпрямил ногу и ступил ею на ступеньку. Так, хорошо. Теперь вторая… Есть. Потом я ступил ниже (этот шаг был намного страшнее первого), но всё обошлось. Когда мои руки оказались на лестнице, то я успокоился. К счастью, я вовремя вспомнил, что должен был торопиться и, быстро спустившись, бегом ринулся на улицу. Толпа пе