Священноинока Дорофея 7 страница

Остальные доходят до половины спасительного пути. Но и из них избирается некоторое меньшинство. Потому что как только встречают они страдания, несчастья, скорби и мирские соблазны, тотчас оставляют свой истинный спасительный путь и блуждают в различных страстях и в земных делах века нынешнего, предаются лени, беспечности, всяким удовольствиям, объедению и пьянству. Поэтому даже среди отрекшихся от мира едва найдется один спасающийся[26] из ста, а из пятидесяти, неизвестно, найдется ли кто, как говорили Симеон Дивногорец и Памва, и другие отцы.

Другие же достигают великого святого города, но не успевают войти внутрь. Это те, что не успели завершить свой спасительный путь – застигла их ночь за воротами блаженства Царства Небесного – и лишились лицезрения Великого Царя, над всеми царствующего, и всех наслаждений будущих, ибо застал их вечер смерти.

Но даже из избранных спасается[27] очень небольшое меньшинство. И те только, что оставили позади и забыли все земное, словно сор; презрели и премудрости земные, и тела свои. И шли к одному десятками тысяч с надеждой и любовью, горя духом. И возлюбили различные страдания, несчастья и скорби. Поскольку, во-первых, следует спасающимся непрестанно трудиться, а, во-вторых, долгие годы бороться с телом своим и побеждать, то есть с различными прихотями и вожделениями, телесными и душевными, и со всеми соблазнами мира сего. И опять же побеждать. А еще различные встречающиеся нужды и неудобства одолевать. А еще одолевать различные страдания и скорби от злых людей и лукавых бесов. Такие действительно, радуясь, входят внутрь, в светлое Царство Небесное, в райскую жизнь и блаженство.

Премудрое это дело, поистине премудрое и нет мудрее его на этом свете, как если кто душу свою спасет. Поскольку все хитрости земные на земле останутся, одна эта премудрость пойдет с душою и введет ее в Царство Небесное.

Высоко отстоит небо от земли, и нет на него ни вещественной лестницы, ни видимого подъема. И поднимаются на него только те, что претерпевают страдания и скорби, и смиренномудрые. Идущие по лестнице этой – по пути добродетельному и спасительному, и хранящие заповеди Господни и отеческие добродетели.

Восходите, восходите по лестнице этой непрестанно и по пути этому спасительному, о братья! Если хотим взойти на небо, вот нам лестница, возводящая на небо, и путь спасительный. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

Глава 19

Поучение о чувствах душевных
и телесных

Во всякой пище духовной одна закваска – благодать
Духа Святого. Но разный вкус имеет слово для разума. Вот – простая, однообразная, умеренная и удобовразумительная пища духовная, вдоволь насыщающая и услаждающая душу. Понимающий да поймет сказанное.

Начало всему – человеколюбие Божие к роду людскому, неизреченное и бесконечное. Ибо даровал Бог людям чувства душевные и телесные. Душевные же чувства таковы: сознание, мышление, речь, воображение, восприятие. А телесные чувства таковы: зрение, обоняние, слух, вкус, осязание. С их помощью и совершаем добродетели, душевные и телесные.

И написаны были по воле Божией книги. Чтоб над книгами размышлял человек и учился. А начало духовной мудрости – страх Божий. Страх рождает веру. Вера рождает надежду, надежда рождает любовь к Богу и к людям. Любовь рождает милосердие, послушание, терпение и многое другое. Терпение рождает послушание и всякую добродетель, ибо оно источник всех добродетелей. Послушание рождает упование. Упование кладет основание посту. Пост рождает чистоту душевную и телесную, и безмолвие. Безмолвие рождает воздержание, молитву, слезы и отсекает всякое злоязычие. Воздержание рождает бдение, молитву, бодрость, умиление, слезы, трезвенность и многое другое. Плач рождает страх Божий и бескорыстие. Бескорыстие рождает правду и всякое коварство отсекает. Правда же светлее солнца. Ибо правда – это Сам Бог. И все праведные, как солнце, воссияют правдою и бледностью своей телесной от всяких бед и страданий, и жизнь вечную обретут. Молитва рождает трезвость ума, рассудительность, прозорливость, слезы, радость. Слезы рождают смирение сердечное и кротость. Смирение рождает смиренномудрие, прозорливость, скромность. Смиренномудрие отсекает горделивое высокомерие, самомнение и тщеславие, и взращивает плод духовный. От этих добродетелей исчезают все страсти, душевные и телесные. И мало-помалу возрастает в нас благодать, и мы достигаем совершенства и спасаемся. Телесно здоровым, терзаемым плотскими страстями, следует стяжать все эти добродетели. А немощные, живущие в них с помощью Божией, ни в чем так не нуждаются, как в святом смирении и молитве Иисусовой, и благодарении, которыми все эти добродетели неиссякаемо наполнены.

