Дискуссия не только с собой. 6 страница

Учебники приводят примеры других точек зрений, связанные со многими нерешенными проблемами антропогенеза, но твердо отстаивают свои. Они пишут, что тарзиальная гипотеза, изложенная английским биологом Ф. Вудом Джонсоном (1929), заключается в замене положения о развитии человека из ископаемых человекообразных приматов идеей о его происхождении от других приматов, в частности от древнетропического долгопята. Единственными представителями последних являются маленькие долгопяты, живущие в глухих тропических лесах на островах Индо-Малайской области и составляющие характеристический элемент местной фауны. По внешнему виду они напоминают тушканчиков: у них огромные глаза, типичные для ночного животного, очень длинные задние и очень короткие передние конечности, и также длинный хвост, который служит им не только рулем и противовесом при ловких прыжках с ветки на ветку, но и опорой при сидении. Передвигается долгопят в более или менее вертикальном положении с помощью задних конечностей. Пяточная и ладьевидная кости стопы у него очень длинные, откуда и название долгопят, или тарзит. В обосновании гипотезы Ф. Вуд Джонс указывает на тот факт, что пропорции тела у человека отличны от всех человекообразных обезьян и более сходны с пропорциями тела долгопят, а также выделяет некоторые особенности волосяного покрова, укороченность лицевого отдела черепа. Особенности формы и строения наружных половых органов у самки и другие черты видимого сходства человека с долгопятом. Эта гипотеза встретила резкую критику отечественных и зарубежных авторов. Ее несостоятельность аргументировалась в первую очередь тем, что долгопяты не являются общественными животными: они встречаются поодиночке или парами и никогда не живут парами.

Учебники приводят гигантоидную гипотезу антропогенеза видного немецкого антрополога Ф. Вейденрейха (1945) и сразу ее отвергают. Они пишут, что утверждение, что гигантопитек – не антропоид, а типичный представитель гоминид, представляется научно несостоятельным. Гигантопитек - это, по-видимому, одна из специализированных форм антропоидов. Гипотеза не дает ответа на такой вопрос: как согласовать с автогенетической тенденцией развития животного мира предлагаемый поворот процесса эволюции вспять с измельчением гигантских антропоидов и их превращением в людей, сильно уступавших по размерам тела своим предкам.

Приводится гиббоноидная гипотеза (авторы палеонтолог Пильгрим и антрополог Верт), которая ссылается на то, что гиббоны более других обезьян напоминают человека по таким особенностям как расположение внутренних органов, сильное развитие большого пальца стопы и второго пальца кисти, слабость наружного рельефа мозгового отдела черепа, форма коренных зубов и т.д. Однако ряд особенностей гиббонов (малые размеры тела, отсутствие лобных пазух, седалищные мозоли и др.) не позволяют серьезного отношения к гипотезе о происхождении человека от гиббонов.

Учебники отмечают, что многие зарубежные ученые стремятся устранить из родословной человека не только антропоидов, но прочих приматов, изображая предка человека в виде маленького двуного наземного эоантропа, который якобы возник из примитивных низших млекопитающих еще в самой глубине третичного периода. Так, Д. Буль не признает дриопитека за предка человека. Воззрение о существовании третичного человека, близкое к гипотезе Д. Буля об эоантропе, высказывается также американский палеонтолог Г. Осборн.

Учебники очень благосклонно отнеслись к гипотезе Л.И. Ибраева, назвав ее весьма оригинальной; критики в адрес этой гипотезы нет. Эта гипотеза очень подробно была рассмотрена мной выше. Она тоже получила особое внимание, т.к. автор подошел наиболее близко к разрешению проблемы возникновения человека.

А проблем здесь скопилось много, и самое главное они не уменьшаются, а возрастают. Это тоже о чем-то говорит. Учебники пишут, что, несмотря на кажущуюся, на первый взгляд достаточность приведенных фактов и убедительность их объяснений в проблеме происхождения человека сохраняется ряд «узких» мест, «белых пятен». Как возникла двуногость? Человек разумный - единственное двуногое существо в классе Млекопитающих. Почему предки человека выбрали столь странный двуногий способ передвижения, хотя четвероногий ход более легок, быстр и с успехом используется всеми современными наземными узконосыми обезьянами? Переход от четвероногого хождения к двуногому представлял собой очень сложный процесс перестройки многих систем органов, потребовавший 5-7 млн. лет эволюционных преобразований. При этом «болезненных» преобразований, в ходе которых десятки, если не сотни видов были «принесены в жертву» перестроечному процессу под жестким давлением естественного отбора, «пощадившим» только предков и ближайших родственников современного человека. Обитавший в саванне Восточной Африке около 3 млн. лет назад афарский австралопитек передвигался только выпрямившись и не обладал каким-либо другим способом локомации. Вместе с тем, он не изготовлял орудий труда. Тем более этим качеством не обладал и его предки, вставшие на путь формирования двуногости 8-10 млн. лет тому назад. Если они использовали и переносили камни или палки, то могли обходиться без двуногости, как это делают современные обезьяны, зажимая камень пальцами грудной конечности и опираясь на тыльную сторону фаланг пальцев или пястных костей. Следовательно, человек не стал двуногим, а произошел от двуногого животного. Условия и причины развития двуногости у животных не нашли исчерпывающих объяснений до настоящего времени. Вот такой важнейший делается вывод.

Следующие «белые пятна». Почему у человека произошло укорочение и столь существенное ослабление грудных конечностей? Ведь сильные руки дают явные преимущества в охоте, а также в труде, особенно с примитивными орудиями. Что способствовало сохранению несовершенной с точки зрения биомеханики бипедальной конструкции скелетно-мышечной системы только у современного человека. При опасности птицы взмывают в воздух, копытные убегают, обезьяны укрываются на деревьях. Как спасались от хищников полувыпрямленные медленно передвигающиеся на двух ногах животные предки человека, не использовавшие кроме жалких палок и камней каких-либо орудий самозащиты? М.Ф. Нестурх и Б.Ф. Поршнев откровенно признаются, что не в силах представить себе это спасение, а последний предлагает прямо фантастическое спасение с помощью «интердикции» (знакомство общения с хищниками) или посредством «гипнотизирующего» взгляда.

Далее учебники продолжают – чем было вызвано «молниеносное» по эволюционным меркам увеличение объема мозга более чем в 2 раза за 1, 5-2, 0 млн. лет? Попытка аргументировать такие изменение мозга усложнением трудовых операций и применяемых орудий труда не выдерживает никакой критики: неандерталец, отличавшийся большим, чем у современного человека объемом мозга (1450 куб. см против 1350 куб.см), изготавливал и применял те же примитивные орудия галечной культуры, что и представители Homo labilis с объектом мозга, не превышающим 700 куб. см. Учебники называют еще «белые пятна», но мы пока остановимся на этих главных.

На мой взгляд, самая главная проблема состоит в том, что мы не можем взглянуть на общую картину эволюции человека как-то по-иному, не так как привыкли, все рассматривать в развитии, что из одного обязательно должно развиться (появиться) другое. Мы очень привыкли все рассматривать линейно, хотя как будто уже отказываемся от такого подхода - получается пока на словах. Это получается оттого, что возникновение человека обязательно должно исходить от какого-либо предка. И вот мы до сих пор их ищем и никак не можем найти. Но все в одном едины - что он должен выглядеть в виде обезьяны. Опять же это представление возникло благодаря линейному воззрению, когда выстраивали лестницу эволюции - об этом я уже говорил выше. Поэтому все бросились отыскивать предков из обезьян, вымерших человекообезьян (гоминидов), выискивая у них похожие человеческие черты, формы. Если человек произошел от предка, то этот предок тоже должен произойти уже от своего предка и т.д., то обязательно будет выстраиваться линия развития, перехода. И этого никак не избежать. Когда было мало археологических находок, то более менее легко можно было выстроить якобы наших предков по степени увеличения человеческих черт, форм и других признаков. Но со временем, когда число археологических находок значительно увеличилось, то все сложнее становилось их расставлять по времени проживания и по степени очеловечивания. Ведь, чем древнее был наш предок, тем он должен быть менее похож на нас, но в исторической жизни все выглядело по-другому. Например, в Кении были найдены останки «человека умелого» возраст его был - 5, 5 млн. лет, т.е. оказался древнее, чем австралопитек (который не пользовался орудиями) на 1 млн. лет, а это же был предок «человека умелого». И таких не стыковок становилось все более. Об этом говорят как учебная литература и другая более свободная, в смысле не скрепленная учебными программами и усвоением определенных знаний, за которые нужно ставить оценки, поэтому учебники поставлены в жесткие рамки. Ученые высказывают в учебниках некоторые новые мысли, факты, выводы, но они имеют как бы частный характер и в неком случае не должны перечеркивать общепринятые научные установки. Хотя иногда нелегко установить научно это или нет.

Современные учебники все смелее показывают последние достижения науки и вытекающие из них выводы, хотя они и не согласуются с прежними установками. Например, в некоторых учебниках для вузов, прямо говорится, что человек не произошел от обезьяны, что человек не стал двуногим, а произошел от двуногого животного, что нет в линейку выстроенных наших предков, которые так наглядно показаны в школьных учебниках. В этом плане школьный учебник явно отстает от вузовского, и навязчиво старается привить уже ненаучные утверждения. А детям приходится их выдавать как научно-доказанные или иначе получишь плохую оценку. Некоторые ученики, родители не хотят с этим смириться и подают в суд, о чем я говорил в самом начале данной работы. Здесь проблема познания перешла в проблему нравственную.

И все же, несмотря на смелые высказывания, мы еще твердо придерживаемся обезьяньего нашего происхождения, отодвигая эту проблему, как говорил Поршнев, в далекое прошлое. В настоящем же мы отыскиваем наши схожие формы у других животных, думая, что тем сможем разгадать тайну появления человека. А разброс схожестей, наших особенностей очень большой среди многих обезьян (это самая важная причина, почему обезьяна стала нашим предком, потому что увидели частично себя в ней, свое некоторое родство). Взять того же долгопята, который по гипотезе английского ученого Ф. Вуда Джонсона, прочили в наши предки. Хоть долгопяты и в чем-то похожи на нас, есть и резкие свои отличительные особенности, о чем выше указывал учебник. У нас нет таких огромных глаз, т.к. человеку в первичных условиях особенно не нужно было что-то рассматривать в ночное время, в основном в этот период суток он находился в теплой пещере. У человека не было и такого хвоста как у долгопята, потому что он не прыгал по ветвям деревьев, не сидел на них. А люди сидели на теплых камнях, выступах скал, где бы хвост только мешал сидению. Прыгать со скалы в воду, перемещаться среди скал, где часто бывают завалы камней, которые нужно было освобождать, отбрасывая камни или ища пищу - хвост только бы мешал и вызывал многочисленные неудобства. Ноги у долгопят длинные, потому что с помощью их они перепрыгивают с ветки на ветку. У других обезьян руки длинные, оттого что они перемещаются, перекачиваясь с ветки на ветку с помощью передних конечностей. У человека своя стопа, которая очень любит тепло и поэтому человек часто принимает горячие ванны для ног, особенно когда простужается. Т.е. каждый организм, каждая ее часть, внутреннее состояние созданы для конкретных условий, для своего места перемещения и значит проживания. Л. Ибраев к своей сватье приложил фотографию обезьяну-носача, у которой форма носа близка к человеческой. Пильгрим и Верт в свою очередь ссылаются на то, что гиббоны более других обезьян напоминают человека и не важно что они имеют малые размеры, ведь главное схожесть форм. Швальбе, Грегорц, Вейнерт и др. авторы наделяют дриопитека и более поздних верхнетретичных предков человека вплоть до австралопитека чертами, сближающими с шимпанзе, черты которой поразительны схожи между шимпанзе и человеком в строении больших полушарий мозга. (Эту точку зрения отстаивают практически все учебники, вот цитата: «В науке с 19 века господствует вытекающая из теории эволюции Дарвина концепция происхождения человека от высокоразвитых предков современных обезьян. Она получила в последнее время генетическое подтверждение, поскольку из всех животных по генетическому аппарату ближе всего к человеку оказалась шимпанзе». (Это совершенно не означает что шимпанзе наш прародитель или другой какой-то родственник. Прим. авт.). Фриндель и др. указывают на относительно более высокий череп орангутанга как на один из признаков «сходства» этой обезьяны с представителями монголоидной расы. Но учебник пишет, что длиннорукий орангутанг, несомненно, должен быть выведен из числа ближайших сородичей человека из-за множества особых черт специализации (щечные наросты у самцов, редукция большого пальца стопы, отсутствие язычка на небном занавесе и др.). Но как будто у шимпанзе нет особых своих черт специализации – есть и много, о которых уже говорилось выше. Каждое животное имеет только свою специализацию, т.к. она создавалась для своих специальных условий обитания. И эти особенные формы не перейдут к какому-то другому организму, они навсегда останутся со своим организмом, чтобы поддерживать связь со своим местом обитания, именно форма связывает организм со своим местом. Если же форма теряет связь, исчезает и сам организм.

