Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 17. Остаться сейчас, чтобы уйти потом






Катя вышла в прихожую и открыла входную дверь. Если бы она что-то сейчас держала в руках, то точно бы уронила. Там, прислонившись к стене, с розой в зубах, с чуть прищуренными сине-серыми глазами и скрестив на груди руки, стояла Карина и, с едва заметной улыбкой, смотрела на опешившую Катю.

— Что ты здесь делаешь? — вопрос, слетевший с губ, был задан на автомате.

Карина усмехнулась и без лишних слов протянула девушке розу. Та, словно находясь в забытьи, молча приняла её и посмотрела на синеглазую. Кара ждать особого приглашения не стала и просто зашла в квартиру. Катя особо и не противилась такому своеволию. Всё в том же молчании закрыв дверь, светловолосая резко замерла. А что же сейчас сказать Саше? И почему Карина оказалась здесь? Каким образом? Неужели Арсений бросил это дело, перестал бороться и, плюнув на всё, укатил прочь на своей машине? Слишком много вопросов для человека, который всю ночь волновался и не спал.

— Катя, меня пугает твоё молчание! Что-то я не слышала голос соседки! — крикнула из комнаты Саша. — Ты там жива? Подай какой-нибудь знак, а то я сейчас начну волноваться. А когда я переживаю за тебя, на моём пути лучше не стоять, ибо страшна я… в гневе своём…

То, как изменился голос Саши, заставило Катю вынырнуть из вязкого забытья. До девушки дошло, что в коридоре стоит она одна, а Карина, судя по всему, уже зашла в комнату.

Внутренне похолодев, Катя помолилась всем существующим и несуществующим богам, чтобы девушки, не дай бог, не поубивали друг друга, иначе слишком много было бы потерь на один квадратный миг и без того печальной жизни. Сорвавшись с места так быстро, как только было возможно, Катя собиралась влететь в комнату, стать между двумя девушками и помешать битве. Однако вместо этого она налетела на Карину, выходившую из ванной комнаты и деловито вытиравшую руки сухим полотенцем.

Кара, не ожидая столкновения, не устояла на ногах. Девушки буквально ввалились в комнату и упали прямо в ноги опешившей Саше. Та едва не уронила ложку с мороженым. Застыв как истукан, красноволосая переводила взгляд с морщившейся от боли и потиравшей ушибленный бок Кары на Катю, покрасневшую как рак. Она преспокойно приземлилась на синеглазую, которая лежала на спине.

— Я не поняла… — голосом мамочки начала Саша. — Что тут происходит?

— Мы лежим, — с удовольствием пояснила Карина и специально, чтобы позлить красноволосую, прижала к себе не успевшую прийти в себя Катю. Не оклемавшейся девушке стало жутко неудобно перед Сашей, но вырываться из объятий Карины как-то не очень хотелось. — Почти оказия! Так что не мешай нам, мы тут получаем удовольствие.

Саша готова была вот-вот вспыхнуть и уронить на голову Карине мороженое, но посчитав, что переводить продукт не стоит, просто смерила Карину испепеляющим взглядом. Никто, к сожалению красноволосой, не испепелился, но Катю из рук всё-таки выпустили. Саша облегчённо вздохнула, когда Катя поднялась с Карины и, попытавшись буркнуть что-то про то, что ей захотелось пить, попыталась сбежать. Девушку поймали за шкирку, словно нашкодившего котёнка. Это была непоколебимая и суровая Саша, которая одной рукой держала ложку с мороженым, а второй, за шиворот, свою подругу.

Карина на секунду замерла и только потом поднялась. От взгляда красноволосой, которая умела примечать детали, этот факт не укрылся. Отметив про себя, что что-то с Карой не так, девушка пообещала самой себе не спускать с неё глаз. А тем временем Кара, чуть шатаясь, поднялась и облокотилась на ближайшую стенку, но сделала она это с таким видом, словно делала одолжение этой самой стенке. На самом деле возвращалась головная боль, и девушке оставалось только ждать и готовиться к первой волне мучений.