Глава 20

Поучение о тринадцати добродетелях

О вере

Первая – вера. Благо – вера без сомнений. Ибо верой и горы передвигают, и все, что хотят, совершают, говорит Господь. Поэтому велика эта добродетель. Каждый из живущих либо убеждается, по вере своей, во всем славном и чудесном, либо, по маловерию, мучается и изнемогает. Ибо, по нашему произволению, вера наша или уменьшается, или увеличивается. А без несомненной веры не можем достичь совершенства и спастись.

О любви и милосердии

Вторые – любовь и милосердие. Благо – искренняя любовь к Богу и к людям и милосердие. Не в том любовь и милосердие, чтобы есть и пить, приглашая друг друга в гости и словно возвращая друг другу долги. Такая любовь и милосердие есть и между ворами и разбойниками, и между всеми народами, не знающими Бога. Истинная любовь и милосердие, и братолюбие, согласно заповедям Господним, в том, чтобы, как говорит Господь, любить брата своего, как самого себя. Любить не только любящих, но и ненавидящих, и обижающих. Терпеть от брата своего все обиды и напраслину с благодарностью и не помнить никакого зла. Потому что никак и нигде невозможно нам, желающим спастись, жить без страданий от естественных потребностей, от бесовских подстрекательств и наваждений, и от людей неразумных. И следует думать, что не братья обижают нас, а бесы своими подстрекательствами причиняют нам вред, на погибель души отлучая от Бога. Братья же наши не хотят нам зла. Поэтому не поддавайся соблазну против брата своего. И брата не соблазняй ничем, и не воздавай злом за зло. Не укоряй его в ответ, не унижай и не оскорбляй. Ибо каждый, любящий брата своего, не воздает злом за зло. Не бывает побежден злобою, но побеждает добрым злое.

А если кому кажется, что он имеет любовь, но не ко всем одинаковую – отличает бедного от богатого, больного от здорового, грешного от праведного, чужого от своего, грубого от любезного – то это не совершенная любовь, а лишь отчасти. Полная же, совершенная любовь в том, чтобы относиться ко всем одинаково. И желающий достичь любви и милосердия должен, словно отрезая от собственного тела и терпя боль, не жалеть ни о чем в нынешнем веке. Ибо истинная любовь и милосердие в том, чтобы принять всё с любовью.

Как всякая пища, посыпанная солью и политая маслом, становится вкусной, так и каждый человек, желающий спастись, должен осыпать любовью и орошать милосердием любое доброе дело и всякого человека. Так все его добрые дела станут совершенными.

Ибо что такое любовь и милосердие? Это чтобы отдать душу свою за друзей своих, и это будет по Богу. И то, что сам не желаешь и ненавидишь, того другому не делать. Велики такие любовь и милосердие. Поскольку любовь и милосердие покрывают множество грехов наших. И везде неоднократно говорит нам Господь о любви и милосердии.

А вот вам некая мудрость в похвалу и удивление этой вещи. Имеющий любовь и милосердие мучимых спасает, обижаемых защищает, угнетаемых освобождает, невинных от смерти избавляет, заключенных выкупает, за избиваемых на правеже[28] уплачивает, бедным и малоимущим взаймы дает, а нищим – милостыню. И это дело достойнее любой добродетельной жизни и пожертвований. Это – великое поприще и подвиг перед Богом, превосходящий всякое человеческое деяние и созерцание.

Относящийся ко всем с любовью и милосердием помилован будет на Суде Господнем. К любящим и милостивым милостив буду, – говорит Господь, – ибо милостивые сынами Божьими нарекутся.

Любовь и милосердие объемлют и собирают воедино все заповеди Господни и отеческие добродетели. Любовь и милосердие – невод для заповедей Господних и отеческих добродетелей, ибо все их собирают и удерживают. Сохранивший любовь и милосердие исполнил и Закон, и заповеди Господни, и добродетели отеческие. Начало, середина и конец заповедям Господним и отеческим добродетелям – любовь и милосердие. Все заповеди Господни и добродетели отеческие в любви и милосердии содержатся. Ибо любовью и милосердием закон Христов исполняется и жизнь становится совершенной.

