II. Частное заседание Петроградского Совета

Первоначально предполагалось созвать общее собрание, о чем сообщила газета «Голос солдата» в публикуемом ниже объявлении. Однако общее со­брание не состоялось, и было созвано частное заседание членов Петроградско­го Совета. Наиболее подробный отчет о нем поместили газеты «Голос солда-

^а Число присутствующих не указано.

⁶ Графа «Слушали» в документе называется «Обсужденные дела».

⁸ Графа «Постановили» в документе называется «Постановления».

^г Далее зачеркнуто: «Фро».

^д Слова: «Петроградского Совета» написаны над строкой.

^е Далее зачеркнуто: «но войти».

^ж Слова: «организовать это представительство» вписаны над строкой.

³ Подпись отсутствует. На следующей странице документа написано другим почерком:
«Шрейдер — Петергофский район».

та», «Дело народа», «Воля народа», «День», менее подробные — «Рабочая газета» (30 августа. № 147. С. 3), «Единство» (30 августа. № 128. С. 3). В связи с тем, что отчеты содержат взаимодополняющие сведения и разночте­ния смыслового характера, ниже публикуются отчеты газет «Голос солдата», «Дело народа», «Воля народа», «День». Дополнение из «Рабочей газеты» оговорено в подстрочном примечании.

№ 171 /. Объявление газеты «Голос солдата» об общем собрании

Сегодня, 29 августа, в 7 час. вечера в Народном доме состоится общее со­брание Петроградского Совета р. и с. д. с участием Исполнительных комите­тов, районных Советов и Междурайонного совещания. Порядок дня: Текущий политический момент.

Голос солдата. 1917. 29 августа. № 100. С. 4.

№ 172

2. Отчет газеты «Голос солдата» о частном заседании Петроградского Совета

Заседание открылось в 7 час. 45 мин. вечера докладом т. Филиппов-ского о военном положении в настоящий момент. Докладчиком были обри­сованы все мероприятия временных организаций, ведущих борьбу с контрре­волюционным заговором, в частности Временного военного комитета¹. До­кладчик с удовлетворением констатирует, что в рядах революционной демо­кратии, наконец, создался единый революционный фронт. Далее докладчик устанавливает факт, что контрреволюцией затронуты только командные верхи, солдатских масс же она совсем не коснулась. Те части, которые двину­лись к Петрограду, сделали [это] под влиянием гнусной провокации команд­ного состава. Вначале было трудно осведомить армию об ее ошибке, так как командный состав предусмотрительно овладел телеграфом и телефоном, одна­ко в настоящее время уже установлена связь с армией, причем отовсюду по­ступают сообщения с выражением верности Временному правительству. Далее докладчик ознакомляет собрание с теми мерами, которые приняты Штабом округа, в согласии с Временным военным комитетом, для защиты Петрограда, а также о том, что создана особая организация, которая разрабатывает план вооружения⁸ рабочих масс Петрограда.

Отвечая на задаваемые ему вопросы, т. Филипповский сообщает об аресте офицеров в «Астории», в том числе председателя Военной лиги генера­ла Федорова, у которого произведен обыск и выемка документов.

Доклад Ф.И. Дана. Товарищи! Общее политическое положение дает бед­ный материал для доклада, т. к. вся работа Комиссии по борьбе с контррево­люцией состоит в настоящее время в приложении всех усилий к отражению корниловских войск, которые все же находятся за двадцать верст от Петро-

^а В тексте газеты ошибочно: «разоружения».

града. Понятно, что тут всякая политика должна отступить на задний план, и все наши силы сосредоточены на разрешении этой чисто военной задачи. Наша главная задача — усиление боеспособности Петроградского гарнизона, чтобы дать должный отпор Корнилову, если его войска не станут безопасными до столкновения, вследствие морального разложения, зачатки которого, веро­ятно, уже проникли в его войска. В настоящий момент Центральный Испол­нительный Комитет не может обсуждать конструкции власти, он должен при­нять ее как она есть или как ее составит А.Ф. Керенский. В эту минуту нельзя ставить во всей полноте вопроса о форме власти, если она только будет самым решительным образом бороться с Корниловым. По этому последнему вопросу последние дни велась борьба вокруг Временного правительства. Буржуазные круги говорили о возможных компромиссах, о том, что произошло «недоразу­мение»...³ Это ясно для каждого, кто читал за последние дни передовицы «Речи»².

Мы, согласно решению нашего Центрального Исполнительного Комитета, стали на ту точку зрения, что здесь никакого соглашения быть не может, т.к. единственный выход — это беспощадная борьба с корниловщиной и воздейст­вие на Временное правительство в этом направлении. Во Временном прави­тельстве восторжествовала наша точка зрения, и оно решило вступить на путь беспощадной борьбы с Корниловым. Это решение уже вызвало некоторый по­литический результат. Главнокомандующие армиями, которые вчера еще заяв­ляли о том, что присоединятся к Корнилову, сегодня уже подчиняются распо­ряжениям Временного правительства. Для всех нас ясно, что заговорщики рассчитывали на слабость правительства и раскол среди революционной Рос­сии, но этого, к счастью, нет. Из армии поступают благоприятные известия. На фронт отправлена уже радиотелеграмма.

Отвечая на вопросы, докладчик сообщает, что в корниловские войска отправлены эмиссары с целью осведомления солдатских масс о настроении Петрограда и всей армии. Докладчик сообщает также о прибытии кронштадт-цев, о том, что военные силы Петрограда довольно значительны. Устраивает­ся целый ряд заграждений на случай возможности (хотя и весьма слабой) прорыва корниловских войск. К работам по укреплению Петрограда привле­чены также рабочие. На заседании исполнительного органа было решено и уже приводится в исполнение организация Временного революционного ко­миссариата. Во все районы будут назначены революционные комиссары, кото­рые должны будут принимать меры к осведомлению населения по районам обо всех необходимых мероприятиях. Докладчик сообщает еще и о том, что слухи о возбуждении переговоров со Ставкой безусловно не верны³, как не верны слухи о том, что министр юстиции обратился к военному министру с требованием, чтобы были немедленно освобождены все заключенные, к кото­рым не предъявлено определенного обвинения.

С очень интересным докладом выступает помощник комиссара Северного фронта член Центрального Исполнительного Комитета Совета р. и с. д. т. Войтинский.

Доклад B.C. Войтинского. Товарищи! Я считаю контрреволюционный мятеж ликвидированным. В настоящее время вопросом дня является не во-

^а Многоточие в тексте газеты. 234

прос уничтожения корниловских банд, а вопрос, как покарать мятежников и какие сделать выводы для того, чтобы подобные попытки в будущем были не­возможны. Мы перед печальным фактом контрреволюционного заговора, и загадка этого лежит на фронте. Разгадка того, что этот заговор рассыпался в прах, лежит в отношении армии к генералу Корнилову. Как только я приехал сюда с фронта, меня спросили, как откликнется армия на заговор генерала Корнилова. Товарищи, нет для армии имени более ненавистного, чем имя Корнилова. Я знаю это, ибо мне приходилось часто выступать перед полками и армейскими комитетами. И во всех моих выступлениях в защиту Временно­го правительства и Центрального Исполнительного Комитета мне постоянно выдвигался один и тот же аргумент: «Как будем верить вам, когда за вами ге­нерал Корнилов». Для спасения авторитета Временного правительства я дол­жен был говорить, что я представитель Центрального Исполнительного Коми­тета, а не генерала Корнилова, от которого я всячески отмежевывался и заяв­лял, что я не отвечаю за его слова. Только этим я сумел поддержать авторитет Временного правительства. Когда весть о мятеже Корнилова разнеслась по армии, ответ может быть только один: он изменник и не может опереться на армию. Точно также как некоторые политические деятели считают голос бур­жуазных газет за голос народа, так и генерал Корнилов принял голос команд­ного состава за голос армии, но он ошибся. Здесь сорвался его контрреволю­ционный заговор.

С каким презрением к России и армии Корнилов подготовлял свою аван­тюру, вы убедитесь, когда я вам восстановлю тот спор, предшествовавший па­дению Риги и выступлению Корнилова, между мной и Ставкой. Спор наш со­стоял в следующем. Вы знаете, что случилось на Двине, что наша армия по­терпела жестокое поражение, мы потеряли Ригу и плацдарм, который нами укреплялся в течение полутора лет. Люди, находившиеся в курсе военного дела, знали о том, что Рига обречена, и когда Корнилов на Московском сове­щании спросил: «Неужели для того, чтобы добиться восстановления дисцип­лины в армии, необходимо взятие Риги?», — он знал, что положение Риги безнадежно, что она должна пасть, и вот почему.

В дальнейшем т. Войтинский подробно описывает стратегическую об­становку нашего расположения под Ригой и, между прочим, сообщает следую­щее: при огромном превосходстве технических сил противника можно было ожидать, что он сможет форсировать Двину раньше, чем мы сможем перебро­сить в соответственное место противоположного берега достаточное количест­во войск^а.

Докладчик рассказывает о том, что у одного пойманного в плен немец­кого солдата был найден точный снимок наших окопов, блиндажей и т.д. Ока-

^а В «Рабочей газете» далее: «указывает на преступное бездействие Верховного командова­ния, на неподготовленность и необорудованность нашей армии; это главная причина нашей не­удачи, так как войска сражались выше всяких похвал. Немало способствовали победе германцев заведомо ложные сообщения Корнилова о беспорядочном бегстве нашей армии, которые, доходя до сведения германцев, подбодряли их. Все это делалось генералом Корниловым с целью воз­буждения паники и замешательства среди населения, что облегчило бы ему захват власти. Тов. Войтинский выражает надежду, что весь народ приложит все усилия к тому, чтобы создать армию, которая сумеет не только честно умирать, но и, побеждая, жить во имя мира на основе самоопределения народов».

зывается, что у каждого солдата была точная карта наших расположений. Карта эта была покрыта клетками с номерами, причем на каждой клетке была своя штриховка. Это обозначало, сколько батарей обстреливает чуть ли не каждый дюйм нашего участка. Найдя эту карту, мы все-таки не знали, где эти батареи находятся, но знали, какая масса артиллерии у противника. Напрасно Корнилов спрашивал, почему немцы перешли без потерь, он это знал, но пы­тался опозорить русскую армию своей сознательной ложью для подготовления своих честолюбивых замыслов путем возбуждения всеобщей паники. К вечеру 19 августа, когда немцы прорвались на 10 верст в ширину и на 5 верст в глу­бину, Корнилов говорил, что наша армия отступает в беспорядке. Это ложь. Тому корпусу, который ее сопровождал, выпала на долю задача задержать нем­цев, пока не поспеют резервы. Целый корпус целый день задерживал натиск неприятеля и лег костьми. Для всех было ясно, что решаются судьбы родины и революции, и в армии смолкли все разногласия, все честно исполняли свой долг перед революцией. Именно те полки, против которых велась травля со стороны буржуазной печати, оказались самыми храбрыми. Когда после этого корниловцы говорили, что войска бежали, то они сознательно лгали. Корни­лов, злорадствуя над поражением революционной армии, своими официаль­ными сообщениями доносил об этом германскому Генеральному штабу. Это, безусловно, ободряло дух германских войск. Если Главнокомандующий клеве­щет на армию и предает ее, то нет ему пощады, если бы он даже и не подни­мал мятежа. Генерал Корнилов гораздо хуже Сухомлинова. Лукомский не случайно обмолвился еще задолго до ультиматума Корнилова, что собирается открыть наш фронт немцам.

После доклада т. Войтинского председательствующий предлагает во вто­рой раз почтить память погибших за революционную родину вставанием. Все встают.

Далее т. Войтинскому задают ряд вопросов с мест, на которые он отвечает. На один из них, между прочим, Войтинский заявляет, что в германской армии поднялся дух и шовинистическое настроение, а также преклонение перед кайзером.

Затем слово дается представителю 12-й армии, редактору газеты «Риж­ский фронт» Айзенштейну. Собрание встречает его аплодисментами. Эту встречу, — говорит делегат, — я отношу не к себе, а к 12-й армии. (Аплоди­сменты.) Я был послан сюда со специальной миссией реабилитировать честь 12-й армии. Дело в том, что население к сообщениям Ставки привыкло отно­ситься с доверием; даже Ставка Николая давала верные сообщения, преувели­чивая в некоторых случаях доблесть некоторых частей. Совершенно другое сделалось положение, когда армия стала революционной. На армию начали клеветать, и это оклеветание началось значительно ранее Рижского прорыва. Затем делегат разъясняет историю прорыва, сходную в общих чертах с докла­дом Войтинского. Важно заявление делегата о том, что частями в некоторых случаях обсуждался вопрос об оставлении позиций. Проверялось приказание, так как войска неохотно отступали. Говоря об инциденте, представленном Ставкою как отход воинской части самовольно с занятой позиции, делегат разъясняет, что во время отхода 54-го Сибирского стрелкового полка с линии сторожевого охранения немцы начали ощупывать отдельные роты этой части пулеметным огнем. Три роты этого полка, не имея пулеметов, не могли им от-

вечать, и командир, полагая, что задачи его не в сохранении того положения, которое они занимали, отвел их несколько назад. Штаб разъяснил ему ошиб­ку и потребовал восстановления исходного положения. Для этого рота потре­бовала пулеметы. Вместо них была послана другая часть, а эти три роты были отведены в Ригу. Далее оратор отмечает ряд отдельных героических поступ­ков солдат и отмечает, что количество активных бойцов в революционной армии значительно больше, чем в армии старого строя. Необходимо, — гово­рит оратор, — исправить ошибки механизма войны, чтобы не было опоздания.

Далее с заявлением выступает от большевиков Володарский, взяв слово не по вопросу о политическом моменте, а по поводу отмены заседания Совета, назначенного на сегодняшний день. Затем от имени Центрального Ко­митета он протестует против слухов о предстоящем выступлении большеви­ков, говоря, что к этому Центральный Комитет не призывает, и просит никого на эту провокацию не поддаваться.

Ответив на эти два вопроса Володарского, председатель ставит на голосо­вание вопрос о закрытии заседания, что принимается большинством голосов.

Голос солдата. 1917. 30 августа. № 101. С. 4.

Nq 173

3. Отчет газеты «Дело народа» о частном заседании Петроградского Совета

Вместо назначенного на 29 августа заседания Петроградского Совета состо­ялось частное совещание информационного характера.

Тов. Филлиповский в кратких словах доложил о мероприятиях, предпринятых Военным отделом против мятежников. Общая картина положе­ния, по мнению Военного отдела, складывается вполне благоприятно. Есть на­дежда, что удастся избегнуть кровопролития.

Тов. Горин сообщает, что Междурайонное совещание занято вооружени­ем рабочих, проводя это со всей необходимой осторожностью. Совещание смотрит на это не как на меру постоянную.

В своем докладе о политическом моменте т. Дан сообщает, что Централь­ный Исполнительный Комитет стоит за полную и решительную борьбу с Кор­ниловым. Как выяснилось, и Временное правительство также стало на эту точку зрения, что дало уже хорошие результаты. Докладчик сообщает о заяв­лении командующих фронтами в верности Временному правительству, об аресте примкнувших к Корнилову генералов⁴, о получающихся со всех концов России заявлений о солидарности с Центральным Исполнительным Комите­том. Таким образом, заговор Корнилова пока лишь способствовал сплочению демократии. Далее докладчик сообщал о мерах по охране города и о закрытии нескольких газет⁵. Относительно положения на фронте т. Дан сообщил, что имеются сведения, не вполне проверенные. Во всяком случае, положение очень серьезное. На предложенный вопрос относительно освобождения боль­шевиков т. Дан отвечает, что к этому имеются психологические препятствия. Министр юстиции, как генерал-прокурор, обратился к военному министру с предложением освободить всех матросов и солдат, числящихся за военным ве-

домством и контрразведкой. Он обещал также в спешном порядке пересмот­реть обвинения и принять меры к освобождению некоторых из них.

Выступающий затем т. Войтинский считает корниловский мятеж лик­видированным. Имя Корнилова достаточно ненавистно всей армии, чтобы его авантюра не имела никакого успеха. Корнилов, по словам т. Войтинско-го, проглядел ненависть к нему всей солдатской массы. Для полноты харак­теристики генерала-изменника достаточно вспомнить падение Риги. На это наше слабое место Корнилов указал прямо на Московском совещании. У не­мецких солдат находили самые подробные карты наших укреплений и распо­ложения наших частей. Технически противник был сильнее нас. И генерал Корнилов, знавший об этом, знавший о великих потерях 12-й армии, об ее ге­ройстве, в своих донесениях умышленно распространял клевету. Цель Корни­лова ясная — создать смуту и этим воспользоваться для захвата власти. 12-я армия послала в Ставку точные донесения, а Ставка распространяла по стране ложь и клевету. В Ставке все уже было приготовлено для заговора и измены.

Выступающий с внеочередным заявлением от фракции большевиков т. Володарский протестует против отложения заседания и требует созыва Совета на 30 августа. Тов. Володарский заявляет, что большевики — против выступлений⁶.

Дело народа. 1917. 30 августа. № 141. С. 4.

№ 174

4. Отчет газеты «Воля народа» о частном заседании Петроградского Совета

29 августа в Смольном институте под председательством Бройдо состоя­лось частное заседание Совета р. и с. д.

Сообщение Филипповского. Член Комитета по ликвидации заговора Корнилова и по обороне Петрограда Филипповский объяснил задачи Ко­митета, который объединил наиболее энергичных представителей всех рево­люционно-демократических организаций и Военного отдела. Он указал, что оба эти органа^а руководят все эти дни борьбой с контрреволюцией. Отмечая плодотворную деятельность и полную солидарность всех членов Комитета, он выражает надежду, что этот единый фронт демократии будет сохранен и по ликвидации заговора. Затем Филипповский в кратких чертах обрисовал подробности заговора Корнилова, уже известные всем. Он указал, что войска были вызваны самой беззастенчивой провокацией. Он указал дальше, что ру­ководители заговора искусно использовали имеющийся в их руках аппарат и разобщили временно революционную демократию с армейскими комитетами путем захвата радиотелеграфа. Теперь все ликвидировано, и связь с револю­ционными полками восстановлена. Переходя к шагам Временного правитель­ства против Корнилова, Филипповский указывает, что силы Корнилова в Ставке очень невелики: всего 80 текинцев, ударный полк и батальон корни-ловской кавалерии. По отношению к войскам Корнилова было принято два ряда мер: подготовка к военным действиям и раскрытие глаз его солдат на мо-

^а Комитет народной борьбы с контрреволюцией и Временный военный комитет. 238

тивы и обстоятельства заговора. В настоящее время, совместно со Штабом Петроградского военного округа, был произведен целый ряд арестов в Петро­граде. Филипповский считает заговор локализованным тем, что части войск генерала Корнилова присоединяются к войскам, стоящим на стороне Временного правительства. Столкновений, вероятно, не будет. Казаки уже за­явили, что не пойдут против Временного правительства. Что касается военной охраны, то дело обстоит вполне благополучно. Обеспечена поддержка флота и Кронштадта. Филипповский останавливается на подробностях обыска и арестов, произведенных в «Астории». Комитет получил сведения, что в «Ас-торию» съехалось много офицеров как из Ставки, так и из других мест. Они предполагали произвести здесь нападение на Центральный [Исполнительный] Комитет, Временное правительство, убить Керенского. 28 ночью был органи­зован отряд из 12 офицеров во главе с членом Центрального [Исполнительно­го] Комитета, офицером же, которые вместе с матросами заняли «Асторию» и арестовали всех, там живущих. Не выяснено еще, сколько было участников заговора. О существовании этого заговора знали уже некоторое время. Неко­торые члены этого заговора до того озлоблены, что открыто ждали приближе­ния Корнилова к Петрограду. Филипповский указывает некоторые по­дробности движения корниловских войск к Петрограду и оглашает телеграм­му, полученную из Гатчины, о том, что настроение Лужского гарнизона полно подъема и решения поддержать Временное правительство. 6 эшелонов кавале­рии остановились на ночлег в Заозерье, в 16 верстах к югу от Луги, и отказа­лись подчиниться распоряжению правительства.

После этого Филипповскому был задан целый ряд вопросов, на которые он тут же давал ответы. Вопросы касались арестованных большевиков. Отчет гласил, что приняты все меры к их освобождению. Филипповский объ­яснил также, что был произведен обыск в помещении Военной лиги, где были забраны документы. Арестован также председатель этой лиги Федоров. Фи­липповскому было подано так много записок с вопросами, причем большинст­во этих записок имели слишком отдаленное касательство к заговору Корнило­ва, а иные даже никакого отношения не имели. Филипповский ответил на су­щественные и поспешил оставить трибуну, так как его ждет большая спешная работа.

Председатель Междурайонного совещания Советов р. и с. д. Горин сде­лал доклад о задачах совещания и о его деятельности в деле вооружения ра­бочих и организации рабочей милиции.

Сообщение Ф. Дана. Ф. Дан остановился на общем политическом по­ложении. Он указал, что в момент, когда корниловские войска стоят в двух десятках верст от Петрограда и когда с минуты на минуту можно ждать столк­новения, политика отступает на задний план. Все внимание, естественно, со­средоточено на разрешении конфликта. Комиссия есть нечто вроде Генераль­ного военно-революционного штаба для борьбы с контрреволюцией. Комиссия стремилась создать части для выступления против Корнилова в том случае, если не удастся путем морального разложения заставить корниловские войска перейти на сторону Временного правительства. В такой момент Центральный [Исполнительный] Комитет принял власть такой, какой она есть. Дан по­дробно останавливается на оживленной борьбе партий и на попытке кадетов и генералов уладить инцидент путем компромисса, т.е. объяснить инцидент как

благожелательное недоразумение. Революционная демократия отказалась от компромиссного соглашения на почве корниловского бунта. Восторжествовала эта точка зрения Центрального [Исполнительного] Комитета, и Временное правительство решило встать на почву беспощадной борьбы с Корниловым. Это имело и благоприятное политическое значение, так как часть главноко­мандующих, которые готовы были уже идти с Корниловым, рассчитывая на уступчивость Временного правительства, остались верны ему. Таким образом, заговор Корнилова только усилил и сплотил демократию. Комиссия, кроме того, отправила эмиссаров, совместно с эмиссарами Городской думы в корнилов-ские войска. Цель их — объяснить войскам Корнилова смысл заговора и необхо­димость их обернуть против его же и арестовать его. Комиссия отправила также на передовые петроградские позиции комиссаров, чтобы держать войска в курсе событий. Из Финляндии, Выборга и Кронштадта прибыли войска.

Воля народа. 1917. 30 августа. № 105. С. 3—4.

№ 175

5. Отчет газеты «День» о частном заседании Петроградского Совета

29 августа в Смольном институте под председательством Бройдо состоя­лось частное заседание Совета р. и с. д.

Сообщение Филипповского. Член Комитета по ликвидации заговора Корнилова и по обороне Петрограда Филипповский в кратких чертах об­рисовал подробности заговора Корнилова, уже известные всем. Филиппов­ский останавливается на подробностях обыска и арестов, произведенных в «Астории». Комитет получил сведения, что в «Асторию» съехалось много офицеров, как из Ставки, так и из других мест России. Они предполагали произвести здесь нападение на Центральный [Исполнительный] Комитет, Временное правительство и убить Керенского. 28-го ночью был организован отряд из 12 офицеров во главе с членом Центрального [Исполнительного] Ко­митета, офицером, которые вместе с матросами заняли «Асторию» и арестова­ли всех, живущих там. Не выяснено еще, сколько было участников заговора.

Сообщение Ф. Дана. Ф. Дан остановился на общем политическом поло­жении. Он указал, что в момент, когда корниловские войска стоят в двух десят­ках верст от Петрограда и когда с минуты на минуту можно ждать столкновения, политика отступает на задний план. Все внимание, естественно, сосредоточено на разрешении конфликта. В такой момент Центральный [Исполнительный] Коми­тет принял власть такой, какой она есть. Дан подробно останавливается на оживленной борьбе партий и на попытке кадетов и генералов уладить конфликт путем компромиссов, т.е. объяснить инцидент, как недоразумение. Революцион­ная демократия отказалась от компромиссного соглашения на почве корнилов-кого бунта. Восторжествовала эта точка зрения Центрального [Исполнитель­ного] Комитета, и Временное правительство решило встать на почву беспо­щадной борьбы с Корниловым. Это имело благоприятное политическое значе­ние, т.к. часть главнокомандующих, которые готовы были уже идти с Корни­ловым, рассчитывая на уступчивость Временного правительства, остались верны ему. На вопрос об освобождение большевиков, Дан заявил, что есть

психологические препятствия, которые мешают освободить большевиков в те дни, когда бросается обвинение по адресу правительства в том, что оно про­далось немцам. Освобождение большевиков может оказать влияние на колеб­лющиеся еще элементы, в особенности среди офицерства. Министр юстиции, как генерал-прокурор, обратился к военному министру с предложением осво­бодить всех матросов и солдат, числящихся за военным министром и контр­разведкой. Он обещал также в спешном порядке пересмотреть обвинения.

Сообщение Войтинского. Затем слово предоставляется для внеочеред­ного заявления комиссару правительства на Северном фронте Войтинско-му. Появление его встречается аплодисментами. — Я считаю контрреволюци­онный заговор ликвидированным. Я считаю, что необходимо разбить и унич­тожить корниловские банды и сделать дальнейшие попытки невозможными. Разгадка легкости подавления мятежа лежит на настроении фронта. В первый же день, когда меня спрашивали, как армия откликнется на заговор, я заявил, что в армии нет более ненавистного имени, чем имя Корнилова. Переходя к катастрофе на Рижском фронте, Войтинский продолжает: знатоки военно­го дела давно знали, что город Рига обречен. И когда Корнилов говорил на Московском совещании об оставлении Риги, он, как шулер, играл краплены­ми картами, ибо стратегическое положение Риги было безнадежным. При ог­ромном превосходстве противника всегда можно было ожидать, что он соберет силы, чтобы форсировать Ригу. Это знали все, и Корнилов решился исполь­зовать это знание, чтобы указать противнику на наше слабое место. Удар был нанесен на Двине там, где мы больше всего могли ожидать этого удара. Удар был подготовлен с особенной тщательностью.

У всех немецких солдат были подробнейшие карты с указанием русских окопов, блиндажей, убежищ, мест расположения батарей и т.д. Первые удары немецких батарей били по наблюдателям, затем по батареям. После 4-х часо­вого обстрела все батареи были выведены из строя. Пехота сидела в окопах и, когда не выдержала действия удушливых газов, заползавших в окопы, она от­ступила. Здесь погибло более половины 186-ой дивизии. Дивизия отступила в лес. Немцы на лодках перебросились на наш берег, и у них не было ни одного убитого. Только потом они навели уже мосты. Перед нами встала трудная за­дача — [либо] создать новую линию, либо сдерживать натиск немцев, пока подойдут резервы, и только потом отдать Ригу. Ригу необходимо было отдать для того, чтобы не была отрезана половина нашей армии. Больше половины защитников легло костьми при этом. Это был ужасный момент, когда для всех стало ясно, что решается судьба России и революции. Смолкли все разногла­сия, и все честно выполняли свой долг. Это были именно те полки, которые обвиняли, что они не будут защищать родину. И эти полки доказали, что перед общей задачей смолкают все разногласия. И когда после всего этого Корнилов и корниловцы осмеливались позорить армию, они сознательно лгали и клеветали. Но телеграммы и донесения были тождественны с теле­граммами 12-ой армии. И все сообщения Ставки были измышлениями Штаба. В течение 5 дней происходила тяжелая и неравная борьба. Мы сражались без артиллерии и стреляли без прицела и без надежды на поражение противника. Я не вижу, кого обвинять. Со стороны командующего корпусом и командного состава было сделано все. Но противник был сильнее. Но наше поражение было ни позорным, ни изменническим. 12-ой армии удалось отступить на

новые позиции, и она снова будет стоять на защите родины. Я не скажу, что она была тверда как неприступная скала, нужно смотреть правде в глаза, наша армия слаба, плохо вооружена и не обучена, и Корнилов должен был знать это. И когда он пытался представить армию, как трусов и подлецов, он служил германскому Генеральному штабу. Германская армия видела, с какой доблестью сражались наши войска, Корнилов же доносил, что солдаты трусы. Если это говорит тот, кто стоит во главе армии, ему нет прощения. Если бы он не поднял мятежа, то его имя не вошло бы в историю как имя предателя, как второго Сухомлинова. Не случайно Лукомский обмолвился об открытии фронта, Корнилов давно уже открывал фронт, он и своей клеветой открывал путь немцам. Речь Войтинского покрывается дружными аплодисментами.

По предложению Бройдо собрание почтило вставанием память погибших воинов. С протестом по поводу несостоявшегося собрания Совета р. и с. д. вы­ступил большевик Володарский. Он заявил, что никаких выступлений большевики не готовят и что слухи об этом — вымысел.

На этом совещание было объявлено закрытым.

День. 1917. 30 августа. № 150. С. 3.

Частично опубл.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 119.

¹ Речь идет об органе, созданном 29 августа при Военном отделе Исполкома Петроград­
ского Совета для укрепления связи с гарнизоном.

² В экстренном выпуске газеты «Речь» за 28 августа выступление генерала Корнилова
оценивалось как плод недоразумения между Корниловым и Керенским. При этом в статье
говорилось, что Корнилов заботится о спасении страны от большевистского переворота.

³ На самом деле такие слухи имели почву. С предложениями о посредничестве в пере­
говорах с Корниловым к Керенскому обращались кадеты, в частности, член ЦК кадетов
В.А. Маклаков и представители совета Союза казачьих войск.

⁴ 29 августа о верности Временному правительству заявили Главнокомандующий вой­
сками Западного фронта генерал Балуев и начальник штаба Главнокомандующего войсками
Румынского фронта генерал Щербачев. К этому времени в Выборге был арестован коман­
дующий 42-м армейским корпусом генерал Орановский, а в Петрограде — председатель
контрреволюционной Военной лиги генерал Федоров.

⁵ Временное правительство и военные власти закрыли газеты, открыто солидаризиро-
вавшие с корниловскими мятежниками, «Живое слово», «Русь» и др.

*• Имеются в виду слухи о намерении большевиков организовать в те дни выступление масс против Временного правительства.