— У тебя кровь на губе, — произнесла красноволосая и чуть мягче добавила: — Надеюсь, это не Арсений?

Катя, услышав это, резко выпрямилась и посмотрела на Карину. Надо же, она и правда не заметила, что у Карины на губах чуть размазана кровь. Немного, конечно, но сейчас даже капля Кате могла показаться целым океаном.

— Кровь, значит, — Кара дотронулась до губы. — В следующий раз, когда буду заходить в ванную, буду смотреть в зеркало, чтобы людей не пугать, — девушка чуть склонила голову набок и посмотрела в глаза напуганной Кате.

Светловолосая и правда выглядела настолько перепуганной, что любой бы осмелился предположить, что девушка увидела что-то очень страшное.

— Ты не ответила, — произнесла Саша.

— Арсений хоть и нервный, но бить девушку не станет… По крайней мере, я его помню именно таким, — сухо отозвалась Кара. — Нет, он меня не бил.

Тихий чуть хрипловатый голос Карины и то, каким серьёзным тоном это было произнесено, впервые заставили красноволосую задуматься над тем, что девушка много старше Саши. Что-то грустно шевельнулось в душе у красноволосой, когда Кара произнесла: «По крайней мере, я его помню именно таким». У каждого человека есть своё собственное прошлое, и не стоит забывать об этом.

Катя облегчённо вздохнула.

Но даже несмотря на далёкий отблеск симпатии по отношению к Карине, Саша всё-таки пристально и изучающее смотрела на стоявшую перед ней девушку.

— Как ты сюда пробралась? — продолжила Саша.

— Это всё магия, — Карина даже не усмехнулась.

— Не смешно.

— Магия вообще штука очень серьёзная, — парировала Кара и, отвечая, смотрела не на красноволосую, а на Катю.

У той словно было написано на лице: «Пожалуйста, скажи мне хоть что-нибудь». Но Карина ничего не сказала девушке — только выжидающе смотрела на неё и думала о чём-то своём, о личном.

— Арсений тебя пропустил?

— Это что, допрос? — Карина повернула голову в сторону Саши. — Нет, он меня не пропускал, а если бы даже и пропустил, то что? Это наше с Катей дело. В крайнем случае, наше с Арсением и Катей дело. Ты её подруга, это превосходно, но, будь добра, оставь нас наедине. Я хочу поговорить с ней.

От такого обращения красноволосая вспыхнула. Сделав шаг по направлению к Карине, она буквально прокричала:

— Поговорить?! Да чем ты раньше думала, а? Да н…

— Саш… — Катя наконец-то подала голос.

Он звучал так устало и грустно-умоляюще, что красноволосая хоть и не остыла мгновенно, но замолчала. Только глаза с немым укором и желанием высказать всё, что Саша думает по поводу происходящего в этой комнате, гневно смотрели на Карину. От предыдущего слабого сочувствия к прошлому Кары не осталось и следа. Только невысказанная вслух просьба подруги удержала девушку от дальнейших пререканий и ругани. Саша была человеком взрывным, но когда дело действительно было серьёзным, тогда люди понимали, что значит по-настоящему вспыльчивая.

Победно взглянув на Сашу и улыбнувшись краешками губ, Карина ничем не ответила на такой выпад красноволосой. Первым порывом было, конечно, ответить так, чтобы Саша заткнулась надолго, но она мысленно одёрнула себя. Всё-таки была в глазах Катиной подруги правда, да и головная боль голодным зверем подкрадывалась всё ближе и ближе.

«Господи, ну только не сейчас…» — думала Карина и прилагала все усилия, чтобы никто ничего не заметил. Всё-таки девушка пришла для того, чтобы поговорить с Катей, а не для того, чтобы корчиться у неё на полу от невыносимой боли.

— Мне уйти? — Саша обратилась к Кате.