Много членов тела и чувств у человека, а естество одно. Много заповедей Господних и отеческих добродетелей, а скрепляют их, соединяют и утверждают любовь и милосердие.

Любовь и милосердие позволяют душе беседовать с ангелами. По любви и милосердию Сын Божий вочеловечился. Любовь и милосердие – Сам Бог. Живущий в любви и милосердии в Боге пребывает, и Бог в нем. Где любовь и милосердие, там и Бог, а где Бог, там и полнота всех благ. Таковы истинная, спасительная любовь и милосердие. Ими и достигнем совершенства и спасемся.

О посте

Третья – пост. Пост, рассчитанный разумно и рассудительно, – благо. Велика эта добродетель. Но пост, скажу, не только в том, чтобы есть один раз в день, но и в том, чтобы есть мало и вставать еще голодным. Употреблять в пищу хлеб и соль, а пить только воду, которая сама собой бьет из источников. Это – царский путь питания. Многие святые спаслись, следуя этим путем, как говорят святые отцы. Ибо человек выдержит без еды и день, и два, и три, и четыре, и пять, и неделю. Но не всегда может выдержать такой пост. А если ежедневно питается хлебом и водой, такой пост выдержит всегда. Только следует быть голодным после еды. Тогда и тело послушно будет в делании, способное совершить все необходимое и к движению умной молитвы готовое, и телесные страсти утихнут. Пост не умерщвляет так телесные страсти, как скудная пища. Кто постится временами, а не постоянно, тот снова ищет вкусных яств и поддается им.

Многие начинают пост и другие трудные дела сверх своих сил. И снова ищут вкусных яств и различных удовольствий для поддержания тела. И поступают как тот, кто, строя, снова разрушает. Поскольку тело от поста лишается силы и, нуждаясь, набрасывается на сласти и ищет утешения. А сласти разжигают и возрождают в человеке страсти. А кто установит себе меру, сколько употреблять в день скуднейшей пищи, тот получит великое приобретение. Если поймет, что ему много, тотчас убавит, если же поймет, что мало, то добавит что-нибудь. И не потому что вкусно, как тому, кто по природе любит сладкое, а только чтобы укрепить телесные силы. Установит столько, сколько нужно, чтоб духовное свое дело совершать и не оставлять. А кто постится сверх этого, иногда бросается в удовольствия.

Ничто не сравнится с умеренностью во всех подвигах. И некоторые из великих святых отцов принимали пищу умеренно и знали меру во всем: в трудах, в телесных потребностях, в домашней посуде – и для всякого дела строго устанавливали время. Поэтому не велят святые отцы брать на себя непосильные подвиги благочестия, чтоб не вернуться снова к прежней расслабленности.

Уразумей, что строго воздерживаться можно, только ежедневно питаясь. Кто постится больше, как тому удержаться от пресыщения и объедения? Никак. А любое неумеренное начинание – или от тщеславия, или от безрассудства. Поскольку одинаково служат обузданию плоти обе эти добродетели: и пост, и воздержание. Голод и жажда нужны человеку для очищения тела от скверных помышлений и от блудной похоти.

Если есть каждый день, думают некоторые, совершенство уменьшается. Никогда не уменьшится и не иссякнет! То, чтобы есть ежедневно, в определенный уставом час, похвалил и святой Феодор Студийский в Огласительном слове на пятницу первой недели Великого поста. Там он приводит в свидетели и всех богоносных отцов, и Самого Бога. Так нам и следует поступать.

Ведь Господь претерпел длительный пост. И Моисей тоже, и Илия. Но лишь однажды. И некоторые другие, испрашивая что-либо особенно желаемое у Создателя, налагали на себя пост на определенный срок. Однако и законы естества, и поучения Священного Писания, и опыт святых, и жизнь Спасителя нашего, и правила благочестия – все указывает на то, что лучше и полезнее всегда быть способными к подвигам, готовыми утруждать и понуждать себя, чем ослабевать от чрезмерного поста и, не соблюдая, бросать всё впустую.

