Ключевые понятия. Аспектуальная семантическая зона как множество способов описания динамики ситуаций («внутреннее время» глагола)

Аспектуальная семантическая зона как множество способов описания динамики ситуаций («внутреннее время» глагола). Аспект и семантиче­ский (= «аспектуальный») тип предиката; аспект и «совершаемость» (Aktionsart).

«Количественные» и «линейные» аспектуальные значения. Основные типы количественного аспекта: итератив, мультипликатив, семельфактив, дистрибутив. Хабитуалис как «стативизация» динамических ситуаций. Количественный аспект и интенсивность.

Понятие «периода наблюдения» и линейная структура ситуации. «Внешние» и «внутренние» фрагменты длительной ситуации. Проспек-тив и результатив как описание внешних фрагментов; дуратив и пунктив как описание внутренних фрагментов, совпадающих с периодом наблю­дения. Перфект как «ослабленный» результатив, эволюционирующий по направлению к временнбму дейксису. Дуратив и прогрессив; дуратив и мгновенные ситуации (операция «линеаризации»). Имперфектив как совмещение дуративного, итеративного и хабитуального значений.

Пунктив, инхоатив и комплетив; пунктов и длительные ситуации (операция «свертывания»). Лимитативный пунктив как показатель «вло­женности» времени начала и конца ситуации в период наблюдения. Перфектив как совмещение лимитативного и пунктивного значений. Особенности перфектива «славянского» типа.

Фазовость как периферия аспектуальной зоны. Семантика фазовости как утверждение о (не)существовании ситуации по сравнению с пред­шествующим моментом времени. Четыре фазовых значения: инхоатив, терминатив, континуатив и кунктатив. Фазовость и значение «нару­шенного ожидания». Выражение «внешней фазы» ('начать/кончить тем, что...').

Модальность как двуполюсная зона, организованная вокруг оценоч­ных и ирреальных значений.

Типы оценки: качественная (интенсивность), этическая, эпистемиче-ская. Интенсивность, количественный аспект и актантная деривация; вы­ражение абсолютной и относительной интенсивности (сравнения) у ста-тивных предикатов (качественных прилагательных): элатив и компаратив.

Значения «эпистемической гипотезы» и «эпистемического ожида­ния»; [ад]миратив.

Ирреальная модальность: возможность и необходимость; «аристо­телевская эквивалентность», связывающая необходимость с отрицани­ем возможности. Внутренняя и внешняя возможность/необходимость. Условие и импликативная возможность. Реальное, нереальное и контра-фактическое условие. Модальность желания как объединение оценочной и ирреальной сфер; желание и намерение (интенциональность).

Грамматикализация модальности: от «нелокутивной» к «локутивной» модальности. Наклонение как грамматикализованная локутивная модаль­ность. Эпистемические наклонения: дубитатив, пробабилитив и ассертив; дезидеративные наклонения: оптатив и императив. Императив как соеди­нение желания и речевого акта побуждения. Разновидности императива: юссив, гортатив, прохибитив, адмонитив. «Синтаксические» наклонения.

Эвиденциальносгь как грамматикализованное выражение источни­ка информации о ситуации. Прямые vs. косвенные, непосредственные vs. опосредованные источники информации. Типы прямых источников: визуальный, невизуальный сенсорный, внутренний («эндофорический»); типы косвенных источников: инференция и рассуждение. Типы опосре­дованных источников: чужая речь, слухи, общий фонд знаний. «Цита-тивные», «заглазные» и «детализированные» эвиденциальные системы.

Модальный компонент эвиденциальных значений: рассуждение как эпистемическая оценка. Эпистемическая оценка других источников ин­формации: «модализованные» и «немодализованные» системы.

Основная библиография

Следует честно предупредить читателя, что аспектологическая литера­тура практически необозрима; даже отсеяв работы по частным проблемам аспектологии и по аспектуальным системам отдельных языков, мы все равно сможем представить лишь малую часть — причем не самого аспек-тологического айсберга, а лишь его вершины.

