Легенда веков

Перевод М. Кудинова

С женою и детьми, покрыт звериной шкурой,

Под проливным дождем, взлохмаченный и хмурый,

Бежал от лика Иеговы Каин прочь;

И прибыл наконец, когда спустилась ночь,

К подножию горы, где полные печали

Измученные сыновья ему сказали:

«Мы здесь уляжемся на землю и заснем».

Но Каин спать не мог: он думал, а потом

Вверх посмотрел и там, в глубинах небосвода,

Глаза увидел вдруг, не скрыла непогода

Их взора. На него тот взор был устремлен.

«Путь пройден небольшой!» — дрожа воскликнул он.

И, разбудив жену и сыновей, он снова

Возглавил их побег. Не говоря ни слова,

Шел тридцать дней подряд и тридцать шел ночей,

От шума вздрагивал, не расправлял плечей;

Боясь взглянуть назад, он шел, с пространством споря,

Без сна и отдыха. И вот на берег моря,

В край, названный потом Ассуром, он пришел.

«Здесь остановимся, — сказал он. — Я нашел

Себе убежище, достигнув края света».

И в небо мрачное он глянул, молвив это,

И увидал глаза в бездонной глубине.

Охвачен дрожью, закричал он: «Дайте мне

Укрыться где-нибудь!» И сыновья в печали

Смотрели на него и головой качали.

Иавалу, отцу тех, кто живет в шатрах,

Раскидывая их в пустыне и песках,

Так Каин приказал: «Здесь натяни полотна!»

И возвели шатер с его стеной неплотной,

Камнями придавив полотнища к земле.

«Ты видишь что-нибудь?» — спросила в полумгле

Дочь сыновей его, ребенок нежный Цилла.

«Глаза! — ответил он. — Мне жизнь моя постыла».

Иувал, предок тех, кто в барабаны бьет

И с гуслями в руках по улице бредет,

Воскликнул: «Я могу соорудить иное!»

Он Каина укрыл за бронзовой стеною.

И Каин вновь сказал: «Глаза! Опять глаза!»

«Мы крепость возведем, — Енох ему сказал.—

Построим город, цитадель и много башен.

Никто не подойдет — так будет город страшен.

И все ворота в нем закроем на засов».

И Тувалкаин, этот предок кузнецов,

Стал город воздвигать ужасный, как проклятье.

Покуда строил он, все остальные братья

Прочь гнали тех, кто смел приблизиться к стенам,

Глаза выкалывали им, а по ночам

Из лука целились, пуская в звезды стрелы.

Не полотно шатров — гранит рукой умелой

Был поднят к небесам. Все плиты меж собой

Связали намертво железною скобой,

И толщина стены горе не уступала,

И тень от башен тьмой равнину наполняла,

И на вратах был знак: «Вход богу воспрещен».

Когда ж увидели, что труд их завершен,

То в башню каменную предка поместили.

Он мрачно в ней сидел и так ответил Цилле,

Спросившей у него, исчезли ли глаза:

«Нет! Здесь они опять». А сыновьям сказал:

«Хочу я под землей, как мертвецы в могиле,

Укрыться навсегда, чтоб обо мне забыли

И чтобы ничего не видеть мне вовек».

Могилу вырыли. Спустился человек

Под своды мрачные — он не считал ступени

И в полной темноте уселся на сиденье.

Потом прислушался. Не слышно ничего.

Он был один. Глаза… смотрели на него.

НАДПИСЬ [495] (X век до P. X.)

Перевод В. Рогова

Я Меша, Кема сын[496], могуч и венценосен.

Я чащу вырубил столетних черных сосен

И город в Африке воздвиг, Ваал-Меон,

Двумя надежными стенами обнесен,

И рек: тюрьма грозит владеющему домом,

Который не снабжен проточным водоемом,

Чтоб в пору зимнюю двухмесячных дождей

Могли стада коров, овец, козлов, свиней,

Что к пастбищам гурьбой идут при зное мая,

Быть в городской черте, ее не покидая.

Там я врата возвел, там башню я возвел.

Я за Астарту в бой победоносный шел[497],

И Кем, Астарты муж, отец мой, всех грознее,

Со мной Гад-Омри гнал, владыку Иудеи[498].

Ар о эр я воздвиг, несокрушимый град —

Там башню я возвел, возвел твердыню врат.

Меня за доброту народы все хвалили,

Подвластны мне, царю, Дибона[499]рати были,

Что с песней гибель пьют, когда нужда есть в том,

И цедят кровь орла с верблюжьим молоком.

Судья и царь, я шел, мне лился на знамена

Свет Кема, Бела свет, Астарты и Дагона —

Сиянье четырех властительных светил.

Из Ура к Тиру я подземный ход прорыл,

Я Нево стал царем, вершины благородной,

Лишь то я совершал, что небесам угодно.

И ныне в склепе я смежил навеки взор,

Но камень будет вам святыней с этих пор,

Сжигайте же бетель перед моей могилой:

Ведь это мощь моя всех в Нево истребила[500],

Все стаи воронов я вволю накормил,

Я рынки голыми рабынями забил,

Четыреста слонов добычу мне влачили,

Все дети малые распяты мною были,

Десницей я во тьму смёл злые племена

И городам вернул былые имена.

17 июля 1870 г.

КАССАНДРА [501]