Если плоть буйствует по молодости, твердо воздерживайся. Если же ослабела, ешь вдоволь. Не смотри на других подвижников: много ли кто или мало постится, соблюдает ли какую иную добродетель и трудится ли? Посмотри лучше на свою слабость или силу, и рассуди, сколько сумеешь вместить. Ибо собственная совесть для каждого – внутренняя мера и учитель. Невозможно всем исполнять одно и то же правило и выдерживать одинаковые подвиги. Некоторые люди сильные, а другие слабые. Одни как железо, другие как медь, а некоторые – как воск. И, хорошо испытав себя, держись все время одного. Кроме суббот, воскресений и Господних праздников.

Разумно умеренный пост – основание, глава и опора всех добродетелей. Умеренный пост – защитник любой добродетели. Умеренный пост – начало подвига и венец воздерживающихся, украшение девства, целомудрия и священства. Мать молитвы, источник мудрости и учитель безмолвия. И крыла легкие подвижникам на бдение, бодрость и молитву. Кто хочет укрепить ум против скверных помышлений, пусть истощит плоть свою постом. Невозможно без поста священнодействовать. Поскольку пост, входя в душу, убивает грех, лежащий в глубине человека.

Велика эта добродетель, пост. И, как дышать, необходимо нам по силам поститься. И в немощи телесной и нищете духовной, как со львом и лютым змеем, бороться с сатаной. Многократно и по-разному восхваляют пост святые отцы, но не чрезмерный. Не следует неразумно изнемогать и прекращать духовные подвиги из-за чрезмерного поста. Но пребывать в умеренном посте: в голоде и жажде, – и в подвиге духовном, разумно совмещая их.

А пост имеет четыре степени. Одно дело пост, другое – воздержание, одно – достаточное питание, и другое – сытость. Пост для чрева – это не прикасаться ни к чему: ни к еде, ни к питью весь день до вечера. Не иметь никакого завтрака, в полдень не есть и не пить; и не ужинать. И воду не пить никогда, кроме обеда, разве что по великой нужде или по слабости. Попить воды один раз после обеденной трапезы, и то при сильной жажде. Есть подвижники, сильные и способные, которые и два, и три дня не едят. Это и называется постом.

А воздержание для чрева – это коснуться чего-либо, но мало, и воздержаться: поев, чувствовать голод, и попив – жажду, и оставлять место во чреве Духу Святому. Это и есть та часть Христова, которую подают нищим в виде милостыни от избытка чрева своего. Чтобы дышало чрево легко и свободно, и чтобы без тяготы и напряжения совершать, не сокращая, ночное правило. Ибо сытое чрево неспособно к бдению и ночным молитвам.

Довольство[29] же чреву – это оставлять легкое чувство голода и жажды.

А сытость для чрева – это не голодать и не жаждать. Однако есть и пить по мирскому обычаю, уже насытясь, – значит, приравниваться и уподобляться скотам. Неработающий человек способен научиться воздержанию и привыкнуть понемногу к умеренности и взвешенности, так что сможет довольствоваться и одной просвирою.

Воздержание и недоедание, голод и жажда во чреве – это место Христово, иначе говоря, место Духу Святому. Насколько человек воздерживается, недоедает и голодает, настолько и распространяется внутри его благодать, и Дух Святой пребывает в нем. Поэтому следует нам держать пост столько дней, сколько можем терпеть и поститься, чтобы не оставлять из-за поста воздержания и не впасть в объедение. Также и труды, и келейную работу иметь такие, чтобы не оставлять воздержание и не уподобляться глупцу, строящему и снова разрушающему.

А есть следует пищу безвкусную и непривлекательную, не искать и не употреблять разнообразных блюд. А питаться простыми и скудными, и есть их, воздерживаясь или в достатке, и преодолевать возбуждение желудка и гортани, чтобы страсти молчали и не волновали нас. И есть пищу однообразную, сменяя одну другой. Вкусных же блюд и вина всячески избегать. Потому что от вкусных блюд и от винопития происходят все злые и жестокие грехи и погибели. Разве что немного поесть вкусных блюд для аппетита, за исключением вина. Чтоб и рог гордости сокрушить. Поскольку вкусные блюда приучают человека к объедению, и возникает от вкусных блюд и от винопития блудная похоть, и волей-неволей ум и сердце человека оскверняются, и отходит от человека благодать Божия. Человек, побеждаемый до конца вкусными и разнообразными блюдами и напитками, растит в себе всякие душевные и телесные вожделения и греховные страсти. Для подвига и спасения лучше и сподручнее даже употреблять, по немощи и бессилию, вкусные яства, но соблюдая строгое воздержание, чем есть очень простую и сухую пищу и объедаться ею, или поститься чрезмерно.

