Полупадшие ангелы

— Для начала, эльфов еще необходимо найти, — начал Бард, открывая громадный, украшенный прихотливой резьбой сундук, что стоял в углу.

До сих пор Джек не обращал на него внимания: в конце концов, сундуки есть во всех домах. Даже в самой жалкой хижине, где нет ни стульев, ни столов, есть место для хранения разного добра. Мальчуган предположил, что внутри этого сундука лежат постельные принадлежности, посуда и прочие необходимые в хозяйстве вещи.

— Эльфы гостей не жалуют — кроме как в канун летнего солнцестояния.

— И лучше вам в тот день держаться от эльфов подальше, — подтвердил брат Айден.

— Но почему? Что тогда случится-то? — спросил Джек, но вопрос его остался без ответа.

— Я научил тебя искать воду с помощью «волшебной лозы» — и ты прилежно упражнялся.

Бард достал из сундука раздвоенный на конце прут и вручил его мальчику. Тот кивнул. На самом деле искать воду в окрестностях деревни было куда как несложно. Всякий раз, как он брал в руки «волшебную лозу», прут заводил его в болото или к бочаге. Однажды, любопытства ради, он направил прут на море — и мальчишку сорвало с утеса.

— Если ты умеешь искать воду, то ты отыщешь Владычицу Озера по следам. Эльфийские туннели, кстати, просто-таки замусорены древесиной. Эльфы любят носить при себе лиственные ветки. А еще строят на ночь навесы, а поутру ничего не убирают. Все это можно использовать для костра, только не вздумайте разводить огонь рядом с такими черными комьями.

— Почему? И что это за комья? — полюбопытствовал Джек.

— Драконьи какашки. Они легко воспламеняются.

— Эльфы страшно неопрятны, — заметил брат Айден. — Думаю, потому, что медовухой злоупотребляют.

— А еще ветки и сучья можно использовать в качества факелов, — посоветовал бард. — Не забывайте проверить, в какую сторону идет дым. И никогда не ходите в туннель, где воздух неподвижен.

— Там либо тупик, либо логово накера, — пояснил брат Айден. — Если земля начинает тебя засасывать, это дурной знак.

— А что такое накер? И как земля может засосать? — воскликнул Джек.

Ему снова не ответили. Бард рылся под овчинами и запасными плащами: по-видимому, он по приходе в крепость спрятал туда что-то ценное.

«Очень на старика похоже», — подумал Джек.

Где бы тот ни оказался, он вечно собирает травы, какие-то камушки, палки и зелья. На взгляд кого другого — никчемный мусор, но в руках Барда это все вибрировало сокрытой силой. Джек пытался перенять у учителя его умение, но пока не слишком-то преуспел.

Пега между тем упаковывала овсяные лепешки и мехи с сидром в дорожные мешки. У нее самой был плетеный кошель с разными полезными сокровищами, например свечой, что мать отдала ей на обряде добывания огня. Пега не расставалась со своим добром ни днем ни ночью.

Интересно, а догадывается ли мать, что с ними происходит, размышлял Джек. Он знал: Алдита умеет узнавать о событиях, всматриваясь в миску с водой. Бард называл это искусство «ясновидением», но с его помощью якобы можно уловить разве что намеки да отголоски. Когда Джек был в Ётунхейме, мать увидела мальчика в окружении пчелиного роя. Однако место и время оставались неясны. Скажем, Хейде открылось, как Олав Однобровый умирает в темном лесу, хотя погибнуть ему суждено было в безлесной долине, в битве с тролльим медведем.

Мешки казались удручающе огромными, но Джек полагал, что в туннеле они придутся куда как кстати. От Брута помощи никакой не было. Раб мурлыкал себе под нос веселую песенку да отбивал ритм пальцами на коленях. Джек мысленно взял на заметку позже нагрузить его мешками под самую завязку.

— Думается, вы достаточно юны, чтобы не поддаться очарованию эльфов. — Бард нахмурился. — Занятно, но в этой единственной области дети сильнее взрослых. Они не так легко подпадают под власть иллюзий, а эльфы, превыше всего прочего, мастера иллюзии. Вот почему они никогда не выходят в свет дня. Тени, туман, лунный свет… вот их естественная стихия.

— Ты словно бы их недолюбливаешь, — заметил Джек.

— Отчего ж… люблю, — возразил старик.

Взгляд его блуждал где-то далеко, словно Бард вглядывался за пределы серых стен крепости в иные пределы, о которых оставалось только гадать.

— Тогда что с ними не так? Кто вообще такие эльфы?

Джек полагал, что и этот его вопрос останется без ответа, но, как ни странно, на сей раз отозвался брат Айден.

