Англия в XI—XII вв.

Нормандское завоевание. К середине XI в. в Англии в основном уже господствовали феодальные порядки, но процесс феодализа­ции еще не завершился. Значительная часть крестьян, особенно в области Денло, оставалась свободной, а феодально зависимые дер­жатели земли еще не слились в единую массу зависимых крестьян. Феодальная вотчина и феодальная иерархия еще не приняли за­конченной формы и не получили повсеместного распространения.

В 1066 г. Англия подверглась нормандскому завоеванию. Герцог Нормандии Вильгельм собрал большое войско из нормандских, северофранцузских и даже итальянских рыцарей, жаждавших до­бычи, захватов новых земель и зависимых крестьян. Поводом для вторжения послужили претензии Вильгельма на английский пре­стол, якобы завещанный ему умершим незадолго до этого анг­лийским королем Эдуардом Исповедником. Папа поддержал при­тязания герцога.

В сентябре 1066 г. Вильгельм со своим войском на больших ладь­ях переплыл Ла-Манш и высадился на юге Англии. Войско гер­цога, главную силу которого составляла уже тяжело вооруженная рыцарская конница, было более многочисленно, чем английское. Во главе последнего выступил избранный «советом мудрых» но­вый король Англии Гарольд. За три недели до битвы с норманд­цами он отбил внезапное нападение норвежского короля Харальда Хардрада на Северную Англию, согласованное с Вильгельмом. Войско Гарольда состояло в основном из пешего наспех собран­ного крестьянского ополчения и его личной дружины. В октябре 1066 г. в решающей битве при Гастингсе мужественно сопротив­лявшиеся англосаксы были разбиты, сам Гарольд погиб. Герцог Нормандский же двинулся к Лондону, захватил его и стал коро­лем Англии под именем Вильгельма I Завоевателя.

Завоевание, однако, встретило отпор со стороны как англосак­сонской знати, так и сохранившегося в стране значительного слоя свободных крестьян. Особенно силен он был на севере страны. В ответ на массовые конфискации земли у местного населения в пользу пришельцев-завоевателей на севере и северо-востоке — в Денло в 1069 и 1071 гг. произошли крупные народные восстания, возглавленные представителями местной знати. Подавляя их, за­воеватели во главе с Вильгельмом опустошили главные области восстания — Йоркскую долину и графство Дарем, которые после этого несколько десятилетий оставались необитаемыми.

После подавления этих восстаний большинство земель англо-саксонской знати было конфисковано и передано иноземным рыцарям-завоевателям. Мелкие местные феодалы — тэны — частично сохранили свои владения, но стали вассалами нормандских баронов (так стали называть в Англии крупных феодалов). Сред­ние и мелкие феодалы по континентальному образцу стали называться рыцарями. В церковной иерархии и аппарате королевского управления безраздельно господствовали завоеватели — выходцы из Франции. Сам Вильгельм составил из конфискованных земель огромный «домен короны», занимавший седьмую часть всех воз­делываемых в Англии земель. Значительная часть находившихся на этих землях лесов была превращена в королевские охотничьи заповедники. Под страхом страшных наказаний жителям этих тер­риторий, особенно крестьянам, запрещалось там охотиться, рубить лес, собирать топливо.

Владение обширным доменом усиливало позиции короля по отношению к знати. Этому способствовало и то, что раздача земель нормандским феодалам происходила постепенно, по мере их кон­фискации у местного населения, в результате разбросанность, не­компактность владений крупных феодалов затрудняла складыва­ние в Англии обширных территориальных княжеств, фактически независимых от короля.

Завершение процесса феодализации. «Книга Страшного суда». Нормандское завоевание способствовало окончательному завер­шению процесса феодализации Англии. К 1066 г. герцогство Нор­мандское, как и Франция в целом, было уже полностью феодализировано. Захватив землю и политическую власть в Англии, завоеватели стремились насадить там привычные им порядки, оформить политически и юридически уже и ранее сложившиеся там феодальные отношения. Сам король в известной мере созна­тельно проводил такую политику. Одним из важных его меро­приятий на этом пути явилось проведение в 1086 г. всеанглийской поземельной переписи, получившей в народе название «Книга Страшного суда» («Domesday book»), поскольку лица, дававшие сведения ее составителям, обязывались под угрозой наказания го­ворить, «ничего не утаивая», как на «Страшном суде».