Прислушайся к себе умом: тело хочет пищи, а не наслаждений, и в малом нуждается, а не в пресыщении. Душа в сытости и медом гнушается. А душе, скудно питающейся, и горькая пища сладка. Ты же, о человек, не хочешь чуть-чуть пострадать от голода, воздержания и скудного питания ради будущего блаженства и Царствия Небесного. Как же хочешь спастись и достичь совершенства, и привлечь к себе благодать Духа Святого и вселить? О безумный, кому уподоблю тебя? Разве не сильнее, чем от воздержания и голода, страдаешь ты от объедения – совершенно впустую и без награды на Небесах, когда живот разрывается. И тело твое неспособно не только к бдению и бодрости, но и на постели своей не может лежать, не ворочаясь с боку на бок. Ведь ты до тех пор не прекращаешь есть, пока не пресытишься. И миряне едят дважды или трижды в день, а все-таки желудок имеют пустой и неистовый, и желание неутолимое. Ты же, человек, делатель духовный, а хочешь без печали и без скорби научиться посту и воздержанию.

Какая нам награда и слава от Бога будет, если не принуждаем себя силой? Да и к любой добродетели нам следует принуждать себя силой. Если же не принудим, не сможем достичь совершенства и спастись.

Не от многоедения и долгого сна растет тело, а по Божьему Промыслу. Умеренно есть и спать полезно для здоровья. Те люди, которые постятся, воздерживаются и мало едят, бывают очень легки и бодры. А те, которые объедаются – очень толсты, тяжелы, ленивы и сонливы бывают, а часто и слабы. И звери дикие, и птицы пернатые, которые едят мало, очень легки и бодры. А те, у которых обильное питание, крайне ленивы, толсты и сонливы.

Если возможно, воздерживайся не только от сладких яств и напитков, но и от простых и скудных. Если же невозможно обойтись без простой пищи и тело нуждается в укреплении сил, чтоб выносить духовные подвиги, то следует, по немощи телесной, есть простой пищи достаточно. Если тело все-таки изнемогает, то следует добавить немного чего-нибудь вкусного, чтобы вынести подвиги духовные. Если же из-за тяжелейшего труда похудеем, все равно следует строго воздерживаться. А если здоровы, то будем употреблять вкусную пищу только для возбуждения аппетита, и сокрушим рог гордости и самомнения, как говорил и прежде.

А если душа отвращается и не принимает какую-либо пищу, то и не следует ее принимать, а принимать лишь полезное нам. Не будем же есть пищи, от которой пучит, чтоб не погубить спасительного времени, не лишиться благодати и радости Царства Небесного, чтобы из-за того, что нас порабощает и удерживает от духовных подвигов, не страдать чревом и не оставлять молитвенного правила. Употребляя раздувающую нас или сырую пищу, мы затрачиваем излишние усилия, а это очень тяжело и вредно для духовного подвижника. Потому что бродит она, раздувая желудок, и удерживает от подвигов. И недоваренная пища не идет на пользу. От кислого клонит в дремоту и сон, от соленого – опиваются. Следует кислую пищу запивать кислым питьем, а пресную – пресным.

Человек остается легким, бодрым, трезвым и утоляет жажду, когда питается сухим хлебом и теплой водой, или размоченными сухарями. Без теплой запивки все в желудке постящегося ссыхается и с трудом выходит наружу. Поэтому следует распаривать сушеный хлеб или толокно в кипящей или горячей воде.

Легко перевариваемую пищу: гущу, кисель и им подобную – подобает есть во время праздников, когда трапезничают дважды и когда нет поста, ради трезвости. А желающие иметь пост на Пасху и другие праздники Господни, пусть воздерживаются и насыщаются наполовину или на треть, или слегка. Но не постятся совершенно, покоряясь преданиям святых Апостолов и святых отцов и сокрушая рог гордости, поскольку тогда не бывает полного поста.

Однако же строгое, постоянное воздержание и голод достойнее, надежнее и спасительнее, чем временный пост. Потому что в них человек всегда постится и голодает, и всегда обуздывает плоть. А временный пост многих безрассудных повергает в объедение. Воздержание и ежечасный голод укрощают в человеке страсти, а благодать привлекают, поселяют и укрепляют в нем.