— Пожалуйста…

На щеках красноволосой заходили желваки, но, понимая, что сейчас с Катей спорить бесполезно, она просто сказала, что уходит и попросила не провожать её. В этот миг светловолосая стала выглядеть ещё несчастнее. Ещё бы: в личной жизни кавардак, а тут ещё и подруга, судя по всему, обиделась. Но ничего, подумала Катя, потом она всё спокойно объяснит Саше, а та поймёт. Всегда же так было. Друг всегда друг. Поймёт, простит. А не поймёт, так всё равно простит, потому что примет.

Когда за Сашей захлопнулась входная дверь, светловолосая ещё какое-то время постояла в молчании и горькой задумчивости, а затем, сказав Карине, чтобы она присаживалась куда хочет, пошла закрывать дверь на замок.

Карина, оставшись на какое-то время одна, неторопливо осмотрела комнату. Что-то изменилось, и вскоре до нее дошло, что именно. На стене не было фотографий, поэтому она смотрелась сиро и одиноко, словно бедная девушка, которую зимой выгнали из дома без тёплой одежды. Карина подошла к этой стене и прислонилась к ней ладонью, словно хотела понять, жива ли та. Поняв, что в голову лезут какие-то совсем уж странные мысли, синеглазая убрала руку и отвернулась от стены. Радости по поводу отсутствия фотографий не было. Стена была холодная, только холод этот был какой-то особенный.

Прошло ещё пару минут, а Катя так и не вернулась в комнату.

— Не могла же она потеряться в собственной квартире, — едва слышно произнесла Карина, а затем крикнула: — И долго ты собираешься играть в прятки? Я тебе не съем. Сама же согласилась поговорить со мной, так чего же ты прячешься?

В ответ Карина ничего не услышала. Списав такое поведение на юный возраст, она направилась в прихожую, где увидела Катю, сидевшую на пуфике, которая уткнувшись лбом в стенку шкафа, преспокойно дремала.

«Спит, значит, — усмехнулась про себя синеглазая. — Дайте-ка угадаю: закрыла за Красной дверь, испугалась идти сразу в комнату, где бродила свирепая я, поэтому, дабы собраться с духом, присела на пуфик и заснула, потому что не спала всю ночь. Отлично».

— И что мне с тобой делать? — тихо протянула Карина, сложив на груди руки.

Дотронувшись пальцем до подбородка и на секунду-другую закрыв глаза, будто так легче думалось, девушка пыталась решить чрезвычайно важный вопрос: будить или не будить? Старая Карина без зазрения совести разбудила бы ребёнка, дала бы пару раз по щекам, облила бы, на худой конец, холодной водой и начала разговор. Но сейчас девушка только улыбнулась, с тоской глядя на человечка, который стал изменять её жизнь, и, аккуратно взяв девушку на руки, отнесла ее в комнату. Положив девушку на диван, Туман присела на корточки и, взяв Катю за руку, тихонько её поцеловала.

— Не судьба нам, значит, поговорить, — прошептала Карина и, горько улыбнувшись, встала и засобиралась отойти от кровати девушки, но та схватила её за штанину и, не отпуская, сказала чуть сонным голосом:

— Не-не-не! Никуда! Никуда…

— Я думала, ты спишь.

— Я и спала! Прости, что задрыхла! — Катя подозрительно посмотрела на Карину, но, поняв, что никто от неё сбегать не собирается, отпустила штанину. — Просто я не спала всю ночь, а потом задумалась, когда на пуфик присела, а там понеслось…

Карина улыбнулась.

— Почему тут так холодно? — Катя зябко поёжилась и притянула коленки к груди, оставшись лежать в позе зародыша.

Скептически посмотрев на девушку, которая дрожала так, как не дрожит не сделавший домашнее задание первоклассник перед строгой учительницей, Карина взяла с кресла тёмно-синий плед и заботливо укрыла им светловолосую. Та лежала красная как пожарная машина и с преувеличенным интересом рассматривала ворсинки на покрывале.

— Так мы будем говорить или молчать? — Карина пристально посмотрела на девушку.

Катя что-то пробурчала себе под нос, но затем, откинув плед и придвинувшись к краю дивана, не совсем внятно спросила о том, холодно ли синеглазой.