Перепись имела две главные цели: во-первых, дать королю сведения о размерах владений и доходов его вассалов, чтобы требовать с них определенной военной службы; во-вторых, король хотел иметь точные сведения для обложения всего населения денежным налогом. Этим потребностям соответствовали и вопросы исследования: сколько земли в каждом графстве находится в королевском домене, сколько у крупных духовных и светских феодалов, каково количество их вассалов. При этом учитывалось количество гайд (в это время уже фискальных единиц) в каждом маноре, земельных наделов (плугов земли) и плуговых упряжек (рабочего скота) в домене и у крестьян-держателей, численность крестьян разных категорий, живущих в маноре. Отмечалась приблизительная доходность манора в деньгах. В целом «Книга Страшного суда» содержала богатую информацию о хозяйстве и социальной структуре почти всей территории Англии, а также их динамике, поскольку фиксировала данные по трем периодам: 1) в правление Эдуарда Исповедника; 2) в годы последовавшие непосредственно после завоевания, и 3) на 1086 г Данные «Великой переписи» свидетельствуют о том, что ее проведение укрепило феодальный строй и ускорило превращение свободных крестьян в зависимых. Это видно из того, что в окончательном ее варианте единицей учета служила не деревня но уже вотчина – манор, а главное – из того, что многие из свободных до 1066 г. крестьян оказались записанными под 1086 г. как вилланы. В Англии XI в. этот термин, как правило, обозначал держателей, находившихся в поземельной зависимости, плативших ренту, в том числе часто выполнявших барщину.

Аграрный строй и положение крестьянства в ХI-ХП вв. Население Англии, по данным «Книги Страшного суда», составляло в это время около 1, 5 млн человек; из них громадное большинство (не менее 95%) жило в деревне. Главным занятием населения было земледелие. В центральных и южных, в основном земледельческих районах страны преобладали большие деревни и сохраня­лась сельская община с системой открытых полей, выпасом по жнивью, чересполосицей и принудительным севооборотом. На северо-востоке, а также на западе, на восточных склонах Пеннинских гор и южной части Оксфордшира значительное распростра­нение получило овцеводство. Шерсть уже в это время была важным предметом торговли. Вывозили ее преимущественно во Фландрию, где фламандские ремесленники вырабатывали из нее сукна. В этих овцеводческих областях, как и на северо-западе страны, чаще встречались мелкие поселения или хутора, не знавшие системы открытых полей.

После нормандского завоевания английская феодальная вотчина (манор) принимает законченную форму, подчинив себе ранее свободную сельскую общину. Хозяйство маноров, особенно круп­ных, основывалось на барщинном труде зависимых крестьян, отчасти — дворовых. Там, где господствовала система открытых полей, в ее общий распорядок включалась и господская земля (домен), а также земли еще лично свободных крестьян. Преобла­дали маноры с доменом, вилланами и свободными держателями, но было и немало маноров, значительно отличавшихся от этого классического типа, в которых не было домена или он был неве­лик, большее место занимали свободные держатели, чем зависи­мые. Манор XI—XII вв. оставался в основном натуральным хозяйством.

Основную часть крестьянства, по данным «Книги Страшног суда», составляли вилланы, имевшие полный надел земли — виргату (30 акров) — или часть надела, а также долю участия в общинных выпасах и лугах; они выполняли барщину, несли нату­ральные и денежные платежи в пользу лорда. В «Книге Страшного суда» указаны также бордарии — зависимые крестьяне с наделом, значительно меньшим, чем у виллана (обычно от 7 до 15 акров). Помимо вилланов и бордариев в английской деревне XI—XII вв. имелись коттарии (позднее коттеры) — зависимые крестьяне, дер­жатели мелких участков, обычно в 2—3 акра, приусадебной зем­ли. Они работали на лорда и добывали средства к существованию дополнительными занятиями (были пастухами, сельскими кузне­цами, плотниками и т.п.). Самую низшую категорию зависимых крестьян составляли сервы. По большей части это были дворовые люди, не имевшие, как правило, наделов и своего хозяйства и выполнявшие различные тяжелые работы в господской усадьбе и на господских полях.

