Не допускай давления и манипуляции собой

Средства массовой информации не менее опасны, чем средства массового уничтожения.

П. Капица

Формы социальных стереотипов зависят от эпохи. Особенно ярко это демонстрирует распространение систем СМИ. До XVIII в. сведения о событиях передавались медленно, человек узнавал о событиях лишь ближайшей местности. В такой информационной среде жизнь людей была понятной, а пострадавшие при катастрофах если и не лично знакомы, то не чужды. Это делало возможным сочувствие, сопереживание и взаимопомощь, тем более что в ближайшем окружении бедствия случались не так часто. В наши дни и обстановка совсем иная, и переживания изменились. На человека обрушивается шквал негативных сведений, а обычная реакция в этой ситуации — протест. Однако человек, на которого оказывают манипулятивное давление, сможет отреагировать протестом, только если успеет и если заметит это давление. Известен эксперимент, организованный одним крупным рекламным агентством США, — опрос среди образованных людей [84, с. 285]:

Участников просили высказать мнение о некоем законопроекте. Половину респондентов спрашивали: " Полагаете ли вы, что действующий закон следует изменить так-то и так-то? " Шестьдесят процентов высказались против изменения закона. Другую половину спросили: " Предпочли бы вы, чтобы...? " — и далее следовала суть законопроекта. В этом варианте семьдесят процентов поддержали его. Разница была только в том, что из формулировки было устранено выражение " изменить существующий закон".

Из результатов эксперимента видно, что любое ощущение давления мобилизует психологическую защиту и у большинства опрошенных провоцирует отказ от предложения. Однако человек не всегда ощущает давление и может отметить начало внешнего управления и манипулирования. В этом смысле манипуляция есть экспансия, использующая определенные качества информации и формы ее предъявления для изменения психического состояния и сознания человека. При этом человека подталкивают к поведению неприятному и неестественному для него, вынуждая выполнять просьбы, которые вызывают у него протест. Его ставят в положение, когда ему неудобно нечто не сделать, ловят на том, что он боится потерять свой авторитет в глазах окружающих. Манипулирование — это не просто воздействие, предполагающее ущерб для тех, на кого оно направлено, но и воздействие тайное. Такое скрытое управление поведением лишает личность свободы в гораздо большей степени, нежели прямое принуждение, поскольку жертва манипуляции полностью утрачивает возможность рационального выбора.

К манипуляции прибегают, когда открыто переиграть соперника не удается, а полностью подавить нет возможности. В этом плане манипуляция — вид скрытого психического воздействия, пробуждающего у другого человека намерения, не совпадающие с его прежними желаниями. Ее эффективность опирается на ограничения, обусловленные свойствами восприятия и осознания. Человек и его качества доступны нашему видению ограниченно, а невидимые свойства представимы лишь в искаженном виде. Когда мы слышим выраженное словами мнение о ком-то, то вновь получаем усеченную информацию, ибо слова передают малую часть впечатлений. Важным условием успешности манипуляции является создание видимости правдоподобия информации, исключающей для человека возможность критического ее восприятия [84, с. 259]. Как отмечает X. Хекхаузен [205, с. 72], манипуляция — не менее сильный социальный инструмент принуждения, чем вознаграждение, наказание или нормативная власть. Она может опираться на процессы мышления или на формирование мотивов и действий. Во всех случаях она обходит сознательное сопротивление и заставляет человека верить, что он сам изменил свое поведение.

Как человек может заподозрить, что им манипулируют? Верными признаками являются косвенное воздействие и односторонний выигрыш, то есть навязывание цели. Напомним, что манипуляция предполагает особые формы подачи и искажения информации. Среди них выделяют следующие:

1. Многократное повторение укрепляет ранее усвоенные стереотипы и неявно подвигает воспринимать случайный факт как основополагающий. Повторение придает утверждениям вес дополнительного убеждения и навязчивой идеи, действуя непосредственно на подсознание. Слыша нечто вновь и вновь, человек начинает проникаться этим представлением, поскольку затем, вне ситуации восприятия, оно повторяется в его памяти. Такое " прокручивание" в памяти придает сведениям осязаемость и очевидность и заставляет принять их целиком, как если бы это была доказанная истина. Тем самым повторение строит барьер для иных возможных толкований события. При этом чем более кратко утверждение и чем в большей степени оно лишено доказательности, тем больше его влияние, особенно если оно повторяется в одной и той же форме. У человека возникает представление, что он слышал это со всех сторон, а значит, все в этом убеждены (социальное согласие). При достаточном числе повторений даже явная ложь незаметно превращается в истину (" Ведь все знают, что...").

2. Изменение масштаба события — преувеличение или преуменьшение его значимости для общественной жизни.

3. Замалчивание события или его особенностей. Такой вид искажения информации для манипуляции эффективнее, чем прямая ложь.

4. Ангажированная эмоциональная окраска события. Например, практически вся информация об экономическом положении страны, преподносимая СМИ, выдержана в предельно мрачных тонах. Почему? Потому что негативные оценки при прочих равных условиях воспринимаются как более искренние и привлекают больше внимания.

5. Перевод информации из словесной формы в визуальную (" Теперь- то ты видишь сам и не верить не можешь! "). И это притом, что современные технические возможности искажения зрительной информации практически безграничны.

6. Аккумуляция малых и потому незаметных особенностей события путем представления их в желаемом свете вместо решительных, бросающихся в глаза действий. При этом накопление таких малых сдвигов, позволяющих поляризовать поток сообщений, может предъявляться и накапливаться и ниже порога чувствительности человека [84, с. 236].

7. Потопление и разбиение сообщения на части, представление его в хаотичном потоке чужеродной или бессмысленной информации. Ежедневное или даже ежечасное обновление лишает информацию постоянной структуры. Человек просто не имеет времени для осмысления и понимания сообщений — они вытесняются более поздними. Такая фрагментация используется СМИ, когда в сообщения о трагических событиях неизменно вторгается реклама пива или прокладок, снижая переживание трагедии, резко ослабляя эмоциональное воздействие сообщения или вообще лишая его смысла. Наиболее ярко последствия фрагментации видны, когда реклама внедряется в значимую информацию и, мешая сосредоточиться, лишает ее весомости. Разрывая ткань целостного художественного произведения (кинофильма), она резко снижает его благотворное воздействие на сознание человека, и формирование нравственных норм существенно затрудняется. Неудивительно, что в начале 1990-х гг. в Италии добились запрета на прерывание рекламой кинофильмов категории " высокохудожественные". Всего полтора часа без рекламы — вопрос принципиальной важности, существенно изменивший положение в обществе. Уже этого времени, в сочетании с оздоровляющим воздействием не разрушенного фильма, достаточно для починки сознания [84, с.261].

8. Давление авторитетом приводит к внедрению желательных позиций посредством привлечения высказываний известных и авторитетных лиц, например ученых, но не из данной области, при этом важен их титул, а не знания.

9. Сенсации — комплексный метод, включающий ряд приемов манипуляции. Это форма сообщения о событии, которому приписывается столь большой масштаб, столь высокая важность и уникальность, что на нем концентрируется и нужное время удерживается почти все внимание воспринимающих. Под прикрытием сенсации можно умолчать о важных событиях, которых публика не должна заметить, или прекратить скандал — так, чтобы о нем не вспомнили. Непрерывная бомбардировка сознания действующими на чувства сенсациями (особенно " плохими новостями") выполняет важную функцию поддержания необходимого уровня нервозности, что приводит к повышению внушаемости людей и снижает их способность к критическому восприятию [84, с. 253].

Опираясь на направленно формируемое социальное согласие, система СМИ определяет объем и структуру информационного питания населения и деформирует восприятие, а иногда и мировоззрение. Это связано с тем, что в общественном сознании освещение события в СМИ в значительной степени узаконивает их. " Отравляющий" характер СМИ в том, что ряд материалов побуждает разврат и по сути является разрешением запрещенного: публичные интимные отношения, махинации в коммерции, представляемые как предпринимательство, замещение истины силой, а корректности в отношениях — грубостью.

В отличие от ряда так называемых развитых стран, в России отсутствует экологическая служба, стоящая на защите сознания населения от информации, разрушающей нормы поведения. Обычно причины такого попустительства законодательных структур кроются в том, что СМИ " платит" государству своей поддержкой с помощью доступной ему манипуляции общественным сознанием [84, с. 256]. Поэтому каждый должен защищать себя сам.

В связи с таким положением обратимся к способам самозащиты. Для начала выясним, кто является наиболее типичной жертвой манипуляции. Как правило, это человек с малым числом контактов, не расположенный к обсуждению информации и необразованный. Надо учитывать, что отследить влияние СМИ на личность довольно трудно, поскольку их воздействие достаточно редко бывает настолько сильным, чтобы полностью изменить мнение человека по какому-либо вопросу. Чаше это воздействие вызывает некие сомнения в его правоте; если эти сомнения не обсуждаются и не взвешиваются, то воздействие информации будет более эффективным. Кроме того, человек, ограниченный в социальных контактах, более подвержен влиянию средств массовой информации. При этом однозначность сообщения сильнее воздействует на людей с низким уровнем образования. Людей, получивших аргументацию только " за", легко переубедить, если внезапно представить им информацию " против". На людей с высшим образованием лучше действует сообщение как позитивных, так и негативных аргументов, и их не так легко переубедить, поскольку негативные доводы не несут для них новизны.

Теперь обратимся к рассмотрению опыта удачной защиты, чтобы выяснить, как происходит совладание с внешним давлением, откуда человек черпает силы для отпора, какими вспомогательными приемами можно воспользоваться с этой целью.

Во-первых, следует обратить внимание на форму установления контакта, понять, с какими частями внутреннего мира мишени устанавливается контакт — глубокими или поверхностными (душевный контакт или деловой); тогда намерения атакующего проясняются. Так, средством установления глубинного (душевного) взаимодействия выступает контакт через кинестетический канал. Образ, создаваемый рукопожатием или похлопыванием по спине, несет информацию о человеке как о простом, прямом и неопасном, но имеет эффект прямого воздействия.

Во-вторых, если вы заподозрили давление манипулятора (очень уж приторно приятен этот человек!), надо постараться отфиксировать, что вы при этом чувствуете. Поскольку это воздействие косвенное, то важно прислушаться к себе, обострить свою чувствительность, чтобы не пропустить момент организации контакта и успеть принять соответствующие меры. Производя анализ своих переживаний, вы активизируете мышление, а оно, как уже говорилось, отключает эмоции и помогает овладеть чувствами (" Ну хорошо, общаться с ним приятно, но надо вслушаться — так ли приятно то, что он предлагает? ").

В-третьих, необходимо обратить внимание на манеру изложения позиции и стиль речи. Ясное и четкое изложение сразу включает защиту тех, кто не разделяет этой позиции, а главное — побуждает к мысленному диалогу, резко затрудняющему манипуляцию. Поэтому важный признак манипуляции — уклончивость в изложении навязываемой позиции, использование туманных слов и метафор. В этом случае должна активизироваться бдительность: " Что-то здесь не так! " Такое ощущение может быть обязано подсознательной наблюдательности, которая реагирует на несовпадение содержания речи и жестикуляции: говорящий не смотрит в глаза, а смотрит поверх вас (что-то придумывает) или вниз (стесняется того, что сам говорит?), речь уверенная, а поведение суетливое (" Знает кошка, чье мясо съела").

В-четвертых, надо мысленно вернуться к началу контакта и вспомнить все, что вы успели наобещать и рассказать. Нередко при этом возникает чувство досады: попался на удочку и проговорился, предложил сам, пообещал, согласился, а потом выяснилось, что жалобы были разыграны, дружелюбие — поверхностным, а предъявленная квалификация — дутой. Наверное, каждый может вспомнить случай из своей жизни, когда совершил ошибку или глупость в значительной степени потому, что сделать что-то, исходя из своих интересов, было " не к месту", " неудобно" или потому, что был " поставлен в безвыходное положение", запрограммированное кем-то другим. Например, неудобно прервать контакт в присутствии человека, который хотел бы сохранить компанию, невежливо уходить, не выдержав " положенного срока" (сколько положено и кем — неизвестно). В этом случае совладание направлено на то, чтобы задержать автоматические реакции и не позволить проявиться ожидаемому манипулятором поведению, перенаправив энергию своего стартового состояния на анализ ситуации или иное заметающее поведение.

С учетом сказанного, при обучении совладанию, например противостоянию манипулятору (например, интервьюеру), рекомендуют:

• если вопрос грубый или провокационный — игнорировать его;

• если вопрос не по теме — осуществить атаку на вопрос;

• если ответа не имеете — не торопитесь отвечать, держите паузу или повторите ответ на предыдущий вопрос;

• если это не проходит — утверждайте, что на этот вопрос ответ уже был дан раньше.

Имейте в виду, что при манипулировании полезно уточнить и задавать множество встречных вопросов, поскольку в изложении навязываемой позиции ожидается уклончивость. В этом случае уместно использовать даже стратегию контролируемой глупости, когда делается вид, что цель манипулятора непонятна, человек не замечает агрессивных выпадов и в ответ говорит что-то " как бы неуместное". Кроме того, можно потребовать двусторонней аргументации (как за, так и против). В этом случае можно избежать ощущения неожиданности навязываемой позиции. (Чем больше мера новизны предлагаемой вам позиции, тем сильнее эмоциональная реакция на нее и тем вероятнее вторжение защиты и менее вероятно совладание.)

При сильном давлении иногда уместно признать частичную правоту позиции манипулятора и уклониться от остального. Найдите платформу для частичного согласия, признайте его правоту и тут же покажите, что, если подойти с другой стороны, он окажется не прав. Если это не манипуляция, а заблуждение, то собеседник охотно согласится с вами — ведь он не допустил никакой ошибки, просто чего-то не разглядел.

Не позволяйте втягивать себя в дискуссию. От спора и рационального опровержения навязываемая манипулятором аргументация только усиливается, что ослабляет волю и уверенность жертвы. Не вступая в спор по существу, лучше пассивно воспринимайте контраргументы, позволяя им безответно проплывать в сознании, а в это время фиксируйте повторы. Именно они указывают на цель манипуляции, и если удается их фиксировать, то защита будет активизирована.

Научитесь сохранять непроницаемость. Не показывайте манипулятору свою слабость и уязвимость, даже если удар пришелся по слабому месту. Постарайтесь продолжить разговор в том же интонационном ключе, не меняя ни тона, ни характера фраз, ни выражения глаз, ни уверенной позы. Непроницаемость хороша тем, что иногда дает возможность выиграть время и подготовить эффективный ответ, обставив его как скрытую угрозу или, по крайней мере, как силу [91, с. 225].

Используйте смену языка. Отказ от использования выражений, с помощью которых изложена проблема, — одна из эффективных стратегий защиты от манипуляции. Не принимайте навязываемый язык, терминологию, понятия. Перескажите то же самое, но другими словами, избегая сложных философских и идеологических категорий, в понятиях, которые можно перевести в земные, осязаемые образы, — это поможет вам выявить цели манипуляции. [84, с. 681].