— Ты знаешь, что знобит чаще тех людей, которые грустят?

— А ты знаешь, что причины, из-за которых грустят люди, могут избавить от озноба? — тихонько парировала Катя.

— Это как же? — губы девушки тронула усмешка.

— Они греют.

Синеглазая замерла и пронизывающе взглянула на Катю, только от этого взгляда не было холодно, как раньше. Скорее девушка стремилась понять, что ещё хотела сказать светловолосая. Сине-серые глаза словно заглядывали в душу, и от этого чувства Кате было жутко неловко. Такое чувство человек испытывает, когда замечает, что на него с теплотой во взгляде смотрит тот, кто ему нравится. Это как доверить что-то сокровенное и, смущаясь, неловко отвернуться.

— Ты, видно, спать хочешь, — Туман наконец-то заговорила. — Ладно, ничего не поделаешь, спи. Я приду позже.

Девушка поднялась и собралась уходить, но её прервал чуть дрожавший голос, в котором были заметны нотки детской и наивной обиды:

— Ты так и не поняла?

Карина повернулась:

— Что?

Какой-то миг девушка колебалась, но потом, едва слышным шёпотом произнесла:

— Ты греешь… Понимаешь? Ты греешь…

Сейчас Карина совершенно другим взглядом посмотрела на частично откинутый Катей плед. Теперь смысл этого жеста дошёл до синеглазой. Она, закрыв глаза и широко и искренне улыбнувшись, покачала головой. Затем аккуратно опустилась на диван рядом с Катей и, притянув её к себе одной рукой, поцеловала в лоб. Светловолосая доверительно прижалась к Каре, словно щенок к матери. Карина дотронулась щекой до Катиного носа: он был холодный, значит, девушку и правда знобило, причём нешуточно.

— Давай я заварю тебе чай? — предложила Карина.

— Не надо, я уже обедала и пила чай, — прошептала девушка прямо в щеку Карине, и та улыбнулась щекочущему ощущению.

Какое-то время помолчав, синеглазая произнесла:

— Можно я останусь на ужин?

— Можно ты останешься на всю жизнь? — тихо раздалось в ответ.

У девушки защемило сердце. Как бы Карина ни хотела бороться за чувства Кати, как бы ни хотела быть рядом с ней, что в итоге получится-то? Она умрёт на глазах любимого человека? Слишком тяжело это воспримет Катя, которая обладает поразительной гиперчувствительностью ко всему, что происходит вокруг неё. До этого трогательного еле слышного вопроса Кара упорно избегала мыслей о том, что же будет, когда Катя всё-таки будет вместе с ней. Но сейчас прозвучавший вопрос ледяным клином вонзился в сердце и заставил девушку всё-таки задуматься о будущем.

«На всю жизнь? На всю мою жизнь уж точно могу…» — про себя подумала Карина.

— Почему ты молчишь? — всё такой же тихий голос.

Катя взяла руками руку Кары и просительно сжала её. В тот миг, когда её холодная рука дотронулась до Карининой, горячей, мир для синеглазой окончательно и бесповоротно рухнул уже во второй раз за последние несколько дней. Она поняла, что никогда не сможет забыть это доверчивое прикосновение. Мириады тёплых нитей окутали пальцы девушки, и она утонула в этой теплоте. Именно в этот момент она поняла, что навеки связана с Катей.

— Можно, — против воли сорвалось с губ Карины.

Послушав своё сердце, и не желая слушать разум, девушка только что своим ответом подписала себе приговор: сделать больно человеку, которого она полюбила. И только была поставлена подпись, как Катя на секунду убрала свою холодную руку с руки Карины — синеглазой стало невообразимо зябко. Когда Катя вновь взяла девушку за руку, то воскликнула:

— Она же только что была горячей! Что случилось?

Катя приподнялась и с волнением заглянула в сине-серые глаза. Карина ничего не говорила — только плотно сжала губы и чуть сузила глаза. Брови девушки едва заметно подрагивали, так как головная боль начала усиливаться. Поняв, что с минуты на минуту нагрянет, Туман порывисто поднялась и, запинаясь, произнесла:

— Сделай, пожалуйста, чай.