Свободное крестьянство не исчезло в Англии и после норманд­ского завоевания, хотя численность его значительно сократилась и правовое положение ухудшилось. Наличие в деревне наряду с зависимыми слоя лично свободных крестьян (фригольдеров) сос­тавляло одну из характерных особенностей аграрного развития Англии в средние века. Особенно много свободных крестьян сох­ранилось на северо-востоке страны — в Денло. Хотя свободный крестьянин был обязан уплачивать лорду обычно небольшую денежную ренту, выполнять некоторые относительно легкие повин­ности и подчиняться его юрисдикции, он считался юридически свободной личностью.

На протяжении XII в. различные категории крестьянства все больше превращаются в зависимых крестьян — вилланов, глав­ной повинностью которых являлась барщина, обычно в размере трех, а иногда и более дней в неделю. Кроме того, виллан платил оброк отчасти продуктами, отчасти деньгами. Он часто подвер­гался произвольному обложению со стороны господина, уплачивал особый взнос при выдаче замуж дочерей, отдавал помещику луч­шую голову скота при вступлении в наследство; он обязан был также соблюдать мельничный, пивоваренный и другие баналитеты. Росли и многочисленные церковные поборы, самым тяжелым из которых была десятина.

Развитие городов. Города начали возникать в Англии как цен­тры ремесла и торговли в X—XI вв., еще до нормандского завое­вания. «Книга Страшного суда» насчитывает до сотни городов, в которых проживало около 5% всего населения.

В результате усиления политических связей Англии с Норман­дией и другими французскими землями окрепли и расширились ее торговые связи. Значительную торговлю с континентом вел Лон­дон, а также Сауггемптон, Дувр, Сендвич, Ипсвич, Бостон и дру­гие города. Предметами вывоза наряду с шерстью были свинец, олово, скот. Несколько позже (с конца XII—начала XIII в.) стали вывозить хлеб и кожи. Все эти продукты сельского хозяйства про­давали и светские феодалы и монастыри, но иногда и крестьяне. Уже в XI и особенно в XII в. получили значительное распростра­нение ярмарки (Винчестерская, Бостонская, Стэмфордская, в Йор­ке и др.), которые посещались купцами не только из Фландрии, но и из Италии, Германии и других стран.

С ростом городов как экономических центров формировалось сословие горожан. Наиболее значительные города Англии были расположены на королевском домене, и их сеньором являлся сам король. Это осложняло борьбу горожан за политическую автоно­мию, так как бороться с таким могущественным сеньором отдель­ным, даже крупным, городам было не под силу. Поэтому ни один из английских городов не смог добиться самоуправления типа французской коммуны; английские города вынуждены были до­вольствоваться лишь отдельными экономическими и финансовыми привилегиями и частичным самоуправлением, которые оформля­лись королевскими хартиями.

Освобождения от обременительных феодальных платежей они обычно добивались путем уплаты сеньору ежегодной фиксиро­ванной денежной суммы (так называемой «фирмы») с правом го­рожан самим производить раскладку и сбор этих средств среди жителей. За деньги же они часто приобретали право самоуправ­ления и суда, ограничивавшее вмешательство королевских или сеньориальных должностных лиц в дела городской общины. Города покупали также право иметь привилегированную корпорацию горожан (так называемую торговую гильдию), в которую обычно входили не только купцы, но и некоторые ремесленники. Однако пользоваться этими привилегиями могли лишь те, кто принимал участие в уплате «фирмы», т.е. наиболее состоятельные горожане. Более мелкие сеньориальные города обычно добивались лишь эко­номических привилегий и не пользовались самоуправлением.