Э.П. Фридман в книге «Этюды о природе обезьян» пишет: «Объяснить многоцветье приматов не просто. Конечно, в принципе это результат длительной эволюции, действия естественного, часто полового отбора и приспособления к окружающей среде. Но если пытаться вывести их окраску из условий современного обитания, можно впасть в ошибку». Фридман в своей книге показал все разнообразие обезьян и полуобезьян по размерам, формам, образу жизни и т.д. Разброс по формам, размерам и другими особенностями показывает, что нет никаких общих каких-то форм, организмов. Хотя Фридман указывает две линии развития приматов. Он пишет: «Еще один этап эволюции – еще одно расхождение общего ствола приматов по ряду признаков, важнейший из которых, представьте, тоже связан с устройством носа. Речь идет о дивергенции линий узконосых и широконосых обезьян. В наше время к первым относятся все приматы Старого Света, включая человекообразных обезьян и самого человека. Ко вторым - все обезьяны Нового Света. Когда это произошло? Не позднее эпохи олигоцена (36 – 23 млн. лет назад). Во всяком случае, начиная с 40 млн. лет, обнаруживаются ископаемые останки как узконосых, так и широконосых. Произошли ли эти две линии от примитивной обезьяны типа амфипитека или предками этих двух линий были различные примитивные полуобеьяны? Вопросы эти пока не совсем ясны».

Но нет в природе «примитивных полуобезьян», как и не было получеловека. В природе нет вообще ничего «полу» - все организмы получили сразу свою изначальную целостность. Некие общие линии можно найти не только по устройству носа. А самое главное нос не может определять устройство всего тела и тем более определять эволюционные линии развития. В учебнике биологии сказано, какой-либо признак в отдельности не может быть определяющим для всего развития. Но с другой стороны как можно понять, чтобы прямохождение само по себе обусловливало развитие других частей организма. Это получается, что прпямохождение это какая-то потусторонняя сила, как Бог. Да, при создании вертикального устройства, необходимого для проживания, устраивалось прямохождение с вытекающими отсюда некоторыми последствиями. Все создавалось комплексно. Никто не выбирал странный или нестранный двуногий способ передвижения. Не было болезненных преобразований, в ходе которых десятки, сотни видов были принесены в жертву перестроечному процессу перехода от четвероногого хождения к двуногому.

Фридман говорит, что именно с пряохождения начался «путь к человеку» - к способности трудиться, к необычайному развитию мозга, к членораздельной речи, к рождению социальности, общества, к великим достижениям ума и рук человека. На мой взгляд, Фридман явно преувеличил роль прямохождения, возведя его в некую божескую силу. Далее Фридман пишет: «Но как это выглядело биологически? Предок ухудшил свою анатомию! Переместился центр тяжести организма, изменилось положение таза и его размеры… условия вынашивания плода оказались менее благоприятны, чем прежде, так и невозможно стало рожать большеголовых детенышей. Каков же был выход? Погибнуть или развиваться вспять? Или приспособиться?.. Предок человека приспособился. Он стал рожать биологически «незрелых» детей. Плод современного человека к моменту родов выглядит менее «развитым», чем плод шимпанзе, и еще менее, чем плод низшей обезьяны, скажем павиана. Роды стали возможны только при неокостеневшем полностью черепе ребенка… Задержка роста плода и его созревания в утробе матери сказывалась и на дальнейшем развитии: увеличился период детства, юности и даже удлинилось время старости. Масса мозга обезьяны к моменту рождения достигает 60% окончательной величины, но человека – только 25%. Появившийся на свет макак поднимает голову сразу, шимпанзе – не раньше чем через две – четыре недели, ребенок человека – через три месяца! Стоять на двух ногах макак способен в 9 – 14 недель, шимпанзе – в среднем в 39 недель, ребенок в 54 недели».

Если прямохождение так ухудшало анатомию нашего предка, он становился совсем не конкурентно способным среди четвероногих, явно проигрывая борьбу за свое существование - то, как в таком случае могло появиться прямохождение, которое ухудшало не только анатомию предка, но и все его положение среди животного мира. Эти идеи идут вразрез с сегодняшним пониманием эволюции, с главным ее механизмом - приспособления к окружающей среде и действием естественного отбора. А естественный отбор не щадит никого. Или естественный отбор видел на миллионы лет вперед перспективы прямохождения, как оно может поднять человека до не мыслимых его высот. Вновь появляется потустороння сила, но уже не в виде прямохождения, а в виде естественного отбора. Естественный отбор стал богом - он уже действует избранно, решает по своему усмотрению: кого оставлять, а кого уничтожать; останавливать свой процесс или вновь его возобновлять, или направлять его в другое русло. Но как показывает жизнь такого нет. Десятки, сотни видов не были принесены жертву прямохождению – их покарал естественный отбор. Эти виды не выдержали конкуренции с более другими успешными видами и поэтому ушли навсегда вместе со своими формами, у которых уже не было пространства для своего движения. А приспособиться к другим условиям, перестроить весь свой организм - это уже его компетенция.

Еще как-то можно представить процесс приспособления, когда якобы наш предок сошел с дерева и начал подниматься на задние лапы, чтобы выглянуть из-за высокой травы – нет ли рядом хищников, вырабатывая прямохождение. (Хотя и здесь возникает очень много вопросов: при своей медлительности, пока предок бы выглянул - его уже бы съели хищники; простым приподниманием тела, не перестроишь его в вертикальное положение, как объясняли учебники: оно требует сложнейшего изменения всего организма, а частично, постепенно он не может перестраиваться под вертикальное положение, даже если это требуют новые условия. Физиолог Г.С. Белкания говорит, что прямохождение повлекло глубокие изменения в циркуляции и даже составе крови, в работе и нарушениях сердечно-сосудистой системы, головного мозга, породило ряд исключительно человеческих болезней. В связи и с этим высказыванием напрашивается вопрос: зачем были нужны такие жертвы, чтобы принять вертикальное положение - для нашего будущего, но разве эти виды думали об этом, о своей жертвенности для нас - им нужно было выживать, решать насущные проблемы. Как эти гоминиды могли думать на миллион вперед, если человек сегодня не хочет взглянуть на сто лет вперед, что его может ожидать). То как можно объяснить приспособлением появление большой головы у человека, несмотря на все физиологические трудности, она все же появилась. Для чего была нужна такая голова в то время, когда не было столько информации, такой сложной интеллектуальной жизни как сейчас? В то время она приносила только затруднения, особенно матери: родить, сберечь и поставить на ноги - для этого требовалось много сил и времени. Но чтобы это произошло - матери и ребенку нужно было спокойное изолированное место проживания, где не было хищников. Такое место может быть только одно, о котором я часто называл выше. В этом месте не нужны, как говорил Поршнев, гипнотизирующих взглядов людей, чтобы отпугнуть хищников. Это место первоначального проживания человека, объясняет практически все проблемы, вопросы: почему человек такой и как он смог выжить. Только один вопрос возникает, почему у человека такая большая голова. Это не объяснишь тем, что именно условия обитания требовали появлению такой головы. Например, человеку часто приходилось прыгать со скалы в воду, но это делать лучше, когда голова меньше. Из этого сложнейшего вопроса вытекает очень важный один вывод, что наш организм, как и любой другой создавали. Создавали ни на один год, а создавали и для будущего развития. У этих наших создателей такой высокий уровень - ведь они смогли создать такой организм как наш с вами, что понять нам, с очень низким уровнем по сравнению с нашими создателями, пока не предоставляется возможным. Нам еще нужно много времени и сил, чтобы понять, как они все это делают. Но и наши создатели совершают ошибки, недочеты, которые можно легко обнаружить в эволюционном процессе, о которых говорят ученые и будет сказано и мной чуть ниже. Создатели видят свои слабые места в своих конструкциях и при новом этапе создания развития они исправляют и поднимают организм на следующий эволюционный уровень. Общий механизм создания почти такой, что и у нас, людей. Мы также ошибаемся, наблюдаем, как действует нами созданное устройство и в дальнейшем при новом создании, делаем конструкцию более совершеннее, более пригодной и т.д.