— Что такое? Не отнекивайся, я же вижу! В конце концов, я же не слепая. Это опять головные боли? Давай ты примешь таблетку, я…

— Не поможет, — отрезала Карина и, опираясь рукой на стенку, на которой некогда висели фотографии, побрела в сторону ванной комнаты.

— Куда ты?

— Хочу умыться.

— Так ты же уже…

— Катя.

— Если ты не примешь таблетку, я вызову скорую.

— Катя.

— Я не шучу!

— Да не поможет мне никто, как ты этого не понимаешь? — Карина сорвалась на крик.

Катя дёрнулась от неожиданности и замолчала. На лбу у Карины выступила испарина. Ее бросало то в жар, то в холод, но самым ужасным было то, что боль, словно саблезубый тигр, впивалась клыками в девушку так глубоко, что, казалось, они пронзают голову. Схватившись за неё, девушка поняла, что дойти до ванной комнаты сил у неё не хватит. Прислонившись спиной к стене, она перевела мучительный взгляд на Катю и с трудом выговорила:

— Ты не должна это видеть.

— Ещё как должна, — голос Кати был на удивление спокоен.

Девушка в считанные мгновения приблизилась к страдающей Карине и ласково дотронулась до её лба ладонью. Первым желанием Карины было уйти из квартиры, скрыться с глаз Кати, чтобы она не видела, что такому человеку, как она, тоже бывает больно. Но вместо этого Кара безотрывно смотрела в серые глаза, в которых искреннее переживание смешалось с невозможной нежностью, и, тяжело и порывисто дыша, дотронулась кончиками пальцев до щеки Кати.

Новая вспышка боли ослепила Карину, и она упала без чувств.

Очнулась девушка поздним вечером. За окном шёл беспрестанный пронизывающий ливень, от которого не спасли бы даже самые стойкие зонтики. Голова немного болела, но скорее от того, что Карина была без сознания несколько часов. Та боль, которая временами приходила помучить Кару, вновь отступила и пока не возвращалась.

Осмотревшись, Туман заметила, что лежит на разобранном диване, почти полностью раздетая и заботливо укрытая тёплым ватным одеялом.

— Майка, трусы, носки. Главное — носки, — улыбнулась Карина и стала искать глазами Катю.

Свет в комнате не горел, но судя по звукам, кто-то что-то делал на кухне. Догадавшись, где искать пропажу, синеглазая встала с кровати и медленно, стараясь не шуметь, пошла на кухню. Там кипела работа: Катя что-то готовила. Волосы девушка собрала в очень милый хвостик. Карина негромко кашлянула, и Катя сразу же обернулась. Сначала на её лице отразилось беспокойство, но затем его полностью заменила безграничная радость.

— Тебе уже лучше? Правда-правда-правда? — девушка в мгновение ока оказалась рядом с Туман.

Кара не успела ничего ответить, а потом и не смогла: железные обнимашки Кати давали о себе знать. Пытаясь поймать ртом хотя бы чуточку воздуха, Карина думала, что смерть её будет хотя бы приятной. Но потом светловолосая немного ослабила объятия, но девушку всё равно не отпустила.

— Давай у нас не будет никакого разговора?

— Почему? — спросила Карина, поглаживая девушку по спине.

— Ну, какой тут разговор, если и так всё понятно? — Катя серьёзно посмотрела в сине-серые глаза, а затем, будто бы Карина ничего не поняла, принялась объяснять: — Вот смотри: ты стоишь у меня на кухне в одних трусах. Ты обнимаешь меня — я обнимаю тебя. Я готовлю нам ужин, а за окном идёт ливень.

— Мне кажется, последний аргумент самый сильный, — серьёзно кивнула синеглазая.

— Ты думаешь?

— Конечно.

— А что ты ещё думаешь?

— Я уже не думаю, — с коварной улыбкой ответила Карина.