В Лондоне, Линкольне, Йорке, Винчестере и других городах еще в конце XI—начале XII в. появились собственно ремесленные гиль­дии (цехи), которые вступали в борьбу со стоявшей у власти го­родской верхушкой.

Особенности ленной системы и политического развития страны. Значение нормандского завоевания. Нормандские бароны являлись непосредственными вассалами короля. Но Вильгельм требовал вас­сальной службы не только от баронов, но и от их вассалов. Все рыцари, чьими бы вассалами они ни были, обязаны были, сог­ласно «Солсберийской присяге» 1085 г., по требованию короля нести службу в королевском войске. С введением прямой вас­сальной зависимости всех феодальных землевладельцев от короля система вассалитета получила в Англии более централизованный характер, чем на континенте, где обычно действовало правило: «Вассал моего вассала — не мой вассал».

С момента нормандского завоевания королевская власть в Анг­лии оказалась сильнее, чем в других странах тогдашней Западной Европы. На первых порах это определялось наличием большого королевского домена, отсутствием компактных крупных феодаль­ных владений, особенностями вассальной системы, политической слабостью городов. Враждебность к завоевателям местного насе­ления, ослабевшая лишь ко второй половине XII в., также побу­ждала нормандскую верхушку сплачиваться вокруг короля. Ис­пользуя эту ситуацию, Вильгельм I сразу же создал относительно сильный аппарат центрального управления. Во главе графств были поставлены должностные лица короля — шерифы, ведавшие ад­министрацией, судом, сбором налогов и королевских доходов. Были сохранены и даже повышены налоги, дававшие королю большие финансовые ресурсы.

Таким образом, нормандское завоевание заметно усилило ко­ролевскую власть, политическое единство страны и создало пред­посылки для образования в Англии относительно централизо­ванного государства.

Социально-политическое развитие Англии в конце XI—XII в. Усиление центральной власти продолжалось в Англии и после смер­ти Вильгельма I. В этом в той или иной степени были заинтере­сованы все феодальные слои. Даже крупные бароны в конце XI — начале XII в. нуждались в нем для подавления враждебного анг­лосаксонского населения, и прежде всего разного рода крестьян­ского протеста (ведь крестьянство составляли именно англосаксы). У короля были и другие, более последовательные союзники, прежде всего мелкие и средние феодальные землевладельцы — рыцари как нормандского, так и англосаксонского происхождения. Этот слой феодалов видел в короле защиту не только от крестьянских движений, но и от посягательств на их земли и доходы со стороны крупных феодалов. Поддерживала королевскую власть и церковь, превратившаяся благодаря щедрым пожалованиям Завоевателя и его преемников в крупнейшего феодального землевладельца стра­ны. Она пользовалась широкими привилегиями, и в частности правом иметь церковные суды, независимые от королевских. Естественными союзниками королевской власти являлись и наибо­лее значительные, расположенные в домене города, а также составлявшее около 12% населения свободное крестьянство, для которого король был единственной защитой от крупных феодалов. Такое соотношение социальных сил создавало условия для со­хранения и дальнейшего развития централизации. Преемники Вильгельма I, особенно его младший сын Генрих I (1100—1135), продолжали укреплять центральный государственный аппарат: боль­шую роль стал играть постоянный королевский совет (королевская курия), включавший высших должностных лиц — королевских судей, лиц, ведавших королевской канцелярией, казной и сбором налогов (юстициарий, канцлер, казначей). В состав курии входили также наиболее верные королю крупные феодалы. Она совмеща­ла в себе судебные, административные и финансовые функции. Важное значение приобрели разъездные судьи, перемещавшие­ся по стране и контролировавшие деятельность администрации, осуществление правосудия, сбор налогов в графствах.

Уже при Генрихе I внутри королевской курии выделяется казначейство, носившее в Англии название «Палаты шахматной дос­ки»[9] и ведавшее сбором королевских доходов и проверкой фи­нансовой отчетности шерифов, а также судебное ведомство.

