Франция в Х1У-ХУ вв.

Крестьяне и феодалы в XIV в. Утверждение денежной ренты и экономической самостоятельности крестьянского хозяйства спо­собствовали значительной дифференциации крестьянства. Боль­шая свобода в пользовании цензивой, в частности возможности ее заклада или продажи при условии выплаты в пользу феодала определенного взноса, привели к появлению в деревне значитель­ной прослойки обедневших крестьян. Заклад земли и долговая кабала чаще всего не спасали от разорения, так как выплата долга ложилась дополнительным бременем на хозяйство крестьянина. Будучи не в состоянии справиться с этими трудностями, иногда вынужденный продать часть своего надела, крестьянин, чтобы про­кормить семью, уплатить ренту и государственные налоги, дол­жен был наниматься на сезонные работы к сеньору или к своим зажиточным соседям. Так появился наемный труд в деревне, су­ществующий в рамках мелкотоварного хозяйства. Возникает осо­бая категория сельского населения — наемные работники.

Параллельно этому процессу формируется новый вид крестьян­ского держания — аренда земли, часто в виде издольщины. Она отличалась от цензивы, которая как форма наследственного дер­жания с фиксированной рентой обеспечивала возможности со­хранения части прибавочного продукта в хозяйстве крестьянина и делала его положение относительно стабильным. Аренда, усло­вия которой земельный собственник менял в свою пользу в зави­симости от рыночного спроса, уменьшала сопротивляемость кре­стьянского хозяйства процессу имущественного и социального рас­слоения. Согласно статистическим данным, в Пикардии в конце XIII в. на 100 жителей деревни приходилось 12 неимущих кресть­ян. В одной из областей 330 крестьян имели в держании неболь­шие участки земли и были вынуждены дополнительно работать по найму; 36 крестьянских хозяйств имели обычное по размеру держание, но не располагали упряжкой; только 16 хозяйств име­ли упряжку и плуг; 3 хозяйства считались зажиточными.

Существенные изменения происходили и в положении феода­лов. Стремлению увеличить ренту мешали почти полное исчезно­вение барщинного хозяйства, личная свобода крестьянина и ут­верждение фиксированной денежной ренты. Кроме того, усиле­ние королевской власти сделало ее соперником феодалов в деле эксплуатации крестьянства и тем самым ограничивало размеры сеньориальных поборов. Участившиеся со стороны короля требо­вания военной феодальной службы увеличивали расходы феодалов и также содействовали обеднению части их. Многие сыновья мелких и средних феодалов не могли приобрести звания рыцарей из-за дороговизны процедуры посвящения.

XIV век принес значительные изменения в природу вассальных отношений. Благодаря развитию в условиях товарно-денежных от­ношений так называемой фьеф-ренты (вассальная служба, при ко­торой сеньор не уступал вассалу земли, но делился частью имею­щейся в его распоряжении ренты) и особенно системы денежных контрактов отношения в среде феодалов перестают быть связан­ными непосредственно с землей, ее наследованием и вассальной присягой. Личностные связи, за которыми прежде скрывались свя­ли по земле, уступают место вещным отношениям по преимуще­ству. Королевская власть использует эти новые формы для того, чтобы нарушить прежнюю норму вассального права и прибли­зить к себе основную массу феодалов используя их на государст­венной и военной службе.

Социальная жизнь в городе в XIV в. Неспособность цеховых уравнительных постановлений сдержать процесс имущественного и социального расслоения стала очевидной уже в XIII в. Этот про­цесс становится еще заметнее в XIV в., вызвав существенные из­менения в структуре цеха и взаимоотношениях между цехами. Он проявлялся в выделении зажиточных мастеров внутри цеха, их попытках контролировать производство, в зависимости от них ос­новной массы ремесленников и в «замыкании» цеха, которое за­крыло подмастерьям доступ к званию мастера. Это усложнило со­циальные противоречия в городе, побудив подмастерьев органи­зовать свои союзы — «компаньонажи» — и подняться на борьбу против зажиточных мастеров, (см. гл. 8).

Основная масса ремесленников не была представлена в город­ских муниципалитетах и не могла контролировать налогообложе­ние. В городе имелось большое число неквалифицированных ре­месленников, внецеховой бедноты, пришлых из деревень. Эта про­слойка жила случайными заработками, была готова включиться в социальную борьбу на стороне ремесленной массы или стать объ­ектом политических спекуляций городской верхушки. Возникали сложные отношения зависимости между цехами смежных специ­альностей — красильщиков и суконщиков, мясников, живодеров и дубильщиков кожи и т.д., которые свидетельствовали о попыт­ках торгового капитала организовать крупное производство. В ряде отраслей ремесленного производства складываются условия для формирования раздаточной системы: городские купцы начинают активно вовлекать деревенские промыслы в городское производ­ство (сучение шерсти и др.).

Успехи процесса централизации. Усиление королевской власти в начале XIV в. Конец XIII — начало XIV в. в политической исто­рии Франции был ознаменован оформлением сословной монар­хии, или феодальной монархии с сословным представительством. Основанием для становления новой формы государства служил процесс централизации страны и дальнейшего усиления королев­ской власти. Оно было связано, в частности, со значительным расширением к тому времени территории королевского домена. Успехи французского короля в борьбе с английским на юге страны были подкреплены присоединением к домену короля — Лангедо­ка (бывшее графство Тулузское), части Аквитании в 1308—1309 гг., а также областей по течению рек Дордони и Гаронны и в 1285 г. — Наварры. Англичане сохранили только узкую полосу вдоль Бис­кайского побережья. Важными приобретениями были графство Шампань, присоединенное к королевскому домену после брака Филиппа IV (1285—1314) с дочерью и наследницей графа, и бога­тый город Лион в центре страны (1307). В начале XIV в. домен короля занимал уже 3/4 территории королевства. Это укрепило притязания короля на власть в качестве верховного суверена, же­лавшего превратить все население страны в своих подданных. Для этого Филипп IV, ломая иерархию, устанавливал прямые связи с арьер-вассалами; с помощью суда и налогов включал в сферу сво­ей политики крестьянство, зависимое от светских и церковных феодалов.

Расширяя компетенцию королевского суда и Парижского пар­ламента как высшей судебной инстанции, монархия сокращала юстицию светских и церковных феодалов, а также сферу город­ского суда. В первой половине XIV в. парламент становится по­стоянным органом с фиксированным числом членов (100 проку­роров, адвокатов, советников). Его деятельность была направлена на нивелировку местных обычаев и постепенную выработку об­щегосударственного права.

В правление Филиппа IV закладываются основы государственно-налоговой системы. Введенный им косвенный налог с продавае­мых в стране товаров получил в народе название «дурного». Для пополнения казны Филипп IV не брезговал и прямым грабежом. Меняя содержание драгоценного металла в монете, он снискал себе славу фальшивомонетчика. Филипп IV неоднократно изго­нял евреев-ростовщиков из королевства, конфискуя в пользу каз­ны их имущество и беря с них большие суммы за право вернуться в государство. Он требовал займы у городов и, не возвращая долгов, разорял городские финансы. Это облегчало ему осущест­вление политики, направленной на постепенную ликвидацию| коммунальных вольностей и подчинение городского управления королевскому чиновнику.

Члены городского управления в свою очередь перекладывали тяжесть налогов на ремесленников. Эта ситуация вызвала антиналоговые городские восстания. Наиболее крупным из них было иосстание 1306 г. в Париже, непосредственным поводом к кото­рому явилась новая порча монеты. Городская беднота обратила свой гнев не только против королевских чиновников финансово­го ведомства, но и против богатых горожан, подвергнув разгрому их дома. Королю пришлось укрыться в замке рыцарей ордена Там­плиеров и пережить несколько унизительных дней его осады. За­тем последовала жестокая расправа с восставшими.