О человек, если не будешь воздерживаться и голодать, девства сохранить не сможешь и блуда не избежишь. Поймем же, почему царицей всех греховных страстей и виновницей всего злого называются утроба и сребролюбие, то есть насыщение чрева и сластолюбие, иначе говоря, себялюбие, сребролюбие, сластолюбие, всякое чревоугодие и наслаждение. Потому что от этого возникают всякие вожделения и прихоти. И прежде всего возникают от этого плотские похоти, дремота и сон, лень, беспечность и тяжесть. Среди мирян виновник и родитель всего злого – себялюбие и сребролюбие. А среди иноков всего злого виновник и родитель – пресыщение чрева пищей: яствами и напитками. Вот мерило и предел еде и питью, посту и воздержанию, достаточному питанию и сытости, соблюдая которые придем к совершенству и спасемся.

О воздержании

Четвертая – воздержание. Воздержание – благо. И велика эта добродетель, воздержание, потому что мать всем добродетелям и через нее они, собравшись, входят все вместе. Если удержим чрево свое от пресыщения, братья, войдем в Царство Небесное. Ибо воздержание – греха истребление, страстей удаление, жизни духовной начало и вечных благ ходатай. А пресыщение отгоняет от человека духовные дары и Духу Святому не оставляет места на вселение, и отлетает от человека Дух Святой.

Сытое чрево клонится ко сну и к дремоте, к лени и расслаблению, и восстают в нем скверные помыслы. Совсем не может ни бодрствовать, ни читать святые книги, ни заняться рукоделием, ни чем иным добрым. А кто обуздывает чрево свое, тот не нарушает райского пребывания, ибо радостно и легко спасается и становится жителем рая. А кто не обуздывает чрево свое, тот бывает побежден врагом и повергаем в разнообразные греховные страсти и превращается в пищу для смерти. Поскольку основания и матери всех добродетелей лишается. Ничто не спасает так, как строгое воздержание, которым достигнем совершенства и спасемся.

О бдении

Пятая – бдение. Благо – бдение, разумно рассчитанное и умеренное. Новоначальным следует полночи бодрствовать, а полночи спать, поделив ночь пополам. Или с вечера до полночи бодрствовать, или с полночи до утра. Шесть часов бодрствовать, а шесть спать, или пять спать. Средним же четыре часа или три спать, а восемь – бодрствовать. Совершенным же один час спать. И иметь всенощное стояние и бодрствовать. А днем один час спать, всем. Так, от поста и умеренного бдения, тело будет послушно душе в духовных подвигах, а душа сделается смиренной и доброй. Пост и разумное бдение очищают ум от мечтательности и пленения, делая его легким для молитвы, чтобы не забывал о полезном. Как глаза дают свет всему телу и осматривают его целиком, так бодрость и неусыпное бдение просвещают душу внутренним зрением. Ибо приводят на память человеку неизреченные блага, которые приготовил Бог любящим Его, и страшные мучения, уготованные грешникам. И удивляется человек Сотворившему все. Тому, как день сменяется ночью; как солнце, луна и звезды светят; как мороз и снег, и зной, и гром, и дождь сменяют друг друга, напоминая человеку, сколь быстротечна жизнь нынешнего века. И напоминают еще о кончине смертной и вызывают обильные слезы. Озирают ясным внутренним оком жизнь человеческую, как страж, сидящий, бодрствуя, на высоком месте: как проводит жизнь – в правых или в левых? Сохраняет от уловления бесами и глядит далеко в ночь страстей, откуда идут к душе воры или разбойники, то есть бесы. И охраняет от краж бесовских служение Богу, ум и богатства духовные, то есть добродетели. Бдение умеренное и бодрость веселят сердце и душу человека.

О молитве

Шестая – молитва Иисусова, творимая и вслух, и в уме. Благо – молитва Иисусова, творимая и вслух, и в уме, поскольку она - любовь к Богу. Это общее дело у людей с ангелами. С помощью этой молитвы быстро мы достигаем их жизни. Ибо молитва Иисусова – источник всех дел благих и добродетелей. И отгоняет от человека тьму страстей. Обрети ее, и будет душа твоя прежде смерти равна ангелам.

