Глава 14. Градация жизненных ценностей (счастье, гадание, табу)

Градация жизненных ценностей (счастье, гадание, табу)

Понятие «счастье» в известной мере является относительным. Скажем, мать счастлива со своим ребенком, торговец счастлив, что удачно продал товар, старики счастливы, когда о них проявляют заботу дети. Перечень можно было бы продолжить. Как говорится, счастье – это неизвестно откуда прилетевшая бабочка. Тем не менее существуют различные критерии, по которым путем тестирования и опросов определяют отношение респондентов к данному понятию, или, точнее, что они под этим понятием подразумевают.

Одним из вариантов таких критериев является отношение к браку, работе, семье и самореализации. Чаще всего с понятием «счастье» связывают обладание материальными и духовными ценностями. При этом имеют в виду здоровье, брак, семейное благополучие, встречи с друзьями и родственниками, среду обитания, условия работы, заработок, уровень жизни, настроение. Нетрудно предположить, что при этом доминирует субъективная составляющая, собственная оценка. Как говорится, счастье – это максимум, но у каждого свой.

Американский психолог А. Кэмпбелл в 1978 г. провел по этому поводу опрос среди своих соотечественников (количественный состав респондентов отсутствует) и получил следующие результаты: 54 % опрошенных оказались удовлетворены своим браком, 37 % – семейной жизнью, 32 % – работой, 18 % – самореализацией. Вопрос реализации собственных возможностей был отмечен всеми как один из наиболее важных. Окончательный результат по степени убывания оказался следующим: самореализация, уровень жизни, семья, муж (жена), друзья. Менее значительными для респондентов оказались среда обитания (отношение с соседями), здоровье и образование (многие здоровье считают само собой разумеющимся). В 1980-е гг. опрос китайцев примерно по такой же анкете дал следующий результат: удачный брак (включая мнение неженатых), идеальная работа и согласие в семье, самореализация [153, с. 160].

В современном Китае данная проблема связана с достаточно сильным влиянием западных стандартов, которые приводят к смещению или даже к смене некоторых традиционных ценностей. Для китайцев понятие счастья близко к понятию удовлетворенности, радости, они даже в некоторой степени являются синонимами. Согласно конфуцианской доктрине, под счастьем подразумевались любознательность, пытливость; проявление гуманности; создание гармонии между человеком и коллективом. В даосизме под счастьем подразумевались блаженство, свобода, как у птицы, и гармония души и природы. И там, и там постоянно упоминается понятие «гармония», или, как бы сейчас сказали, ощущение комфорта.

Вместе с тем отмечается, что китайцам свойственно качество фаньсин, которое можно перевести как «критичное отношение к своим ошибкам». Абсолютно все исследователи психологии китайцев отмечают, что они способны ограничиться малым, при это многие авторы ссылаются на известное произведение Тао Юаньмина «Персиковый источник», из которого следует, что счастье всегда следует за горем и страданием. Счастливый китаец всегда должен понимать законы природы, а страдание – это тоже закон природы, где существует процесс чередования.

Анкетирование, проведенное в 1980-е гг. среди китайцев на Тайване, показало, что в возрасте до 20 лет счастливыми себя безоговорочно чувствуют 25 % опрошенных, 25 % указали, что могут себя считать счастливыми. От 20 до 30 лет – соответственно 22 % и 50 %; от 30 до 40–28 % и 54 %; от 40 до 50–25 % и 63 %, старше 50 – соответственно 38 % и 19 %. И все же по важности на первое место большинство опрошенных ставят семейное счастье – 66, 8 %, затем здоровье – 59 %, развитие скрытых возможностей – 23, 7 %, успехи в делах – 17, 4 % и дружбу – 16 % [153, c. 182–183].

Древние китайцы постоянно совершали жертвоприношения усопшим родственникам в надежде, что те «ниспошлют счастье без границ и пределов». По словам философа Ван Чуна (I в.), в его время «люди верили в жертвоприношения и считали, что приносящий жертвы непременно удостоится счастья». У Лу Синя (ХХ в.) есть рассказ под названием «Моление о счастье». Моления о счастье оставались важным компонентом традиционной обрядности на всем протяжении средневековой истории Китая, вплоть до Нового времени. Внешняя форма обряда не менялась в течение столетий, менялось другое – само содержание понятия «человеческое счастье».