Оформление налоговой системы было тесным образом связано с реформами в армии. Смысл их заключался в замене феодально­го ополчения наемной армией из числа французских рыцарей и чужеземцев. Побуждая феодалов выкупать военную службу, ко­роль стремился создать военную организацию с жесткой дисциплиной и подчинением королю. Известным стимулом для этих ре­форм Филиппа IV явилась война во Фландрии. Граф Фландрии находился на положении вассала французского короля, но терри­тория его графства номинально входила в состав французского государства, не будучи французской ни по населению, ни по язы­ку. Исключение составляли лишь некоторые пограничные облас­ти. Однако Франция притязала на богатые города Фландрии — Гент, Ипр и Брюгге, которые являлись центрами издавна разви­того здесь сукноделия и торговли. Филипп IV воспользовался внут­ренней борьбой в этих городах, став на сторону патрицианско-бюргерской верхушки. Но введение им тяжелых налогов вызвало широкое народное движение. В городах борьба за политическую независимость Фландрии слилась с выступлением ремесленни­ков против патрициата. В 1302 г. в Брюгге они вырезали фран­цузский гарнизон и местный патрициат. Это событие, получив­шее название «Брюггской заутрени», послужило сигналом для вос­стания городских и сельских масс всей Фландрии. Филипп IV двинул против них свою армию, которая в том же 1302 г. в битве при Куртре потерпела поражение. Это был один из редких в ис­тории того времени случаев, когда рыцарская конница оказалась разбитой городским ополчением. Собранные на поле битвы шпо­ры французских рыцарей были вывешены в знак победы на воро­гах города, отчего это событие получило название «битвы шпор».

Неудачная война во Фландрии побуждала французского короля вновь и вновь требовать военной службы или выкупа ее дворянами, притом не только его непосредственными вассалами. Требования выкупа сочетались с попытками ввести прямой налог на имуще­ство или доходы населения, в том числе и привилегированного. Эта политика вызвала большое недовольство светских и церков­ных феодалов. Однако для общественного мнения она была оп­равдана военной необходимостью, кроме того, господствующий класс был заинтересован в феодальной экспансии во Фландрии.

Консолидация сословий и рост их политической активности. На­ряду с усилением королевской власти второй существенной сто­роной образования сословной монархии явился процесс оформ­ления сословий и рост их политической активности. Наиболее выраженные формы этот процесс приобрел в среде горожан. Со­словия дворян, духовенства и горожан пытались защищать свои привилегии перед лицом окрепшей королевской власти, консо­лидируясь на разных территориальных уровнях, главным образом в рамках провинций. Их привилегии были обычно подтверждены письменными хартиями.

В этих условиях монархии пришлось делить прерогативы — су­дебные, налоговые, военные — не с отдельными крупными вот­чинниками, а с сословными группами, которые обладали хотя и ограниченной, но все-таки властью на местах. Королевская власть, претендуя на высший суверенитет, не располагала тем не менее для его реализации достаточными средствами и была вынуждена просить помощи — денежной, военной и политической — у со­словий. Результатом этого процесса явилось образование органа сословного представительства — собрания, на котором монарх со­ветовался с сословиями при решении наиболее важных вопросов внутренней и внешней политики. Члены этого собрания, в отли­чие от собраний королевской курии, должны были быть выбор­ными, а, кроме того, на них присутствовали представители город­ского сословия. Теряя коммунальные вольности, городское со­словие получило политическое признание в рамках государства. Общегосударственный орган сословного представительства — Ге­неральные штаты — был впервые созван в связи с борьбой Фи­липпа IV с папой Бонифацием VIII.

Борьба с папством и возникновение Генеральных штатов. Усиле­ние королевской власти при Филиппе IV привело к конфликту с папством. Король существенно ограничивал имущественные и су­дебные права церкви. Непосредственным предлогом конфликта явилась налоговая политика монархии в отношении церковных земель. Противоречия между королем и церковью переросли рамки внутреннего вопроса, так как французская церковь подчинялась римскому папе. Папа Бонифаций VIII в 1296 г. запретил светской власти взимать поборы с духовенства, а духовенству платить их без разрешения папы. Филипп IV ответил на это запрещением вывоза из Франции золота и серебра, что исключило поступле­ния в папскую казну денег от французского духовенства. Бони­фаций VIII решил вынести обсуждение вопроса о внутреннем положении во Франции на церковный собор 1 ноября 1302 г. Свою решительную позицию он подкреплял, как некогда Григорий VII, притязаниями на примат духовной власти над светской.

Филипп IV расценил его политику как вмешательство во внут­ренние дела Франции. Королевскими легистами была организована кампания с обвинениями Бонифация VIII в злоупотребле­ниях. Выступив с ответными обвинениями, Бонифаций VIII заготовил буллу об отлучении Филиппа IV от церкви. В обстановке широкого недовольства в стране королевской политикой эта мера могла вызвать серьезные осложнения для монархии. Опережая события, Филипп IV созвал в 1302 г. Генеральные штаты, на которых были представлены духовенство, дворянство и горожане (по 2 депутата от каждого города). На ассамблее, где рассматривался вопрос об осуждении папы как еретика, король оказался перед лицом оппозиции части духовенства, дворянства и городов, глав­ным образом южных. Но Филипп IV сумел заручиться поддерж­кой своих сторонников, особенно от городских депутатов, и раз­рядить внутреннее напряжение в стране. Чтобы низложить папу Филипп IV отправил в Италию своих агентов — Гийома Ногаре и Гийома Плезиана. Не жалея денег, те привлекли политических врагов папы в Италии на свою сторону, ворвались в папский дво­рец и подвергли Бонифация VIII домашнему аресту. Не перенес­ший оскорблений Бонифаций VIII вскоре умер. В 1305 г. под дав­лением Филиппа IV на папский престол был избран француз­ский прелат под именем Клемента V.

Желая закрепить победу, Филипп IV с помощью легистов организовал судебный процесс против Ордена тамплиеров с обви­нением его в ереси. Духовно-рыцарский Орден тамплиеров, ос­нованный в XII в. для поддержки крестоносного движения (см. гл. 9), находился под особым покровительством пап. Уже в XIII в. он превратился в могущественного земельного собствен­ника. Орден перенес центр своей деятельности в Европу, где за­нимался ростовщическими операциями. Французский король, желая ликвидировать орден, преследовал политические и экономи­ческие цели. Он хотел избавиться от независимого противника внутри страны, к тому же действующего в тесном контакте с рим­ским папой, а также конфисковать земли и казну ордена. В этой борьбе Филипп IV опять прибег к помощи общественных сил, созвав Генеральные штаты в 1308 г. Орден, не признанный виновным в ереси, был, однако, распущен по решению церков­ного собора в 1312 г.

Под давлением короля папа Клемент V перенес свой двор в Авиньон на Роне, этой мерой открыв 70-летний период так назы­ваемого Авиньонского пленения пап (1309—1378), попавших под контроль французского короля.

Структура сословного представительства. Особенностью сослов­ного представительства во-Франции являлось наличие представи­тельных учреждений на разных территориальных уровнях: мест­ных органов, провинциальных и Генеральных штатов. Многие из местных штатов — ассамблеи баронов, рыцарей и консулов в граф­ствах Ажене и Керси, сенешальствах Тулузы, Каркассона и Бокера, провинциальные штаты Лангедока и Нормандии — известны уже с середины XIII в. Генеральные штаты возникли на этапе общегосударственной централизации, позже органов местного зна­чения и некоторых провинциальных штатов.

В системе представительства Франции отсутствовало жесткое соподчинение ее звеньев. Большие размеры страны делали не все­гда реальным созыв Генеральных штатов. В течение XIV и XV веков часто созывались отдельно штаты в областях Лангедойля и Лангедока, которые одновременно рассматривали одни и те же вопросы, являясь, таким образом, сессиями Генеральных штатов. Наряду с ними собирались местные или областные штаты. Три сословия Генеральных штатов заседали отдельно, формируя три палаты — духовенства, дворянства и городских представителей. Первая палата состояла из прелатов, которых лично приглашал король. Кроме того, в нее на провинциальных собраниях духовенства или в монастырях выбирались прелаты или должностные церковные лица. От светских феодалов присутствовали, как пра­вило, крупные феодалы по приглашению короля. В третьей пала­те (с конца XV в. она стала называться палатой «третьего сосло­вия») заседали представители городов — члены городского управ­ления, богатые и влиятельные горожане. Они часто не избирались городской общиной, а назначались городским советом. Длитель­ное время во Франции, особенно в среде дворянства, был слабо развит принцип выборности. Лишь к концу XV в. он был реали­зован для всех трех сословий. Каждая палата имела один голос и общее решение двух палат не обязывало третью принять его, если ее представители не были согласны с ним.

Генеральные штаты не превратились в регулярно действующий орган. И хотя король прибегал к их созыву под давлением об­стоятельств, нуждаясь в помощи, право созыва, назначение места и сроков собрания оставались его прерогативой. Король не был подотчетен Генеральным штатам. Их основной функцией было решение вопроса о субсидиях. Они обсуждали и политические дела, но без формального права утверждать законы. Следователь­но, их ограничительная функция по отношению к власти монарха по сравнению с английским парламентом была слабее. Королевская власть во Франции проводила в своих интересах консультации с сословиями на местных или провинциальных собраниях, иногда сознательно противопоставляя их Генеральным штатам, что также уменьшало значение последних.

Слабость Генеральных штатов объяснялась расстановкой соци­альных сил в стране, характеризуемой резкими противоречиями привилегированных сословий с городским сословием. Это позво­лило центральной власти выступить инициатором созыва Гене­ральных штатов и, используя противоречия, как межсословные, так и внутрисословные, поставить их в сильную зависимость от себя. Тем не менее сословия располагали возможностью контро­лировать действия короля. Право императивного мандата, кото­рым располагал депутат, обязывало его действовать согласно ин­струкции, данной избирателями. Сословия имели возможность ук­лониться от выполнения решений, предложенных королем, высказать свое несогласие с его политикой. Таким образом, на Генеральных штатах был реализован компромисс между королев­ской властью, привилегированными сословиями и городской верхушкой.

В условиях сравнительно узкой социальной базы королевской власти на раннем этапе сословной монархии особое значение в сословно-представительном учреждении имела позиция городских депутатов, как правило, поддерживавших короля в его политике централизации и дававших ему основную часть субсидий. Вопрос о налогах служил основным поводом для глубокой розни сосло­вий. Городские депутаты пытались добиться, чтобы привилеги­рованные сословия платили налоги, а не только давали согласие на их взимание с городского и сельского населения.

В составе Генеральных штатов были, таким образом, представ­лены дворяне, духовенство и патрицианско-бюргерская верхушка городов, в то время как основная масса податного населения и, прежде всего крестьянство, была лишена права посылать своих депутатов в сословно-представительный орган, что отражало его бесправное положение в обществе.

Столетняя война (начальный период). В конце 30-х годов XIV в. началась Столетняя война Франции с Англией (1337-1453), кото­рая явилась заключительным и самым тяжелым этапом давнего кон­фликта между двумя государствами. Развернувшаяся на территории Франции, с длительной оккупацией страны англичанами, она при­вела к убыли населения, сокращению производства и торговли. Одним из очагов противоречий, вызвавших военный конфликт, была территория бывшей Аквитании, особенно ее западной части — Гиени, объекта притязаний английского короля. Экономически эта область была тесно связана с Англией, получая оттуда шерсть для сукноделия. Из Гиени в Англию шли вина, соль, сталь и красящие вещества. Знать и рыцарство Гиени, стремясь сохранить политическую независимость, предпочитали номиналь­ную власть Англии реальной власти французского короля. Для Французского королевства борьба за южные провинции и ликвидацию английского владычества в них была одновременно войной за объединение французского государства. Вторым, тоже дав­ним очагом противоречий явилась богатая Фландрия, которая стала обьектом агрессии уже для обеих воюющих сторон.

Столетняя война началась и проходила под знаком династиче­ских притязаний английской монархии. В 1328 г. умер последний из сыновей Филиппа IV, не оставив наследника. Эдуард III, которому, в качестве внука Филиппа IV по женской линии представилась удобная возможность объединить обе короны, заявил о своих правах на французский престол. Во Франции, однако, сослались на правовую норму, которая исключала возможность пе­редачи короны по женской линии. Основанием для нее послужи­ла статья «Салической правды», отказывавшая женщине в праве получения земельного наследства. Корона была передана пред­ставителю боковой ветви Капетингов — Филиппу VI Валуа (1328-1350). Тогда Эдуард III решил добиться своих прав с помо­щью оружия.

Этот военный конфликт стал крупнейшей войной европейского масштаба, втянувшей через систему союзнических связей та­кие политические силы и страны, как Империя, Фландрия, Арагон и Португалия — на стороне Англии; Кастилия, Шотландия и папство — на стороне Франции. В этой войне, тесно связанной с инутренним развитием стран-участниц, решался вопрос о терри­ториальном размежевании ряда государств и политических образований — Франции и Англии, Англии и Шотландии, Франции и Фландрии, Кастилии и Арагона. Для Англии он вырос в про­блему образования универсального государства, включавшего раз­ные народы; для Франции — в проблему существования ее как самостоятельного государства.

Война началась в 1337 г. успешными операциями англичан на севере. Они победили на море в 1340 г. (битва при Слейсе у берегов Фландрии). Поворотное значение для первого этапа войны имела победа англичан на суше в 1346 г. в битве при Креси в Пикардии, одном из наиболее знаменитых сражений средневековья. Это по­зволило им взять в 1347 г. Кале — важный стратегический порт, куда экспортировалась шерсть из Англии. Он был взят после 12 месяцев мужественной обороны жителей и подвига 6 его граж­дан, которые решились принять смерть ради спасения города от уничтожения.

На юго-западе англичане захватили с моря Гиень и Гасконь, где наместником короля Эдуарда III стал его сын Эдуард, прозван­ный по цвету лат Черным принцем и снискавший себе славу во­енными подвигами. Базируясь в Бордо, он вместе со своими ры­царями совершал жестокие грабительские набеги на центральные области Франции. Возвращаясь из очередного набега в 1356 г. его войска были настигнуты близ Пуатье французской армией. Фран­цузы, численно превосходившие англичан, казалось, могли рас­считывать на победу. Однако и в этой битве они были разбиты.

Причины неудач французов коренились в недостатках военной организации и особенностях тактики. Английская армия была чис­ленно небольшой, но хорошо организованной. Отряды наемных рыцарей действовали сплоченно, согласованно, четко выполняя приказы командующего. Существенную ее часть составляли хо­рошо обученные английские стрелки из лука, главным образом из числа свободных крестьян. В сражениях английские рыцари спешивались, что помогало их взаимодействию с лучниками.

Французская армия, несмотря на практику выкупа военной служ­бы, оставалась преимущественно плохо организованным феодаль­ным ополчением. Король мог эффективно контролировать только свою часть войска. Основной боевой единицей являлись тяжело вооруженные конные рыцари. Лучников было немного. Отсутст­вие взаимодействия рыцарей и пехоты, обычно неподвижно сто­явшей в сражении, делало их одинаково уязвимыми для врага. В ближнем бою англичане легко разъединяли французских рыца­рей на отдельные отряды, стаскивали с коней, что делало тех со­вершенно беспомощными из-за тяжелых лат, и брали в плен, чтобы затем потребовать выкуп. Выкуп стал с первого дня войны сред­ством обогащения для той и другой стороны.