— Ты заставляешь меня принимать решение в экстренной ситуации, а это нечестно, — выдохнула Катя и попыталась отступить хотя бы на шаг, и ей это, разумеется, не позволили.

Плутоватая улыбка и хитрый взгляд сине-серых глаз сказал сам за себя: светловолосой не дадут время на то, чтобы подумать. В конце концов, пока Карина отдыхала, времени подумать было предостаточно. Да и бывают в жизни такие моменты, когда лучше не думать, чтобы потом не жалеть. Забыв про то, что готовится еда, Катя прильнула к губам Карины, сперва робко и нерешительно, будто бы боясь и изучая, но вскоре даже Карина удивилась возрастающей пылкости и настойчивости. Не прерывая поцелуй, Кара оторвала девушку от пола и, держа её в своих руках, направилась в комнату.

— Тебе это ни к чему, — чуть хрипловатым голосом прошептала Кара и избавила несопротивляющуюся Катю от всех предметов гардероба.

Запустив руку в волосы Карины, девушка притянула её к себе и, проведя кончиком языка по приоткрытым губам, заставила синеглазую вспыхнуть нетерпеливым и поглощающим желанием. Кара буквально впилась в губы Кати и вытворяла языком такое, что девушке буквально сносило крышу. Каждая последующая волна желания оказывалась сильнее предыдущей, и невыразимо трудно было сопротивляться ей, но Карина специально сдерживала себя, дабы не причинить этому хрупкому созданию боль, которое с такой нежностью отвечало на поцелуи и так страстно реагировало на каждое едва заметное прикосновение пальцев к разгорячённому телу.

Покрывая шею, а затем и ключицы невесомыми поцелуями, дотрагиваясь пальцами до затвердевших бусин на груди, Карина заставляла Катю выгибаться дугой ей навстречу. Сцепив свои руки с руками светловолосой, Кара нарочито медленно провела кончиком языка по желанной шее, заставив издать первый звук. И, словно он обладал какой-то мистической силой, цепи, сдерживавшие до того момента Карину, рассыпались металлическим прахом.

Дотронувшись до внутренней стороны бедра девушки, Карина ласково коснулась губами виска Кати, будто бы говоря этим, что больно не будет и что всё хорошо. Катя доверительно поцеловала девушку в губы, и та на миг замерла в сладостном предвкушении. Спустя секунду раздался первый полноценный стон, и светловолосая почувствовала, как внизу разливается приятное и пленительно-горячее удовольствие.

Катя выгибалась навстречу синеглазой каждый раз, когда чувствовала внутри себя завораживающий и лишающий последних остатков разума волшебный танец пальцев. В эти счастливые минуты единения души и тела для девушек никого и ничего не было в этом мире, да и сам мир вряд ли существовал. Карине было абсолютно плевать, слышат ли их соседи — хотя вряд ли, ведь за окном так шумит дождь, что в такую погоду только и надо делать, что быть вместе с любимым человеком.

Долго финала ждать не пришлось. Вознесшись чуть ли не до небес, Катя последний раз простонала в губы Карины и, обессилев, словно она работала целую ночь, опустилась на мягкую подушку, но при этом она всё-таки не отпустила любимую. Карина легла рядом и, укрыв своё чудо одеялом, тихо поцеловала Катю. Та подползла к Карине настолько близко, насколько это было возможно, да и, судя по слишком активным рукам, останавливаться на этом кто-то явно не собирался. Но Карина, перехватив руку Кати в последний момент, произнесла:

— Кому-то спать пора.

— А ты? — обиженно произнесла Катя.

— Можешь делать со мной всё, что хочешь, но только после того, как выспишься… — с улыбкой глядя на недовольное лицо девушки, произнесла Карина, однако, почувствовав носом запах горелого, она добавила: — Что это за запах?

— Наш ужин!

Усталость как рукой сняло: светловолосая ураганом помчалась на кухню. Карина осталась лежать на кровати и, заложив руки за голову, без тени улыбки посмотрела на потолок. Нерадужные мысли были прерваны опечаленным ребёнком.

— Сгорела наша еда…

— Ну тише-тише, утром попробуем сделать завтрак.

