![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 16 Черный Пес
Они повели меня к Колянчину. С утра я услышал в своей миске какой-то странный запах. Какая-то медицинская химия. Я вопросительно посмотрел на Ли. – Кушай, Бакси, – улыбнулась она. – Кушай. Там лекарство. Мама сказала, это чтобы ты не нервничал и чтобы у тебя голова не болела. А у меня и так голова совсем не болит, хотел сказать я. Я и так здоров. – Давай кушай. – Ли присела рядом с миской и достала кусок руками. Пришлось есть. Отказаться невозможно, с рук едят даже самые капризные собаки. Я знавал одного пуделька, так тот только с рук и питался. Из миски ему не елось. А у пуделька была язва желудка, и питаться ему дозволялось только манной кашкой, и его хозяйке приходилось обмакивать в кастрюлю с кашей руки, а он их потом облизывал. Омерзительное зрелище. – Молодец, Бакс, – похвалила меня Ли. – Молодец, хорошая собака. В еде и в самом деле присутствовали какие-то лекарственные препараты, скорее всего успокаивающее. Я почувствовал их действие почти сразу – накатилась усталость и лень, захотелось спать. Я зевнул и собрался свернуться калачиком, но тут в кухню заглянула Ма. – Как вы тут? – спросила она. – Бакс еще не готов? – Может, не надо? – осторожно попросила Ли. – Нет, – строго сказала Ма. – Это необходимо. И меня пристегнули к поводку. А Ма надела на меня намордник. Намордник был совсем новенький и сильно пах кожзаменителем. Это был мой первый намордник, какая мерзость… – Ну, не обижайся, – сказала Ли. – Он тебе очень идет. Я мог бы скинуть эту пакость одним движением лапы, но не стал этого делать. – А Роза что, с нами не пойдет? – спросила Ма. – Она плохо себя чувствует, – ответила Ли. – Сказала, что посидит дома. – Ну, как знает. Ма вывела из гаража свою машину, мы с Ли устроились на заднем сиденье и отправились к ветеринару. Машина ползла медленно – Ма не любила ездить быстро. Мы смотрели по сторонам, Ли жевала шоколадку. Возле самой подошвы холма Ма снизила скорость. Дорогу окружали густые заросли, машина ехала точно по плотному туннелю, я стал смотреть вперед, от мелькания зелени кружилась голова. Внезапно справа, в глубине зарослей, что-то шевельнулось. Мои глаза не успели среагировать, а когда я повернул голову, то обнаружил, что ветки просто колышутся и ничего нет. Ли прижалась к стеклу. Ма прибавила скорость. Я оглянулся. Кусты продолжали двигаться, но ничего не было видно. – Что там? – спросила Ли. Ма не ответила. – Я там что-то видела! – Ли смотрела в заднее стекло. – Мусоровоз мешок обронил, – сразу же ответила Ма. – Вот и все. И нечего на всякую ерунду смотреть. Закрой окно. – Нет, я видела! – настаивала Ли. – Я видела! – Ничего ты не видела, – занервничала Ма. – Там ничего не было… – Было! – настаивала Ли. – Было! Я видела собаку! – Никакой собаки там не было, – сказала Ма. – Тебе показалось! – Мне не показалось! – упрямствовала Ли. – Я видела черную собаку! – Немедленно замолчи! – вдруг крикнула Ма. Ли надулась и закрыла окно. Ма и Ли молчали. Я на всякий случай еще раз оглянулся. Дорога была пуста. Всю дорогу до кабинета Колянчина они не разговаривали. Ли сопела носом, Ма вела машину. Перед самым кабинетом Ма дала Ли платок. – Ма, – сразу же спросила Ли. – А что у Баксика болит-то? – Голова, – соврала Ма. – У него голова болит. Он ухо застудил, вот теперь у него боли начались. Поэтому он и нервничает. – А он не умрет? – Нет, конечно. Доктор Колянчин