— Давным-давно, — начал он, устраиваясь поудобнее, как всегда, когда собирался рассказать длинную, увлекательную историю, — давным-давно эльфы были ангелами.

Пега резко выдохнула. Джеку же вдруг показалось, что мир пошатнулся. Эльфы были ангелами? Отец всегда причислял их к демонам — созданиям, внушающим ненависть и страх.

— Это случилось в начале мира, — рассказывал монашек. — Адама и Еву изгнали из рая за то, что они вкусили от древа познания. Тяжкая участь выпала им, бедным грешникам. Если прежде стоило лишь протянуть руку и они снимали с древес медовые соты, то теперь они трудились от зари до темна. Их мучили зимние холода и летний зной. Ветра-суховеи иссушали их урожаи, дожди поражали скотину болезнями. А самое страшное — один из их сыновей убил другого.

— Это были Каин и Авель, — сообщила Пега.

Девочка никогда не упускала возможности послушать брата Айдена.

— Да, милая, — подтвердил монах. — Однако ж Господь не вовсе позабыл Своих детей. Он давал им добрые советы и внимал их молитвам. К несчастью, у Него началась смута в собственном доме.

— На Небесах то есть, — довольно подсказала Пега.

— Помолчала бы ты: пусть брат Айден рассказывает, — одернул ее Джек.

— Самым прекрасным и славным среди ангелов был Люцифер. Его снедала зависть: он хотел единолично царить в Небесах — и восстал против Бога.

— Вот уж не думал, что такое возможно, — промолвил Джек.

— Разумеется, невозможно, — подтвердил брат Айден. — Любому дураку известно, что Господь всемогущ; ну так Люцифер был полным идиотом. Он набрал себе армию таких же идиотов и попытался захватить власть.

История совершенно заворожила Джека: мальчуган слышал ее впервые. Да эти ангелы — все равно что орда викингов. Только, конечно же, Господь — совсем не то что Один.

— И что же было дальше? — нетерпеливо спросил он.

— Битва закончилась очень быстро, — продолжал брат Айден. — Люцифера и его сторонников навечно низвергли в ад, и, полагаю, добрые ангелы закатили пир по случаю победы. Порядок был восстановлен; осталось лишь одно маленькое затрудненьице.

Пега внимательно слушала, а сама между тем упаковывала всякую всячину для путешествия. Укроп, шалфей и тимьян рядками уложила в сверточек, вместе с обломком каменной соли. А корзинку наполнила рыбой и сушеной морской капустой.

— Я в деревне как раз эту историю и записывал, — промолвил брат Айден. — Дай мне Боже вернуться и ее закончить. Так вот: были злые ангелы, последовавшие за Люцифером, и мудрые ангелы, что остались верны Господу. Но была еще и третья группа: ангелы, не примкнувшие ни к той ни к другой стороне. «Мы лучше выждем и посмотрим, чем дело закончится, — говорили они. — Мы же ангелы, мы — выше таких пустяков, как война». Они не сознавали, что прямой долг ангелов — примкнуть к стороне добра. Приспособленцам в Небесах не место.

В узкое оконце длинной алой полосой струился закатный свет. Солнце садилось. Все обернулись посмотреть. А Джеку не давала покоя мысль о провале, разверзшемся на месте источника Святого Филиана.

«Внизу темно, как в брюхе у Сатаны, — сказали те, кто осмотрел место. — Там целая армия пройти сможет».

Интересно, суждено ли им снова увидеть солнышко…

— Когда же война закончилась, — продолжал между тем брат Айден, — Господь призвал эту третью группу к Своему трону. «Прочь с Небес, вы, теплохладные трусы, — рек Он. — Через свою нерешительность вы утратили души. Однако ж, поскольку вы не восстали противу Меня с оружием, Я явлю вам милость. Вы станете жить среди Моих детей на земле и не будете низвергнуты в ад. Жизнь ваша будет долгой и великим — могущество, но ваша дорога в Небеса окажется трудна и терниста. У Моих смертных детей души есть, а вот вам придется самим создать себе душу через страдания и добрые дела». На том теплохладных ангелов сбросили вниз, и полетели они к земле, кружась, точно осенние листья. И упали они на луга, и в грязь и слякоть, и в реки. И лишились они своего пышного убранства. И крыльев у них не стало. И хотя по-прежнему были они прекраснее рассвета, они ощущали себя безобразными уродцами — в сравнении с прежним своим обликом. Скорбя и горюя, укрылись они в полых холмах, подальше от людских глаз, и там отстроили себе чертоги.

— Значит, вот откуда взялись эльфы, — промолвила Пега. Она уже покончила со сборами, но ее руки к праздности не привыкли: она деловито собирала разбросанную с ночи солому в одну аккуратную кучу. — Но ведь даже полупадшие эльфы наверняка счастливы.

— Не то чтобы, — возразил монашек. — Эльфы живут долго, предаваясь бессчетным наслаждениям, но истинная радость им недоступна. В конце концов они истаивают, как радуга с приходом ночи, и не попадают ни на Небеса, ни в ад.

— Равно как и жизненная сила не принимает их в себя, чтобы в один прекрасный день они возродились заново, — добавил Бард. — Мы, барды, знаем немало историй про эльфов, но все они утверждают, будто эльфы давным-давно вышли из животворящего потока. Они — только тени, прекрасные тени. Головокружительно прекрасные…

Старик вздохнул.

— Чтобы обрести душу, эльфам нужно испытать на себе страдания человеческие: голод, недуг, боль и смерть, — продолжал между тем брат Айден. — Причем такой выбор можно сделать не иначе как добровольно. Принудить эльфов никто не может. Но даже тогда эльф, скорее всего, потерпит неудачу: ведь ему еще следует совершать добрые дела. А доброта эльфам чужда от природы. Эльф пройдет мимо тонущего ребенка и даже не подумает подать ему руки.

— Минутку, — промолвил Джек: ему в голову только что пришла нежданная мысль. — Брут сказал, что Люси — из дивного народа. То есть это значит…

— Боюсь, что да, — кивнул брат Айден. — Я давно это подозревал. Когда я видел, как она танцует на лужайке, когда я сравнивал ее с другими деревенскими детьми, я понимал, что с происхождением ее не все так просто. А теперь я вполне уверен. Владычица Озера не забрала бы с собой смертное дитя.

Внезапно все встало на свои места. Люсино себялюбие, нежелание считаться с чувствами других, даже безумные фантазии — все это вполне объяснимо, если Люси эльф, а не человек.

— Вот, значит, почему она такая несносная, — размышляла вслух Пега.

— А как мне заставить Владычицу Озера отпустить Люси? — спросил Джек, живо представляя себе, как мать горюет на ферме одна-одинешенька. Ее родная дочь потерялась, приемное дитя ее знать не желает. А если Джек не отыщет Владычицу Озера, так и отец, чего доброго, домой не вернется.

— Здесь тебе поможет Брут, — пообещал Бард, словно читая мысли мальчика. — Он обладает редкими талантами.

— Это точно! Умеет кататься по земле и пускать газы.

— Ну полно, полно. У него просто не было возможности показать, на что он способен.

Джек с отвращением оглядел Брута: тот сидел на корточках, точно огромная, неопрятная псина. Раб просто-таки задыхался от восторга: его берут в поход!

«Если нам и впрямь повстречается дракон, надеюсь, Брут ему придется в самый раз, чтобы червячка заморить», — с неприязнью подумал мальчик.

— Что до оружия, Бруту пригодится вот это, — промолвил Бард.

Старик пошарил в сундуке с постелями и вытащил на свет длинный, перевязанный веревкой сверток. В нос Джеку ударила волна кисловатой вони. Брат Айден и Пега отшатнулись.

— Клянусь Владычицей, как тебе удалось его отыскать?

— Да порылся тут и там, вот и нашел. Не разворачивай до поры, — предостерег старик. — Иффи искал его все эти годы: стены простукивал, проверяя, нет ли где тайников, и все такое. Королева, твоя мать, была мудрой женщиной. Она знала: о свинарнике Иффи ни за что не подумает.

— Что это? — недовольно буркнул Джек.

Бард обращался к рабу с явным уважением, что мальчика несказанно злило.

— Тсс! Еще не хватало привлечь внимание стражников!

Действительно, в этот самый момент и подоспела стража. Солдаты, топоча, ворвались в комнату и грубо приказали Джеку, Пеге и Бруту выходить.

— Не обижайте их, — взмолился брат Айден.

Стражники недобро усмехнулись и бесцеремонно подтолкнули пленников к двери. Бард воздел посох — солома, служившая подстилкой, разлетелась во все стороны и закружилась в воздухе над головами солдат. Те разом перестали ухмыляться: ведь всем известно, что барды способны свести людей с ума, просто-напросто подув на пучок соломы.

— Поедешь со мной верхом, — проворчал предводитель стражи, дойдя до ворот.

Джек нахмурился. Мальчуган хорошо помнил, как ему связали руки и заставили бежать бегом за лошадьми всю дорогу до крепости. Но что толку таить обиду! По крайней мере, благодаря угрозе Барда с пленниками станут обходиться терпимо по пути до источника Святого Филиана.