Молитва – радость Божия. Молитва – соединение человека с Богом. Молитва – пища и ангелов, и душ человеческих, просвещение ума и ходатай даров духовных. И велика эта молитва, поскольку она единственный надежный меч, и нет другого такого оружия, чтобы иссекать и опалять бесовские полки, как молитва. Как огонь опаляет терние, так молитва эта опаляет и уничтожает бесовские полчища. Разжигает она всего человека, словно огонь, и вызывает невыразимое наслаждение и веселье в сердце человека, чтоб и жизнь эту забыл он от наслаждения и радости великой, помня о которых сором и пеплом счел все, что есть в веке нынешнем. Вот истинная спасительная молитва, творя которую, достигнем совершенства и спасемся.

О смирении

Седьмая – смирение. Благо – смирение. Сердечное смирение без усилий спасает человека: старого, больного, убогого, нищего и необразованного. Ради него прощаются человеку все согрешения, из самой бездны возводит оно человека до небес. Вот истинное спасительное смирение великое, придерживаясь которого достигнем совершенства и спасемся.

О безмолвии и о молчании

Восьмая – безмолвие. И молчание. Благо – безмолвие, вдали от всех житейских забот, молвы и волнений. Или же молчание безответное среди множества людей. И велика эта добродетель – безмолвие и молчание. Обуздавший и удержавший язык свой может и все тело свое удержать. Удержавший язык избежит всякого зла, порождаемого языком.

О язык, неудержимое зло ты! Многие пали от острого оружия, но не так страшно, как от языка своего. Ибо язык наш – меч обоюдоострый, невидимо закалывающий и души, и тела вечно празднословящих в сборищах пустословных.

О язык, противник правды моей, о язык, губитель мой и друг сатаны!

Многими трудами закладывает человек основание духовное, ты же, язык, одним словом раскапываешь и разрушаешь все труды его в одну минуту. Поэтому великая добродетель – безмолвие отшельнической жизни и молчание.

О человек, если действительно хочешь спастись и вечно царствовать со Христом в будущей жизни, то упорно избегай людей и спасешься. Избегай бесед с людьми, шума и волнений, и всяких житейских забот. Чтобы суметь убежать от ищущего тебя и хотящего тебя поглотить, словно лев, беседами людскими и заботами житейскими, дьявола лукавого и его соратников. Потому что беседы с людьми не позволяют уму видеть добро и зло, собственные грехи и бесовское коварство.

Бегство от мира, безмолвие и молчание увеличивают в человеке божественный духовный ум и смирение. А волнения, многословие и шум – разрушают. Уста молчаливого говорят о тайнах Божьих. А многословные уста удаляются от Бога.

Не гора и не дебри – пустыня, но тихая и разумная душа, знающая меру словам, и язык, обузданный страхом Божьим. И подобает нам говорить только самое необходимое и каждому из нас, желающих спастись, – о спасении души своей: это не празднословие. Еще подобает нам остерегаться и всегда следить за собой, ибо, когда говорим о хорошем, тогда среди хорошего привходит и плохое. Говори о хорошем и спасительном, а о злом молчи и удерживай уста и язык свой.

О, безмолвие отшельнической жизни – лестница на Небо! О, безмолвие отшельнической жизни – путь в Царство Небесное! О, безмолвие отшельнической жизни – родитель всякого блага, утверждение постничества, узда языку, чреву воздержание, избавление от страстей!

О, молчание среди людей, мать умиления и слез! О, молчание среди людей, веселье и радость сердца! О, молчание среди людей – просвещение души и озарение ума!

О, безмолвие отшельнической жизни – богословия учитель, рассудительности источник, ко чтению внимание и мудрости податель! О, безмолвие отшельнической жизни – зеркало для человека его собственных грехов и постоянное и непрестанное созерцание смерти пред очами его. О, безмолвие отшельнической жизни – тихая пристань средь житейского моря и греховного смятения, волнений, мирской суеты и греховных соблазнов нынешнего века. О, безмолвие отшельнической жизни – спокойное спасение и собеседник ангелов!

О, молчание среди людей, лишь о своих грехах приучающее жителей своих беспокоиться и со Христом беседовать позволяющее молитвой долгой и непрестанным молением. О, молчание среди людей – отсекатель многословия, осуждения, лжи, клеветы, укоров, сквернословия, кощунства и ропота!

О братья, обретем безмолвие отшельнической жизни и молчание среди людей, словно стену крепкую и высокую, тихую пристань души и обитель спасения. Муж разумный водится с безмолвием. Вот истинное спасительное безмолвие и молчание, соблюдая которые достигнем совершенства и спасемся.

О нестяжании