БЕЗУМИЕ — понятие, приобретающее собствен­но философскую и культурологическую размерность в контексте выхода книги Фуко История безумия в классическую эпоху (1961).

БЕЗУМИЕ — понятие, приобретающее собствен­но философскую и культурологическую размерность в контексте выхода книги Фуко " История безумия в классическую эпоху" (1961). Осмысливая генезис со­временного европейского человека, Фуко анализирует становление феномена Б. в истории европейского Запа­да. По мысли Фуко, в конце средних веков культуру Ев­ропы охватили тревога и беспокойство. Б. и безумец несли в себе " и угрозу, и насмешку, и головокружи­тельную бессмыслицу мира, и смехотворное ничтоже­ство человека". При этом Б. полагалось не только пред­вестником апокалипсиса, оно полагалось также и зна­нием, элементами некоего труднодостижимого, скры­того от всех, эзотерического знания. Гуманизм 16 в., который, по мысли А.Арто, " не возвеличил, а умалил человека", предварил эпоху классицизма, давшую начало новому пониманию Б. 1) Б. становится формой, соотнесенной с разумом. Оба служат друг другу мерой. 2) Б. превращается в одну из форм самого разума. Оно

сохраняет определенный смысл и самоценность, лишь находясь в пространстве последнего. " Истина Б.", по Фуко, стала " одним из ликов разума", благодаря кото­рой он обрел " еще большую уверенность в себе". Эпо­ха Возрождения выпустила на свободу голоса Б., сумев усмирить их неистовую силу; классическая эпоха... за­ставила Б. умолкнуть. Так, Декарт отметил, что Б. сродни сновидению и заблуждению ума во всех его формах. Для 16 в. He-разум был некой прямо грозящей опасностью, которая всегда могла... нарушить связь субъективного восприятия и истины. Со времен Декар­та Б. помещено " вне той неотъемлемо принадлежащей субъекту сферы, где он сохраняет все права на истину, — т.е. вне той сферы, какой является для классической мысли сам разум... Если отдельный человек всегда мо­жет оказаться безумным, то... мысль безумной быть не может". Появляется институт изоляции безумных, ме­дицина применительно к ним приняла " форму репрес­сии, принуждения, обязанности добиваться спасения собственной души". Классическая эпоха, согласно Фу­ко, уподобила друг другу ряд самых различных форм девиантного поведения и собственно Б. на основе " об­щего знаменателя" неразумия: " наше научное и меди­цинское познание безумия имплицитно основывается на сложившемся в эту эпоху этическом опыте неразу­мия, и это неоспоримый факт". " Неразумие" выступи­ло своеобычным обобщением осуждаемого, отрицае­мого и тайного опыта, но " на его основе не только сло­жился такой социальный институт, как изоляция, не только возникла система категорий и практик, относя­щихся к Б., но прошла перестройка всей этической сферы". 19 в. создал понятие " душевной болезни", де-сакрализировав Б.: " человек неразумный" был переве­ден в больницу, а изоляция стала терапевтической ме­рой. Фуко ставит проблему: " Какой смысл заключает в себе упрямое и неотвязное присутствие безумия в со­временном мире — такого безумия, которое неизбежно влечет за собой свою науку, свою медицину, своих вра­чей и которое целиком поглощается пафосом душев­ной болезни". При этом немаловажно и то, что " вся проблематика Б." начала центрироваться на представ­лениях о " материальности души". К 19 в. неразумие начинает интерпретироваться и как " психологическое следствие моральной вины": " все что было в безумии парадоксальным проявлением небытия, станет лишь естественным возмездием за моральное зло". " Науч­ная" психиатрия 19 в. отныне становится возможной. По мысли Фуко, весьма значимым в судьбах " научной" психиатрии оказалось создание психоанализа: " Фрейд вновь стал рассматривать безумие на уровне его языка, восстанавливая один из центральных элементов опыта, обреченного позитивизмом на немоту...он вернул ме-

дицинской мысли понятие о возможности диалога с неразумием... Психоанализ — это вовсе не ответвление психологии; это возврат к тому самому опыту неразу­мия, в сокрытии которого, собственно, и состоит смысл психологии в современном мире". Как отмечает Фуко, если до 17 в. средой, наиболее благоприятствую­щей распространению Б., считалось богатство и про­гресс, то в 19 в. эту роль берет на себя нищета. Б. ос­мысляется в рамках социальной морали: оно превра­щается в стигмат класса, отказавшегося принять фор­мы буржуазной этики. Б. утрачивает связь с неразуми­ем. Медицинское и психологическое понятие сумасше­ствия становится полностью внеисторическим, пре­творяясь в нравственную критику, направленную на все, что способно подорвать благоденствие и спасение человечества. Согласно Фуко, " представление о сущ­ности безумия", которое имплицитно перешло от 18 в. к 19 в. таково: 1) Роль изоляции состоит в том, чтобы свести Б. к его истине. 2) Истина Б. равна ему самому минус окружающий мир, минус общество, минус все, что идет в разрез с природой. 3) Этой истиной Б. явля­ется сам человек в своей простейшей изначальной не­отчуждаемости. 4) Неотчуждаемым началом выступает в человеке единство Природы, Истины и Морали, ины­ми словами, сам Разум. 5) Исцеляющая сила Убежища заключается в том, что оно сводит Б. к истине, которая есть одновременно и истина Б., и истина человека, к природе, которая есть одновременно природа болезни и безмятежная природа мироздания. По Фуко, " отныне всякое объективное осмысление безумия, всякое по­знание его, всякая высказанная о нем истина будет ра­зумом как таковым... концом отчуждения в сумасшест­вии". Безумец прежде выступал Чужим относительно Бытия — человеком-ничто, иллюзией. Теперь он Чу­жой относительно себя самого, Отчужденный, Сумас­шедший. Результатом выступает то, что " все то, что со­ставляло неоднозначный, основополагающий и кон­ститутивный опыт безумия", окажется утрачено в " сплетении теоретических конфликтов, связанных с проблемами истолкования различных феноменов безу­мия". Главный тезис книги Фуко заключается в том, что до 19 в. не было Б.; психиатрия создала психичес­кие болезни; современная культура непреднамеренно создала такой образ психической болезни, в который можно вглядываться, ища разгадки сущности человека. По мысли Фуко, истина Б. связывает истину дурных инстинктов человека с его телом. Таковая истина несо­вместима с общественными нормами. Излечение бе­зумных становится уделом других людей (ср. у Делеза: " Чтобы сойти с ума, нужны двое. С ума сходят всегда на пару"), а — как итог — " истина человека" как тако­вая посредством Б. и тела становится объектом научно-

го исследования, надзора и управления.

А.А. Грицанов