— Что значит «попробуем»?

— Ладно, сделаем. Просто сделаем, — поправила Кара. — А теперь иди ко мне, будем спать. Я же не хочу, чтобы у тебя из-за недостатка сна болела голова.

— Это я не хочу, чтобы у тебя болела голова.

— Кать, прошу, иди сюда, — тихо попросила Карина.

Удивлённая таким голосом и предложением, девушка просто забралась под одеяло и устроилась поудобнее на плече Карины. Что-то подозрительное всколыхнулось в душе Кати и она собралась задать вопрос, но Морфей неумолимо утаскивал девушку в своё царство, и вопрос остался незаданным.

Когда Катя уже спокойно спала, Карина аккуратно, чтобы не разбудить девушку, достала свою руку из-под неё и, тихонько одевшись, вышла в коридор. Там, присев на пуфик, она положила голову на колени, а руки — на плечи, и в такой позе, не шевелясь, девушка долго сражалась сама с собой, думая, как лучше всего поступить. Первое и почти единственное, что волновало её — будущее Кати. Как она примет то, что Кары скоро не станет? Нельзя привязывать к себе людей настолько близко, чтобы потом, не успев даже толком побыть с ними, бросить их. Именно так думала Кара. Но сердце, словно дикий зверь, рвалось из грудной клетки прямо к спящей в комнате Кате.

«Обманула я тебя, когда сказала, что останусь на всю жизнь, — с болью подумалось Карине. — Мне не следовало даже приходить сюда. Боже… что я наделала? Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня. Простишь меня за то, что изначально я хотела причинить тебе боль. Какая ирония, а ведь так оно в итоге и получается. Прости меня за то, что я решила бороться за тебя. И прости, что сегодня я осталась…»

Пальцы не слушались, но Кара упорно завязывала шнурки кед, которым предстояло познакомиться в скором времени с грязными лужами. Закончив с обувью, Карина накинула на себя куртку и, даже не думая смахнуть сиротливую слезу, вышла из квартиры.

***

Глафира бродила без зонтика по ночной слабо освещённой улице. Карина так ни разу и не взяла трубку, так что кареглазая шестым чувством поняла, что и не поднимет. Больше никогда не поднимет. И не вернётся. Девушка не могла объяснить самой себе, откуда она это знала, но она точно была в этом уверена. Слёз не было, только в сердце царствовала какая-то холодная пустота, которую сейчас, казалось, было уже невозможно наполнить чем-нибудь светлым и радостным.

Мысли то путались, то исчезали без следа. Впрочем, Глафира и не очень-то прислушивалась к собственным размышлениям. Ей сейчас было безразлично всё, что происходило вокруг неё или с ней. Единственным человеком, который бы оживил Глафиру, заставил бы её поверить в себя, являлась Карина, но сейчас она не была рядом ни с кареглазой, ни с Катей — никто не знал, где она была.

Вспомнив, как впервые Глафира увидела Карину, мертвенно-бледную с осунувшимся лицом, девушка ощутила первые признаки жизни. Грусть по недостижимому убийственна, хоть порой и безрассудна. Прогнозы врачей, бешеные дни волнений, лотереи, ревность — всё смешалось в одно приторно-горькое чувство. Как ни странно, оно было сродни чувству вины.

— Пусть с ней всё будет в порядке, — губы задрожали, а затем градом покатились слёзы. — Я что угодно сделаю для этого. Если мне не быть с ней, то пусть она будет счастлива с другим человеком, но пусть она живёт! Я небеса готова разрушить, только бы спасти её!

И словно по мановению волшебной палочки всё вокруг замолкло. Создавалось впечатление, что окружающему миру невозможно смотреть на эту бескорыстную и добрую девушку, которая всем готова пожертвовать ради почти незнакомого, но настолько родного ей человека. Вдалеке засветились глаза большой машины.

— Пожалуйста… забери меня вместо неё!

Грузный и протяжный сигнал разорвал дождь и смешался с визгом тормозов. Просьба была услышана.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.02 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал