Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






ПРИЛОЖЕНИЕ. Предисловие к Приложению






 

Предисловие к Приложению

 

Судьбы народа сокрыты в его истории. Явления и события прошло­го открывают свой подлинный смысл по истечении длительного време­ни, выступая во всей своей сложности и противоречивости, неся на себе печать созидания и разрушения, национальной славы и позора.

Писать о том, что происходило тогда у нас, в советской стране, без боли в сердце невозможно. Внутри страны, благодаря развернувшимся шрам политических вождей, вопреки воле широчайших народных масс, была развернута настоящая «холодная война», касалась ли она проблем стратегического развития страны — возможности построения социализ­ма в одной стране, сущности индустриализации и ее темпов, коллекти­визации и форм кооперирования сельского хозяйства, развития партии, соотношения дисциплины и демократами т. п. — все подвергалось оп­позиционерами не просто сомнению, а остракизму, осмеянию, неверию.

Высшие руководители всегда это понимали и знали, но постоянно держали широкие массы в заблуждении, вне игры, делали многих из них «козлами отпущения».

Это проявилось, прежде всего, в деле «Ленинградского центра» — или, как его называют, «в следственном деле Николаева и других».

Весьма откровенно И. И. Котолынов, В. В. Румянцев, В. И. Звездов, Н. С. Антонов, Г. В. Соколов, А. И. Толмазов, Л. О. Ханик и другие рас­сказывали не только общеизвестное о своих прошлых оппозиционных делах, не только каялись в содеянном, но подробно излагали взгляды на будущее, вполне определенно говорили о своих политических симпатиях и антипатиях, делились опытом организационных связей своих сторон­ников. При этом главными силами, мозговыми центрами и организато­рами, по их собственным заявлениям на следствии, у них являлись их вчерашние кумиры — Каменев, Зиновьев, Бакаев, Евдокимов.

Не разделяю взгляда Ю. Н. Жукова, что «в своих откровенных пока­заниях они и не предполагали, как те будут использованы, к каким по­следствиям приведут их самих и очень многих»[658]. Безусловно, не все, но такие сопроцессники Николаева, как И. И. Котолынов, В. В. Румян­цев, А. И. Толмазов, В. Левин, Л. Сосицкий, Л. Ханик, прошли боль­шую школу оппозиционных битв, некоторые из них были делегатами партийных и комсомольских съездов, вожаками руководящих партий­ных и комсомольских органов, политработниками и прекрасно пони­мали, как отразятся их признательные, искренние или ложные, пока­зания на судьбах их старших товарищей.

Более того, они осознавали, и это видно из их допросов, что контр­пропаганда, разговоры, которые они вели против действий Центрально­го Комитета ВКП(б), лично Сталина и Советского Правительства, были той питательной средой, которая порождала настроения недовольства, ненависти, создавала предпосылки для расширения атмосферы антисо­ветских отношений. Не случайно, что большинство из них признали свою моральную ответственность за террористический акт Николаева.

Конечно, следует учитывать, что, делая подобные заявления, они рассчитывали этим сохранить себе жизнь, будучи, несомненно, осве­домленными об указах от 1 декабря и об изменениях, внесенных в уго­ловно-процессуальные кодексы союзных республик.

Материалы этого приложения неполны. Автор воспользовалась только теми документами, которые она получила от некоторых родст­венников расстрелянных.

Люди, которые давали эти показания, участвовали в судебных засе­даниях, произносили последнее слово, были разными по уровню обра­зования, политической зрелости, культуре, жизненному опыту. У них были разные характеры, Темпераменты, и все это нашло свое отражение в представленных читателю документах. И самое главное — большинст­во из них были молоды, а молодости свойственны заблуждения, ошибки, поиски веры и надежды. Не будем их осуждать! Будем осмысливать их тернистый путь, учиться мудрости на их ошибках.