В области аспектуальной типологии вида одной из первых работ, про­возгласивших необходимость отказа от «бинарной» модели вида в поль­зу более сложного устройства аспектуальной зоны, было исследование [Friedrich 1974]. Следующая по времени написания книга [Comrie 1976] — по-видимому, наиболее часто цитируемая работа по общей аспектологии; это сжатый, ясный и популярный очерк состояния проблемы (но для более глубокого знакомства с аспектологией его необходимо дополнить более новыми работами). Важным этапом для понимания многообразия аспектуальных систем естественных языков было появление сборников [Tedeschi/Zaenen (eds.) 1981; De Groot/Tommola (eds.) 1984; Bache et al. (eds.) 1994 и Vet/Vetters (eds.) 1994] (список отнюдь не исчерпывающий). В этом же ряду следует упомянуть и книгу [Маслов 1984], в которой собраны публикации разных лет (в том числе и по типологии вида) нашего выдающегося аспектолога (очень информативны также написан­ные Ю. С. Масловым краткие статьи «Аспектология», «Вид», «Перфект» и «Имперфект» в [Ярцева (ред.) 1990]).

Заметной вехой в аспектологии оказался 1985 год, ознаменовавшийся выходом сразу двух монографий: [Bybee 1985 и Dahl 1985]. В обеих аспект не является единственной проблемой (в книге Джоан Байби он не являет­ся даже центральной), но в этих работах обоснованы принципы типоло­гического анализа глагольных категорий на основе «пост-структуралист­ской» идеологии — в работе Даля речь идет об анализе преимущественно синхронном, в работе Байби — об анализе, ориентированном на диа­хроническое изучение и функциональное объяснение языковых явлений. Близость позиций авторов по многим вопросам (достигнутая независимо) позволила им выступить с совместной статьей, в которой кратко изло­жены основы их подхода к изучению грамматической семантики глагола, в том числе, конечно, и аспектуальной (см. [Bybee/Dahl 1989]); см. также продолжение диахронических исследований в [Bybee et al. 1994].

Из недавних попыток эмпирического и теоретического синтеза в обла­сти типологии вида упомянем еще по крайней мере две работы. Книга [Cohen 1989] продолжает линию Косериу—Фридриха, утверждая мно­гообразие значений внутри аспектуальной семантической зоны; автор (известный французский семитолог) использует материал семитских, сла­вянских, африканских и других языков. С другой стороны, получившее довольно большой резонанс исследование [Smith 1991] (также в своей основе типологическое) является попыткой создания формальной теории

вида (опирающейся на гипотезу о бинарном характере универсальной видовой оппозиции); несмотря на то, что основная гипотеза автора представляется нам достаточно спорной, эта работа содержит много ин­тересных наблюдений и обобщений (следует иметь в виду, что Карлота Смит понимает под «аспектом» как семантический тип предиката, так и грамматическую категорию, почему ее теория и называется «двухком-понентной теорией вида»).

Несколько слов необходимо сказать и о так называемой «дискурсив­ной теории аспекта», выдвинутой в конце 70-х гг. американским типоло-гом Полом Хоппером (см. [Hopper 1979] и сборник [Hopper (ed.) 1982]; из других работ см. прежде всего сборник [Thelin (ed.) 1990)]. Сторонники этого подхода рассматривают аспект как прежде всего прагматическую категорию, обращая основное внимание на его модальные и коммуника­тивные употребления — в частности, на то, что перфективные граммемы могут использоваться для обозначения основной линии повествования, «продвижения действия», а имперфективные граммемы — для обозна­чения фоновых ситуаций, отступлений от основного действия и т. п. Такие употребления (действительно, характерные для многих языков) свидетельствуют, по-видимому, о высокой степени грамматикализации аспекта, но вряд ли должны считаться базовыми; вопрос в значительной степени остается открытым.

«Прагматическая» трактовка категории аспекта во многом напомина­ет «атемпоральную» трактовку категории времени (ср. Гл. 5, §4), также являясь попыткой найти инвариантное содержание семантически неодно­родных граммем не в сфере их (диахронически) исходных употреблений. Напомним, что на важность прагматических употреблений французских аспектуальных форм (практически полностью утративших свою базовую семантику) одним из первых обратил внимание Э. Бенвенист [1959], пред­ложивший различать «деистическии» и «нарративный» режимы («план речи» и «план истории»; последний в письменном французском языке использует только формы серии imparfait — passe simple). Близкие идеи высказывал также немецкий романист и теоретик X. Вайнрих, согласно которому видо-временные формы различают прежде всего «описывае­мую» и «пересказываемую» действительность (см. [Weinrich 1964]).

Из очень большого количества общих работ по славянским видовым системам (без анализа славянского материала не обходится и практически ни одно типологическое исследование) для специалиста по морфологии и грамматической семантике в первую очередь будут интересны, с на­шей точки зрения, [Wierzbicka 1967; Бондарко 1971; Гловинская 1982; Шелякин 1983; Падучева 1996 и Ш ату невский 1996], представляющие различные подходы; полезна также книга [Зализняк/Шмелев 1997], явля­ющаяся очень хорошим кратким введением в проблематику современной русской аспектологии.

Из известных теоретических работ по аспектологии, ориентирован­ных преимущественно на английский материал, укажем [Bennett/Par-tee 1978; Palmer 1988 и Brinton 1988] (последняя — с учетом диахро­нических данных и подробной библиографией), а также [Binnick 1991]. В области романистики отметим давние, но не утратившие актуальности исследования [Bull 1960] (эта работа предвосхитила многие положения современной аспектологии), [Coseriu 1976 и 1980]; из новейших опи­саний заслуживает внимания, в частности, [Bertinetto 1986], а также [Franckel 1989].

Специально о перфекте см. [McCoard 1978 и L. Anderson 1982]; о ре-зультативе — [Недялков (ред.) 1983]; о количественном аспекте — [Храковский (ред.) 1989]; о теории и типологии фазовых значений — [Храковский 1980 и 1987; Недялков 1987; Brinton 1988; Dik 1994].

Общие работы по теории языковой модальности относительно менее многочисленны (хотя в логике имеется давняя традиция анализа ирреаль­ной модальности, восходящая к Аристотелю), и в типологическом плане эта семантическая зона изучена существенно хуже. Одним из пионеров изучения оценочной модальности является французский лингвист Шарль Балли (см. [Балли 1932]); понятие «модуса» у Балли охватывает практиче­ски всю зону оценочной модальности. Влияние взглядов Балли заметно, в частности, и в концепции модальности В.В.Виноградова [1950], ока­завшей большое влияние на отечественную русистику; о современном состоянии проблемы см. в [Булыгина/Шмелев 1990 и Шатуновский 1996: 172-308] (с обширной библиографией); ср. также [Бондарко (ред.) 1990].

Лучшей обзорной работой по типологии модальности на сегодняш­ний день остается [Palmer 1986]; глубокие теоретические идеи содержатся и в уже многократно упоминавшихся исследованиях [Bybee 1985 и Bybee et al. 1994]. Полезен также недавний сборник [Bybee/Reischman (eds.) 1995], дающий более широкую панораму взглядов. Интересная концеп­ция модальности предлагается в [Dik 1989]. Специально о семантике сравнения см. [Сепир 1944 и Stassen 1985], об условных конструкциях — [Traugott (ed.) 1986 и Храковский 1996а]; об императиве — очень инфор­мативное исследование [ Володи н/Храковский 1986] и сборник [Храков­ский (ред.) 1992].

Основным источником по типологии эвиденциальности является во многих отношениях замечательный сборник [Chafe/Nichols (eds.) 1986] и дополняющая его статья [Willett 1988]; можно рекомендовать также не­давний сборник [Guentcheva (ed.) I996], содержащий интересные альтер­нативные трактовки целого ряда явлений. Практически единственной пу­бликацией на русском языке является обзорная статья [Козинцева 1994]. Специально об адмиративе см. [DeLancey 1997]. Одной из ранних ти­пологических работ по эвиденциальности (отличающейся оригинальной системой взглядов) является монография [Haarmann 1970].