Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 1. Выжившие






Пролог

 

Это война началась в первую неделю весны, когда на улицах мертвого города уже не было снега. Хотя нет, она началась еще раньше: с того момента, как на чебоксарской земле появились захватчики. Люди, которые пытались захватить метро, имели одну цель – истребить всех живущих под землей и установить свои порядки. В этих людях не было уже ничего человеческого. Новый мир лишил их разума, привычных правил и всего остального. Они умели только – убивать, убивать и еще раз убивать.

На карту было поставлено существование четырех государств и нескольких независимых станций. У каждого своя идеология, свой образ жизни, свои армии. Чебоксары не сумели стать едиными под землей после ядерного удара. Причины были самые разные, но самая главная причина - это человек. Он перебрался из прежнего мира в первобытный, где нет лекарств, питания, вещей. Человек оказался один на один с природой, которая под воздействием радиации стремительно изменилась. Теперь природа сильнее человека, и он должен следовать новым правилам. Но человек жить по правилам за многие века так и не научился. Он научился обманывать, убивать, приносить боль всем, кому можно. Все это не могло продолжаться вечно, и теперь прежняя жизнь для человека кончилась.

Человек снова вступает в смертельную схватку. Схватку со своим сородичем, у которого нет ничего, кроме оружия. Ведь его сородич тоже хочет прожить еще немного в этом мире. Такая черта, как нежелание помогать ближнему, присутствует во многих людях. И эти в люди даже в нынешнем безжизненном мире ни сколько не изменились, а стали только хуже. Сколько бы не было войн, сколько бы не создавали оружия, сколько не боролись друг с другом, человека никогда ничто не останавливало.

Бой начался на поверхности. Армия чебоксарцев пыталась не пустить врага в метро. Ожесточенные бои не смогли надолго остановить оккупантов на поверхности. Враг хорошо оборонялся и проводил наступательные действия. Благодаря своим навыкам и умениям, включая блистательный план, захватчики прорвались в метро.

Центральная стала последним местом битвы между чебоксарцами и оккупантами. Станция была окутана пеленой гари и дыма. Уже трудно стало отличить своего от чужого. Бой уже продолжался 6-8 часов. Поток атакующих не кончался. На месте убитых появлялись новые. Люди в бронекостюмах с противогазами продолжали заполнять помещения. Их было много, слишком много. План, который придумал полковник Истомин, не сработал. Оборона затянулась. Нужно было больше людей и оружия. Защитники продолжали держать оборону до последнего человека и патрона. Они погибали за свой дом, за своих близких, за свою землю. После судного дня казалось, что уже ничего хуже быть не может. Но война всегда перечеркивает планы людей. Так было и так будет всегда, до тех пор, пока будут живы люди. Они будут грызть друг другу глотки, пока не получат то, что хотят - еду, воду, патроны, территорию.

Громов сидел у кабины старого поезда. Он был тяжело ранен. Бой дался ему тяжело. Из его группы, которой он командовал, выжил только один боец - Слава Чумин. ”Чума”, как называли Славу свои, переносил раненых на бронепоезд, который должен отправиться на Афанасьевскую. Громов периодически терял сознание. Он находил силы, не закрывал глаза, видел своих товарищей, как отбиваются, делают все, чтобы остановить захватчиков. Он не имел права терять сознание. Он должен быть с ними.

Павел, увидев раненого друга, под визг пуль и взрывы гранат, сразу же бросился к нему.

- Саня, твою мать! – крикнул Паша.

- Паш... Ща встану, подожди...

- Какой встаю? Тебя отсылать надо на Афанасьевскую. Ты не...

В этот момент произошел мощный взрыв...

 

 

ГЛАВА 1. ВЫЖИВШИЕ

 

- Паш, ну хорош уже. Да не взойдет солнце! Щас уж смена придет.

- Да чуть-чуть еще осталось… Что, тебе в лом подождать что ли, Сань?

Громову уже хотелось домой на Центральную. Очередное дежурство на форпосту Центральной в Парке Победы прошло безрезультатно. Прошло уже двадцать лет. Со стороны Восточной части мертвой страны и со стороны Западной части никто не подавал признаков жизни. Казалось, что они остались одни в этом покрытом радиацией мире. Но Павел был рад, когда он и Громов получали назначение на форпост в Парк Победы. Памятник участникам в Великой Отечественной Войне и был местом, где несли дежурство бойцы. Из парка открывался прекрасный вид на залив и город. Теперь здесь открывался вид на все что осталось от прекрасного города на Волге.

Когда была объявлена атомная тревога, укрыться в так называемых бомбоубежищах смогли немногие. Многие не понимали где они находятся. В городе еще со времен СССР существовало множество бомбоубежищ. Но простым смертным о них было мало что известно. О них знали только то, что в каждом из районов города были большие убежища, а что есть еще знали люди, работающие в различных структурах власти. Из пятисот тысяч жителей выжило только двадцать тысяч. Спустя двадцать лет из них осталось не больше двенадцати тысяч. С каждым годом жителей чебоксарского метро, становилось все меньше. На это было ряд причин. Сказывалось отсутствие продовольствия, постоянные конфликты между станциями и недавняя война между Советским Союзом и Западом.

- Сань, смотри солнце взошло! Ну красиво же, а? Когда еще такое увидим?

- Да… - громов взял паузу чтобы насладиться моментом - Красота.

Перед бойцами из темных, густых туч взошло солнце. В прошлой счастливой жизни это не вызвало особого удивления, но в нынешней, когда кроме потолка под землей больше ничего нет, солнце является надеждой для многих выживших людей. Паша был прав. Погода в парке не всегда солнечная. Чаще здесь темное небо, дожди, после которых дышать на поверхности становится с каждым разом труднее.

Вдали, среди зеленой листвы на горе начали показываться бойцы Центральной. Это была группа, состоящая из пяти бойцов под командованием Игоря Кротова или как его назвали “Крот”. Кротов был одним из опытнейших бойцов Центральной. Под его началом были многие молодые бойцы. Для многих он был своего рода учителем.

- Мужики, здорово! –

- Здорово, Крот! – поприветствовал Громов товарища.

- Ну, как тут, мужики? Нормалек все?

- Конечно, тихо. - начал Павел – уже двадцать лет как тихо. Радует хоть, что вон как солнце сияет - с улыбкой сказал Павел.

- Да ладно, Паш. Хорошо, что тихо никто не появляется, проблем меньше, да и жизнь спокойнее.

- Слушай, Крот… Не может быть все хорошо, понимаешь? Вот коммунисты жили тихо да напали на Запад… И чем все закончилось? Положили куча людей и подписали мир на Афанасьевской… Вот и сейчас, понимаешь, что-то не так. Больно уж тихо. Слишком тихо. Мужики на форпосту ТЭЦ видели, как человек со стороны Новочебоксарска пришел и по Тракторному заводу ходил…

- Ты веришь в эту байку, которую Женек рассказал? Да ты хоть в курсе, что он напивается там, когда его на тот пост посылают? Сомневаюсь, что это на самом деле правда. Там с бухла и не только человека увидеть можно. Паш, ну бред же это, согласись?

- Слушай, ну мне Софья на Афанасьева сказала… - продолжил Павел.

- Софья? Ты что, к этой гадалке каждый день ходишь? Нет, ну она красивая, спорить не буду, как в такую не влюбиться… Ну, вот про будущее слушать от нее… У меня мозг ломается, если что спрашивать начинаю. Да и не сбылось то, что она мне нагадала две недели назад. Паша… Ну сходите с Саней проспитесь, уставшие же оба. Сань, ну ты ему скажи. – закончил Крот.

- Да ну тебя, Игорек… Ни во что ты не веришь. Ну, как там у нас? Пост сдал.

- Пост принял. Давай, мужики, удачи. Привет там Истомину передайте.

- Передадим, - ответил Саша, – Удачи!

Они начали спускаться с Парка Победы к речному порту. Здания речного порта полностью покрылись зеленью. Мутировавшая живность пожирала строения речного порта как печенье. В некоторых местах зданий на месте этажей были деревья. Говорят, когда наступил судный день, в здании речного порта проходила международная конференция по вопросам экономики. Только кому теперь нужна эта экономика?

Громов и Павел продолжали идти через речной порт. Вскоре проходя Красную площадь, появился драматический театр. Место, куда приезжали известные актеры, певцы и многие другие, кто хотел заработать. Сейчас рискнуть посетить театр мог не каждый. Даже сталкеры несущие с поверхности всякие вещи, не заходят туда, говоря, что туда заходили три группы сталкеров и ни одна группа не возвращалась оттуда живой. Многие твердят что, в театре души умерших актеров забирают живых, попадающие туда, чтобы сыграть им последний спектакль.

- Слушай, а наверно классно было там до войны, да? – начал Паша.

- Да… Там ведь не только для взрослых пьесы и спектакли были. Даже для детей устраивали. Эх, жалко я там не был…- c грустью отметил Саша.

- Да, не застали мы эти времена, Сань.Застали вот такие. Темные.

Позади театра все площади, вдали, на другом конце залива виднелась Мать-Покровительница. Наверно, это был единственный памятник в Чебоксарах, который сохранился целым. Он достаточно высокий, около сорока пяти метров. Его было прекрасно видно с любой высокой точки города. Когда по Волге заплывали корабли с туристами памятник был как нельзя кстати.

Рядом, слева от памятника стояла так и недостроенная пятизвездочная гостиница. Выжившие рассказывали, что чиновники выделяли огромные бюджетные средства, чтобы ее достроили. Но вместо того, чтобы финансы доходили куда нужно, они шли в карман коррупционерам. Ее недостроенный вид раньше портил пейзаж, который складывался на заливе, но как ее можно было достроить, если в стране была коррупция невиданных масштабов? Теперь и страны нет, только горстка выживших.

Поднявшись за театр по улице Ленинградской, бойцы шли в Дом мод. Когда-то это был известный торговый центр в Чебоксарах. Там можно было купить все что угодно: одежду, книги, технику, продовольствие и многое другое. Родители Громова всегда покупали самое необходимое именно в этом торговом центре. Сейчас у здания уже не было шестого и седьмого этажа. Громов и Павел часто забирались на вершину торгового центра, чтобы увидеть восходящие лучи солнца, освещающие остатки города.

Бойцы зашли в холл торгового центра. Разбитые витрины, остатки плитки на лестнице ведущей на верхние этажи, дыры в потолке. Все это уже трудно напоминало об некогда существовавшем торговом центре. Вход на станцию был этажом ниже – через гермоворота в подвале. Бойцы, пройдя первый этаж спустились у лифта в подвал. Громов постучал по гермоворотам. Стучали обычно не более двух раз. Это означало, что идут свои. У каждых подразделений свои суеверия. Никогда не знаешь, что ждать в этой новой ужасной жизни.

Скрипучая гермодверь медленно открылась с большим трудом. Из-за двери показались два бойца светящие фонарями прямо в лица бойцов.

- Гром, Паша, здорово. С возвращением, мужики! – воскликнул один из солдат.

- Здорово, Колян. Как дежурство? Не надоело еще? – начал Громов

- Как обычно, тихо, без происшествий. Вот, новое пополнение прислали. Первый раз тут, на поверхность просятся. Пока здесь свои обязанности не научатся выполнять как следует, на поверхности им делать нечего, – закончил Николай.

- Правильно, пусть здесь сначала побудут, а потом на поверхность. Ты их смотри не загоняй, – со смехом сказал Павел.

- Не боись! У Коляна все под контролем.

Когда Громов и Павел начали спускаться дальше, Николай вспомнил новость и остановил товарищей.

- Мужики, забыл сказать. Там, на ТЭЦ видели, как человек по тракторному лазил. Короче, товарищ полковник просил вас зайти к нему, как только у вас смена закончится.

- Чего? – с недоумением спросил Громов.

- В общем, там группа Мальцева дежурство несла. Мужики с его группы говорят: сидят, байки рассказывают, видят свет вдали. Свет все приближается, приближается, но они- то все поднялись, автоматы достали, боевая готовность. Потом свет свернул в сторону завода. Ждут час, два, потом этот со светом уже вышел и тащил видимо что- то с завода. Говорят, дальше круче дело было. Мальцев не выдержал, надел противогаз, вышел наружу за блокпост. Пальнул в воздух, так тот даже в фонарь бросил и те вещи, что тащил. Потом два бойца за этими вещами сходили, выяснилось, что следы человеческой обуви. И то, что он тащил – детали, которые для Калашникова подходят. Ну и пару противогазов, да по мелочи там. Откуда уж он эти детали откапал это я не знаю. Ладно, ребята вам расскажут как спуститесь. Давайте, мужики, удачи.

- Давай, Колян, не скучай тут! – попрощался Павел.

Пока бойцы спускались на Президентскую, Павел не упустил возможности обсудить с другом новость рассказанную Коляном и мучащую уже давно тему о выживших с Новочебоксарска:

- Говорил же я, что живы люди в Новочебоксарске. Человека, который ходит оттуда, уже два раза видели! – уверенно начал о своих убеждения Павел.

- Подожди, допустим Женек был пьян… - начал Громов.

- Да его видели уже два раза! Это значит, что человек который ходит, живет там, в Новчике. Почему двадцать лет спустя они объявились? Да и почему мы сами не выходим с ними на связь? Ведь давно уже можно было наладить с ними связь. Узнать, как живут они там, сколько их.

- Неопределенность убивает, Паш. Вдруг они окажутся какими-то мутантами? Или, того хуже, впустим их, а они нас всех поубивают? Что тогда, брат? Я думаю, наше руководство боится, что станет только хуже. Потому что лучше уже не будет.

- Нет, Сань. Я думаю, наоборот. Может они наоборот помогут нам. Ну да ладно, перетрем с полковником.

 

***

 

Александр Громов был первым ребенком в семье Громовых. Его родители были госслужащими в сфере государственных закупок. По крайней мере, ему так говорили. Родители очень сильно любили свое дитя. Алексей и Мария Громовы, долго не могли иметь детей. Поэтому первый ребенок спустя пять лет совместной жизни был настоящим подарком для них. Единственное, что мешало часто проводить время с малышом – работа. Им пришлось нанять личную няню. Анна Семенова очень понравилась родителям Громова при собеседовании, поэтому она быстро была принята в семью. Понятное дело, маленький Громов плакал, когда родители каждое утро оставляли свое дитя на Анну. Она занималась с Сашей вплотную. Маленькому мальчику было не скучно. Громов каждый раз, попадая в церковь на Центральной, всегда ставил свечку и говорил спасибо богу за то, что родители послали ему Анну. Человека, который спас ему жизнь.

Он часто во снах вспоминал тот день, который произошел до апокалипсиса. День, когда его родители исчезли. Исчезли навсегда. Это был солнечная суббота: жара не оставлявшая надежды на прохладу, небо на котором не было ни одного облачка. Такая погода утомляла многих. Утром в одиннадцать часов дня в дверь постучали сотрудники федеральной службы безопасности.

- Анна, откройте, пожалуйста – попросила Мария.

Когда дверь была открыта, в прихожую прошли три человека в черных костюмах. Все они были разного роста и телосложения. Вошедшие люди чувствовали себя хозяевами складывающейся ситуации. Человек стоящий в середине достал удостоверение и показал его Анне которая стояла у открытой двери. После проделанной операции сотрудник начал разговор:

- Алексей и Мария Громовы здесь проживают?

- Да, – ответил подошедший Алексей – а вы кем будете, граждане?

- Федеральная Служба Безопасности. Майор Дмитрий Истомин. Товарищи, попрошу вас проехать с нами.

- В чем дело, товарищ майор? В чем нас обвиняют?

- Я еще раз повторяю: проедемте с нами или мне придется применить силу.

Громовы, поняв что смысла спорить нет медленно начали собираться. Ошеломленная Анна не понимала, что происходит. Ее охватил легкий шок от происходящего. Спустя пять минут взяв все необходимое Громовы собрались и на прощание обняли свое дитя в последний раз.

- Анна Викторовна, я не уверена, что мы сегодня вернемся… Вы приглядите пожалуйста за Сашей.

- Конечно, Мария Михайловна.

Больше они никогда не придут домой, они просто исчезнут. Навсегда.

Прошло две недели с того момента, как родителей Громова забрали спецслужбы. Анна, которая ждала хоть каких то вестей уже две недели решила пойти вместе с Сашей в управление ФСБ, которое находилось в центре города, чуть выше Сельскохозяйственной Академии. Спустя полчаса приехав в центр, Анна и маленький Громов вылезли у Дома Мод. На улице были большие пробки, много людей, погода была прекрасна. Но привычную жизнь нарушили громкоговорители поведав людям о надвигающемся конце света. В следующее мгновение на улицах завыла серена и громкоговоритель средних размеров, находившийся на супермаркете Перекресток объявил:

- Тревога, повторяю тревога!!! Всем, всем, всем! Занять бомбоубежище, находящиеся в торговом центре Дом Мод. Повторяю, занять убежище!

Анна долго не думая, быстро взяла малыша на руки и пробираясь через ошеломленную толпу, сразу оказалась с малышом в Доме мод, спустившись с первого этажа в подвальные помещения. У стены, справа от витрин появились гермоворота и солдаты руководившие эвакуацией населения.

Когда они спустили в убежище, наверху все еще слышались крики не попаших в убежище людей, два выстрела и солдаты в четвером закрыли гермоворота. Потом произошел взрыв, который сотряс всех, кто был под землей. Крики прекратились. Наступила тишина. Мира, который существовал раньше, не стало.

Громов рос мирно и тихо. Он часто скучал по родителями, но когда вырос, он осознавал, что родители скорее всего погибли и шансы на то что они были живы - минимальные. В первые года после судного дня маленький парень верил, вот в гермодверь постучат люди и этими людьми будут родители. Он выбежит к ним на встречу, они его крепко обнимут, расцелуют, принесут ему любимые игрушки. Но в дверь входили и выходили только бойцы спецназа. Анна видела, как рос маленький Саша. Он стал для нее родным сыном. Она понимала, что он вряд ли ее будет называть мамой. Но ей было приятно, что выросший и перешедший на службу в Центральную Громов, всегда заходит, приносит небольшие подарки, спрашивает о ее жизни, все ли хватает ей. Громов имел большие полномочия, поэтому в случае какой либо возникшей ситуации он мог быстро дать пинка начальнику станции и тому бы пришлось исполнять просьбы капитана. Но и Анна Викторовна надолго одна не осталась. Она вышла замуж за командира группы особого назначения Подполковника Хомина. Как они познакомились, никто кто знает, но то что они любят друг друга и живут счастливо, знал каждый. Когда Громов заходит в гости, подполковник всегда общается и принимает этого парня как родного сына. Дает ему советы, по выживанию, показывает новые приемы с ножами и автоматом Калашникова. Все они прекрасно проводят время вместе.

Сашино детство прошло бы в одиночестве, если бы не появился Паша. Детство, поход на службу в армию и потом служба на Центральной сделали их настоящими друзьями по жизни. Бывали случаи, что они ссорились из того, что им нравилась одна и та же девушка. Но если у Паши с девушками было проще, то Громов не стремился иметь вторую половинку. Он считал, что девушки в метро любят военных только за их высокое положение в этом мире. Где то в глубине души он просто ждал, что однажды судьба сведет его девушкой, которой не важно будет, то что он военный, всегда будет ждать его дома, родит ему сына и разделит с ним остаток жизни. Он брюнет среднего роста с серыми глазами, крепким телосложением и ему двадцать пять, в этой жизни у него все впереди.

Громов знал, что именно полковник Истомин задержал его родителей в прошлой жизни. Знал ли полковник, что именно это сын задержанных находится у него на службе? Капитан боялся начать разговор с полковником потому, что понимал, этот разговор вряд ли закончится хорошо. С другой стороны, он прояснит, что произошло с его родителями. Александр Громов верит в самое главное – родители живы. Они часто сприходят ему в снах, говоря ему, что они живы, но находятся далеко от него. Громов понимал, что если не поговорить с полковником, вопрос о родителях так и останется открытым до конца жизни. А жизнь в метро не вечна - сегодня ты жив, а завтра тебя съедят. Земляной червь размером с микроавтобус, или кто-нибудь выстрелит в спину, а может ты просто не выдержишь и повесишься или пустишь себе пулю. Вдруг война?

Коммунисты без всяких предупреждений и ультиматумов начали войну с Западом. Война кроме горя и тем и другим ничего не принесла. Ни удивляло и то что, погибло больше солдат Союза чем рейнджеров Запада. Тут сработала известная всем поговорка: кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет.

Громов понимал: если родители живы, он найдет их, чтобы ему это не стоило. Найдет, чтобы увидеть их снова.

 

***

 

Пройдя через блокпост, бойцы оказались на Президентской. Это была зажиточная, роскошная по меркам метро станция. Здесь, на левом перроне, были высокие потолки, на них висели три огромные люстры добытые сталкерами с поверхности, которые освещали станцию полностью. Двухуровневые квартиры, каждая из которых была рассчитана минимум на двух человек. Каждую пятницу и воскресенье здесь устраивали банные дни, где обычные люди могли посидеть, как в прошлой жизни, попить чаю, пообщаться с друзьями, рассказать байки и легенды, которые они слышали, и просто хорошо отдохнуть.

С правой стороны было место где работали люди. Здесь были рынок и отдел, где чинил оружие отец Павла, школа, которая начиналась с шести и заканчивалась в пятнадцать лет. Многие говорят, что это бомбоубежище, как его называли раньше, готовили для Главы Чувашской Республики. Когда объявили тревогу, Глава был на пути в Москву на совещание с Президентом страны. Судьба его неизвестна, но, скорее всего, последний Глава Чувашии погиб.

Станция всегда принимала торговцев, идущих с разных концов метро. За счет этого и хорошо жила. Постоянная купля-продажа товаров, аренда площадей для торгашей, гостиница для путешествующих по метро людей, которые могут все успеть сразу. Жизнь, которая раньше кипела на поверхности, кипит теперь здесь под землей на большой глубине.

Люди на данной станции всегда отличались своим желанием помочь всем, кому нужна помощь. Когда на независимой станции Афанасьевская появилась эпидемия и начали погибать люди, именно Президентская первая протянула руку помощи. Коммунисты сразу закрыли проход во избежания заражения своих жителей, а Президентская приняла всех так, как нужно. Без начальника Президентской капитана Ржевского, конечно, эта помощь не обошлась. Он никогда не отказывал в помощи тем, кто в ней нуждается. Истомин говорил про Ржевского, что однажды этот человек впустит какую- либо тварь, и все чебоксарское метро передохнет. Ржевский был врачом по профессии и он выжил потому, что его скорая застряла в пробке у Дома Мод. Но как ни странно, этот медик до сих пор является главным на своей станции. Жители на Афанасьевской до сих пор восхваляют Ржевского. Ходили даже слухи, что ему и всей станции афанасьевцы хотели подарить бронемашину “Тигр”, но капитан отказался, сказав что его участие было небольшим и благодарить надо жителей Президентской.

На станции очень часто проводились праздники или какие- либо мероприятия. Когда сталкеры нашли в Мега Моле кучу мячей и других спортивных вещей, то стали проводиться соревнования внутри станции по баскетболу и бадминтону. Площадь данной станции позволяла провести такие виды спорта. Сразу было видно, на станции люди без дела не сидели. Так же на Президентской очень часто играли свадьбы жители Центральной ветки чебоксарского метро. Говорят, что если ты сыграешь свадьбу на этой станции, то брак будет долгим и счастливым. И правду ведь говорят! Те люди, которые сыграли свадьбу на этой станции, не развелись. По крайне мере, так подтверждает статистика, которая ведется на станции.

Громов и Павел, перед тем как отправиться на Центральную, к полковнику, решили зайти к отцу Павла. Он жил прямо у поста, который только что прошли бойцы, спустившись с поверхности. Подойдя к квартире номер четырнадцать, Павел постучал в дверь. На пороге показался худощавый человек невысокого роста с темными волосами.

- Пап, привет! – с радостью на лице поприветствовал отца Павел.

- Сынок, привет! Рад, что зашел. Саша, здорово.

- Здравствуйте, Петр Алексеевич.

-Айда, бойцы, посидим. Я как раз чаек сделал.

Петр Алексеевич был рад видеть сына и его лучшего друга. Квартира была скромная. Фотографии Чебоксар на стенах, полка из пяти книжек об оружии. На столе стояли фотографии сестры Павла и матери. Фотография матери была самой большой из всех, которые были на столе. Чай, три чашки, уже стояли на столе. Чай был из сушеных грибов, но с примесью, которую выращивают коммунисты на поверхности.

- Давай, парни, пейте. Чаек свежий сегодня взял.

Немного попив чаю, Павел начал расспрашивать отца обо всем, что хочет узнать:

- Пап, ну ты как сам? – начал Павел.

- Я как всегда, сынок. Спокойно живу. Бойцы оружие таскают, я чиню да отдаю обратно. Вы-то как? Сегодня солнце- то наверху было?

- Было, пап. Даже Саня начал удивляться, как солнце всходит. Он раньше говорил, фигня это все, а теперь ему тоже нравится. – с улыбкой сказал Павел, допивая кружку чая.

- Ну еще бы ему не нравилось, – начал фразу со смехом Петр Алексеевич - Вы ж с ним как не разлей вода. Вы даже когда женаты. будете так же себя вести.

- Пап, ну какой жениться? Не к делу это все сейчас. Все само собой, – с недоумением проговорил Павел,

- Нет, сынок. Жениться надо. Вот скажи ты, всю жизнь один собираешься жить? Про тебя кстати, как ее, гадалка спрашивала, Софья, кажется, ее зовут.

- Да ладно, серьезно? Меня спрашивала?

- Сань, посмотри на своего друга. Вот дожил человек, жениться не хочет, так невеста сама уже его ищет, – со смехом сказал отец Павла, вызвав небольшой хохот у Громова.

- Да не невеста она мне, что ты привязался. Она мне на будущее гадает, когда я на Афанасьевскую захожу.

- Больно часто она тебе гадает, Паш, – с широкой улыбкой сказал Саша.

- Нормально она мне гадает.- закончил тему Паша.

После пройденной темы о Софье Петр Алексеевич продолжил теплую беседу.

- Ты сейчас куда, сынок? А то если оставаться надумаете, так не вопрос, места на всех хватит.

- Пап, нам Центральную надо. Там ЧП, говорят.

- Это про то, что человека видели на ТЭЦ? – неожиданно спросил Павел.

- Откуда ты узнал? – удивился Павел.

- Так бойцы, которые из смены Мальцева, сегодня пришли ко мне, чтобы я им два вала починил, так они и начали: мол человека со стороны Новочебоксарска видели. Второй раз уже причем.

- А, ну тут все понятно, – закончил Громов.

- Ладно, пап, мы пойдем. Как время будет, сразу к тебе забегу. Тебе если что надо, я тебе пришлю.

- Да ты лучше гадалку ту приведи. Не дело это, когда за тобой девушка бегает. Это ты за ней бегать должен.

- Пап!!!

- Не кричи, сынок. Ладно, бойцы, давайте на Центральную. Удачи вам, Сань. Пашку береги!

- Хорошо, Петр Алексеевич.

- Да хранит вас господь, – перекрестил на прощание Алексей Петрович сына и его друга.

Павел вышел в бодром настроении духа от отца. Все таки человек, который потерял двух женщин из своей семьи, держится и живет так, как может. Павел понимал, разговоры про свадьбу были не случайны: отец хотел, чтобы сын женился и у него был внук. Говорят, дети цветы жизни. Вопрос, только где теперь найти цветы в этом мире?

Они прошли “кварталы”, за которыми показался пост с дрезиной. У дрезины стояли два бойца в темно-синей военной форме. У одного был ВАЛ, у другого РПД-6. Постовые увидели знакомые лица.

- Здорово, мужики. Как смена? –

- Здорово, Андрюх! Все отлично, без происшествий, – сказал Громов.

- Вы там людей с Востока не видели?

- Ты хочешь про ТЭЦ сказать, да? – продолжил Громов.

- Ну да. Только вот еще слухов прибавилось, пока эта новость была.

- А что там еще? – удивленно спросил Павел.

- Торговцы сегодня от националистов приехали, говорят у форпоста аж троих видели. Правда, их как поймать попытались, так они в сторону Тракторного завода двинули. Потеряли их, короче.

- Ну ни хрена себе. Получается, люди с Нового города выжили, а мы двадцать лет и сидим тут, не высовываемся.

- Получается так, товарищ майор, – закончил один из постовых.

- Ладно, заводи дрезину, – закончил Павел.

Бойцы погрузились на дрезину, включили дальние фонари.

- Удачного пути, мужики! – попрощался постовой.

- И тебе удачи, – попрощался Громов.

Гермоворота открылись, дрезина тронулась в сторону Центральной. Павел был прав. Люди в Новочебоксарске живы. Спустя двадцать лет именно оттуда люди идут в сторону Тракторного завода. Двадцать лет была тишина и спокойствие в жизни чебоксарцев. Назревал вопрос, почему именно сейчас? Почему только сейчас люди оттуда идут именно в сторону Чебоксар? Что их заставило появиться вблизи форпостов Центральной и Националистической линий? В жизни всех выживших чебоксарцев назревали перемены. Наступало событие, которые изменит их жизнь навсегда.

 

***

 

Павел Якименко был ровесником Громова. В отличие от друга он родился не в Чебоксарах, а в Канаше. Родители назвали его Павлом в честь прадеда, который погиб в Великую Отечественную войну. Многие, кто родился в метро, уже и не помнят, что это была за война. Помнят только, что были коммунисты и фашисты. И победили коммунисты, подняв на рейхстаг красное знамя победы. Павел был вторым ребенком в семье. Первым ребенком была сестра Юля, но прожила после катастрофы она недолго. Через восемь лет после судного дня, ее нашли повешенной в своем жилище на Президентской. Она оставила послание близким в котором говорилось, что жить больше не может, просила прощения у Павла и отца. Павел очень сильно переживал утрату сестры. Она была для него очень большим другом, всегда советовала что делать, как жить дальше. Это была настоящая сестра.

Родители Павла были настоящими фермерами. Продавали продукцию, которую сами и выращивали: картошку, помидоры, огурцы, сладкие перцы и многое другое. Их продукты очень уважали во всем Канашском районе. Также были постоянные клиенты из Чебоксар и других городов и областей республики. У него была, самая счастливая семья в мире. Жили они в достатке. К сожалению судьба поступила иначе. Судьба поступила с многими очень жестоко. Павлу много везло в жизни. Сначала он выжил после судного дня, потом он выжил на блокпосту, который он защищал с тридцатью патронами в калаше. Вторая история до сих пор остается загадкой или, как говорят, легендой.

В судный день Павел оказался на заливе в Чебоксарах. В детстве Павел часто любил лошадей, поэтому родители привозили его на залив где он не упускал возможность покататься на лошадях и разных аттракционах. День был прекрасен - солнце, река Волга, ветер, несущий прохладу. Семейство Якименко находилось в центре залива, наблюдая за своим дитя, которое каталось на пони. Павел мечтал, что когда-то в жизни у него будет собственная лошадь. Он будет участвовать с ней на скачках, заботиться о ней, гордиться. Когда объявили атомную тревогу и прозвучала сирена, люди, которые находились на заливе, побежали в Дом Мод. Семейство Якименко так же спешило попасть в переполненное бомбоубежище людьми. Когда у Дома Мод началась давка, мать Павла отдала его отцу, потому что она все отдалялась от гермодвери и входа в бункер.

- Сына возьми, Петя! – прокричала последние слова мать Павла.

Когда семейство Якименко попало в бомбоубежище и матери среди его семьи не оказалось, сын однозначно спросил:

- Пап, а где мама?

Вопрос поставил отца и его сестру в тупик. На глазах наворачивались слезы. У отца нашлись силы, чтобы ответить:

- Сынок… Мама наверх ушла. Высоко, очень высоко, – начал отец со слезами на глазах.

- А почему не можем подняться к ней, пап?

- Потому что наше время еще не пришло, сынок. Когда наступит наш час, мы поднимемся туда.

- А когда наступит наше время папа? – продолжал Павел.

- Ты сам поймешь, когда это время наступит, сынок. Но помни, мама всегда с тобой, где бы ты ни был, и видит все, что ты делаешь.

Отец Паши с того момента больше никогда не бывал в хорошем настроении или веселым. Печаль и тоска по любимой жене убивали его. Он не мог сказать сыну, что мать просто погибла в давке. Она спасла сына, но не сумела спасти себя. На ее месте каждая мать поступила бы так же, потому что каждая мать своему дитя желает только самое хорошее.

Петр Алексаеевич первые два года в метро не мог найти себя. Он перестал пить, курить, стал более замкнутым. Но потом все-таки нашел себя. Три года, которые он прослужил в армии, не прошли даром. На Президентской требовался оружейник. Отец сразу же взялся за эту работу. Работа стала для него сказкой. Он любил разные виды оружия. Часто собирал и разбирал, чинил. В Канаше в их доме осталась целая коллекция такого оружия, которое не имели даже спецслужбы. Став главным по оружию на Президентской, он так и остался там жить. Плата была достойная, жилье предоставили. Павел вырос и стал одним из бойцов, на которого рассчитывает полковник Истомин. Говорят, что после полковника следующий кто будет возглавлять Центральные станции чебоксарского метро будет именно Павел. Он уже был в звании Майора.

Павел познакомился с Громовым именно здесь, на Президентской. Так вышло, что они оказались соседями по “квартирам”. Сначала вместе играли в игрушки, потом ходили друг другу в гости, когда уже выросли и подросли, их, как юношей в пятнадцать лет забрали на Центральную. Резкое сокращение бойцов на центральной линии вынудило руководство выпустить приказ номер 617, который объявлял воинскую повинность для юношей с пятнадцати лет. Повинность длилась пять лет. Все эти пять лет только скрепили дружбу между Пашей и Сашей. Их трудно было видеть поодиночке. Полковник, видя этот выросший тандем, сразу предложил парням остаться на Центральной. Естественно, друзья согласились, так как служить на Центральной считалось престижно. Платили больше, чем на других станциях метро. Полномочий было больше. В голодные годы метро это служба их спасла потому, что тот кто служил, получал продовольствие в том же объеме, в котором всегда получает, а остальным всегда могут урезать. Конечно, подавлять восстания, голодовки, было делом не из приятных. Даже в такой подземной жизни нужно каждый день делать выбор. Либо ты, либо тебя.

Майор свой выбор сделал. Крепкий, высокий, с темными волосами, голубоглазый парень, в глубине души, как и многие все еще верят, что они еще вернутся на поверхность, станут жить как раньше, где будут облака, море, солнце, люди смогут покупать разную одежду, вести свое домашнее хозяйство, смотреть кино в любое время дня и суток. Но прошло уже двадцать лет и ничего не меняется. Люди остаются все те же – хуже зверей. Воюют, убивают, расходуют все запасы продовольствия, которые есть. Вместо того чтобы жить едино, они разъединены. Каждый в своем уголку, каждый защищает свое.

Пашу всегда мучал один вопрос: почему другие люди не выходят на связь? Москва, Питер, Казань, Нижний Новгород и другие города. В Москве и Питере люди скорее всего живы, ведь там есть настоящее метро, а здесь бомбоубежища, переделанные в метро, и метро-то с натяжкой можно назвать. Бомбоубежища стали называть метро только потому, что все бомбоубежища были соединены тоннелями, по которым могли проехать дрезины и поезда с грузом. Вывод напрашивался один: люди боятся окунуться в неизвестность. Человек не хочет допустить ошибок, которые он сделал раньше. Ведь мы уже сделали глупость, когда нажали на красную кнопку и мира не стало. Неважно, кто ее нажал, президент, генерал или кто-то другой. Важно то, что виноваты в этом люди. Ведь история ничему не учит людей. Войны, колонизация, борьба за ресурсы, создание атомного оружия. Это создали не боги, а мы, люди. Вместо того, чтобы протянуть руку помощи слабому, мы эту руку не протягиваем, а держим то, что у нас есть до последнего, пока один из слабых поймет, что если он хочет жить, ему придется либо отобрать то, что есть у сильного. Павел знал: однажды они выйдут на связь с выжившими и это изменит их новый мир навсегда. Не важно, кто окажется там, по другою сторону радио. Главное, что на связи будут выжившие. Последние выжившие, которые пытаются каждый день сделать особенным и непохожим на какой- либо другой.

Даже если и не Москва, то хотя бы выяснить, выжили ли люди из Новочебоксарска. Город находится в нескольких километрах друг от друга. Паша уже много раз просил полковника дать ему отряд, чтобы тот отправился в Новочебоксарск. Но полковник был непреклонен. Он говорил, что время еще не настало. Да, черт возьми, когда настанет это время?

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.026 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал