Сентября 1898. Москва

На другой день мы (без Чехова) переделали по его замечаниям (кое-где я не уступил), и вчера он опять слушал. Нашел много лучшим. Но Платоновым и Гандуриной (Маша) и он, конечно, остался недоволен. Затем начал просить, чтобы Тригорина играли Вы. Я сказал, подойдет ли Тригорин крупный к его положению? Чехов ответил — “даже лучше”.

И Чехов добился. Роль Тригорина взял Станиславский. Действительность сильно превзошла ожидания.

ЧЕХОВ — ГОРЬКОМУ

Мая 1899. Мелихово

Драгоценный Алексей Максимович. “Чайку” видал. Судить о пьесе не могу хладнокровно, потому что сама Чайка играла отвратительно, все время рыдала навзрыд, а Тригорин (беллетрист) ходил по сцене и говорил, как паралитик; у него “нет своей воли”, и исполнитель понял это так, что мне было тошно смотреть. Местами даже не верилось, что это я написал.

Деликатный Чехов не пишет “Станиславский”, а пишет “исполнитель”. Но все (и мы) знаем, кто был этот исполнитель.

Тригорин действительно говорит Аркадиной: “У меня нет своей воли... Вялый, рыхлый, всегда покорный - неужели это может нравиться женщине? Бери меня, увози, но только не отпускай от себя ни на шаг...”

Воли у него нет исключительно в отношениях с любовницами. Молодая влюбилась — спит с молодой. Прежняя вцепилась — вернулся к прежней. А во всем остальном… Как же он стал знаменитым беллетристом? Как же безвольный мог бы писать не переставая? Вроде по-русски написано. Как не понять?

Но это непонимание продолжалось до самой смерти Чехова.

КНИППЕР-ЧЕХОВА. Воспоминания

Конец 1900-го. Когда Антон Павлович прочел нам, артистам и режиссерам, долго ждавшим новой пьесы от любимого автора, свою пьесу “Три сестры”, воцарилось какое-то недоумение, молчание… Антон Павлович смущенно улыбался, нервно покашливал… Слышалось: “Это же не пьеса, это только схема…” “Это нельзя играть, нет ролей”.

То же самое было с последней его пьесой — с “Вишневым садом”.

…Пьесы Эсхила, Шекспира, Мольера, Островского распахнуты настежь. У всех героев душа нараспашку. Мы знаем заранее: кто злодей, кто храбрец, кто лжец. А не знаем — персонажи сами нам объяснят. Ричард III сам скажет зрителям, что мечтает убить родных братьев и родных племянников.

ЦАРЬ БОРИС.

...Тринадцать лет мне сряду
Всё снилося убитое дитя!

Это полное признание, явка с повинной (к зрителям). А есть и проще — имена героев: Правдин, Скотинин, Дикой, Кабаниха, Победоносиков, Оптимыстенко…

Чеховские закрыты, застёгнуты наглухо.

Слышим. Но понимаем ли? Соловей (нам кажется) поет “ах, дорогая! люблю-люблю! ” Но на деле это — угрозы охранника, часового на базе: стой! кто идет?! стрелять буду! только суньтесь — всех положу, сволочи! В трелях соловья столько же любви, как в гавканье сторожевой собаки.

“Ты перед сном молилась? ” Конечно, это добрый религиозный папаша заботливо спрашивает дочурку: уроки сделала? портфель собрала? умылась? молилась?

Но те, кто хоть понаслышке знает про Отелло и Дездемону, — понимают, что вопрос “ты перед сном молилась? ” означает близкое неотвратимое убийство. Приговор вынесен, обжалованью не подлежит.

Если у тебя есть ключ — ты видишь дверку, замок, знаешь, как открывается. А нет — так даже дверку не видишь — мимо, мимо.

...Нина вбегает, сияя глазами, кладет голову ему на грудь, он обнимает ее; поцелуй. Сначала он — это Треплев, потом он — это Тригорин… Мы почему-то верим, что эти вбегающие сияющие — чисты.

Помнится, в “Трех сестрах” Наташа тоже вбегала, сияла. Мы (вместе с Андреем) верили: ах, ангел, “Татьяна, чистая душою…” Потом: ух, ты! жадная блудливая хамка; и Андрей Прозоров (интеллигент, знает языки, играет на скрипке) говорит о ней, о своей жене: “Она шершавое животное, она не человек”.

Кто там пищит в колясочке: Прозоров или Протопопов? Чей это Бобик? Ох, недаром первый раз Наташу упоминают как невесту Протопопова. (Первый акт, дело происходит в мае, Наташа вбегает, Андрей в упоении делает предложение, а во втором акте — Масленица, то есть февраль, а в колыбельке уже довольно крупный Бобик, он якобы нездоров, поэтому ряженых велено не принимать, зато Бобиковая мама потихоньку упархивает кататься на санках с Протопоповым.)

Видим барышню — юное существо, ангел, сияют радостью тёмные глазки, сверкают белые зубки. А это ведьма — жадная, голодная. И глаза сияют, ибо видят поживу. Олух, тебя уже жуют, а ты всё любуешься белыми зубками.