Примечания 11 страница. Существует множество сигналов, запускающих фрустрацию, но поскольку самое главное для детей - как и для многих взрослых -это привязанность

Существует множество сигналов, запускающих фрустрацию, но поскольку самое главное для детей - как и для многих взрослых -это привязанность, основным источником фрустрации становятся проблемы в отношениях: потеря контакта, нарушенная связь, слиш­ком долгая разлука, чувство отверженности, потеря любимого чело­века, недостаток чувства принадлежности или ощущение, что нас не понимают. Как правило, мы не отдаем себе отчета в привязанности, а потому мы часто не прослеживаем связи между фрустрацией и не­работающими отношениями.

Я четко осознал, насколько тесно связаны разочарование в при­вязанности и агрессия, когда ехал домой со своим сыном Шеем, ко­торому тогда было три года. Шей был ко мне очень привязан, и мы почти не расставались надолго, пока однажды я не поехал на про­тивоположную часть континента, куда меня пригласили провести пятидневный курс для учителей. Когда я вернулся. Шей стал агрес­сивнее. Вспышки гнева участились у него с двух-трех раз в день, что нормально для его возраста, до двадцати-тридцати раз. Мне не нуж­но было спрашивать, отчего он в плохом настроении, почему кусает­ся, дерется и швыряет вещи - так вышло, что семинар, на который я уезжал, был посвящен причинам агрессии и насилия. Впрочем, сын и не смог бы мне объяснить. Глубоко в его душе вскипала чистая фру­страция привязанности. Мама Хелен, девочки, о которой я упомянул в начале этой главы, страдала от серьезной депрессии, когда Хелен было три года. И она, и ее муж стали уделять меньше внимания до­чери в долгие «темные» месяцы, пока мама боролась с аффективны расстройством. И вдруг, без какой-либо видимой причины, Хелен начала нападать на детей на игровой площадке, с которыми даже не была знакома. Ее фрустрация привязанности рвалась наружу в виде агрессивного поведения.

Когда ровесники заменяют родителей, источник фрустрации также меняется, и, в большинстве случаев, она только усиливается. Ровесники, чьи первичные привязанности направлены друг на друга, испытывают фрустрацию, потому что им не удается быть всегда рядом. Они не живут вместе, а потому постоянно страдают в разлуке. Они никогда не могут быть уверены в том, что сверстники будут благосклонны к ним: если тебя выбрали сегодня, это не значит, что завтра тебя выберут снова. Если популярность в кругу ровесников для ребенка важнее всего на свете, фрустрация будет поджидать его на каждом шагу: друзья могут не перезвонить, не обратить внимания или проигнорировать, заменить его кем-то другим, обойти вниманием или обидеть. Ребенок никогда не сможет успокоиться и быть уверенным в том, что другие дети принимают и ценят его. Бо­лее того, отношения ровесников редко могут выдержать истинный психологический вес ребенка. Он вынужден постоянно контролиро­вать и одергивать сам себя, быть осторожным и не показывать, что он отличается, не выражать слишком явно свое несогласие. Гнев и возмущение придется проглотить, чтобы сохранить близость. В от­ношениях ровесников нет безопасного аэродрома, нет щита от стрес­са, нет всепрощающей любви, нет обязательств, на которые можно положиться, нет ощущения, что тебя хорошо знают и понимают. В такой среде фрустрация интенсивна, даже если все идет относи­тельно гладко. Добавьте сюда отвержение или полное исключение из группы, и фрустрация польется через край. Неудивительно, что язык детей, ориентированных на ровесников, загрязняется бранью, а их любимая музыка и развлечения насыщены aгpecсией. Неуди­вительно также и то, что многие из этих детей причиняют вред са­мим себе, уродуют свое тело, задумываются о самоубийстве. Еще одно следствие фрустрации, менее очевидное, но встречающееся все чаще- недовольство детей собой. Осознанно или подсознательно, они слишком критичны к своим качествам. И это тоже одна из форм агрессии против себя. Дети, которые не могут освободиться от фрустрации, ищут поводы атаковать, им очень нравятся темы насилия в музыке, литературе, раз-влечениях. Мой соавтор вспоминает, как один из сыновей шокировал его, увлекшись на заре юности просмотром жестоких видов борьбы по телевизору и начав одеваться на манер киногероя-убийцы Фредди Крюгера.Мальчику в тот период не хватало надежной привязанности к родителям, и он пытался компенсировать это отношениями с ровесниками, которые приносили ему только разочарование.

На собственном печальном опыте многие родители убедились что как только мозг привязанности ребенка фиксируется на ро­весниках, попытки повернуть этот сценарий вспять могут вызы­вать действительно сильную фрустрацию. Запреты и ограничения устанавливаемые родителями, высвобождают поток вербальных и физических нападений, которые могут причинять сильную боль Именно так стал вести себя одиннадцатилетний Мэттью. Он за­менил родителей единственным приятелем, Джейсоном. Эти двое были неразлучны. Однажды, Мэттью попросил отпустить его на вечеринку по случаю Хэллоуина в гости к Джейсону на всю ночь. Когда родители отказали, Мэттью ответил такой эмоциональной враждебностью и вербальной агрессией, что родители испугались. Именно тогда они обратились ко мне и обнаружили, что причиной всему была ориентация на ровесников. Часть его разочарования и агрессии запечатлелась в полной отчаяния записке, которую Мэт­тью написал родителям:

" Нет, вы только подумайте минутку, что происходит. Когда Джейсон хочет с кем-то пообщаться, он обычно зовет меня. А теперь он на это забьет, по­тому что вы меня не пускаете. Так что он начнет знакомиться с другими людьми, что, в общем-то, нормально, но со мной он дружить уже не будет. Это, блин, меня бесит!!! Это так бесит, что мне хочется кого-нибудь по­калечить, серьезно покалечить... Клянусь, ваш мальчик, которого вы так любите, больше не появится. Да если надо, я убью себя, на хрен! Может, вены вскрою... ЕСЛИ У МЕНЯ НЕТ ДРУЗЕЙ, НАФИГА ЖИТЬ? "

У ребенка, ориентированного на ровесников, никогда не закончит­ся топливо для агрессии. Здоровая реакция на фрустрацию - это по­пытка изменить ситуацию. Если изменение невозможно, мы можем принять все, как есть, и адаптироваться к ситуации, которую не в си­лах изменить. Если даже такой адаптации не произойдет, импульс к нападению все еще можно контролировать, умеряя мысли и чувства, иными словами, за счет зрелой саморегуляции. Испытать сильную фрустрацию и не перейти к нападению вполне возможно. У детей, ориентированных на ровесников, приемлемые выходы для фруструа­ции зачастую блокируются, и я поясню, каким образом. Такие дети становятся агрессивными по умолчанию. Существует три основных недостатка в отношениях с ровесника-ками, которые могут привести к накоплению фрустрации, пока она не выльется в агрессию.

Как ориентация на ровесников провоцирует агрессию

Детям, ориентированным на ровесников, трудно принять изменения

Когда мы разочарованы, нашим первым желанием становится изме­нить то, что нам не нравится. Мы можем попытаться сделать это с помощью других, попробовав изменить наше собственное поведение или какими-либо иными способами. Назначение фрустрации как раз в том, чтобы побудить нас к действию.

Но жизнь готовит нам много проблем, которые мы не способны решить, и в этом состоит сложность: мы не можем остановить время, изменить прошлое или то, что мы уже совершили. Мы не можем из­бежать смерти, продлить приятные моменты, обмануть реальность, заставить работать то, что не работает, или заставить кого-то пойти нам навстречу, если он этого не хочет. Мы не можем сделать так, чтобы все в жизни было справедливо, и даже не можем гарантировать безопасность себе или другим. Из всех этих неизбежных проблем, самая страшная для детей проблема заключается в том, что они не могут стать эмоционально и психологически защищенными. Реализация таких чрезвычайно важных потребностей, как быть желанны­ми, нравиться окружающим, быть любимыми и особенными, им неподвластна.

Если мы, родители, успешно поддерживаем связь с нашими детьми, имне приходится открыто сталкиваться с чувством бессилия, одной изфундаментальных тем человеческого существования. Конечно, мы не сможем вечно защищать их от реальности, но дети не будут сталкиваться с трудностями жизни до тех пор, пока они не будут к ним готовы. Детям, ориентированным на ровесников, не так повезло. Под действием сильнейшей фрустрации, которую они ис­пытывают, они теряют надежду изменить что-либо, сделать свои привязанности надежнее. Некоторые становятся маниакально тре­бовательными в своих отношениях друг с другом. Кто-то изо всех сил старается стать привлекательнее в глазах ровесников - отсюда повышенный спрос на услуги пластической хирургии у молодых людей и их одержимость модой во все более раннем возрасте. Одни пытаются командовать, другие - очаровывать и развлекать прияте­лей. Некоторые из кожи вон лезут, в лепешку расшибаются, лишь бы сохранить близость с ровесниками. Эти дети, постоянно неудовлет­воренные, отделены от источника своего недовольства и отгоражи­ваются от реальности, которую не могут изменить. Конечно, то же самое может произойти и в отношениях детей с взрослыми - и такое бывает довольно часто - но в отношениях с ровесниками эти про­блемы абсолютно неизбежны.

Не важно, как часто дети, ориентированные на ровесников, пы­таются изменить что-либо, предъявляя свои требования, меняя внешность, пытаясь угодить другим, не важно, каким образом они подавляют собственную личность и предают самих себя, чувство облегчения для них будет лишь временным. Спасения от неиз­бежной фрустрации привязанности нет, а к ней добавляется еще и фрустрация от постоянного столкновения со стеной бессилия. Вместо того чтобы рассеяться, фрустрация ребенка только при­ближается еще на шаг к тому, чтобы обратиться в агрессию. Так произошло с Хелен и Эмили, о которых мы говорили в начале этой главы.

менее адаптивны

Чувство бессилия, возникающее при столкновении с непреодоли­мыми трудностями, должно растворяться в ощущении тщетности. Таким образом, чувство бессилия приводит к адаптации, застав­ляя нас меняться, если мы не можем изменить мешающие нам об­стоятельства. Ребенок, вынужденный адаптироваться, не перехо­дит в нападение: адаптация и агрессия, два потенциальных исхода фрустрации, несовместимы. Динамика перехода от чувства бессилия к ощущению тщетности наиболее явно прослеживается у ходунков. Ребенок, только начинающий ходить, требует чего-то, что родитель, как правило, по объективным причинам, не хочет или

не может выполнить. После нескольких безуспешных попыток изменить ситуацию, ребенок зальется слезами тщетности. Такая реакция очень полезна. Энергия трансформируется из попыток изменить что-то в смирение. Если частично фрустрация уже из­лилась в нападении, эти чувства также изменятся от гнева к печали. Как только произойдет трансформация ощущения тщетности, ребенок успокоится. Если фрустрация не преобразуется таким об­разом, ребенок никогда не оставит попыток добиться своего. Если его не отвлечь или не дать ему то, чего он требует, ребенок, скорее всего, продолжит борьбу с чувством тщетности и будет нападать, пока не выбьется из сил. Только ощущение тщетности позволяет нам оставить бесполезные занятия и рассеять связанное с ними чувство бессилия.

Мозг должен зафиксировать, что что-то не работает. Недостаточ­но подумать об этом, это нужно почувствовать. Все мы когда-либо понимали, что что-то не получается, и все же снова и снова повторя­ли одни и те же действия. Например, многие из нас, родителей, гово­рили ребенку: «Да если б я тебе это только один раз сказал (а)! Я же сто раз повторил(а)...» Если бы вместо этого мы позволили чувству тщетности проникнуть в нас, мы бы не настаивали на тех требовани­ях и методах воспитания, которые не работают, сколько бы мы их не применяли.

Адаптация - полностью бессознательный и эмоциональный про­цесс, которым управляют не мыслительные участки коры мозга, а его лимбическая система - отвечающие за эмоции структуры мозга. Например, если мы потеряли любимого человека - неважно, погиб он или мы просто расстались - нам не достаточно знать, что его больше нет, чтобы адаптироваться. Мы должны примириться с этим эмоционально, пережив волны тщетности, одну за другой. Только когда ощущение тщетности проникнет в нас, и мы поймем на самом глубоком уровне, что сохранить эмоциональный и физический контакт с кем то, покинувшим нас навсегда, невозможно, придут слезы тщет-

ности, и начнется процесс адаптации. На это могут уйти годы. Если для маленького ребенка стена тщетности возникает на пути к конфе­там до ужина, адаптация должна занять всего пару минут, то есть пе­реход от гнева к печали должен произойти довольно быстро. А когда придется делить маму с братом или сестрой, адаптация может занять больше времени. Но если слезы тщетности не появятся никогда, то и адаптации не произойдет. Выступают эти слезы у нас на глазах или только в душе, чувство тщетности всегда означает грусть, разочаро­вание и горе. К счастью, даже когда мы научились подавлять слезы печаль и разочарование делают свое дело, облегчая адаптацию, если мы по-прежнему способны испытывать чувство тщетности глубоко внутри. Для детей, ориентированных на ровесников, трудность за­ключается в том, что чувство тщетности подразумевает уязвимость: ощутить тщетность - значит примириться с ограниченностью своих сил. Совершая бегство от уязвимости, дети, ориентированные на ро­весников, в первую очередь подавляют чувство тщетности. В куль­туре «крутых» слезы тщетности постыдны. Не способные испыты­вать чувство тщетности, ориентированные на ровесников дети более склонны к агрессии.

Ориентация на ровесников вызывает фрустрацию и блокирует слезы тщетности, которые служат для нее противоядием. Напри­мер, Хелен перестала плакать, и ее охватила эмоциональная враж­дебность по отношению к матери. Эмили не проронила и слезинки, узнав о болезни своей мамы. Вместо слез тщетности она проливала капли крови, нанося себе порезы. Вместо грусти и разочарования она была полна сарказма и презрения. Она предпочла жестокость heavy metal спокойной, меланхоличной музыке, которая могла бы выра­зить и успокоить ее душевную боль. Все больше детей сталкиваются с невозможностью наладить отношения с ровесниками, но, слишком очерствевшие, чтобы позволить ощущению тщетности проникнуть в них, они причиняют вред себе и другим.

Лишенные чувства тщетности, дети не способны отпустить ситуацию и смириться с существующими ограничениями. Без адаптации не может быть стойкости перед лицом испытаний, без цели не может быть ресурсов и нет возможности восстановиться после травмы.

Дети, ориентированные на ровесников, находятся меж двух огней. Один из них - это факты и явления, которые они не могут изменить, а другой - их собственное состояние.

Дети, ориентированные на ровесников, меньше сомневаются перед нападением

Фрустрацию можно удержать от превращения в агрессию, если им­пульсы к нападению согласуются с противоположными импульсами, мыслями, намерениями, чувствами. Когда дело касается агрессии, очень полезно испытывать двойственные чувства. Дети, ориентиро­ванные на ровесников, гораздо реже испытывают двойственные чув­ства по поводу нападения.

Обычно импульсы к нападению компенсируются желанием не на­вредить, страхом, что дадут сдачи, желанием быть хорошим, мыслями о последствиях. Агрессию также снижает чувство тревоги, боязнь от­толкнуть тех, к кому мы привязаны, чувство привязанности, и даже желание держать себя в руках. Когда ребенка одновременно тянет в противоположных направлениях, противоречивые мотивы пробужда­ют цивилизованное сознание, которое активирует способность к само­контролю. Если такой двойственности нет, а желание атаковать воз­никает, ничто не остановит реализацию нежелательных импульсов.

Почему дети, ориентированные на ровесников, гораздо реже ко­леблются перед нападением? Во-первых, из-за задержки в развитии, они, по сути, не способны испытывать смешения чувств и противо­речивых импульсов. Это синдром дошкольника, о котором мы гово­рили в главе 9 - импульсивность, основанная на психологической незрелости. Не важно, что знает импульсивный ребенок, насколько благими могут быть его намерения, как часто его отчитывают, каким серьезным может быть наказание. Как только фрустрация доходит до предела, желание атаковать затмевает все перечисленное.

Во-вторых, дети, ориентированные на ровесников, реже колеблют­ся, потому что на них не действует смягчающая сила привязанности, Как я объяснял в главе 2, биполярная природа примитивной при­вязанности заставляет нас отвергать тех, к кому мы не привязаны, Если для удовлетворения голода привязанности ребенок ищет связи иблизости с ровесниками, все остальные - братья и сестры, родите­ли и учителя - оказываются под прицелом. Нападениям могут под­вергнуться также и ровесники, в которых ребенок не заинтересован

и к которым не привязан. Повторюсь, такая агрессия может прини­мать различные формы помимо физического нападения: словесные нападки, высмеивание, игнорирование, злословие, эмоциональная враждебность, оскорбления, унижение, соперничество, презрение.

Таким образом, ориентация на ровесников запускает импульс к нападению и, в то же время, лишает естественной неприкосновен­ности членов семьи и других ответственных за ребенка взрослых. Отсюда - участившиеся случаи нападения детей на родителей и учеников на учителей.

Сильным уравновешивающим действием обладает также психо­логическая тревога. Значительная часть мозга отвечает за сложную систему тревожных сигналов. Беспокойство является эмоциональ­ным сигналом тревоги, предупреждающим об опасности, будь то опасность нападения или разлуки с теми, кто для нас важен. Осозна­ние того, что мы можем попасть в неприятности, страх перед болью, боязнь последствий, опасение оттолкнуть любимых являются пре­достерегающими механизмами. Нападение рискованно. Сама мысль о нем у ребенка, способного на смешанные чувства, должна вызывать тревогу, которая поможет контролировать агрессию.

Трудность в том, что чувство тревоги заставляет нас ощущать себя уязвимыми. На самом деле, мысль о том, что с нами может про­изойти что-то плохое - и есть суть уязвимости. Убегая от уязвимо­сти, многие дети, ориентированные на ровесников, теряют чувство страха. Они все еще способны волноваться на физическом уровне, но они больше не испытывают осознанного чувства тревоги и уязви­мости, связанной с ним. Они больше не говорят, что им страшно, что они нервничают. Если чувство тревоги отключено, химический про­цесс возникновения тревожности - выброс адреналина - становится очень притягательным. Дети, отключившие свои эмоции для зашиты от уязвимости, могут специально искать опасности, потому что она создает выброс адреналина. Несомненно, именно с этим связано по­вальное увлечение экстремальными видами спорта.

Чем более ребенок ориентирован на ровесников, тем менее веро­ятно, что он будет испытывать тревогу и проявлять осторожность. Исследования мозга показывают, что почти у трети делинквентных подростков нарушена нормальная активность мозга в областях, отвечающих за регистрацию тревоги. Человек, мозг которого не обла­дает механизмом для запуска тревоги при возникновении импульсов к нападению, склонен проявлять насилие.

Это явление можно продемонстрировать примером воздействия алкоголя. Алкоголь отключает чувство тревоги, сдерживающее импульсы агрессии, будь то предупреждение об опасности или о возможности оттолкнуть тех, кто нам дорог. Когда алкоголь усваивает­ся организмом, он подавляет области мозга, обычно сдерживающие агрессию. Неудивительно, что большая часть преступлений совер­шается под воздействием алкоголя⁷. Дети думают, что алкоголь при­дает им уверенности, но на самом деле он лишь отнимает чувство страха. Тем не менее, мозг способен отключить чувство тревожно­сти без помощи алкоголя или других наркотиков, и это происходит, если обстоятельства слишком сложны для нас. Отключение эмоций -цель многих детей, ориентированных на ровесников. Конечно, до­стигая совершеннолетия, ориентированные на ровесников дети ока­зываются более склонными к употреблению алкоголя, что повышает их агрессивность.

Попытки притушить огонь агрессии в ориентированных на ровес­ников детях сами по себе являются примером тщетности. Пока осоз­нание тщетности не проникнет в нас, и пока мы сами не перейдем в этой ситуации от гнева к печали, мы не сможем изменить способ действия. Мы попали в ужасную передрягу с нашими ориентирован­ными на ровесников детьми. Чем сильнее их ориентация на ровесни­ков, тем больше они склоняются к агрессии и тем меньше реагируют на наши попытки восстановить дисциплину. Чем более агрессивны­ми они становятся, тем дальше мы отстраняемся от них, увеличивая тем самым пробел в привязанности, который заполняют ровесники. Втаких обстоятельствах мы автоматически сосредотачиваем внима­ние и усилия на устранении проявлений агрессии, вместо того чтобы изменить направление привязанностей наших детей. Не важно, насколько расстраивает нас проблема и насколько нам хочется отстраниться, мы не можем позволить себе уделять все внимание только агрессии. Единственная надежда изменить ситуацию - вернуть наших детей и восстановить их привязанность к нам.

Как рождаются обидчики и жертвы

Обидчики* существовали всегда - вспомнить, хотя бы, самодо­вольного, но трусливого Флэшмена - персонажа классическо­го викторианского романа «Школьные годы Тома Брауна». Все мы можем припомнить случаи издевательства из собственного детства, участниками, свидетелями или жертвами которых мы были. И все же, феномен издевательства только недавно достиг таких масштабов, что стал предметом опасений широкой общественности. Согласно «Нью-Йорк Таймс», «в одном из крупнейших исследований развития детей сотрудники Американского национального института здоровья сооб­щили о том, что около четверти учеников средних школ в США были виновниками или жертвами (а в некоторых случаях - и теми, и други­ми) серьезных и регулярных издевательств, включая угрозы, высмеи­вание, брань, удары кулаками, пощечины, глумление»¹. Вбольшинстве школ Северной Америки уже действуют программы по борьбе с издевательствами и приказы о введении «жестких мер в отношении хулиганства. Однако мало кто понимает источ-

*Для обозначения этого феномена сейчас все чаще используются английские слова «булли» (bully) - задира, забияка, хулиган, драчун - и «буллинг» (bullying) -запугивание, травля ребенка со стороны одноклассников, или аналогичное яв-ние со стороны коллег, военнослужащих (дедовщина). - Прим. редактора.

ники этого явления. Неэффективность предлагаемых мер предсказуема, потому что, как всегда, эти меры направлены на коррекцию поведения, а не на устранение его первопричины. Например, в 2001 году газета «Нью-Йорк Таймс» сообщила, что после стрельбы в шко­ле города Санти (Калифорния), которая была спровоцирована си­стематическими издевательствами и привела к гибели нескольких учеников, Сенат штата Вашингтон принял закон, призванный лик­видировать эту проблему. В статье сообщается: «сторонники закона утверждают, что он поможет предотвратить дальнейшее кровопро­литие, но, по словам скептиков, в калифорнийской школе, где про­изошла эта трагедия, уже действовали программы против хулиган­ства и издевательств, в том числе система анонимных сообщений об учениках, угрожающих другим, а также программы, призванные на­ладить общение между подростками, например программа «Клички - это обидно»².

В исследовании, о котором мы упоминали в прошлой главе, спе­циалисты из Университета Нью-Йорка изучили видеозаписи пяти­десяти трех эпизодов хулиганства на игровых площадках, произо­шедших с участием учеников начальной школы. Обнаружилось, что более чем в половине случаев свидетели пассивно наблюдали за на­смешками и жестокими издевательствами, а почти в четверти случа­ев - присоединялись к ним³.

Убийство ровесниками подростка Рины Вирк в городе Виктория (Британская Колумбия) в 1997 году привлекло внимание всего мира. Это кошмарное преступление очень напоминает сюжет «Повелителя мух». Рине было четырнадцать, а ее убийцам - лишь на год или два больше. Как и в романе Уильяма Голдинга, группа подростков на­пала на самого уязвимого из своих членов, их гнев и ярость успокои­лись только тогда, когда они забили девочку до смерти и утопили. По словам свидетелей, один из убийц, держа голову жертвы под водой-хладнокровно курил сигарету. Те из присутствовавших, кто не при­нимал прямого участия в избиении, наблюдали за происходящим, но ни один из них не попытался вмешаться. Впоследствии никто из них не сообщил о случившемся в полицию. Взрослые узнали об убийств только через несколько дней.

В «Повелителе мух» несколько британских школьников оказа­лись покинутыми на необитаемом острове. Брошенные на произволсудьбы, они спонтанно разделились на две группы - обидчиков и жертв - и, в конце концов, это довело их до убийства. Многие интерпретируют роман Голдинга следующим образом: под тонким на-

лётом цивилизации в детях скрывается первобытная жестокость, и только сила авторитета способна сдерживать их звериные импуль­сы. Такое впечатление лишь усиливается с ростом числа сообщений о том, как одни дети мучают других. И хотя верно, что отсутствие взрослых в жизни детей чаще всего приводит к росту издевательств и хулиганства, глубинной причиной является не недостаток авто­ритета и власти взрослых, а отсутствие привязанности к ним. Точ­нее сказать, снижение авторитета взрослых напрямую связано с ослаблением привязанности к ним и с усилением привязанности к ровесникам. В издевательствах, так же как и в любых других ви­дах насилия, проявляются результаты ориентации на ровесников. С этим феноменом мы сталкиваемся и в мире животных.

В лаборатории обезьян Американского национального институ­та здоровья группу детенышей отделили от родителей, и малыши, фактически, сами воспитали друг друга. В отличие от детенышей, воспитанных взрослыми обезьянами, почти все эти животные де­монстрировали хулиганское поведение и выросли импульсивными, агрессивными и склонными причинять вред самим себе⁴.

В одном из заповедников Южной Африки смотрители были обе­спокоены массовыми убийствами редких белых носорогов. Во всем обвиняли браконьеров, но позже выяснилось, что виновна была группа молодых слонов. Этот случай привлек внимание, о нем даже сообщили в телепрограмме «60 минут». Вот отрывок из подробного интернет- отчета:

История началась лет десять назад, когда парк больше не мог содержать растущую популяцию слонов. [Смотрители] приняли решение убить большинство взрослых животных, чьи детеныши уже достаточно окреп­ли, чтобы выжить без них. Так молодые слоны выросли без отцов. Современем, многие из этих молодых слонов собрались в банды и начали вытворять такое, чего обычно слоны не делают. Они швыряли палки и брызгали воду на носорогов - вели себя, как местные хулиганы... Некото­рые молодые самцы стали особенно жестокими, они сбивали носорогов с ног, топтали их и давили коленями до смерти...

Проблему решили, подселив крупного самца, который смог руководить слонами и контролировать их агрессивное поведение. Вскоре новый са­мец начал доминировать и поставил молодых хулиганов на место. Убий­ства прекратились.

В обоих случаях мы видим, что хулиганство среди животных стало следствием нарушения естественной иерархии. Также и среди чело­веческих детей, феномен хулиганства - прямой результат инверсии природной иерархии, следующей за потерей отношений с взрослы­ми. В «Повелителе мух» дети были предоставлены сами себе в ре­зультате авиакатастрофы, в которой погибли все их взрослые вос­питатели. В случае с убийством Рины Вирк в Виктории, и жертва, и нападавшие были детьми из проблемных семей и были в крайней степени ориентированы на ровесников, потеряв привязанность к взрослым. Даже викторианский хулиган Флэшмен - дитя системы, которая вырывала мальчиков из семей и помещала в учреждения, где в общении и отношениях доминировали ценности ровесников. Ху­лиганство и издевательства всегда были распространены в британ­ских мужских школах.

Основная проблема заключается не в самом поведении, а в поте­ре естественной иерархии привязанности к ответственным за детей взрослым. Когда молодое поколение перестает ориентироваться на родителей, все, что ему остается - это инстинкты и импульсы. Позд­нее я объясню, что инстинктивное желание доминировать возникает в результате разрушения правильных отношений привязанности. К сожалению, очень часто мы забываем, что корни хулиганского пове­дения кроются в инстинктах и эмоциях. Всеобщую тревогу вызывает только то, что на поверхности: издевательства и их печальные по­следствия для жертв.

Особое внимание привлекает эпидемия издевательств в школах. Мы привыкли считать, что обидчики - это изгои, социально обде­ленные члены общества, нападающие на слабых и уязвимых, но при этом отвергаемые существа. Однако такое представление уже не соответствует истине. В мире наших детей обидчики - вовсе не изгои. Часто у них имеются целые группы поддержки, особенно в школе. Исследование, опубликованное Американской психологической ассоциацией в 2000 году, подтверждает, что «многие агрессивные и асоциальные мальчишки в начальной школе пользуются популярностью». Основной автор этого исследования - Филип Родкин, профессор Университета Дьюк в Северной Каролине. Когда мы говорим об агрессивных детях, мы представляем себе неудачников, порицаемых и вышедших из-под контроля, - гово­рит доктор Родкин. - Но почти треть этих агрессивных детей - за­водилы в классе. За счет своего высокого статуса, эти ребята об­ладают значительным влиянием на ровесников и на класс, даже будучи в меньшинстве»⁵.

Широко распространено ошибочное мнение, что издевательства вызваны отсутствием нравственности или связаны с жестокостью в семье, недостатком дисциплины или демонстрацией насилия в развлекательных передачах. Некоторые аспекты издевательств, действительно, могут быть спровоцированы этими факторами, но сам по себе феномен издевательства детей над детьми, по моему глубокому убеждению, является результатом потери привязанно­сти. В каждом из приведенных ранее примеров дети и животные остались сиротами, физически или эмоционально и психологиче­ски. Детенышей обезьян разлучили с родителями для исследова­ния результатов воспитания детей ровесниками, а родителей сло­нов убили смотрители заповедника. Взрослые в «Повелителе мух» погибли, а подростки викторианской эпохи были оторваны от ро­дителей школьной системой. Все они - животные и дети - испыты­вали невыносимые страдания из-за пробелов в привязанности. Их хулиганское поведение было вызвано растерянностью незрелых существ, не включенных в естественную иерархию привязанности. Результаты исследований подтверждают именно этот вывод. По данным одного из исследований, о котором писали в «Нью-Йорк Таймс», чем больше времени дети младшего возраста проводили в компании ровесников и в разлуке с родителями, тем более склон­ны были к хулиганскому поведению. Согласно «Таймс», «Дети, проводившие более 30 часов в неделю без мамы, в 17 процентах случаев становились обидчиками и хулиганами, по сравнению с 6 процентами детей, которые проводили в детском саду менее 10 часов в неделю