Фрагмент II: Завершение

Столовый нож как-то сам собой выскользнул из пальцев. Звонкий стук ударившегося о паркет лезвия заставил Генри встрепенуться.

Утро началось хуже обычного. Он не доел свой завтрак, не услышал будильника, проснулся на десять минут позже, чем хотел, и разлил воду в попытке налить себе чашечку кофе… К тому же он опаздывал на работу, и эта мысль угнетала.

Генри Фэйдинг работал клерком — и не самого высокого пошиба. Получая абсолютный минимум, который только может получать клерк, Генри не роптал, ведь альтернативой было бы не зарабатывать ничего. Он не считал опоздание фатальным для своей карьеры офисного планктона, однако оно означало вычет некой суммы из месячного жалования, гарантированное лишение совершенно не гарантированной премии… и глухую тоску. Генри всегда внутренне пугался, когда нарушал установленные кем-либо правила, — и сразу тосковал, словно его уже повязали суровые стражи порядка, вынесли приговор и привели его в исполнение.

Генри Фэйдинг уронил ключ, пытаясь закрыть дверь своей маленькой квартиры. Он с упорством и обреченностью зашарил пальцами по холодному бетону. Другой человек почувствовал бы несказанное раздражение, но Генри не ощущал ничего. Он лишь хотел поскорее попасть на работу.

Выходя из многоэтажки, Генри поежился от холода — для этого времени года было невыносимо зябко. И тускло, хотя погода — вот ведь чудо для Англии — стояла не пасмурная. Но Генри сегодня все видел в черно-белом спектре.

Когда из закоулка выскользнула тень, Генри обреченно подумал, что сейчас расстанется с бумажником. И жалкими крохами наличности в нем. И ненужной уже несколько лет визиткой… Тень приблизилась, и Генри понял, что это была именно Тень — а не одетый в темное незнакомец. Черная рука медленно, словно не желая испугать, опустилась на его плечо.

— Пойдем, Генри, — на удивление мягко произнесла Тень. — Пойдем. Тебя уже ждут.

Генри истово замотал головой. Он не хотел никуда идти с этим странным… существом.

— Не хочешь? — искренне расстроилась Тень. — Хорошо, подумай еще. Еще немного времени я могу тебе дать…

Генри Фэйдинг моргнул. Тень исчезла, словно никогда и не существовала под этим солнцем. Плечо все еще помнило касание, но разум быстренько нивелировал это ощущение, сводил его в ничто, превращая в легкую галлюцинацию, вызванную недосыпом. Генри взглянул на дешевые наручные часы и засеменил в офис.

Генри всегда словно растворялся в своем рабочем месте. Ощущал, что не существует никакого маленького человечка. Только огромная корпоративная махина, в которой он служит винтиком. Сегодня его впервые не посетило это переживание — более того, Генри Фэйдинг почувствовал себя лишним в своем офисном стуле. Он осязал чужеродность клавиатуры под пальцами. Обонял запах дешевого и вредного пластика. Смотрел в мерцающий кучкой бессмысленных символов монитор.

Он вновь ощутил руку Тени на своем плече. Фраза «Тебя уже ждут» словно сама собой сложилась из черных пикселей на экране. И снова нахлынуло чувство… зябкости.

Генри Фэйдинг закрыл глаза. В какой-то момент ему даже показалось, что он упал со стула, и сейчас над ним начнет потешаться весь отдел — но он не услышал неизбежного грохота, не почувствовал соприкосновения с полом… Но падение было — чувство равновесия, растревоженное донельзя, сигнализировало, что Генри с огромным ускорением движется куда-то вниз.

Он открыл глаза на первом этаже, который никогда раньше не видел в течение рабочего дня. Картина перед его взором не заиграла новыми красками: все то же самое, плюс люди. Спешащие, шутящие, улыбающиеся, любящие и любимые кем-то. Разноцветные — вот что мог сказать о них серый человечек Генри Фэйдинг. Настолько разноцветные, что в этом сером мире выглядели ужасно неподходящими. Не то что сам Генри.

Он шел по улице, всматриваясь в свои руки. Сквозь них он видел брусчатку, по которой неторопливо двигался. Даже это его не пугало. Носки его ботинок так же просвечивали — это не пугало его тоже. Если руки выглядят полупрозрачными, то почему бы ногам быть исключением?

«Хорошо, подумай еще».

Генри Фэйдинг чувствовал себя так, будто разучился думать еще до собственного рождения. Его привычный мир полетел кувырком — но он не испытывал каких-то особых чувств, присущих человеку, попавшему в странную и сюрреалистичную ситуацию. Его тело пронизывал холод, люди, идущие навстречу, впервые в жизни не цепляли его плечами. Не наступали ему на ноги. Они двигались сквозь него.

Как и раньше, Генри Фэйдинг встал перед многоэтажкой, из которой совсем недавно вышел. Где-то в глубине подсознания наконец пришло понимание причин всего, что с ним сегодня произошло. Но увядший за годы бессмысленного существования разум не хотел обращаться к подсознанию. Генри вздохнул — и взлетел. Ему было лень идти по лестнице, и он стеснялся пользоваться лифтом. Он проник сквозь стену на лестничную клетку и посмотрел на лежащий рядом с дверью его квартиры ключ, который он, несомненно, поднял, когда уходил.

А еще Генри Фэйдинг увидел Тень.

— Как странно, — вкрадчиво сказала она. — Невыразимо странно было наблюдать за тобой, Генри. Скажи мне… Как ты мог настолько выпасть из жизни, что, выпав из нее по-настоящему, даже не заметил этого?

Генри пожал плечами. Все это невыразимо его утомило.

— Я хочу взглянуть, — произнес он. Его тон можно было бы назвать умоляющим, если бы в нем было чуть меньше тоски и больше желания.

— Взгляни. — Генри почувствовал, что Тень улыбается, хотя и не мог сказать наверняка.

Он шагнул вперед, проходя сквозь Тень, проходя сквозь запертую дверь. Повернулся влево и шагнул прямо в стену, за которой находилась столовая.

Генри Фэйдинг смотрел. Его последнее желание исполнилось, ведь он оказался так неординарен. Никаких эмоций, никаких щемящих грудь чувств. Никаких сожалений или воспоминаний. Только бесконечная серость в глазах от одного лишь взгляда на безжизненное тело Генри Фэйдинга.