посмотрит его, выпишет лекарств, и Баксик поправится. Ага, поправлюсь. Колянчин встретил меня как обычно – домашними овсяными печеньями и почесыванием за ушами. – А это еще что за мерзость? – Колянчин протянул руку и снял с меня намордник. И бросил намордник на пол. Мне полегчало. Вообще-то, по тупым собачьим правилам, тем правилам, которые для нас люди придумали, снимать намордник может только тот, кто его надевал. То есть Ма. А то мы, собаки, от этого распускаемся и утрачиваем дисциплину. Но Колянчину было на эти правила плевать, в собачьей психологии он разбирался прекрасно. – Что беспокоит? – спросил он и указал мне на стол. Я тяжело запрыгнул на стол. – Нервничает, – объяснила Ма. – Облаял девочку, она с нами живет. Я бы даже сказала, что он пытался ее покусать… – Да? – Колянчин заглянул мне в пасть. – Как интересно… Ли уселась в кресло и стала играть пластмассовой игрушечной костью. Ма сверкнула на нее глазами, и Ли кость оставила. – Да, – повторила Ма. – Пытался укусить. А всегда был таким смирным… – Можете не рассказывать, я знаю Баксика неплохо, – Колянчин закрыл мне пасть. – Он ведь всегда был хорошей собакой, да? Баскервиль Арнольд Парцифаль Пфингствизе, животинка, одна из лучших линий в нашей стране… Вы знаете, что в жилах нашего Баксика течет благородная кровь? Я, когда был в Веймаре, поднимал для интереса книги, так там их линия чуть ли не к Генриху Птицелову восходит… – Нам, доктор, от этого не легче, – сказала Ма. – Знаете, ни с того ни с сего… – Да, конечно… А у Айка все в порядке? – Айк ведет себя как обычно, – ответила Ма. – Совершенно как обычно. – Ну, Баксик всегда отличался… Расторможенный песик. – Доктор достал стетоскоп. – А Айк наоборот. Помните, он тогда об изгородь изорвался, так я ему шкуру срезал безо всякого наркоза! А Баксик у нас всегда был подвижным… Он стал слушать сердце. Долго слушал, хмурился, что-то ему там не нравилось, в моем сердце. Наконец он убрал стетоскоп и пощупал мне нос. – Какой-то он у вас… квеленький, – доктор посветил мне в глаза маленьким фонариком. – Вы ему что-то давали? – Успокаивающего, – объяснила Ма. – Я сама его каждый день пью. – Вы – одно дело, – Колянчин снял очки. – А собака другое. У нее нервная система иначе устроена. – И что? – спросила Ма. – И ничего, – ответил Колянчин. – На первый взгляд все нормально. А чтобы говорить серьезно, надо сделать анализы. Но я думаю, что ничего страшного нет. Бакс просто немного устал. В его породе это иногда случается. Он ведь у нас уже не мальчик, у него уже борода седая. Колянчин потрепал меня по подбородку. – И на носу тоже, – добавила Ли. – Я его покрашу как-нибудь. В блондина. – Что же нам делать? – спросила Ма. – Ничего. – Доктор стал мыть руки. – Попробуйте исключить из рациона мясные продукты, замените их рыбой, злаками… – Может, ему мюсли подойдет? – спросила Ли. – Мюсли ему, конечно, подойдет, – улыбнулся Колянчин. – Если он их только есть будет. – Мы вместе будем есть, – сказала Ли. – Вот и отлично. А сейчас вы с Баксиком пойдете в коридорчик и подождете. А мы с мамой поговорим. Мы с Ли вышли в коридор. Она немедленно стала теребить меня за уши и толкать в бок. – Он не опасен? – шепотом спросила Ма. – Не думаю, – так же шепотом ответил Колянчин. – Не думаю, что опасен. С вами же он вполне дружелюбен? – Да. – Это может быть заурядная реакция на постороннего. Такое случается. Я думаю, ваш пес придет в норму. Надо только подождать. Ли засунула мне руку в рот и принялась проверять, не качаются ли у меня зубы. Я терпел, хотя, если честно, зубы побаливали… Вдруг дверь распахнулась, и в приемную вбежала растрепанная женщина. В руках она держала сверток, кажется, одеяло, это одеяло было перепачкано красным, пахло красным, шевелилось и издавало жуткие вопли. – Приползла сейчас! – кричала женщина. – Приползла, а мордочка вся… Челюсть… Челюсть! Ли сразу же отвернулась. Ма выскочила из кабинета, схватила ее за руку, и выволокла за дверь. Колянчин вышел в приемную. Он сразу отобрал у женщины сверток и отнес его в кабинет. Женщина, утирая слезы, вбежала за ним. Остальные посетители – парень с черепахой и пожилая дама с попугайчиком пришибленно молчали. Колянчин звенел инструментами. – Поймите, – я слышал из-за двери его голос, – поймите, что тут ничего уже нельзя сделать! Вообще ничего нельзя сделать. И деньги не помогут! Единственное, что я могу, это помочь ей… облегчить страдания… Женщина ревела. Я выбрался на улицу. Там меня уже ждали Ма и Ли. – Сейчас мы заедем в магазин, – каким-то деревянным голосом сказала Ма. – Заедем в магазин… – А что там было? – стала приставать Ли. – Там было… – Кошка под мотоцикл попала. Вот и все, – отрезала Ма. – Идем. И никаких разговоров. Мы отправились к магазину. Намордник Ма на меня надеть забыла. Возле входа стояла нищенка, в старом сером плаще и вязаной шапочке, в руке держала большую железную кружку. Странно, раньше в нашем городе я никогда не видел нищих. – Мама, а можно я дам ей денежку? – спросила Ли. – Дай, – разрешила Ма. – Только в кружку кидай, а до руки не дотрагивайся, неизвестно, что там у нее на руках… – Хорошо, – Ли подбежала к женщине и опустила в кружку монету. – Вы тут пока постойте, – сказала Ма, – а я в магазин. Никуда с этого места не уходите, понял, Бакс?! Ма наклонилась и отцепила ошейник. Это значит, чтобы я Ли охранял, и в случае чего имел свободу маневра. – Никуда не отходите, – повторила Ма и отправилась в магазин. – Никуда не отходите… – передразнила Ли. – Куда тут уйдешь? Как на цепи сидим… Она прислонилась к стене. – Как-то она плохо пахнет, – поморщилась Ли. – Просто ужасно… На самом деле женщина пахла совершенно нормально, как все люди. Как Ма, как Па. Просто Ли улавливала лишь маленькую часть верхнего запаха, а я слышал, как женщина пахнет по-настоящему. Обычно. – Надо ей еще как-то помочь, – Ли открыла свою сумочку и стала в ней копаться. – А то все это нехорошо. – Ей надо не так помочь, – сказал я, но Ли меня не услышала. Она вытащила из сумочки синий прозрачный флакончик. Яблоками и корицей запахло сильнее. Ли подошла к бродяжке и сунула ей в руку флакон. Бродяжка благодарно ей кивнула. – Вот так, – Ли вернулась ко мне. – Вот так намного лучше. Если бы… Тут из магазина вышла Ма, и мы поехали домой. Всю дорогу Ма пилила Ли за то, что она подарила бродяжке духи. Оказывается, она все это видела в окно. Досталось и мне. – А ты куда смотрел? – ругала меня Ма. – Ты же взрослый! Ты не должен подпускать к ребенку всяких сомнительных личностей! Для чего мы тебя держим? Я не очень-то обращал на это внимание. Слушал, Ли пыталась меня защищать. – Бакс не виноват, – говорила она. – Это все я. Я сама подбежала, а он и не видел… – Должен был видеть! – злилась Ма. – Такое время, а он галок считает! В конце концов Ма разозлилась окончательно и по приезде велела нам весь вечер сидеть дома и никуда не выходить. – А мы с отцом и с Ронди поедем в кино. Они стали собираться в свое кино, а мы с Ли решили подурить. У меня не было настроения дурить, но Ли очень хотелось побеситься. И мы стали беситься. Я как всегда изображал злую собаку, а Ли как всегда от меня спасалась. Сначала Ли спряталась за тумбочкой от телевизора. Я ее сразу же там отыскал. Ли стукнула меня подушкой, и я погнался за ней со свирепым рычанием. Ли спряталась в комнате родителей. Я слышал, как она стоит со своей подушкой прямо за дверью, но снова изобразил остолопа. Ворвался в комнату и сразу же получил подушкой по голове. Ноги у меня подкосились, и я свалился на ковер. – Получил! – радостно воскликнула Ли. – Лови еще! Она швырнула подушку в меня. Я поймал ее на лету зубами и швырнул обратно. Подушка попала Ли в живот, и она тоже свалилась на ковер. – Зараза! – Ли вскочила на ноги и кинулась в атаку. Я нырнул под кровать. – Так нечестно! – Ли стала по ней прыгать. – Это я должна прятаться, а ты должен меня искать! Ты сиди там, а я побегу спрячусь. Ты подожди как следует… Я стал ждать. Я слышал, куда направилась Ли. Она спустилась в гостиную, подумала немного и полезла на шкаф, на тот самый, на который когда-то облокачивался Мессинг. Вдруг я услышал, как Ли завизжала. Я мгновенно выскочил из-под дивана и бросился в гостиную. Ли балансировала на одной ноге на краю исторической мебели, Ма и Па замерли, раскрыв рты. Они стояли с совершенно растерянным видом, а Ли начинала падать со шкафа. Спиной вниз. Я оценил обстановку мгновенно. Дергаться не стоило – Ли падала не на пол, а опять же на диван Мессинга. Поэтому я просто сбежал с лестницы и остановился на первой ступеньке. Бумк. Отскочила – и на ноги, хорошие раньше диваны делали. – Ты чего орешь, Лиз? – спросил Па. – Подумаешь, со шкафа упала… Ничего ведь не ушибла? Ли покачала головой. Шкаф продолжал раскачиваться. Вдруг он резко остановился, и с него слетел круглый предмет. Он покатился по полу, описал круг и остановился возле дивана. Я узнал его. Две кошачьих челюсти, связанные в кольцо и обмотанные серыми вороньими перьями. Одна челюсть была явно свежей – по ее краю шли едва подсохшие куски мяса. Черный ловец снов. «Тот, кто дотронется до него, тот очень скоро…» – сказал тогда Куцый. Ловец остановился возле дивана. Ли посмотрела на него и протянула к нему руку. – Не трожь! – рявкнул я. – Нельзя! Но Ли все тянулась к ловцу снов, расстояние между перьями и пальцами сокращалось… Я прыгнул прямо с лестницы. И прежде, чем пальцы Ли коснулись кошачьих челюстей, я оттолкнул ее правым боком и подхватил ловца зубами. Я ничего не почувствовал. Ловец снов был омерзителен на вкус, но не более того. Ничего со мной не произошло. Я выпустил эту дрянь на пол. – А ну-ка, – Па тоже потянулся к ловцу. Я оскалился и зарычал. – Ты чего? – отец отдернул руку. – Ты чего это? Я продолжал рычать. Я рычал на Па впервые. Первый раз в жизни я рычал на кого-то из своих домашних. Показался Айк. Он осмотрелся, почувствовал недоброе и снова скрылся, не захотел вмешиваться во все это. Молодец. Па посмотрел на меня внимательнее. – А ну-ка, Бакс, отойди, – спокойно велел он. Я сделал шаг назад. Ма хотела схватить ловца, но Па удержал ее. – Тут что-то не то, – сказал Па. – Не надо это трогать. Может, оно отравлено… – А что это вообще? – спросила Ли. – Елизавета, – серьезным голосом сказал Па. – Иди, пожалуйста, в свою комнату. – Но почему… – Иди в комнату! – теперь уже рыкнул Па. Ли послушно отправилась наверх. Па достал из кармана платок и накрыл ловца снов. Я отошел к дивану. Во рту у меня было неприятно, я собрал слюну и выпустил ее на паркет. – Что это? – Ма кивнула на платок. – Это человеческие челюсти? Она ведь совсем… совсем… Па присел над платком. – Успокойся, это не человеческие челюсти, – сказал он. – Когда я был маленький, мы делали такие штуки. Не из челюстей, конечно, из соломы и веточек. Мы называли их… Забыл, как называли… Такие штуки притягивали хорошие сны. А эта я не знаю чего притягивает… – Убери ее! – нервно сказала Ма. Отец взял в камине щипцы, подхватил ловца и понес его вниз, в подвал. Ма отправилась за ним. А меня в подвал не пустили. Но я выбежал на улицу, обошел дом и стал смотреть в подвальное окошко. Они разговаривали возле бойлера. Па развел огонь и бросил в него челюсти с перьями. – Это он, – сказала Ма. – Это он сделал. – Что сделал? – Па закрыл дверцу печи. – Эту гадость. Эту дрянь. Па вздохнул. – Ты не понимаешь, что говоришь, – сказал он. – Бакс собака, а это сделал человек. Собака не может такого, у нее нет рук. Единственно, что я думаю… Он мог притащить – собаки любят тухлятину. Просто увидел и подобрал… – Лиз, кажется, испугалась, – сказала Ма. – Я сам испугался… – Ты знаешь, что это за вещь? Па не знал. – Такими вещами наводят порчу. После таких вещей в доме умирают! – Дорогая! Я же тебе уже говорил! Оставь ты эту мистику! Это ничто. Это просто дрянь с перьями – и все! Какие-нибудь дураки делают, чтобы народ пугать. А Бакс нашел и притащил… – Ничего просто так не бывает – Ма смотрела в огонь. – Что тут вообще происходит… Ты же видел – он на нее кинулся! Он на нее кинулся, Лиз испугалась. Он и на тебя рычал! Он рычал, этого раньше никогда не было! Па открыл дверцу, посмотрел, как горит. – Ты знаешь, – шепотом сказала Ма. – Я сегодня видела черную собаку. – Что?! В голосе Па я услышал страх. Обычно Па никогда ничего не пугался. А тут вдруг голос его задрожал. – Что ты видела? – переспросил он. – Черную собаку, – повторила Ма. – Сегодня я видела черную собаку. – Может, ты… – Я не ошиблась! – почти выкрикнула Ма. – Я ни черта не ошиблась! Там, возле холма! Я видела ее! Па приложил руку к бойлеру и тут же отдернул. – Это может ничего не значить… – Он подул на палец. – Это может совсем ничего не значить… – Ты прекрасно знаешь, что это может значить! Ты же помнишь! В последний раз, когда мы видели черную собаку, умер отец… – Хватит! – Па ударил кулаком по бойлеру. – Хватит! Я устал от всей этой чуши! Тебе надо лечиться! То тебе черные собаки мерещатся… – Ее видела и Лиз, – сказала Ма. Па умолк. Интересно, что это за черная собака? Я никогда про таких не слышал. Впрочем, я не очень хорошо знаю все эти приметы. Единственная примета с собакой – это если собака воет ночью под окном. Ма сказала Па. – Ты предлагаешь его усыпить? – прямо спросил Па. – Нет… – сказала Ма. – Нет, ты что?! Я не хочу так. Но я и не знаю, что нам делать. Мне кажется, он может в любой момент стать неуправляемым… Мне кажется, он начал за нами следить. – У тебя просто нервы распустились. – Па прибавил газу в котел, пламя вспыхнуло веселее. – Ничего такого нет, тебе на самом деле кажется… – Мне кажется, что проблему все-таки придется решать радикально… Па выбил трубку о котел. – Давай поступим по-другому, – он закурил. – У меня есть один сослуживец, а у него отец живет на севере. Из котла шел удушливый запах мертвечины.
|