Для изучения исторической трансформации понятия «счастье» в чжоуские времена источником являются надписи на ритуальных бронзовых сосудах, предназначенных для жертвоприношений. Представители аристократии в чжоуском обществе имели основание считать себя счастливыми, если они могли заручиться защитой со стороны предков – быть «достойным Сына Неба». В главе «Великий план» («Шуцзин», вторая четверть 1-го тысячелетия до н. э.) говорится о «пяти проявлениях счастья»: первое проявление счастья – это долголетие, второе – богатство, третье – здоровье тела и спокойствие духа, четвертое – любовь к целомудрию, пятое – спокойная кончина, завершающая жизнь. Шесть несчастных крайностей: сокращенная бедствиями жизнь, болезнь, горе, нищета, уродство (тела), слабость (ума). В ХI– Х вв. до н. э. понятие «богатство» еще отсутствовало. В те времена богатство органически было связано с понятием «знатность». В VI в. богатство перестало быть атрибутом знатности, теперь к нему надо было стремиться.

Благопожелания различной формы также могут свидетельствовать о тех категориях, которые было принято считать счастьем. Благопожелания присутствуют и в китайских именах. Нарекая своего ребенка, родители желали ему обрести в будущем качества, выраженные именем. В ханьских источниках указаны наиболее часто встречающиеся имена со следующими значениями: долголетие, преодоление жизненных трудностей, умиротворение Поднебесной, служение государству, военные успехи империи, добрые отношения с родственниками, радости жизни, добродетель, богатство, чиновничья карьера, стабильность, исполнение желаний. Наиболее употребительные имена ханьской династии: «продлить годы» (янь нянь), «умиротворить страну» (ань го), «продлить долголетие» (янь шоу), «тысяча осеней» (цянь цю), «одержать верх» (шэн чжи), «способствовать благоденствию страны» (чун го), «быть подобным Пэнцзу» (Пэнцзу), «избежать вреда» (бу хай), «умиротворить людей» (ань ши), «расширить пределы Хань» (гуан хань).

В наших рассуждениях о китайском национальном характере не раз упоминалось понятие «фамилизм». Приверженность китайцев к семье, к семейным традициям предполагает и стремление передавать из поколения в поколение имеющиеся семейные реликвии и фамильные драгоценности. К таким семейным реликвиям обычно относят традиционную китайскую живопись (свитки картин и каллиграфических надписей), семейную переписку, родословную, антиквариат, браслеты с украшениями и более прозаические вещи, как то: купчая крепость на землю (сельские районы) и недвижимость.

Отношение европейцев и американцев к старым вещам, к «древностям», уж не говоря об антиквариате, и китайцев совершенно разное. Фэн Цзицай пишет о том, как он, будучи в каком-то американском городе, посетил лавку старых вещей, где цены были необыкновенно высоки. В лавке среди прочих вещей была выставлена пустая бутылка из-под кока-колы, которая стоила 50 долларов. Если бы такая лавка была в Китае, то все решили бы, что хозяин сошел с ума. На вопрос писателя, почему бутылка стоит так дорого, хозяин, вытаращив глаза, с неподдельным пафосом, будто речь идет о знаменитых терракотовых воинах, обнаруженных в могиле первого китайского императора Цинь Шихуана, сказал: «Так вещь то старая, ей больше 30 лет!» [156, с. 196]. C точки зрения китайцев, имеется четкая грань между старой вещью и антиквариатом – предметом искусства (это может быть старинная мебель из красного или черного дерева, фигурка из нефрита, старинная печать).

Отношение китайцев к деньгам традиционное и зиждется на этических нормах. Пословица гласит: «Интеллигентный человек (шидафу) стыдится говорить о выгоде». Здесь имеется некий парадокс. Хорошо известно, что, скажем, торговец всегда думает о личной выгоде, но торговцы не принадлежит к шидафу. Китайская интеллигенция с некоторой опаской относится к богатству, славе и власти.

Что интерес к деньгам все же существует, свидетельствуют вопросы, которые встречаются при анкетировании, например: «Кто знает о вашей зарплате?», «Какие нужны качества, чтобы зарабатывать деньги?», «Как вы относитесь к деньгам?». На вопрос «Что вас больше всего заботит?» тайваньские респонденты дали следующие ответы: семья – 39, 3 %, работа – 30, 0 %, деньги – 18, 8 %, социальные выгоды – 17, 4 %, политика – 8, 6 %. Отметим, что категория подобных вопросов относится к динамическим компонентам этнопсихологии, и потому ответы на них могут иметь достаточно сильный разброс.