В приложении даются и другие подлинные документы тех лет. Сре­ди них — прямые переговоры по телеграфу между Кировым и Бутягиным, отражающие сложность, несогласованность действий команди­ров при обороне Астрахани, амбициозность Бутягина. Представляют, несомненно, интерес для современного читателя доносы, написанные разными людьми из разных социальных групп. Подобные доносы слу­жили основным мотивом для соответствующих органов при проведе­нии арестов, осуждений граждан Военной Коллегией Верховного Суда или Особым совещанием НКВД. Таких доносов архивы страны хранят весьма много. Подобные документы также являются отражением на­строений значительной части общества тех лет, и нельзя забывать, что она внесла свой и весьма существенный вклад в репрессии того време­ни. Нам следует помнить об этом.

Все документы даются в орфографии и стиле их авторов.

 

Приведено по: С. М. Киров. Статьи и речи.-. Т. 1.1912—1921. Партиздат ЦК ВКП(б), 1935. С. 146-155.

 

ПЕРЕГОВОРЫ С ТОВ. БУТЯГИНЫМ [659]

 

2 января 1920 г.

Бутягин [660]. Здравствуй, Мироныч. Сейчас приехал. Был в Промысловке, Оленичево, Талагае, Алабуге, Еркетене. Разведка пришла из Серебровки, где не обнаружила противника, и из-под Бирюзяка, где по дороге в Черный Рынок тянутся обозы, эвакуируется все ценное для операции. Положение на этапах, Талагае, Терняках, Алабуге очень тя­желое, домов нет, если не считать в Алабуге четырех уцелевших изб. Люди сбились в землянках, начинают болеть малярией от сырости, че­соткой от грязи, острыми желудочными заболеваниями от соленой во­ды. На последних этапах обнаружилось отсутствие Фуража, и скучен­ные животные падают. Созданная закупочная комиссия Чугунова без денег ничего не может дать.

Достали около ста подвод, но нет ни коней, ни верблюдов, чтобы запрячь и усилить переброску фуража; не менее критическое положе­ние с обмундированием — ни единой шинели, а главное — ни одной пары сапог, как я и предполагал. Все хорошо подписано вами на бумаге, но Сибинский, конечно, в течение десяти дней до моего отъезда не смог получить из Баскунчака ни одной пары. Отдал приказ во что бы то ни стало итти вперед. К четвертому заканчиваю сосредоточивание и пято­го занимаю Бирюзяк и одновременно, возможно, Величавое, а дней через шесть-семь — Черный Рынок. У меня только две грузовых машины и одна легковая; снял с них пулеметы и вожу овес. Выхода нет.

Вся работа по этапам и политработе, и зафронтовая, и разведка почти на месте. Сейчас всех разогнал из Яндык и заставил работать самым бешеным темпом.

В Астрахань не попаду, пока не закончу операцию первым скачком...

А мне сообщи, помимо вопросов, которые я набросал, еще о последних новостях на Фронтах. Коротко повторяю — нужны верблюды, гоните каждого закупленного верблюда, нужны деньги, нужны обмун­дирование и овес. Прикажите Сибинскому хотя на двух десятках подвод направить мне полторы тысячи сапог.

Киров. Здравствуй, Юрий. Нажму по всем педалям, но главное затруднение в транспорте, хотя, кажется, кое-что сделать удастся. В армей­ском запасе есть около ста пятидесяти лошадей, сейчас буду нажимать на Ревсовет, чтобы их отдали тебе. На днях к тебе едут Смирнов и другие; сделаю все, чтобы с ними отправить обувь. Сейчас сдал приказ по всем отделам немедленно оказать всяческое содействие по немедленному сформированию всех управлений корпуса. Думаю, что; после того как они будут у тебя на месте, работа твоя облегчится. Вчера Сообщил, что Пересвет едет в Астрахань. Дело в том, что в отношении его состоялось решение Смилги о его отозвании и замене по приезде на фронт. Смилга должен немедленно найти кандидата и командировать тебе; кроме того, Смилга настаивает, чтобы весь твой штаб и все управления, которые формируются, по окончании Формирования были немедленно выдви­нуты в район корпуса, куда ты укажешь. В Астрахани же оставить толка­чей и надежную связь. Завподитотделом корпуса назначим Тронина, ко­торый выедет вместе со Смирновым; других кандидатов, знаешь, нет.

 

II

 

8 января 1920 г.

Бутягин. Здравствуйте, Мироныч!.. Сейчас создалось глубоко ответ­ственное положение, резервы вы задержали, а мои передовые части за­няли район Кумы и завтра утром, самое позднее к вечеру, займут Черный Рынок. При занятии Бирюзяка с боем удалось полное окружение про­тивника, взят в плен батальон Ширванского полка около 300 человек, отряд моряков под командой мичмана Чехстова — 26 офицеров, свыше 500 винтовок, 12 пулеметов, одно скорострельное орудие, более трехсот тысяч патронов, снаряды, на ходу радиостанция и два мотора к другим станциям. По шифру этой же радиостанции мы снеслись с командую­щим Сёверокавказским фронтом (Деникин) и вытребовали эскадрон помощи из Черного Рынка, которому устроили ловушку. Дальнейшим разговором, который ведется и сейчас, выяснили все силы противника и неожиданно для него думаем захватить Черный Рынок и батарею в Таловке. У меня имеется куча материалов, поименные списки всего ко­мандного состава, шифр и пр. И, думаю, это передавать неинтересно. Полковник Косровани — командующий войсками в Бирюзяке — сделал попытку застрелиться, но был зарублен. Восемь человек офицеров суну­лись на лодке в море, их затерло льдом, раздавило лодку, и они прыгают на льду второй День... Был под Величавым, не доехал немного, застопо­рила машина. Суднев с эскадроном выехал туда, противник, как мне было донесено, оставил Бирюзяк, не сомневаюсь, что Величавое занято нами... Бьюсь один, как рыба, вы только тормозите, срываете все опера­ции; ведь ясно, если мне самое позднее через неделю не удастся бросить 2-й кавполк, в котором из-за ваших стараний и так осталось только 137 сабель, и 299-й полк на подкрепление, то усталые наши части могут быть щелкнуты от Черного Рынка. Как-то неловко даже говорить о том, что ясно детям младшего возраста, а не ясно генштабу. Ну, пока все, за­втра буду в Астрахани и подробности могу передать. Что у вас нового?

Киров. Здравствуй, Юрий! Поздравляю тебя с успехом и прежде всего должен сказать, что злость твоя неосновательна; все объясняется только тем, что ты не осведомлен о происходящем относительно переброски час­тей с Красноярского участка; я хлопотал не меньше, чем ты, но вся беда в том, что снять их нельзя. Четвертая армия взяла Гурьев, не уничтожив окон­чательно противника, часть которого отступила на запад. Заменить части Красноярского участка решительно нечем, так как все было брошено для взятия Царицына и Сарепты. Сейчас там идут огромные операции, нами занята станция Альганерово, и вдет энергичное преследование противни­ка. Командарм и Механошин сейчас в Сарепте, связи с ними нет в течение 6 дней; не было связи и с тобой, учти все это и тогда поймешь мое положе­ние. 175 лошадей переданы т. Смирнову, который завтра вместе со штабом выезжает в Яндыки. Сейчас постараюсь сделать все, чтобы раздобыть для Смирнова машину... Пока не приедет Смирнов в Яндыки, тебе уезжать нельзя.

Все, что за это время здесь сделано, сейчас тебе передаст Смирнов. На Южном и Юго-Восточном фронтах успехи колоссальные; сейчас получены сведения, что 6-го занят Александровский в 30 верстах от Но­вочеркасска. Плохо, что на Западном фронте мы отдали Двинск. О тво­их успехах сейчас сообщу фронту, жаль только, что нет подробностей о Величавском направлении...

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.006 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал