На охране рубежей

Стихией пластунов была дозорная, сторожевая и пограничная служба. Близость Сечи к ногайским кочевьям принуждала Войско Запорожское к постоянной охране границы и наблюдению за перемещением татарских чамбулов, дабы избежать внезапного вторжения ордынцев, а при удобном случае и самим нанести визит к соседям для «лупленья татарских чабанов». Основным способом охраны, и одновременно главным звеном защиты рубежей, были казачьи разъезды, иначе называемые бикетами, количество которых в разное время существования Сечи было различным. Бикеты наблюдали за конкретным участком границы и должны были либо отбить чамбул, либо немедленно предупредить о его нападении. Порой бикетовые казаки проводили и дальнюю разведку, и разведку боем. Базой для бикетов служили специально построенные радуты (редуты), в которых несли службу одновременно по нескольку десятков хорошо вооруженных казаков. Кроме ружей, каждый бикетовый казак имел пистолеты, саблю и копье (ратище).
Радуты представляли собой огороженные деревянным забором, а иногда и рвом, укрепления с просторным куренем-казармой под камышовой крышей и служили для размещения в них бикетовых казаков. К жилому куреню примыкала конюшня. По сути, такие радуты являлись пограничными казачьими заставами, командовали которыми есаулы, отвечающие за состояние дел на прилегающем участке границы.
Особенно тщательно бикеты казаков патрулировали пределы запорожских вольностей с восточной и южной стороны, в районе Днепровского и Бугского лиманов. Из расписания запорожцев 1767 года видим, что бикеты располагались на 20 заставах, причем в основном в диких урочищах безлюдной степи, что позволяло казакам вести скрытное наблюдение за противником и оперативно доставлять в Кош достоверную информацию о передвижениях Орды. Степные могилы (курганы), ставшие последним прибежищем воинов минувших столетий, служили казакам отличными наблюдательными пунктами. Опытный дозорный по поведению птиц и других обитателей степи, по движению трав, настолько высоких, что порой в них не видно было даже всадника, по едва ощутимым запахам мог уловить опасность, почувствовать приближение врага. Бывалые сечевики " слушали сакму", прислонив ухо к земле - и если слышен был гул от татарской орды, то говорили, что " сакма гудит". Сакмой, а позднее шляхом, называли степные пути передвижения татарской конницы, идущей в набег. Наиболее известная Муравская сакма тянулась от Перекопского перешейка по водоразделу Северского Донца и Ворсклы, через Дикое поле и Слободскую Украину, далее на север, в московские пределы. К Муравской примыкали Изюмская, Бакаева и Кальмиусская сакмы. По правобережью Днепра, через широкие запорожские степи, пролегала в северо-западном направлении Черная сакма, от которой ответвлялась Кучманская, разделявшаяся затем на Очаковскую и Белгородскую сакмы. Теми же степными шляхами, по которым ходили на кровавые грабежи ордынцы, передвигались посольские и купеческие караваны, ходили чумаки.
Именно сакму и сторожили в первую очередь запорожцы. Для передачи сигнала тревоги служили так называемые фигуры, представлявшие собой несколько установленных одна на другую осмоленных бочек без дна, внутри которых находилась сухая трава, или вымоченная в селитре мачула. Возле фигуры несли постоянную дозорную службу два-три казака. В случае опасности такую фигуру немедленно поджигали, и черный смоляной дым сообщал сигнал тревоги соседним бикетам и далее, в Кош. Порой вместо фигур казаки использовали обычный костер, стараясь разместить его повыше и добавляя сырое топливо для большего дыма, а иногда использовали даже пушку, выстрелом из которой предупреждали о появлении врага.
Пластунами называли казаков, охранявших кордоны войска и часами, а то и сутками находившихся в бикетах. Это были умелые охотники, отлично ориентировавшиеся на местности, умеющие незаметно и бесшумно передвигаться. Главной боевой работой пластунов было несение сторожевой и разведывательной службы. Среди остальных казаков они выделялись еще и умением снайперски стрелять. В самой Запорожской Сечи пластуны порой выполняли функции своеобразной службы безопасности и контрразведки. Так, письменный приказ кошевого атамана Петра Калнышевского от 9 августа 1770 года предписывал куренному атаману Пластуновского куреня Федору Третьяку: «Про бродяг и других, что без паспортов слоняются, сомнительных людей… всеми силами намагатися пересматривать и ловить».
Особенно ярко казаки-пластуны прославились умением точной, снайперской стрельбы. Они были «стрелками на выбор», т.е. поражали в первую очередь наиболее значимые цели живой силы противника: офицеров, орудийную обслугу. В битвах пластунов использовали как застрельщиков, ведущих прицельный огонь впереди войска. Виртуозно пластуны стреляли даже в темноте, «на звук». Упомянутый выше венецианец Альберто Вимини, описывая запорожцев, отмечал: «Мне приходилось видеть, как они пулей гасят свечку, сбивая нагар так, что можно подумать, будто бы это сделано с помощью щипцов». Шведский офицер Петре в 1709 году с удивлением описывает умение казаков «стрелять по врагу в лесу сидя и причиняя ему значительные потери», отмечая при этом, что они имели «хорошие тянутые ружья». Папский посол Гамберини в 1584 году писал: «Оружие их (запорожцев) - сабли и несколько ружей, из которых они никогда не промахиваются».