День 76, 77, 78 и 79.

День семьдесят шестой.
Я снова вытащил твою записку. Она была в ящике под кроватью. Я пытался спрятать её от себя. Я просто хотел увидеть твой почерк. Твои слова. Слова, которые я знаю наизусть, что смог бы повторить во сне.
Я чувствую себя виноватым больше, чем обычно. Это чувство никогда не уходило. Но после чтения твоей записки я почувствовал такую боль, о которой даже не подозревал, что она существует.
Элеонор нет, она только на фотографиях. Я не звонил ей с того момента, как мы расстались. Я не могу поверить, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять, что она не то, чего я хочу. Ты мог просто мне сказать это. Я бы сразу же её бросил.
Я уже говорил, я не знал о твоих чувствах. Всё, что я могу, это винить себя. Это только моя вина и всегда ей будет.

День семьдесят седьмой.
Я столкнулся с Энн сегодня. Я не знаю, что она делала в Лондоне, а я и не спрашивал. Когда она увидела меня, она просто упала в мои объятия, рыдая у меня на груди.
«Становится больнее с каждым разом, как я вижу это». Она прошептала это в моё ухо, оттолкнула меня до того, как я успел ответить. Я стоял посреди улицы, глядя с открытым ртом на удаляющуюся фигуру твоей матери.
Мне показалось, что она говорила о твоей могиле.

День семьдесят восьмой.
Я не ходил к твоей могиле вчера, потому что был слишком напуган. Я только что понял, что ни разу не посещал тебя с самых похорон. Вина разъедает всё внутри.
Я чувствую себя ужасно. Невероятно, отвратительно. Ужасно. Я был таким эгоистичным. Я всегда был таким эгоистичным. Я всегда думал только о себе, а не о тебе.
Сейчас я здесь. Сижу у твоей могилы, а слёзы катятся по моим щекам. Цветы здесь совсем свежие. Их десятки. Люди любят тебя, Хаз. Я принёс только одну розу, надеюсь, этого достаточно. Я не хотел занимать слишком много места, но, когда я увидел все эти цветы, я почувствовал себя жалким.
Я отдаю тебе этот цветок в любом случае. Сел прямо напротив. Я планирую остаться здесь ненадолго. У меня с собой есть одеяло и бутылка вина. Красного. Оно всегда было твоим любимым, да, Гарри?
—
Я проснулся всё ещё сидя перед твоей могилой. Я понял, что страшно напился ночью и просто упал на траву.
Тебе должно быть так стыдно за меня.

День семьдесят девятый.
Я думаю, что теперь это станет ритуалом дня – посещать твою могилу. Я обещаю приносить каждый день по розе. Только так я могу хоть как-то сравниться со всеми этими красивыми цветами, что тебя окружают. Здесь ромашки и лилии. Ты всегда любил лилии.
Я сидел на траве и пел тебе сегодня. Я надеюсь, ты слышал это, где бы ты ни был. Я знаю, как сильно ты любил эту песню. Воспоминания нахлынули на меня. Я вспомнил, как тогда в доме судей ты пел эту песню. Пел от чистого сердца. Так хотел их впечатлить. Я никогда не забуду твой голос в этой песне. Да и вообще, твой голос в любой другой песне.
Но я пел это по другой причине, Гарри.
Я разорван. На самом деле. Я не знаю, что делать. Я просто хочу, чтобы ты отправил мне что-нибудь… хоть что-то. Мне нужен знак, что я принимаю правильное решение. Или нет.