Внешняя политика в польше в 30-е годы

Польская Республика имела весьма сложные и напряженные отношения с большинством своих соседей, в том числе с Герма­нией и СССР, экономический и людской потенциал которых на несколько порядков превосходил польский. В первые послевоен­ные годы польская дипломатия ориентировалась преимущественно на Францию, монтировавшую в Центральной и Юго-Восточной Европе связанный с ней военно-политический блок, в равной сте­пени направленный против Советского Союза и Германии. Но когда осенью 1925 г. западные державы заключили в Локарно с Герма­нией ряд соглашений, не дававших твердых гарантий нерушимос­ти польско-германской границы, польские политические элиты стали склоняться к проведению более независимой от Парижа внешней политики. Особенно заметно это проявилось после госу­дарственного переворота 1926 г., когда полный контроль за внеш­ней политикой был сосредоточен в руках Пилсудского.

В начале 30-х гг., в условиях коренной перестройки междуна­родных отношений в Европе и мире, были сформулированы ос­новные принципы новой польской внешней политики, получив­шей название политики балансирования. В соответствии с ней Польше следовало проводить линию «равного удаления» от Гер­мании и СССР и всеми средствами противодействовать их воз­можному сближению и союзу на антипольской платформе. В рам­ках реализации этого курса в 1932 г. был заключен польско-со­ветский договор о ненападении сроком на 3 года (был продлен в мае 1934 г.), а в январе 1934 г. подписана аналогичная польско-германская декларация сроком на 10 лет. В то же время Польша отказалась участвовать в предлагавшемся Францией и Советским Союзом так называемом Восточном Локарно, которое должно было стать ключевым звеном европейской системы коллектив­ной безопасности, мотивируя этот шаг неверием в действенность многосторонних договоров и желанием обеспечить свою безопас­ность серией двусторонних соглашений.

Серьезной проверкой реалистичности польской внешней политики стали события второй половины 30-х гг. Пользуясь по­пустительством западных держав, Германия в 1935 г. осуществила демилитаризацию Рейнской области, приняла активное участие в гражданской войне в Испании на стороне Франко. В марте 1938 г. Гитлер осуществил аншлюс Австрии. Польша не только не противодействовала этим акциям Германии, но использовала углубляющийся кризис Версальской системы для достижения собственных целей. Весной 1938 г. ею был предъявлен ультиматум Литве с требованием признать окончательный характер польско-литовской границы.

Польша приняла активное участие в расчленении Чехосло­вакии, ставшем прелюдией к началу второй мировой войны. Под­рывные действия против соседнего государства начали планиро­ваться уже в 1935 г. В 1938 г., когда Гитлер добивался от западных держав согласия на отторжение от Чехословакии пограничных территорий с преобладанием немецкого населения, резко ожи­вилась деятельность польских спецслужб и дипломатии в целях присоединения к Польше тех районов Тешинской Силезии (Заоль-зья), от которых она вынуждена была отказаться в 1920 г. В сен­тябре началась переброска через границу групп вооруженных бое­виков, которые должны были осуществлять террористические акции и демонстрировать мировому сообществу стремление польского населения Заользья к объединению с родиной-мате­рью. На границе с Чехословакией концентрировались войска.

Министр иностранных дел Польши в ультимативной форме потребовал от Праги возвращения спорной территории, с чем она, покинутая западными союзниками, вынуждена была со­гласиться. 2 октября, сразу же после окончания Мюнхенской конференции по Чехословакии, польские войска приступили к оккупации Заользья. Для обоснования правомочности своих действий, являвшихся прямым нарушением польско-чехосло­вацкого договора 1921 г., польские официальные круги и про­паганда использовали утверждение, что тем самым восстанав­ливается историческая справедливость и воссоединяется с от­чизной проживавшее здесь польское население.

Польские спецслужбы совместно с венгерскими участвовали в террористических акциях в Закарпатской Украине в конце 1938 г., стремясь не допустить создания здесь «украинского Пьемонта».

Надежды польского руководства на то, что Германия на­правит свою экспансию не против Польши, а на Юго-Восток, оказались безосновательными. Уже в ноябре 1938 г. Берлин предъявил Варшаве ряд требований, принятие которых суще­ственно ограничивало бы ее суверенитет: согласиться на вклю­чение вольного города Данцига (Гданьска) в состав рейха, на строительство экстерриториальной автострады и железнодорож­ной линии через польское Поморье («коридор») в Восточную Пруссию, на взаимодействие против СССР совместно с участ­никами Антикоминтерновского пакта и т.д. Эти свои требова­ния Германия возобновляла до апреля 1939 г., но каждый раз Польша решительно их отвергала.

После оккупации Германией Чехии в марте 1939 г. Англия, стремясь предостеречь Гитлера от дальнейшей агрессии, заявила о гарантиях независимости Польши. 28 апреля 1939 г. Берлин де­нонсировал декларацию 1934 г. и приступил к активной подго­товке к войне.

Проходившие в Москве с апреля по август 1939 г. трехсто­ронние штабные переговоры делегаций Англии, Франции и СССР оказались безрезультатными. Одним из советских условий учас­тия в соглашении было согласие Польши на пропуск Красной Армии через ее территорию, чтобы войти в соприкосновение с Вермахтом. Это требование не противоречило уставу Лиги На­ций. Но польское правительство такого согласия не дало.

23 августа 1939 г. неожиданно для мирового общественного мнения, но не для западных дипломатов, был подписан совет­ско-германский пакт о ненападении, к которому прилагался секретный протокол. Он предусматривал, что «в случае терри­ториально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Гер­мании и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана».

Советско-германская договоренность о судьбе Польши сви­детельствовала, что произошло то, чего так опасались польские политики и дипломаты: две соседние великие державы объеди­нились для борьбы против дискриминировавшей их Версальской системы, неотъемлемой частью которой была Польша. И про­изошло это в условиях, когда западные союзники Варшавы не были готовы оказать ей действенную помощь. Англия не имела крупных сухопутных войск, а во Франции весьма распростра­ненным было убеждение, что французы не должны гибнуть за «польский коридор».