Периодизация

Всю бумажную архитектуру советского постмодернизма можно условно разделить на три периода:

· студенческие конкурсы (конец 1970-х – начало 1980-х гг.);

· проекты для международных конкурсов (1980-е гг.);

· международные выставки (конец 1980-х – первая половина 1990-х гг.).

Первый этап студенческих конкурсов – это почти не сохранившиеся веселые и шуточные живописно-графические работы, созданные за время обучения в Московском архитектурном институте, имевшего репутацию очень престижного учебного заведения[30] (это особенно подчеркивается в зарубежной периодике). В МАрхИ почти в одно время дипломы получили Михаил Белов, Юрий Аввакумов, Илья Уткин, Александр Бродский, Дмитрий Буш, Владимир Тюрин, т.е. все те, кто по праву стал основоположниками концептуальной архитектуры. Из этой плеяды москвичей выбивается только ленинградец Михаил Филиппов, чья графика, несмотря на полное принятие идей и положений бумажной архитектуры, несколько отличается от работ столичных коллег. Для периода студенческих конкурсов характерен безудержный полет фантазии, интеллектуальное развитие, игры с литературными источниками, шаржированность, максимализм и обращение к историческим феноменам, что впоследствии помогло архитекторам выработать свой стиль. К примеру, А. Бродский и Илья Уткин, прославившиеся как дуэт архитекторов, начали свое сотрудничество уже на втором курсе, когда вместе делали стенгазету[31]. Характерно, что уже эта ранняя совместная работа обладала ярко выраженной карикатурностью. Молодым архитекторам было комфортно работать вдвоем, что заметил их учитель Борис Бархин, позволивший им объединиться и вместе защищать диплом на общую тему, а их первый опыт совместной проектной работы случился еще до диплома, когда А. Бродский с И. Уткиным вместе с Е. Солоповым создали офорт «Театр будущего» для одноименного конкурса Московского Союза архитекторов[32].

В конце 1970-х гг. советская архитектура вступила в десятилетний период, где, говоря словами И. Добрицыной, «метафорическое, образное мышление архитектора нашло выход»[33], и поспособствовало этому, конечно, участие в международных конкурсах, в которых отметились практически все «бумажники». В целом, именно благодаря этому периоду сформировался феномен советской концептуальной бумажной архитектуры. За это время было найдено, сформулировано и репрезентировано большое количество решений, приемов и находок. Темы, выдвигаемые международными конкурсами ЮНЕСКО и ассоциации сценографов OISTAT, журналами «Japan architect» и «Architectural design», послужили настоящим катализатором бурной реакции в советской архитектуре. «Стиль 21 века», «Театр будущего», «Музей будущего», «Стиль 2001» и т.д. – эти конкретные задачи предполагали вариативность и неординарность мышления, позволяя участникам проявлять всю силу своей творческой мысли. Практически ни один из конкурсов не обходился без премии, выигранной архитекторами из СССР. Деятельность «бумажников» почти моментально получила международную огласку, а советское искусство – полностью оформившееся и утвердившееся новое направление, для которого старательно стремились найти исторический аналог, попеременно сравнивая то с советским авангардом, то с молодым московским концептуализмом. Концептуальная бумажная архитектура из неофициального (по западным меркам) и полуофициального (по советским) приобрела статус почти официального искусства, поскольку обладала беспрепятственной выездной способностью. Этот необычайно плодотворный этап советской бумажной архитектуры продолжался вплоть до конца 1980-х гг., и здесь среди «бумажников» царит удивительное единодушие: все характеризуют этот период как время необычайной творческой свободы и генерирования идей.

Поэтому неудивительно, что во второй половине 1980-х на смену международным конкурсам приходит участие в международных выставках: своеобразный фонд бумажной графики насчитывал уже сотни проектов. Этот выставочный этап совпал по временным рамкам с эпохой перестройки и политикой гласности, и одновременно с этим возникший на Западе интерес к соц-арту побудил архитекторов к материализации графических идей уже в выставочных пространствах. С 1984 по 1992 годы с неизменным успехом проходят международные выставки в Любляне, Париже, Милане, Франкфурте, Хельсинки, Стокгольме, Амстердаме и многих других городах, организованные Юрием Аввакумовым, почти полностью посвятившему себя кураторской деятельности. Важно отметить, что именно на этом этапе бумажная архитектура стала брендом[34], и произошла смена ее географической модели: то, что было центристским и сугубо столичным, распространилось и в регионы, например, бумажная архитектура получила своих последователей в Новосибирске. Но как новосибирские проекты, так и новые работы для выставок с точки зрения новизны форм или идей уже являются вторичным продуктом. По поводу выставочного периода, неспешно продолжающегося и по сей день (выставка весной 2015 года в ГМИИ им. Пушкина), утвердилось мнение, что это была умелая кураторская игра на волне конкурсного успеха. Во многом это связано с тем, что в СССР в то время начал формироваться рынок искусства[35], и появился коммерческий интерес, в том числе и к бумажной графике (как раз тогда многие произведения «бумажников» были куплены немецкими и американскими коллекционерами). К примеру, И. Уткин о выставочном этапе отзывается довольно небрежно, подчеркивая тот факт, что бумажная архитектура для них с Бродским закончилась не в 1993 году, что является формальной датой, а уже после японских конкурсов, поскольку новые идеи не генерировались, а «выставки – спекуляция на достижениях прошлого»[36]. К счастью, этот архитектурный жанр не успел прийти в упадок и подошел к своему логическому завершению в начале 1990-х,, и связано это было не с отсутствием интереса к советским «бумажникам» на Западе, а с появившейся возможностью строить, не придерживаясь единой государственной программы. Яркий период закончился, по большому счету не оказав никакого влияния на реальное строительство, он остался символом эпохи 1980-х годов, а молодые архитекторы того времени обрели известность, значительно расширили свои представления о зодчестве и стали проектировать реальную архитектуру, которая до сих пор сохраняет в себе некоторые черты бумажных опытов.