Отношение китайцев к судьбе и к гаданию более традиционно. Оно непосредственно связано с понятием «счастье», с тем, как его достичь. Так, на Тайване было опрошено 1079 человек. За и против гадания высказались поровну. Из общего числа респондентов, высказавшихся «за», 50 % относились к гаданию положительно, а 80 % – крайне положительно [153, с. 114].

Отмечена тенденция к увеличению числа тех, кто относится к гаданию положительно. При этом больше верят гаданиям женщины. Положительно относятся к гаданию и люди с высшим образованием, чаще люди пожилые. Чем выше у человека должность и чин, тем больше он обращает внимание на фэншуй и удачу. Торговцы по-разному относятся к гаданию, а вот в артистической среде процент тех, кто верит в предсказания, особенно высок.

Если жизнь проходит гладко, без проблем, китаец гадать не пойдет. Тому, кто идет гадать, не хватает уверенности в себе. Идут гадать потому, что возникли сомнения, как поступить. Китайцы полагают, что гадание заставляет человека быть пассивным. Вместе с тем считается, что гадание может разрешить стоящие перед человеком проблемы, поможет преодолеть трудности, способно уберечь от зла. Так или иначе, гадание рождает надежду.

Оценка предсказаний судьбы различна. Одни считают, что предсказания имеют научную основу, другие убеждены, что это проявление суеверий, третьи полагают, что лучше все-таки верить, чем не верить.

Предсказатели судьбы чаще стараются нагадать счастье и удачу, а не нечто печальное. Многие предсказывают так, что можно понять их неоднозначно. Китайцы верят только тому, что считают правильным, поэтому ходят к разным предсказателям и потом сопоставляют результаты. Таков еще один пример практического подхода к жизни.

Одни китайцы печалятся из-за плохого предсказания, другие начинают действовать, как нагадали, а третьи, не будучи уверены в себе, откладывают начатое дело или меняют первоначальный план. Таким образом, это контролируемая вера в нули (усердие) в сочетании с неконтролируемой верой в цзиюань (случай, везение).

Cе Сычжун отмечает, что это древнее суеверие ведет свое начало от «Ицзина» и тому подобных книг, связанных с традиционной культурой. Ныне же гадают еще и с помощью вычислительной машины. Все больше людей не сомневается в правильности полученных ответов. В западной части города Чэнду (провинция Сычуань) есть целая улица, которую можно было бы назвать «улицей гадания» (суаньмин и тяо цзе), а напротив центральной библиотеки, на площади, образовался целый «городок гадания». В конце 1990-х г. в городе официально были зарегистрированы четыре торгово-промышленные структуры, которые, судя по вывескам, занимались этой деятельностью. На рекламных листочках, которые раздают девушки у входа, указан перечень услуг и ценник. Тематика следующая: работа, будущие перспективы, брак, карьера, финансы, удача, процветание предприятия, профит в торговле, успех в соревновании, поступление детей в вуз, поиск людей и вещей, выбор подходящего дня для начала какого-либо дела и т. п. В Китае людей, занимающихся предсказаниями, которые гадают «по науке», насчитывается около 5 миллионов человек. Согласно данным, полученным в Комитете по благосостоянию при дворце молодежи, в Китае 60 % школьников верят, что их жизнь определяется судьбой. Среди 40 студентов второго курса одного из университетов более 30 тратили деньги на гадание, в частности в канун экзаменов.

В городе Синчжоу (провинция Хубэй) опрос 200 респондентов дал такой результат: 40 % опрошенных обращались к предсказателям, 7 % из них – многократно. Возрастные показатели следующие: старше 25 лет – 34 %, от 25 до 40 лет – 36 %. При этом обнаружено, что более образованные люди гадают чаще [111, с. 145–147].

В 30-е годы ХХ в. Лао Шэ написал юмористический рассказ под названием «Покупка лотерейного билета», в котором иронизировал по поводу того, как несколько небогатых простолюдинов в складчину приобретают лотерейный билет, но перед этим в разных местах узнают у предсказателей, в каком районе города его лучше купить. Как видно, суеверия у нерелигиозного китайского народа все же можно отнести к статическим компонентам этнопсихологии.

У первобытных народов табу означало религиозный запрет, налагаемый на какое-либо действие, слово или предмет. Возникновение табу связано с тем, что древние люди не могли объяснить себе причины возникновения того или иного явления или события. Любое табу со временем теряет свое первоначальное значение и становится простым обычаем. В Китае понятие «табу» больше было связано с ритуалом и нормами поведения, и всевозможные запреты на то или иное действие или слово не носили религиозного характера. В китайском языке существует выражение чжи ци жань эр бу чжи ци сои жань, которое дословно означает «знать что, но не знать почему». Страх перед непонятным во многом и определил появление табу.

Как известно, обилие в китайском языке омонимов (специфика китайской лексикологии, в частности связанной с иероглифической письменностью) отразилось и в табу. Например, число «четыре» считается несчастливым только потому, что оно созвучно слову «мертвый», и то и другое слово произносится как сы. При этом даже не учитывается, что «четыре» и «мертвый» произносятся с разными тонами. Вот почему в больницах «отсутствует» четвертый этаж и нет больничной палаты с таким номером. Люди стремятся избегать этой цифры в телефонных номерах и номерах автомобилей.

Если продолжить тему табуированности чисел, то нечетные числа в Китае считаются несчастливыми, ибо относятся к категории инь. Так, цветов дарят четное количество, подарки должны быть парными, скажем, вино полагается дарить, как правило, в количестве двух бутылок. Счастливым числом считается восьмерка, в особенности у бизнесменов. Известно, что число «восемь» связано с понятием восьми драгоценностей, приносящих человеку богатства и удачу.

В древние времена происходило табуирование иероглифов, если они входили в состав имени императора. В случае совпадения иероглифов собственного имени с именем императора необходимо было изменить начертание совпадающего иероглифа, например убрать из него одну черту, да и произносить его тоже следовало по-другому, вместо необходимого полузвонкого согласного в начале слова произносить придыхательный согласный того же ряда. Запрещалось носить одежду абрикосово-желтого цвета, так как это был цвет императорской власти.

Табу в китайском языке привело к возникновению огромного количества эвфемизмов и стилистических оттенков слов. Главная задача чисто утилитарная – любым способом избежать несчастья и зла.

Частично привычка к табуированию связана с ритуалами, главными из которых в жизни китайца являются свадьба и похороны. Все, что связано со свадьбой и радостью, обозначается в Китае с помощью красного цвета. Даже двух домашних гусей – традиционный подарок новобрачным – предварительно окрашивают в красный цвет, ибо белый цвет в Китае символизирует траур. Нельзя, например, вертикально втыкать палочки для еды в пиалу с рисом, так как это ритуал, связанный с поминками (цзяо вэй вань).

Интересно заметить, что в Китае не приветствуются браки однофамильцев – якобы это следует считать кровным родством. Если учесть, что в Китае число фамилий ограничено всего лишь несколькими сотнями, то правило это порой становится серьезным препятствием для бракосочетания.

В главе о семье и браке уже говорилось о сложных ритуалах при выборе невесты. Здесь также желательно учитывать некоторые правила, обеспечивающие гармонию между женихом и невестой. Всего, связанного с понятием «смерть», стараются избегать. Так, молодоженам не положено говорить о смерти и даже упоминать это слово. Другой пример. Когда во время похорон закрывают гроб, нужно следить за тем, чтобы ничья тень не падала на него. Ведь, как известно, дьявол не имеет плоти и потому не имеет тени. Существуют и более сложные ситуации. Например, погибший вне дома человек совершил неблаговидный поступок и вызвал гнев Неба. В этом случае его тело нельзя держать в помещении. Артисты, изображающие мертвых или смерть, исполняют свои роли за дополнительную плату. В особенности это касается тех персонажей, которые либо убиты, либо покончили с собой.

Существуют и житейские табу, которые простолюдины строго соблюдают. Например, не следует купаться в море в гуй юэ (дьявольский месяц) – седьмой месяц по лунному календарю. Неприкаянная душа утопленника будет стремиться вырваться «из плена», оставив вместо себя новую жертву. Кстати, замечено, что в большинстве своем китайцы, даже те, кто живет на побережье, не купаются в море.

Есть и более простые примеры. Так, если в доме находится беременная женщина, то нельзя вбивать в стену гвозди и переставлять мебель. Вечером нельзя свистеть – это может привести в дом оборотней – лисиц и дьяволов.

Много табуированных слов у торговцев и промышленников, которые связаны с удачей в их деятельности. Перечень всевозможных табу можно было бы и продолжить.

Отмечено, что малоподвижный образ жизни, интровертный тип характера китайцев ведут к традиционному китайскому цзы во (эго), а это, в свою очередь, обостряет внимание к всевозможным поверьям, обычаям и табу.