День 50, 51-70 и 71.

День пятидесятый.
И вот, после всего пути, что я проделал на поезде, я распаковал вещи и теперь сижу в своей старой детской спальне. Моя мама не выпускает меня из виду, и я снова чувствую, что задыхаюсь. Хотя я так надеялся на небольшую передышку после расставания с парнями.
Я люблю мою маму, правда. Мне просто нужно побыть одному.
Девочки очень рады видеть меня дома. Сегодня они разбудили меня. Они сидели на мне на моей кровати и щекотали меня. Это был первый раз за долгое время, когда я смеялся.
Здесь может быть неплохо.

День пятьдесят первый – семидесятый.
Да, я знаю, что прошло слишком много дней. И тяжело будет втиснуть всё это в одну крошечную заметку. Но я не хочу утомлять тебя рассказами о том, как я провожу свои дни в компании моей мамы, отчима и сестёр.
Потому что на самом деле каждый мой день был похож на другой.
Я просыпался от того, что Фиби и Дейзи тянули меня за волосы, смеялись и говорили, что завтрак уже готов. Я вежливо просил их уйти, и они убегали с разочарованием в глазах. Я мог ещё немного поспать, пока мама не заходила в комнату с целым подносом еды. Она садилась на край моей кровати, а я, наконец, съедал всё, что было на тарелке, после чего мама уходила из моей комнаты с улыбкой. Я чувствовал себя очень хорошо, когда удавалось заставить её улыбнуться. Но из-за того, что я столько ел, я всегда чувствовал себя вялым, мне снова хотелось спать. Конечно, никто бы мне этого не разрешил, поэтому уже к одиннадцати часам я всегда шёл в парк или в магазин, или в любое другое место, куда девочки бы хотели пойти. Они играли и смеялись, а я просто шёл рядом, представляя, что бы я делал, если бы ты шёл рядом со мной и держал меня за руку, забирая всю мою тоску. Не то, чтобы мне не нравилось заботиться о девочках, просто ты знаешь, иногда они становятся сущим наказанием.
Ты знаешь, моя семья тоже по тебе скучает. У нас даже было несколько (совсем немного, но они были) разговоров о тебе. Мама отказывалась говорить о тебе больше, чем пару минут. Она думала, что мне больно это слышать. Но, если честно, мне кажется, что груз на моих плечах немного легчает, когда я произношу твоё имя. Но, в то же время, это больно. Я не знаю, как объяснить это. Это просто то, что есть.
Марк подошёл ко мне однажды, спрашивая, как я себя чувствую. Я ответил, что хорошо, так же, как говорил всем. Мы немного посидели, разговаривая обо всём на свете. Он ушёл только тогда, когда я почувствовал себя лучше. И, честно говоря, на некоторое время я правда начинал чувствовать себя лучше. Но хорошие ощущения быстро заканчиваются. Особенно, когда у тебя на сердце висит вина тяжёлым грузом.
Девочки заметили перемены во мне. Из-за этого я чувствую себя ужасно. Я делаю больно всем вокруг, и я ненавижу это чувство. Раньше, когда они видели, что у меня плохое настроение, они пытались заставить меня улыбаться или смеяться. Но сейчас они просто медленно уходят, как будто они просто не могут меня больше выносить. Я не виню их. Я уже и сам не знаю, как себя выносить.
Я, наконец, набрал вес и выгляжу здоровым. Все вокруг так этому рады. Но я всё ещё чувствую пустоту внутри. Прибавка в весе лишь добавила тяжести на мои плечи.
Я уже говорил, что эти дни прошли незаметно и тихо. Боль утихала на некоторое время, чтобы потом снова вернуться.
Само собой, это всё не помогло. Хотя все думали наоборот.

День семьдесят первый.
Сейчас я в поезде, который везёт меня обратно в Лондон. Я волнуюсь, честно говоря. Больше, чем когда-либо. Больше, чем перед нашим первым выступлением, когда ты шептал ободряющие слова мне на ухо. Когда песня началась, ты улыбнулся мне, и мне показалось, что я взлетаю.
Это так грустно… Думать о том, что я не смогу больше выступать с тобой, не смогу прижаться к тебе посреди ночи, если мне будет страшно, не смогу придти и обнять тебя, если мне будет это нужно. Я боюсь возвращаться в квартиру.
Что, если они всё там поменяли?
—
Я дома, сижу в твоей комнате. Она точно такая же, как и была до этого. Я так этому обрадовался, что даже не могу этого толком объяснить.
Я просто рад, что не буду спать один, без частички тебя со мной.