Глава 4. Первая жертва

Его глаза, холодные, как лед,

Небрежный взгляд бросает луч надежды,

И через миг он тебя убьет,

И тут же позабудет в темноте кромешной…

(Автор неизвестен)

На следующий день я проснулась с призрачной надеждой, что день выдастся удачным. И стоило мне только открыть глаза, эта надежда развеялась в пух и прах. Во-первых, Алекто как сумасшедшая носилась по комнате в поисках своей утерянной блузки. Если честно, то я совсем не поняла, зачем она ей понадобилась, ведь на уроках так или иначе полагается присутствовать в школьной форме. Во-вторых, под утро я почему-то сильно замерзла и больше всего на свете не желала вылезать из-под одеяла, оставшись нежиться в теплой постельке. Но это было невозможно, так как через четверть часа уже нужно было быть на завтраке. А это могло значить только то, что мне снова придется увидеться с Тем-О-Ком-Нельзя-Думать. И, конечно же, тогда мое настроение испортится окончательно, а день скатится ко всем чертям.

Я знала, что в таких ситуациях нужно себя вести непринужденно и ни на что не обращать внимания, но его присутствие на меня действовало как какой-то особый вид магии. Я не понимала, зачем ему вздумалось меня охмурить, и мне это не нравилось. После вчерашнего разговора я постоянно вспоминала о Томе, не в состоянии думать ни о чем другом. Ну и что, что он красив? Люциус и Рудольфус били тоже очень привлекательными парнями, но меня к ним совершенно не тянуло.

А в Томе таилась какая-то неведомая сила, которая заставляла меня терять рассудок. И это очень меня злило. Мне так не хотелось признавать, что он был прав, когда говорил, что я хочу его. А если и так, то что? Любая девушка желает находиться рядом с ним, и Том здесь не виноват — таким уж он родился. Но, в отличие от остальных, я не собиралась афишировать свои желания, а наоборот — намеревалась подавить их в себе. Для этого у меня было достаточно силы воли.

* * *

Как только я очутилась на пороге Большого Зала, то тут же невольно принялась искать в толпе знакомое лицо. А когда нашла, то увидела, что он тоже смотрит на меня и нагло улыбается. Весь его вид говорил: «Ну, я же тебе сказал, что ты сама ищешь со мной встречи!» От этого мне захотелось плюнуть ему в лицо, сказав пару-тройку обидных фраз, что у меня весьма неплохо получалось. Но я сдержала себя, зашагав в сторону противоположного конца стола, и завтрак провела в окружении шестикурсников.

Первым уроком у нас были Заклинания, поэтому, прихватив сумку с учебниками, я направилась на второй этаж. За мной увязался Люциус, и я этому не препятствовала. В коридоре, как всегда, царил полумрак, по окнам стучали капли дождя. В узком проходе около женского туалета почему-то столпились ученики, слышались приглушенные вскрики и возгласы. Все толкались, что-то кричали, кое-где раздавались всхлипы. И хаффлпафцу было бы понятно, что здесь что-то произошло. Я обеспокоенно взглянула на Малфоя. Как только Люциус поймал мой взгляд, он едва заметно кивнул, давая понять, что там действительно что-то не так. Мы пробрались поближе, чтобы взглянуть, что же там такое. И, чем ближе мы подходили, тем отчетливей слышались чьи-то рыдания. Слезами заливалась моя ровесница с Хаффлпафа, грязнокровка и полная дура, Миртл Рубенс. Ее круглое лицо покраснело и опухло от слез, что делало ее еще некрасивее, очки съехали набок, волосы растрепались. Впрочем, удивляться не следовало — Миртл всегда слыла истеричкой и паникершей, по любому поводу заливалась слезами и начинала скандалить. Но все же на данный момент в самой толпе царила атмосфера паники и нервозности. Внезапно из толпы вынырнула Нарцисса и тут же кинулась ко мне. Ее большие голубые глаза были расширенны, но не от страха, а от перевозбуждения, лицо излучало восторг и загадочность.

— Белла, там такое случилось! — воскликнула она. — Пойдем же, скорее!

Не успела я сказать и слово, как сестра схватила меня за руку и потащила в самую гущу толпы, я же вцепилась Люциусу в рукав, чтобы он от нас не отстал. Бесцеремонно расталкивая малышню и продвигаясь вперед, я, наконец, смогла рассмотреть, что же происходит. Прямо в центре толпы, посреди прохода лежала Эмили Смит, грязнокровка из Хаффлпафа и приятельница Миртл. Казалось, что девочка превратилась в восковую статую, похожую на человека. Ее лицо было бледным, словно мел, на нем застыли удивление и страх, а рука все еще сжимали волшебную палочку. Такое впечатление, что она пыталась отбиться, прежде чем на нее наложили чары Оцепенения. Хотя, я не могла сказать наверняка, что с ней случилось, так как при чарах Оцепенения человек способен слышать, видеть и чувствовать и не способен лишь двигаться, а взгляд Эмили был стеклянный и отсутствующий, словно у мертвой.

Я отвела взгляд от хаффлпафки и взглянула на Малфоя. Его серые глаза выражали полное безразличие. Видимо кто-то из слизеринцев решил позабавиться, вот и заколдовал ее, а после оставил здесь лежать, даже не потрудившись, замести следы преступления. Нужно будет потом расспросить Лестрейнджа и Роквуда по поводу этого инцидента. Наверное, здесь был замешан кто-то из их компании, они всегда любили помучить грязнокровок, а тем более, представителей факультета Хаффлпаф.

Внезапно гул голосов стал замолкать — в коридоре зазвучал властный голос.

— Всем ученикам разойтись по классам, учителей и старост прошу подойти сюда!

В проходе появился профессор Диппет собственной персоной, а за ним спешили профессор Слагхорн, Дамблдор и деканы Хаффлпафа и Равенкло. Все тут же расступились и замолчали, кое-кто поспешил в сторону учебных аудиторий. Тишину нарушали только истерические всхлипы Миртл, которая прижалась спиной к стенке, закрыв лицо руками. Учеников уже стало раза в три меньше, остались только старшекурсники и старосты. Я заметила Тома Риддла, который стоял недалеко от профессора Диппета и равнодушным взглядом наблюдал за происходящим. Казалось, он о чем-то глубоко задумался, но руки выдавали его нервозность, нервно теребя застёжку мантии. С чего бы это? Что он задумал? Да и что вообще произошло, если сам директор отрывается от своих дел и приходит разбираться с шалостями слизеринцев?

Как будто прочитав мои мысли, Нарцисса, не отпуская моей руки, быстро юркнула за колонну. Я сразу же последовала за ней, а за мной подоспел и Люциус. Мы тесно прижались друг к другу, стараясь не попасться на глаза учителям.

Миртл все еще сидела на полу, не прекращая рыдать. К ней подошла профессор Колс, декан Хаффлпафа и осторожно взяла ее за плечи.

— Миртл, успокойся… Скажи, что здесь произошло? — голос преподавательницы Астрономии звучал, как всегда негромко, и, казалось, подействовал на Миртл успокаивающе. Та подняла на нее заплаканные и опухшие глаза, снова всхлипнула.

— Я не знаю, профессор, правда! Когда я вчера пришла в спальню, ее еще не было, я думала, что она где-то гуляет… А когда проснулась, то решила, что она уже пошла на завтрак и не разбудила меня… А потом… Потом…

Ее голос превратился в какую-то смесь всхлипов и икания, из глаз снова потекли слезы, голова опустилась. Профессор Колс переглянулась с Диппетом, тот кивнул, она перевела взгляд на Риддла.

— Том, будь добр, отведи ее в больничное крыло.

Парень молча кивнул и равнодушно посмотрел на Миртл. Та же мгновенно ринулась к нему, вцепившись пальцами в его руку. Казалось, она стала рыдать еще сильнее и еще громче. Ну, конечно же, вызвать жалость у самого популярного парня Хогвартса, а потом добиться его утешений — мечта любой магглорожденной дурнушки в очках и с прыщавым лицом. Смотря на то, как Миртл жмется к Риддлу, мне стало до ужаса противно, захотелось выбежать из укрытия и наложить на нее Оглушающее заклятие. Но разум все-таки взял верх над эмоциями, да и если я буду так реагировать на каждую грязнокровку, которая липнет к Риддлу, то мне не хватит времени на свою жизнь — их так много, что я не успею всех перебить.

Теперь, когда в коридоре остались одни преподаватели, мы пытались дышать как можно тише, чтобы не выдать своего присутствия и не получить штрафных баллов за пропуск урока. Дамблдор подошел к Эмили и осторожно коснулся ее руки.

— Холодная, — сказал он. — Это произошло около семи часов назад, во время отбоя.

К нему подошел профессор Диппет и принялся задумчиво разглядывать тело девушки. Не знаю, сколько прошло времени, но оно мне показалось вечностью.

— Нет, Альбус, она не мертва, — после длительного раздумья подвел итог профессор Диппет. — Но это и не чары Оцепенения, а более тяжелая и тонкая магия, а, возможно, и темная.

— Но кто это мог сделать, Арманд? — подала голос профессор Колс. Ее лицо казалось еще бледнее, чем обычно, голос дрожал. — Я никогда не поверю, что это кто-то из учеников!

— Я тоже не хочу в это верить, Глория, но случиться может всякое. Многие ученики уже давно научились такой магии, о которой мы в их возрасте знали только понаслышке, — проговорил профессор Диппет. — Единственное, что я могу сказать, так это то, что это был кто-то из тех, кто находится в замке, так как чужих в последние сутки у нас не наблюдалось. И меня очень пугает тот факт, что виновником может оказаться любой из обитателей замка, а тем более ученик.

— Но она ведь не мертва, ей ведь можно как-то помочь? — воскликнула профессор Колс, ее голос дрожал еще больше. Казалось, еще вот-вот и она разрыдается.

— Корень мандрагоры поможет ей в любом случае, Глория. Когда он поспеет, я уверен, что профессор Слагхорн и мадам Ингер приготовят отличное зелье, которое исцелит ученицу Смит.

— Но, Арманд, вы не подумали, что нападения могу повториться? И что это вовсе не несчастный случай?

Профессор Диппет внимательно посмотрел на Дамблдора поверх очков. Преподаватель Трансфигурации был взволнован и насторожен еще больше директора школы.

— Мы сделаем все, чтобы найти виновника этого происшествия в самые кратчайшие сроки, не подключая Министерство.

— Но ученикам может грозить опасность!

— Этого больше не повторится, Альбус, будьте уверены. Учителя и старосты будут по ночам патрулировать коридоры, ученикам будет запрещено покидать гостиные после восьми часов вечера. А сейчас, я думаю, нужно отправить мисс Смит в больничное крыло, чтобы ее посмотрела мадам Ингер, а после всем идти на уроки.

С этими словами профессор Диппет взмахнул волшебной палочкой, сотворив носилки для Эмили. Мы с Люциусом и Нарциссой как можно плотнее вжались в стенку, чтобы остаться незамеченными профессорами, которые небольшой процессией направились в сторону больничного крыла. Как только за углом исчезла спина профессора Слагхорна, я, наконец, позволила себе отдышаться, усевшись прямо на пол. Люциус поступил подобно мне, а Нарцисса осталась стоять на том же месте, где была, все еще потрясенная увиденным. Не знаю почему, но мне все это уж очень не понравилось. Нет, дело не в грязнокровке и не в нападении. Просто меня вдруг пронзило какое-то очень нехорошее предчувствие, что все это случилось неспроста, что у этого нападения есть свои причины. Судя по словам директора, то это слишком сильная магия для подростка, а очень способных старшекурсников у нас в школе можно пересчитать по пальцам. Я тряхнула головой, чтобы отогнать от себя эти глупые мысли и взглянула на Люциуса. Тот казался спокойным и невозмутимым, как будто бы только что ничего не произошло.

— Тебе это все не кажется странным? — мой шепот пронзил глухую тишину, эхом отразившись от каменных стен.

— Ты про что? — Малфой взглянул на меня.

— Я про грязнокровку!

— Ну и что? Одной больше, одной меньше, велика потеря, — пожал плечами Люц.

— Я не о том, болван, я имею в виду то, что на нее напал кто-то из слизеринцев, я уверенна!

— Белла, какая разница? Главное, что это нас не касается!

— С чего ты взял? — я подозрительно прищурилась, стараясь разглядеть ответ в его светло-серых глазах, но они по-прежнему казались бесстрастными.

— Да потому что эта Смит грязнокровка!

— Мне кажется, или ты имеешь в виду, что нападения повторятся?

Мои подозрения усиливались со скоростью самой быстрой метлы. Люциус то ли что-то скрывал, то ли на что-то намекал, а, возможно, все сразу.

— Всякое может случиться…

— Ты что-то знаешь, — это был не вопрос, а утверждение. — У тебя есть информация, которая не известна учителям, ведь так?

Внезапно Малфой усмехнулся своей самой сладкой улыбкой и щелкнул меня пальцем по носу.

— Белла, ты, кажется, не высыпаешься, вот тебе и мерещатся разные заговоры. Просто забудь об этом, как об очередной неудаче Хаффлпафа и порадуйся избавлению от грязнокровки. А на нас вряд ли кто-то посмеет напасть — тогда весь магический мир будет стоять на ушах. Получай удовольствие от незапланированного прогула урока.

С этими словами Люциус ловко поднялся с пола, усмехнулся Нарциссе, потрепав ее по голове и с грациозной походкой удалился. Я посмотрела на сестру снизу вверх. На ее лице читалась смесь восторга, страха и удивления. Ее голубые глаза пристально смотрели на меня, словно чего-то ожидая.

— Это Малфой на нее напал, да? — шепотом спросила она, наклонившись ко мне.

— Не говори глупостей, Цисси, он сам не знает, о чем говорит, — я попыталась отмахнуться от нее, зная, что сейчас будет поток самых глупых вопросов. Вот в чем-чем, а в задавании вопросов моя сестра был мастером, и мне всегда казалось, что она даже не думала, что спрашивала. Правда, Нарцисса вообще мало думала, а все свои проблемы решала за счет милой мордашки.

Я поднялась с пола, отряхивая мантию. Взглянула на наручные часы — до конца урока оставалось меньше получаса, идти туда не имело смысла. Значит, придется где-нибудь провести свободное время. Это не составляло проблемы, так как в Хогвартсе было полно подобных мест.

А может быть, Малфой все-таки прав и мне эта ситуация только показалась странной? Возможно, это обычная закономерность противостояния чистокровных волшебников грязнокровкам? Да и профессор Диппет не придал этому особого значения. А то, что Дамблдор запаниковал, не так уж и серьезно — он всегда волновался за его любимчиков магглорожденных, это было известно всем. Но откуда тогда у меня взялись дурные предчувствия? Своей интуиции я всегда доверяла, она никогда меня не подводила. Что же тогда должно быть сейчас? Что-то подсказывало мне, что это не последняя жертва, что это только начало странных и ужасных событий в школе, и еще неизвестно, чем все обернется для учеников. А еще я была уверена, что Люциус что-то знает, а, возможно, даже был заранее осведомлен о том, что планируется нападение. Но кто его совершил — я не могла и предположить. Это мог быть любой слизеринец, но вот почему он не замел следы, почему оставил тело Эмили лежать посреди коридора? Да и вообще, не проще ли было ее просто убить, а не подвергать какому-то сложному черномагическому заклинанию?

Ну вот, теперь я снова забиваю себе голову ненужными мыслями. Что-то последнее время у меня уж очень часто это случается. Хотя, скорей всего, это обычное женское любопытство, не более. Все-таки мне бы хотелось посмотреть на того героя, который властвовал сегодня ночью в коридоре на втором этаже напротив женского туалета. И именно там у нас вчера с Риддлом состоялся разговор… А не может ли быть, что это?.. Да нет же, почему опять Риддл? Хотя с его стороны было весьма странно то, что он ни с того ни с сего набросился на первую попавшуюся грязнокровку. Максимум, что он мог ей сделать, так это.… В общем, сделать то, что хочет от каждой приглянувшейся ему девушки. И что я знала наверняка, так это то, что в таких ситуациях ему важна не чистота крови, а внешние данные. А еще, кажется, моя внешность вполне подходила под его критерии…

31.01.2010