Вместе с тем в поисках противовеса политическому влиянию крупных феодалов и для укрепления власти шерифов на местах Генрих I стал энергично восстанавливать, хотя и под контролем центральной власти, старые англосаксонские органы местного управления, собрания свободных жителей сотен и графств. В со­тенных собраниях чинился суд по мелким правонарушениям, распределялись и затем взыскивались налоги, проводились раз­ного рода правительственные расследования.

Несмотря на успехи централизации, крупнейшие магнаты и в Англии при любом удобном случае проявляли непокорность ко­ролю. Настоящая феодальная усобица разразилась после смерти Генриха I (1135), не оставившего после себя сыновей. Претензии на престол предъявили одновременно его дочь Матильда — жена француза, графа Анжуйского Жоффруа Плантагенета, и племян­ник, также французский феодал Стефан граф Блуа. Воспользо­вавшись борьбой за престол, феодалы, поддерживавшие претен­дентов, разоряли и грабили страну, особенно крестьян и горо­жан, полностью вышли из повиновения центральной власти. Феодальная анархия прекратилась только в 1153 г., когда при по­средничестве церкви Стефан и Матильда заключили соглашение, по которому королем признавался Стефан, но после его смерти престол должен был перейти к сыну Матильды, молодому графу Анжуйскому Генриху Плантагенету. В 1154 г. он вступил на анг­лийский престол под именем Генриха II, положив начало новой династии Плантагенетов, правившей страной до конца XIV в.

Генрих II (1154—1189) сосредоточил под своей властью огром­ные владения: кроме Англии ему принадлежала, как и его пред­шественникам, Нормандия, а также обширные земли во Фран­ции — Анжу, Мэн, Турень, Пуату. Позднее он присоединил к ним и Аквитанию. Англия стала, таким образом, частью большой державы Плантагенетов (иногда ее называют Анжуйской импери­ей). Обладая большими финансовыми ресурсами и опираясь на поддержку рыцарства, горожан и свободного крестьянства, Ген­рих II подавил смуты феодалов в Англии, распустил их отряды, срыл замки, стал назначать на должности шерифов выходцев из мелких и средних феодалов, подчинив их всецело королевской курии.

Важную роль в укреплении централизации государства сыграли реформы Генриха П. Стремясь расширить компетенцию королев­ского суда за счет сеньориальных судов, он провел судебную ре­форму. Сущность ее заключалась в том, что каждый свободный человек мог за определенную плату получить разрешение пере­нести свое дело из любого вотчинного суда в королевский, где оно расследовалось присяжными, тогда как в вотчинных судах судебный процесс осуществлялся по-прежнему с помощью «божь­его суда»[10].

Введение института присяжных вызвало огромный приток су­дебных дел в королевский суд из сеньориальных курий. Падению влияния последних содействовало и то, что Генрих II изъял из их компетенции все тяжкие уголовные преступления и значительно ограничил их юрисдикцию по земельным искам. Королевская ку­рия была признана высшим апелляционным судом для всех сень­ориальных судов. От этой реформы выиграло прежде всего ры­царство, а также зажиточные свободные крестьяне и горожане. Подавляющее большинство населения страны — лично зависи­мого крестьянства (вилланов) — эта реформа не коснулась. Коро­левские суды не принимали иски вилланов против их господ; они остались подсудны своему господину. Судебная реформа Генриха II отвечала интересам средних и мелких феодалов. Усилив коро­левскую власть, оказав поддержку рыцарям и верхушке свободно­го крестьянства, она углубила пропасть между свободными и лично зависимыми крестьянами, оставила последних вне защиты коро­левских судов и тем содействовала ухудшению их юридического положения и усилению феодального гнета.

Расширение судебных функций королевской курии увеличило доходы короля. Но значительные слои населения страдали от тя­желых штрафов, налагавшихся королевскими судами. В процессе судебной практики королевских судов стало постепенно выраба­тываться так называемое общее право (common law) — единое для всей страны королевское право, которое постепенно вытес­няло местное право, применявшееся в сеньориальных судах и су­дах сотен и графств.