Недостатки французской армии сказались с особой силой в битве при Пуатье. Часть феодалов, не выдержав натиска врага, увела свои отряды рыцарей. Были выбраны неудачные для французов позиции, попытка спешивания части рыцарей и их взаимодейст­вия с пехотой тоже оказалась неудачной. Хронисты писали, что в битве погиб весь цвет французского рыцарства. Потери французов насчитывали 5—6 тыс. человек, примерно половину из них со­ставляли рыцари. Многие французы оказались пленниками анг­личан. Король Иоанн II, бесстрашно сражаясь во имя рыцарской чести, забыл о необходимой для главы государства осторожности и тоже попал в плен.

Парижское восстание 1356—1358 гг. Поражение при Пуатье поставило всю страну в крайне тяжелое положение. Казна была пуста, значительная часть территории оккупирована. Нужны были ог­ромные средства на продолжение войны и выкуп короля из плена. Сумма выкупа была определена в 3 млн. золотых экю. К ощу­щению унижения Франции, которое возникло после Пуатье, прибавилось крайнее раздражение против дворянства, не сумевшего выполнить свой долг перед страной и организовать ее защиту. Протест вызывали условия перемирия, заключенного пленным ко­ролем, признавшим все завоевания англичан. Дофин (наследник престола во Франции) Карл, желая получить согласие сословий на сбор налога, созвал в октябре 1356 г. Генеральные штаты. В их составе в связи с ослаблением дворянства из-за военных потерь численно преобладали представители городов. Выражая обществен­ное мнение, дофин и Генеральные штаты отказались утвердить договор с Англией. На волне глубокого недовольства правительством Генеральные штаты попытались взять в свои руки управление страной и тем самым изменить политическую роль представительного органа. Депутаты потребовали отставки членов Королевского совета и ряда должностных лиц. 28 членов комиссии из состава депутатов Генеральных штатов должны были контроли­ровать все решения, касающиеся армии, а также должностных назначений в государственном аппарате. Дофин отказался выпол­нить требования Генеральных штатов, в Париже начались волне­ния, которые возглавил глава муниципалитета — купеческий стар­шина Этьен Марсель.

Новое собрание, созванное без согласия дофина в марте 1357 г. при решающем участии городских депутатов, выработало проект реформ, получивший название Великого мартовского ордонанса. Согласно этому проекту, Генеральные штаты превращались в ре­гулярный орган; ему должно было принадлежать право формирования центральных органов государственного аппарата из состава депутатов. В стране установилось двоевластие, которое длилось более полутора лет. Этот срок оказался достаточным для того, чтобы обнаружилось глубокое отчуждение представительного ор­гана от народных масс, а также не менее глубокие межсословные противоречия внутри Генеральных штатов. Привилегированные сословия не могли согласиться с решением о налогообложении, так как вотированная штатами субсидия в размере 15% годового дохода затрагивала их интересы. Духовенство и дворянство отка­зались платить налог и принимать участие в работе штатов. Горо­да, ратуя за местные интересы, отказались поддерживать пари­жан, что отразило слабую консолидацию городского сословия в масштабах страны. Политика Этьена Марселя и городской вер­хушки рождала протест и у основной массы парижан, за счет ко­торых те пытались решить налоговые трудности в стране. Силь­ное недовольство вызвали меры по изменению монеты, к кото­рым, вопреки общественному мнению, прибег Этьен Марсель.

Новое собрание Генеральных штатов в феврале 1358 г. обнару­жило политическую изоляцию городской верхушки Парижа. Этим хотел воспользоваться дофин. Тогда Этьен Марсель решил пойти на открытое восстание против королевской власти. 22 февраля 1358 г. с вооруженными ремесленниками купеческий старшина ворвался во дворец, где на глазах дофина были убиты два его бли­жайших советника — маршалы Шампани и Нормандии. На пере­пуганного дофина Этьена Марсель надел свою сине-красную шапку (цвета Парижа), обещая ему безопасность и покровительство. До­фин был вынужден подтвердить ордонанс, изданный по инициа­тиве штатов. Однако через месяц он бежал из Парижа и стал го­товить осаду столицы. Дофин использовал при этом местные со­брания штатов. Некоторые из них дали ему субсидии, тем самым еще раз подтвердив, что парижская городская верхушка потеряла авторитет в стране. В условиях, когда дофин открыл военные дей­ствия против парижан, городская верхушка пошла на предатель­ство, вступив в союз с королем Наварры Карлом Злым. Этот пра­витель маленького государства на юге Франции, используя свое родство с Капетингами, вел борьбу с домом Валуа и даже пере­шел на сторону англичан. Городская верхушка Парижа, заключив с ним союз, тем самым сыграла на руку сепаратистским тенден­циям, особенно пагубным в условиях войны.

Жакерия и конец Парижского восстания. Тяжелую ситуацию в стране усугубило начавшееся в мае 1358 г. крестьянское восста­ние. Принятая в то время презрительная кличка крестьян «Жак-простак» дала название этому крупному восстанию в истории За­падной Европы периода феодализма. Среди причин Жакерии сле­дует в первую очередь назвать характерное для этого периода стремление феодалов увеличить размеры сеньориальных поборов. Для крестьянства, чьи поселения не были защищены, подобно городам, стенами и укреплениями, были особенно тяжелы по­следствия военных поражений и оккупации. Их грабили не толь­ко англичане, но и французская наемная армия.

В условиях войны резко возросли государственные налоги, оп­лата которых была особенно тяжела из-за обеднения части кре­стьянства. Наконец, в 1348 г. на Францию обрушилась эпидемия чумы — Черная смерть, которая унесла от 1/3 до 1/2 населения, затронув в первую очередь народные массы. Убыль населения повысила ценность рабочих рук и привела к повышению заработ­ной платы, в том числе сельских работников. Однако правительство приняло так называемое рабочее законодательство, исклю­чившее возможность роста заработной платы, поддержав таким образом начавшуюся в этих условиях сеньориальную реакцию. Все это определило двуединую направленность восстания как анти­феодального и как антиправительственного движения.

При объяснении причин восстания следует также учесть перемены в сознании крестьянства, произошедшие под влиянием измене­ний его хозяйственной роли и социального статуса. Война усилила социальную роль крестьянских общин, которые брали на себя за­дачи самообороны от английской оккупации и грабежа наемников.

Непосредственным поводом к восстанию явились меры, кото­рые предпринял дофин. Готовясь к блокаде столицы, он потребо­вал от окрестных крестьян выполнения работ по укреплению зам­ков. 28 мая в области Бовези к северу от Парижа крестьяне в стычке с отрядом дворян убили нескольких рыцарей. Это послу­жило сигналом к восстанию. Оно быстро охватило значительную территорию Северной Франции — Бовези, Пикардию, Иль-де-Франс, Шампань. Протест перерос в крестьянскую войну, в ко­торой к крестьянам примкнули деревенские ремесленники, мелкие торговцы, сельские священники. Общее число восставших, по сви­детельству хронистов, достигало 100 тыс. Современники назвали ее войной недворян против дворян, поскольку участники ставили цель «искоренить дворян всего мира и самим стать господами».

Жаки уничтожали налоговые документы и списки феодальных повинностей, разрушали замки, убивали феодалов. Они не выра­ботали письменной программы. Однако известную организован­ность движению сообщало участие крестьянских общин. В ходе восстания обнаружились попытки к совместным действиям и вза­имной поддержке между крестьянами и городским плебсом. В ряде городов городские низы выражали сочувствие, восставшим кресть­янам, открывали им ворота, предлагая объединиться в борьбе с богатыми горожанами. Этьен Марсель тоже попытался использовать крестьянское движение, чтобы, в частности, снять осаду с Парижа, и даже послал несколько отрядов в помощь жакам. Од­нако по мере развития событий он поспешил отказаться от союза с ними.

Наиболее организованные и широкие формы восстание имело в Бовези. Во главе объединенных отрядов крестьян стал Гильом Каль, знакомый с военным делом. Он назначал капитанов в отдель­ные отряды, рассылал приказы, пытаясь добиться единства и дис­циплины. Приказы заверялись королевской печатью, на знаменах крестьян изображался королевский герб, что отразило монархи­ческие иллюзии крестьянства, выступавшего против феодалов и государственных чиновников, но за «доброго короля».

8 июня около селения Мелло крестьяне встретились с войском феодалов под предводительством Карла Злого. Численный пере­вес был на стороне жаков, однако в течение двух дней обе сторо­ны не рискнули начать сражение. Карл Злой предложил перего­воры с целью захвата Гильома Каля. Его союз с Этьеном Мар­селем послужил известной гарантией доверия крестьян. Не потребовав заложников, Гильом Каль явился на встречу, был ве­роломно захвачен, подвергнут мучениям и казнен. После этого рыцари бросились на лишенное предводителя, плохо вооружен­ное крестьянское войско и разгромили его. Восстание в Бовези было подавлено; в ряде районов отдельные крестьянские отряды действовали до сентября 1358 г. Жестокость расправы с крестья­нами соответствовала ужасу, который они внушали феодалам.

В Жакерии отчетливое желание уничтожить феодалов соединя­лось с наивными и неопределенными чаяниями свободной жиз­ни без господ, под главенством «доброго короля». Она обнаружи­ла присущую крестьянским восстаниям слабую организованность. Однако восстание до известной степени ограничило попытки сень­оров увеличить феодальную эксплуатацию и обеспечило возмож­ность дальнейшего развития хозяйства лично свободного кресть­янина в условиях товарного производства.

Разгром Жакерии ускорил конец Парижского восстания. В конце июня дофин с большой армией подошел к стенам Парижа. Руко­водимые Этьеном Марселем городские верхи пошли на открытое предательство, согласившись впустить в столицу вражеские анг­лийские отряды, которые привел Карл Наваррский. Большинст­во сподвижников Этьена Марселя покинули его. В конце июня он был убит сторонниками дофина, который вступил в столицу и расправился с главными участниками восстания. Реформы Гене­ральных штатов были отменены, хотя монархия извлекла опреде­ленные уроки из происшедшего и даже попыталась использовать некоторые административные мероприятия штатов в свою пользу.

Мир в Бретиньи. Реформы Карла V. В 1360 г. Франция заклю­чила с Англией мир в Бретиньи. Его условия носили компро­миссный характер, хотя и были тяжелы для Франции. Английский король отказывался от притязаний на французскую корону, но земли к югу от Луары, т.е. треть страны, оставались под его властью.

Мир, по существу, был временной передышкой: продолжение войны представлялось неизбежным, и целям ее были подчинены реформы дофина, затем короля Карла V (1364—1380). Основная из них касалась армии. Она предполагала усиление королевского контроля над армией и дисциплины в ней. В частности, была упрочена власть главнокомандующего — коннетабля. Была рас­ширена и укреплена система наемничества или оплачиваемой службы по контракту; усилена артиллерия; предприняты меры по обучению пеших воинов стрельбе из лука и арбалета. При Карле V было демократизировано военное руководство, которое ком­плектовалось с учетом в первую очередь военных способностей человека, а не его места в феодальной иерархии. На должность коннетабля был назначен мелкий бретонский рыцарь Дюгеклен — талантливый и осторожный полководец. Благодаря этим рефор­мам, а также некоторым изменениям в тактике, в частности пере­ходу к тактике мелких сражений, началась полоса военных успе­хов Франции. В середине 70-х годов XIV в. французская армия оттеснила англичан на юге страны к морю, оставив под их вла­стью только Бордо, Байонну и побережье между ними.

Военные реформы были подкреплены мерами в области нало­гов. Карл V широко практиковал прямой налог в виде подымного сбора (фуаж) наряду с косвенными налогами на продаваемые товары, в том числе на соль (габель). При нем продолжалось услож­нение государственного аппарата, в частности налогового ведом­ства; появляются должности генералов финансов и провинциаль­ных финансовых чиновников, назначаемых королем. Неизбежное увеличение налогов, которые ложились бременем в основном на средние слои городского и сельского населения, вызвало новое обострение классовой и социальной борьбы.

Народные восстания во второй половине XIV в. В 70—80-е годы XIV в. по всей стране прокатилась волна народных антиналого­вых восстаний, которые захватили в первую очередь города.

Вслед за горожанами пришло в движение и крестьянство, в ча­стности на севере страны в районах, где проходила Жакерия. Ос­новные события развернулись в Лангедоке, Оверни, Пуату, До­фине. Движение охватило более значительную, чем при Жаке­рии, территорию и длилось свыше двух лет (с весны 1382 г. по лето 1384 г.). Восставшие крестьяне, к которым присоединились многие городские ремесленники, именовались «тюшенами» — «скрывающимися в лесу» (tauche — лесок; возможна аналогия с именем восставших тогда же крестьян Савойи — тукинов). Начатое против введения нового тяжелого налога, оно переросло в войну против духовенства, дворянства и купцов — всех, «кто не имел мозолистых и шершавых рук». После разгрома тюшенов в откры­том бою близ Нима они разбились на мелкие отряды и перешли к тактике «кустарничной» войны (засады и вылазки), что делало их неуловимыми, позволило долго продержаться и даже захватывать замки и города. Часто их усилия были обращены против грабежей отрядов наемников, сливаясь с борьбой против английской оккупации. В начале 80-х годов основные силы крестьян были разбиты, хотя отдельные отряды тюшенов действовали до 1390 г.

Социальную борьбу 70—80-х годов XIV в. отличало соединение антиправительственного и антифеодального протеста с острой внутригородской борьбой, вызванной имущественным и социаль­ным расслоением ремесленной массы. В результате этой борьбы правительству пришлось временно отменить фуаж. Вплоть до на­чала XV в. оно не рисковало повышать налоги.

Феодальная усобица. Восстание кабошьенов. Успехи централи­зации во Франции не исключали обострения сепаратистских тен­денций. В условиях внешней опасности это могло нанести серьезный ущерб стране. Так случилось, когда в правление психиче­ски больного Карла VI (1380—1422) началась ожесточенная борьба двух феодальных партий, во главе которых стояли дядья и опеку­ны короля — герцоги Бургундский и Орлеанский.

Бургундию унаследовал младший сын короля Иоанна Доброго Филипп Смелый (1364—1404), основав герцогскую династию Валуа. Он имел особое положение «настоятеля пэров Франции» и укрепил его браком с наследницей богатых областей Западной Европы — Фландрии и Артуа. Бургундские герцоги стремились к тому, чтобы стать самостоятельными государями, чему способст­вовало формальное вхождение ряда их земель не в состав Фран­ции, а в состав империи. На этом этапе Столетней войны именно Бургундская партия представляла наибольшую угрозу для единст­ва Франции. Союзником герцога Орлеанского являлись его род­ственники, крупные феодалы юга — графы Арманьяки, отчего усобица называлась «войной бургундцев и арманьяков». Пользу­ясь временным ослаблением королевской власти, обе группиров­ки стремились к политической независимости в своих владениях, в том числе и в апанажах, т.е. территориях, которые выделялись членам королевской семьи из состава королевского домена и бы­ли неотчуждаемы.

Междоусобица, сопровождаемая грабежом казны, налоговыми и административными злоупотреблениями, вызвала широкое дви­жение общественного протеста. С требованием внутренних ре­форм выступили Парижский университет и депутаты Генераль­ных штатов, созванных в 1413 г. Однако они оказались бессиль­ными исправить положение, и тогда в апреле 1413 г. в Париже вспыхнуло восстание. В нем с особой силой сказались внутриго­родские противоречия, что определило сложный социальный состав восстания, раскол в среде участников и изменение направ­ленности движения.

Восстание начал цех мясников, зажиточные мастера которого хотели добиться усиления своего политического влияния в городе. Они организовали мелкий ремесленный люд и подмастерьев собственного цеха, а также зависимые от себя цехи живодеров, скорняков и дубильщиков, которые вместе с присоединившимися к ним мелкими ремесленниками и городской беднотой других цехов города составили главную силу восстания. Его предводителем стал живодер Симон Кабош, по имени которого участников иосстания стали называть кабошьенами. Были выдвинуты требования прекращения междоусобицы, снижения налогов и упорядочения их взимания. Правительство вынуждено было принять Кабошьенский ордонанс, который предлагал программу умерен­ных реформ в финансовой и судебной областях. В качестве условия для нормального функционирования государственного аппа­рата и гарантии от злоупотреблений было выдвинуто требование выборности чиновников и запрета продажи государственных долж­ностей. Несмотря на прогрессивный в целом характер ордонанса, он не мог удовлетворить беднейшие слои города.

Положение осложняло вмешательство герцога Бургундского, причастность которого к восстанию объяснялась его политическими расчетами в борьбе за власть. Начался второй этап восстания. Со­держание его составила борьба низов против городской верхуш­ки, которая отошла от восстания. Ее союзник герцог Бургунд­ский пошел на сговор с англичанами. Городская верхушка, из­бавляя город от англичан и желая подавить восстание, вступила в переговоры с арманьяками, которые вошли в город в сентябре 1413 г. Последовала жестокая расправа с восставшими. Кабошьенский ордонанс был отменен.

Возобновление Столетней войны. В 1415 г. английская армия, возглавляемая королем Генрихом V, возобновила военные действия в Пикардии с намерением взять Кале. Франция, ослабленная междоусобицей, растеряла все достижения в военной организа­ции, приобретенные, в частности, благодаря реформам Карла V. В октябре 1415 г. в битве при Азенкуре с английским войском вновь встретилось плохо организованное ополчение французских рыцарей — феодалов, потерпевших бесславное поражение. Анг­личане захватили Нормандию и Мэн.

Положение усугублялось позицией герцога Бургундского Иоан­на Бесстрашного (1404—1419), который в 1416 г. заключил союз с Англией и оказал ей значительную помощь. При нем и его сыне Филиппе Добром (1419—1467) набирал силу процесс превращения Бургундии во влиятельную европейскую державу. Существенно расширилась ее территория, создавались органы центральной и местной власти, включая сословно-представительные. Получив ти­тул «Великого герцога Запада», Филипп Добрый стал стремиться

и к королевскому венцу. Однако Бургундия в своем новом облике была слабым политическим объединением разных областей и городов, тяготеющих к автономии. Герцогская власть носила характер не столько публично-правовой, сколько сеньориальной власти. Тем не менее, Бургундское герцогство представляло существенное препятствие для объединения французских земель, а союз с англичанами способствовал его успехам.

В результате англичане добились заключения мира на тяжелейших для Франции условиях. По договору в Труа 1420 г. при жиз­ни Карла VI правителем Франции становился английский король Генрих V; затем престол должен был перейти к сыну английского короля и французской принцессы, дочери Карла VI - будущему Генриху VI. Дофин Карл, сын Карла VI, был отстранен от наследования. Франция, таким образом, утрачивала независимость, становясь частью объединенного англо-французского королевства. В 1422 г. Генрих V внезапно умер в полном расцвете сил; спустя несколько месяцев эта же участь постигла и Карла VI. Англия и герцог Бургундский признали королем обоих государств десятимесячного Генриха VI, за которого стал править его дядя герцог Бедфорд. Однако дофин Карл, невзирая на условия мира, провозгласил себя королем Франции Карлом VII (1422-1461) и начал борьбу за трон. Его власть признали некоторые провинции, расположенные в центре страны, на юге (Лангедок), юго-востоке (Дофине) и юго-западе (Пуату). Не уступая по размерам областям, занятым англичанами, эти земли, однако, были менее плодородными и населенными. Они не составляли компактной тер­ритории, окруженные и разорванные владениями англичан и гер­цога Бургундского.

Для Франции начался новый этап войны - борьба за независи­мость, в которой на карту был поставлен вопрос о самостоятель­ном существовании французского государства. Этот поворот в вои­не определился уже к концу ее первого этапа, завершившегося подписанием мира в Бретиньи в 1360 г., однако только теперь он обрел выраженные формы.

Существенным фактором в дальнейшем развитии событий была политика англичан на завоеванных землях, которые рассмат­ривались ими как средство обогащения. Генрих V начал разда­вать их в собственность английским баронам и рыцарям. Порты Нормандии заселялись англичанами. Подобная политика, усиливая английскую экспансию, одновременно рождала ответное сопротивление французского населения, ненависть к завоевателям, вызванную репрессиями англичан и грабежами их наемников.

Необходимость защитить свой дом и страну в целом послужила источником народного сопротивления, которое явилось решаю­щей причиной нового этапа войны для Франции.

Партизанская война. Отдельные проявления народно-освободи­тельной борьбы имели место с начала английской оккупации. В условиях средневековья, когда война шла медленно, с редкими крупными сражениями и преимущественно оборонительной так­тикой, население становилось главной жертвой грабежей и осад. Правительство рассчитывало на народное сопротивление, стиму­лируя и организуя его. Города с укрепленными стенами являлись готовыми центрами отпора врагу. Население деревень укрепляло церкви, которые называли «крепостями бедных».

Масштабы и эффективность народного сопротивления на этом этапе войны были связаны с действием общинных организаций в деревне и цеховых корпораций в городах. По звону колокола на­селение городов и деревень собиралось в отряды, руководителя­ми которых часто приглашались дворяне. Неуловимые для врагов партизанские отряды находили неизменную поддержку жителей, несмотря на казни, которые применяли англичане за содействие и участие в партизанском движении. Развитию движения способствовала рассредоточенность английских крепостей с военными гарнизонами на значительной территории, часто далеко друг от друга и от основных сил армии. В этих условиях англичане не рисковали покидать крепости и передвигаться иначе, как много­численными и хорошо вооруженными отрядами. Французы стали предпринимать попытки совместных действий народного опол­чения с королевской армией. В оккупированных англичанами Па­риже и Руане были раскрыты заговоры, участники которых всту­пили в сношения с Карлом VII с целью помочь французской ар­мии при осаде этих городов.

Жанна д'Арк — народная героиня. В 1428 г. англичане, желая подкрепить действия на севере страны военными операциями на юге, предприняли осаду Орлеана. Взятие этой первоклассной по тому времени крепости открывало им почти беспрепятственное продвижение на юг. Получив подкрепление из Бордо, на которое они рассчитывали, англичане сделали бы положение французского короля безнадежным. В этот особенно тяжелый для страны мо­мент произошел решительный перелом в развитии событий, свя­занный с именем Жанны д'Арк. Она вышла из рядов народного сопротивления, став его героиней и символом.

Жанна родилась в 1412 г. в местечке Домреми на границе Франции и Лотарингии. Под влиянием военных бедствий, которые не обошли ее родные места, и глубокой любви к родине в ней созрело убеждение, что именно она должна спасти Францию, став во главе армии, которая изгонит англичан. Будучи впечатлитель­ной и глубоко религиозной девушкой, она уверяла, что слышит голоса святых, которые побуждали ее к военному подвигу и обе­щали ей свою помощь. Узнав об осаде Орлеана, она отправилась в ближайший городок Вокулер и убедила коменданта замка в сво­ей освободительной миссии. Получив оружие и боевого коня, в мужской одежде и сопровождении военного отряда, она отправилась через занятые бургундцами и англичанами области в Шинон, к дофину. Вести о ней быстро распространились по Фран­ции, порождая веру в чудесную роль Девы, как стал называть ее народ.

Находясь в бедственном положении, король поставил Жанну во главе армии, окружив опытными военачальниками. Ее природ­ный ум и наблюдательность, восприимчивость в постижении не­сложной военной тактики того времени помогали ей не только достойно вести себя в необычных условиях, но и принимать вер­ные решения. Ее находчивость подкреплялась исключительным личным мужеством, благодаря которому она была впереди всех в самых опасных местах, увлекая своим примером других. Глубо­кое осознание Жанной задачи освобождения горячо любимой родины как главной цели своей жизни, отношение к воинам как соотечественникам, имевшим ту же цель, независимо от их социального положения, — все это порождало необыкновенный энтузиазм во французской армии.

В конце апреля 1428 г. Жанна прибыла с армией в Орлеан. В течение четырех дней английские укрепления под городом были поодиночке взяты французами, и 8 мая англичане сняли осаду с крепости. Освобождение Орлеана имело исключительное значе­ние не только благодаря стратегической роли города-крепости. Это была первая большая победа французов после многих лет на­ционального унижения и позорных поражений. Она укрепляла веру Карла VII в законность его права на престол, которого он был лишен по мирному договору в Труа. Соединение его борьбы за престол с войной за освобождение и самостоятельность Фран­ции усиливало позиции Карла VII. Под давлением Жанны он осу­ществил поход в Реймс, где короновались французские монархи. Торжественная коронация Карла VII превратила его в единствен­но законного государя Франции в глазах народа и правительств других стран Европы. Последовавшее затем освобождение Шам­пани, резко улучшило положение короля. Предпринятая, однако, Жанной попытка штурма Парижа кончилась неудачей. Вместе с тем в ближайшем окружении короля после впечатляющих первых успехов Жанны возникли серьезные опасения в связи с ее расту­щей славой и влиянием.

В мае 1430 г, в стычке под Компьеном, осажденным бургундцами, она была захвачена в плен. Герцог Бургундский продал свою пленницу англичанам за 10 тыс. золотых. В конце 1430 г. Жанну перевезли в Руан — центр английского владычества — и передали инквизиции. Пытаясь умалить значение военных побед францу­зов, англичане желали доказать, что они являлись происками дья­вола. Церковный суд во главе с епископом Кошоном, защищая интересы англичан, обвинил Жанну в колдовстве. Протоколы про­цесса сохранили свидетельства стойкого поведения Жанны и ее разумные ответы на вопросы суда, желавшего запутать и погубить ее. Трибунал признал ее виновной в ереси. В мае 1431 г. она была сожжена на центральной площади Руана. На месте сожжения ныне поставлен памятник и возведена церковь.

Карл VII, столь многим обязанный Жанне, не оказал ей помо­щи. Гибель Жанны в конечном счете разрешила те сложности, которые возникали для короля и его окружения в связи с не­обычной популярностью народной героини. Лишь спустя четверть века Карл VII приказал пересмотреть судебный процесс. Жанна была признана невиновной в ереси, а позже даже объявлена святой.

Подвиг Жанны д'Арк усилил патриотические и национальные чувства французов и содействовал перелому в освободительной войне. В нем воплотились лучшие качества французского народа[8].

Для дальнейшего развития событий большое значение имели реформы Карла VII.

Налоговая и военные реформы Карла VII. В 1439 г. специаль­ным указом Карл VII установил королевскую монополию на та­лью — побор, который взимался до тех пор и королем, и сеньора­ми на общественные нужды. Отныне феодалы могли взимать его только с согласия короля и не должны были препятствовать сбору королевской тальи. Почти одновременно несколькими ордонан­сами были проведены военные реформы, которые утвердили мо­нопольное право короля вести войну и запретили сеньорам иметь своих воинов и крепости, а также создали постоянную армию. Находящаяся отныне под безусловным контролем короля, она под­разделялась на кавалерию и пешее ополчение — инфантерию. В кавалерию набирались дворяне (жандармы). Каждые 50 прихо­дов городского и сельского населения поставляли 1 обученного воина — вольного стрелка (франк-аршера). Служба в обоих родах воиск оплачивалась государством. Талья, предназначенная для со­держания постоянной армии, тоже превращалась в постоянный налог, взимаемый в условиях войны и мира. В середине XV в. окончательно определилась социальная сущность налоговой системы, когда привилегированные сословия духовенства и дворян­ства были освобождены от налогов.

Эги реформы, а также размах народного сопротивления предопределили победу Франции в Столетней войне. На заключитель­ном ее этапе взаимодействие королевской армии с отрядами на­родного сопротивления привело к изменению военной тактики французов: отказ от длительной осады и штурма городов, переход к тактике мелких сражений. Военные успехи и укрепление мо­нархии сорвали планы ее политических противников, стремящихся к ослаблению центральной власти. В 1435 г. герцог Бургундский был вынужден заключить союз с Карлом VII, получив в виде воз­награждения Пикардию и некоторые французские земли. Англи­чане потеряли Париж, Руан, Нормандию, Бордо. В их руках остался только Кале. Так закончилась война, в ходе которой ценой непосильных жертв французский народ сохранил независимость и государственный суверенитет своей родины.

Победа Франции означала ликвидацию притязаний Англии на Французскую корону и земли на континенте. Завершение войны в 1453 г. создало благоприятные условия для дальнейшего развития процесса централизации. При этом французская монархия в экстремальной ситуации и частично благодаря ей сумела решить важные для собственного усиления задачи — создать постоянную армию и постоянные налоги.

Укрепление королевской власти нашло отражение и в церков­ной политике. В 1438 г. на ассамблее французского духовенства была принята так называемая Буржская Прагматическая санкция, закрепившая вольности галликанской церкви: право свободного выбора местными капитулами епископов и аббатов, отмену аннатов (платежей в размере годового дохода от каждой церковной кафедры римскому папе), ограничение апелляций в римскую ку­рию только вопросами вероучения.

Состояние сельского хозяйства, ремесла и торговли во второй половине XV в. Франции потребовалось примерно три десятиле­тия, чтобы преодолеть урон, нанесенный Столетней войной, и достичь уровня развития 30-х годов XIV в. Особенно печальную картину опустошения и разорения являли собой французские деревни с огромной убылью населения, заброшенными землями, отсутствием скота. Разорение страны побудило монархию при­нять чрезвычайные меры. В 1451 г. правительственный указ осво­бодил все крестьянство на 8 лет от налога, призывая его вернуть­ся на прежние места поселения. Феодалы, чьи земли без кресть­янских рук не приносили никакого дохода, предоставляли их в наследственное свободное держание, со льготным размером фикси­рованной ренты. Они охотно шли на выкуп личной зависимости, стремясь привлечь и удержать на своих землях крестьян. Подоб­ная политика способствовала исчезновению остатков личной зави­симости во Франции и юридической нивелировке крестьянства. Она укрепила цензиву и положение средних слоев крестьянства.

С завершением восстановительного периода феодалы попыта­лись наверстать упущенное и увеличить ренту, а также вернуть уже забытые баналитеты. Этим попыткам, однако, противостоя­ли окрепшие в годы войны и народного сопротивления крестьян­ские общины. Они оказались бессильными только перед налого­вым нажимом со стороны государства. За 22 года правления Лю­довика XI (1461—1483) королевская талья повысилась более чем в 3 раза. Крестьянская община использовалась государством в каче­стве низшего звена налогового аппарата, что позволяло зажиточ­ным слоям деревни злоупотреблять распределением налогов. За­правляя делами общины, они, как правило, облегчали для себя налоговый гнет. В соответствии с правилом «сильный несет слабо­го» неимущие элементы освобождались от налогов. Поэтому основ­ным бременем налоги ложились на средние слои французского крестьянства. Их способность выдержать растущий налоговый гнет, который, по свидетельству современников, примерно в 5 раз пре­вышал размеры сеньориальной ренты, свидетельствовала о наличии еще достаточно крепкой прослойки среднего крестьянства и, сле­довательно, значительных еще возможностях феодального строя. Само усиление государственной эксплуатации оказалось возмож­ным в условиях заметно возросшей продуктивности крестьянско­го хозяйства в производстве зерна, мяса и вина, экспортируемых в урожайные годы в Англию, Нидерланды, Италию. Вместе с тем во французской деревне шло активное расслоение крестьянства, связанное с распространением аренды земли, что было следстви­ем потери частью крестьянства права наследственного держания.

Города Франции тоже испытали тяготы войны. Однако укреп­ленные стенами, они избежали того безудержного грабежа и ра­зорения, какие выпали на долю деревни. Более быстрому по срав­нению с деревней подъему французских городов содействовала монархия, смягчая налоги или освобождая от них горожан.

В правление Людовика XI в экономической политике государства наметились черты будущего протекционизма (государствен­ною покровительства отечественной промышленности и торговле). Людовик XI особенно поощрял развитие таких отраслей производства, как шелкоткачество, металлургия и металлическое производство, книгопечатание, производство стекла, шерстяных тканей. Для этого он предоставлял льготы местным промышлен­никам и купцам, а также выписывал мастеров из-за границы. Забота о росте ремесла и торговли диктовалась потребностями каз­ны, для которой они служили важным источником дохода. Акку­мулируя в казне доходы от ремесла и торговли, монархия затем делилась частью их со служилым дворянством в виде пенсий или платы за государственную и военную службу.

Поощряя ремесло, Людовик XI пытался укреплять и насаждать цеховую систему, рассматривая эту меру прежде всего как финансовую операцию, так как право на занятие ремеслом покупалось у короля. Благодаря этой политике цеховая система распростра­нилась и на южные города, где раньше существовало свободное ремесло. Однако в данный период эта правительственная политика подкреплялась процессом, идущим в самих городах, в том числе и южных. Расслоение мастеров и обострение противоречий в их среде вызывало стремление средних мастеров с помощью цеховых ограничений воспрепятствовать этому процессу. Подоб­ные меры, однако, не могли затормозить появления условий для капиталистической мануфактуры.

Расцвет ярмарок — общегосударственных, провинциальных и местных — во второй половине XV в. свидетельствовал об успеш­ном формировании внутреннего рынка страны. Особое значение приобрели ярмарки Лиона, ставшего в этот период крупным ев­ропейским центром оптовой торговли, а также местом деятель­ности итальянских и немецких банкиров. Во внутренней торгов­ле Франции он сыграл важную роль связующего звена между северными и южными районами. Успешно развивалась морская торговля.

Одним из наиболее ярких представителей торгово-предприни-мательского мира был банкир и купец Жак Кёр. Располагая ог­ромным капиталом, он вел торговлю с Левантом, имея для этого собственные корабли. Организованное им производство на железных рудниках носило характер раннекапиталистической ману­фактуры. Он предоставлял крупные займы королевскому дому, выполнял дипломатические и государственные поручения. Обви­ненный в казнокрадстве, чеканке фальшивой монеты и колдовстве, Жак Кёр был казнен, его имущество конфисковано. Судебный процесс свидетельствовал о слабых позициях этого слоя, а также о непоследовательной политике королевской власти. Стимулируя предпринимательство, монархия не отказывалась от возможности присвоить в пользу казны с помощью послушного судебного ап­парата крупные капиталы.

Политическое объединение Франции во второй половине XV в. Несмотря на значительное усиление после Столетней войны ко­ролевской власти, которая являлась в то время во Франции выра­зителем национального единства и государственной независимо­сти, во второй половине XV в. неоднократно активизировались силы реакции и сепаратизма. Наиболее крупное вооруженное вы­ступление против централизации имело место при Людовике XI, когда герцоги Бургундский и Бретонский организовали Лигу об­щественного блага. Выдвинув демагогический лозунг уничтоже­ния налогов и защиты народных интересов, они сумели привлечь к оппозиции часть мелкого и среднего дворянства, а также вер­хушку некоторых городов, в том числе Парижа. Одновременно и герцог Бургундский Карл Смелый (1467—1477) стремился сокру­шить своего главного противника — французского короля, создав «Великую Лотарингию» от Северного до Средиземного моря.

Часть духовенства, чиновников и зажиточных торгово-ремесленных слоев Парижа, намереваясь вернуть столице отнятые ко­ролем привилегии, поддержали Лигу. Их политическая измена ко­ролю заставила Людовика XI согласиться на позорный мир. Од­нако, получив передышку, этот очень осторожный и хитрый политик сумел постепенно справиться с врагами, разъединив их усилия и действуя главным образом мирными переговорами и ин­тригами. Со своим главным врагом Карлом Смелым Людовик XI расправился с помощью его политических противников — герцо­га Лотарингии и швейцарцев, страдавших от агрессии герцога Бур­гундского. После гибели Карла Смелого в битве с французами при Нанси (1477) Людовик XI воссоединил с Францией Пикар­дию, Ниверне и герцогство Бургундское (западную часть Бур­гундии). Графство Бургундия, Франш-Конте и Нидерланды оста­лись у дочери Карла Смелого Марии, которая вышла замуж за Максимилиана Габсбурга, сына германского императора. Эти вла­дения, таким образом, вошли в состав фамильных владений дома Габсбургов.

В 1481 г. к Франции был присоединен Прованс с крупным тор­говым и морским портом Марселем, центром средиземноморской торговли. В 1491 г. в результате брака Карла VIII (1483—1498) с Анной Бретонской к Франции была присоединена Бретань, в сле­дующем столетии окончательно вошедшая в состав королевского домена. Присоединение Лотарингии, Франш-Конте, Руссильона и Савойи растянулось до середины XIX в. Однако к концу XV в. в основных чертах процесс объединения страны был завершен. Он был подкреплен постепенным слиянием двух народностей. В XIV—XV вв. в Северной Франции на основе парижского диалекта сложился единый язык. Он заложил основы формирования общефранцузского языка, хотя в ряде областей продолжали существовать местные диалекты (провансальский и кельтский языки юга и Бретани).

В политическом развитии Франция уверенно шла к новой фор­ме государственности — абсолютной монархии. Показателем этого служило свертывание в конце XV в. практики сословного представительства. Генеральные штаты фактически бездействовали. По­следние в XV в. Генеральные штаты были созваны в 1484 г., они бесславно попытались в условиях малолетства Карла VIII усилить свое политическое влияние. Для провинциальных и местных штатов спад выразился главным образом в лишении их прежней автономии и подчинении центральной власти. Причиной упадка сословно-представительной системы явились осуществленные мо­нархией реформы — налоговая и военная, которые ослабили ее зависимость от сословий. Кроме того, к концу XV в. произошли заметные сдвиги в положении сословий и их отношении к цен­тральной власти. Создание постоянной армии, в частности, закре­пило приверженность дворянства к военной службе, оплачивае­мой государством, его безучастность к хозяйственной деятельно­сти. Это не способствовало его сближению с городским сословием. Налоговая исключительность духовенства и дворянства, сложив­шаяся к середине XV в., также усилила раскол привилегирован­ных сословий с податным третьим сословием, к которому при­надлежали горожане и крестьянство.

В XVI век Франция в