Генрих II провел также военную реформу. Она заключалась в том, что военная служба феодалов в пользу короля ограничива­лась определенным, сравнительно небольшим сроком. Взамен ос­тальной, а иногда и всей службы феодалы должны были уплачи­вать особую денежную сумму — «щитовые деньги». На эти деньги король нанимал рыцарей, что уменьшало его зависимость от опол­чения баронов. Кроме того, король предписывал, чтобы каждый свободный человек в соответствии с его имущественным положе­нием имел определенное вооружение и по призыву короля дол­жен был являться для участия в походе. Тем самым как бы вос­станавливалось пришедшее в упадок старинное ополчение сво­бодного крестьянства (англосаксонский «фирд»).

Все эти реформы усиливали королевскую власть и содействова­ли централизации феодального государства.

Неудачной оказалась попыт ка Генриха II поставить под конт­роль государства церковные суды. На этой почве он столкнулся с главой английской церкви, архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом. В ходе борьбы по негласному приказу короля Бекет был убит (1170). В дело вмешался папа, вынудивший Ген­риха II под угрозой отлучения принести публичное покаяние и отказаться от реформы церковных судов.

Завоевание Ирландии. Попытки захвата Шотландии. Укрепив центральную власть в Англии, Генрих II в интересах английских феодалов предпринял завоевание Ирландии, где еще только заро­ждался феодализм и господствовал клановый строй. Английские бароны начали походы в Ирландию в 1169—1170 гг. на свой страх и риск. После их первых успехов в Ирландию в 1171 г. прибыл сам король, быстро одержавший победы над клановыми вождя­ми, которые вынуждены были признать Генриха II своим «вер­ховным правителем». Однако фактически англичанам удалось под­чинить себе лишь небольшую часть ирландских земель в прибреж­ной юго-восточной части острова и создать здесь укрепленный район, позднее названный «Пэйл» (буквально — огороженная тер­ритория). Отсюда английские феодалы, ставшие собственниками захваченных в Пэйле клановых земель, делали набеги и на другие области Ирландии, что мешало нормальному развитию феодали­зации и складыванию государства на острове. В Пэйле англий­ские завоеватели насаждали феодальные порядки, превращая ра­нее свободных ирландцев в своих зависимых крестьян.

Генрих II предпринимал также попытки подчинить Шотланд­ское государство, северного соседа Англии. В ходе непрерывных пограничных войн он пленил шотландского короля Уильяма Льва и в 1174 г. вынудил его заключить договор, по которому Уильям принес ему оммаж и вассальную присягу за Шотландию. Однако Шотландия, уже достаточно феодализированная и централизован­ная страна, вскоре освободилась от вассальной зависимости. В противовес нажиму Англии, она стала все более сближаться с Францией, с которой позднее (в XIII—XIV вв.) оказалась в тес­ном антианглийском союзе.

Складывание единой английской народности. Нормандцы и дру­гие выходцы из Франции не сразу слились с коренным населени­ем Англии. На протяжении XII в. короли нередко обращались в официальных актах к своим подданным как к «французам и анг­личанам». Но к концу XII в. этнические и языковые различия между местным населением и нормандскими завоевателями факти­чески стерлись. Французский элемент влился в этнический состав складывавшейся английской народности, сложился единый со­циокультурный тип населения. Разговорным языком основной мас­сы жителей Англии — крестьян, горожан и подавляющего боль­шинства феодалов, особенно рыцарства, — был английский. Лишь феодальная знать, представители королевской администрации, юристы пользовались также французским языком, который наряду с латынью служил официальным языком в государственных учреждениях.

Несмотря на значительное укрепление центральной власти при Генрихе II, в Англии неоднократно вспыхивали восстания недо­вольной его политикой знати, в том числе сыновей короля. Их поддерживали мятежные феодалы континентальных владений Ппантагенетов, в которых Генрих II не располагал такой полнотой власти, как в Англии.