Многие возразят и скажут, что это из области фантастики, что человек сформировался в результате общественно – трудовой деятельности предков. Высказывая эти мысли, и дарвинисты, и марксисты полностью отвергли идее Ламарка, что деятельность никак не влияет на наследственность и изменчивость, но все равно они придерживаются этой идее. Поколебать их ничто не может, даже важнейшие факты, аргументы. Э.П. Фридман пишет: «Выяснилось, что каменные орудия изготовляло существо, имевшее совсем небольшой мозг, сопоставимый по величине с мозгом антропоида. Что бипедализм - опора на две конечности – уходит в очень глубокую древность, что прямохождение и даже труд появились за миллионы лет до формирования крупного мозга. Что существо, передвигающееся с опорой на средние фаланги пальцев кисти (шимпанзе) и имевшие объем мозга 370 – 400куб. см., способно той же кистью захватывать, использовать и, если хотите, подготавливать предметы для добывания пищи. Это же существо имеет возможность освоить абстрактную символику - язык (жестов) и даже обучать такому языку других животных своего рода».

Подобных фактов становится все больше (некоторые были указаны выше). Последние археологические данные показывают, что и прямохождния и другие черты человека, как сказал Фридман, очень глубоко уходят в древность. А это означает, что переходных форм нет, что подтверждается и археологическими данными. Нет ни одной находки, которая бы относилась к переходным организмам. Но многие делают вид, что этих открытий нет или они не имеют никакого значения. Это получается какое-то неуважение к своим коллегам, к большому кропотливому труду, которые они совершают, ради науки. А сама наука только от этого теряет. Многие уже не верят в нее, т.к. она не может отражать объективно действительность.

А, тем не менее, факты собираются, группируются и по ним уже видится совершенно иная картина мироустройства. Но картина навряд ли сменится в ближайшее время, т.к. перед глазами находится картина, еще изложенная Ламарком в своей «Философии зоологии» (1809 г.). В частности он писал: «Допустим, в самом деле, что какая-нибудь порода четвероруких - вернее всего, совершеннейшая из них, - отвыкла, в силу тех или иных внешних условий или по какой-нибудь другой причине, лазать по деревьям… несомненно, в этом случае согласно с приведенными наблюдениями в предшествующей главе наши четверорукие обратятся в конце концов в двуногих».

Ламарк сопоставил анатомию человека и антропоида и сделал вывод, что происхождение человека связано с высшими обезьянами. (Но некоторое сходство еще не означает, что из менее похожего на человека существа, дожжен выйти более похожий и, что именно таким способом проходит образование и сама эволюция. Почему-то никто не задумался, что процесс может происходить совершенно по-другому и, что схожесть здесь не играет никакой роли). Дарвин сделал следующий шаг, он развил идею общего предка. Но как могут появиться от одного предка столько разновидностей приматов? Никто не может объяснить.

Какая же была обстановка, когда делал открытия Дарвин? Открытие гориллы в 1847 году вызвало чрезвычайное возбуждение в сознании людей. Огромное человекоподобное существо с руками и ногами с пристальным взглядом. Нередко с позами и жестами человека, но молчаливое, как вековая тайна, привело сильнейшее впечатление. Печатались статьи и монографии о сходстве горилл и человека. Вышел труд Дарвина «Происхождении видов». Появилось много последователей обезьяньего нашего происхождения. Б.Ф. Поршнев в своей книге «О начале человеческой истории» отвел целую главу «Идеи обезьяночеловека на протяжении ста лет», где он подробно показал возникновение и падение идеи. Другой идеи в этот период и не могло возникнуть. Поршнев пишет: «То начало в человеческой истории, которое мы обозначили буквой А, т.

е. которое регрессирует, это отнюдь не наше животное наследие. Но это и не то человеческое начало, которое неуклонно побеждает. Значит, в обычных популярных изложениях зари человеческой истории опускается какой-то субстрат огромной важности, без которого развития не понять. Принято же излагать дело так: " формирующиеся люди" четвертичной эпохи - это как бы смесь свойств обезьяны и человека в тех или иных пропорциях, некие дроби между двумя целыми числами. Ничего третьего. Становление человека – это нарастание человеческого в обезьяньем. От зачатков, зародышей до полного, доминирования общественно-человеческого над животно-зоологическим. Эта схема - самообман. Искомое новое не выводится и не объясняется причинно, оно только сначала сводится в уме до бесконечно малой величины, приписывается в таком виде некоей обезьяне, а затем выводится из этого мысленно допущенного семени. Переход от животного к человеку нельзя мыслить как борьбу двух начал. Должно мыслить еще это А, отсутствующее как у животного, так и у человека: отрицание зоологического, все более в свою очередь отрицаемое человеком. Конечно, в мире животных найдутся частичные признаки этого посредствующего явления, а в мире людей - его трансформированные следы. Но главное, увидеть в картине начала истории не только то, что тут обще с животным или человеком, а то, что противоположно и тому и другому, что обособляет ее от жизни и животного и человека. Человек же рождается в обособлении преимущественно от этого посредствующего, а вовсе не от " обезьяньего". Такое обособление почти не брезжит у истоков истории, но оно наполняет ее долгую первую часть, в известном смысле тянется сквозь всю историю. Однако начинается история именно с той бесконечно малой величины человеческого отрицания, которая затаена в темном массиве этого исходного субстрата».

Б.Ф. Поршнев далеко не одинок в своих мыслях. Леруа-Гуран считает, что никакого «обезьяньего вопроса» не существует, ибо мысль о переходном звене между обезьяной и человеком должна быть отброшена: всякий прямоходящий примат-человек в виде полусогнутого не существует и не может быть. Далекий общий биологический предок не мог возникнуть конвергентно. Идеи эти не новы, а черты анатомического сходства между теми и другими опровергнуты.

Джонс доказывает, что человек произошел не от обезьяны, а от гипотетического «тарзоида», жившего в третичный период. Вестенгефер доказывает, что предки человека не связаны с обезьяной, а отделились от родословного древа млекопитающих 200млн. лет назад. Осборн, как и многие другие, утверждает, что человек никогда не проходил стадии обезьяночеловека. Брум пишет, что развитие человека шло под влиянием «высшей целенаправленной силы». Многие ученые отмечают, что орудия и костные останки четверичного периода, подтверждают глубокую древность человека.

Но у Поршнева по этому поводу имеется своя точка зрения – он пишет, что занятия проблемой начала человека всегда были полем скрещения шпаг религии и естествознания. Одним из проявлений борьбы были старания удалить или приблизить время возникновения человека, Лайель, Ларт, Мортилье и другие доказывали неизмеримо большей древности человека, чем допускала библия с ее легендой о потопе. Сейчас мы наблюдаем полную смену стратегии: противники Мортилье теперь стараются отнести возникновение человека как можно дальше в глубь времен. Новый план состоит в том, чтобы отказаться от безнадежной перед лицом научных данных и спасти главное - учение о сотворении человека богом «по образцу и подобию своему», отнеся этот акт творения возможно дальше в темное прошлое.

На мой взгляд, как уже говорилось выше не нужно впадать в эту бессмысленную борьбу и, если появление человека, церковь переносит в глубь времен, то обязательно мы должны утверждать обратное. Мы всегда и только должны основываться на научных археологических данных, отбрасывая наши всякие пристрастия, желания и т.п. Но и недолжно быть искусственного сращивания идей церкви и естествознания, как, например, предлагается, что в один прекрасный момент совершилось чудо - обезьяноподобный предок человека преобразился в человека, в теле которого зажглась божественная искра - душа. Обвинять антропологов, что они в угоду церкви загоняют момент перехода от животного к человеку в какой-либо далекий, не заполненный палеонтологическими данными интервал, где и совершалось таинство, и тем, чтобы приписать всем действительно известным науке эволюционным формам ископаемых гоминид абсолютное отличие от животных: душу, сознание, мысль, - нет никакого смысла. Антропологи не сами загоняют проблему возникновения человека в глубь времен, а это делают найденные останки, которые и показывают - к какому времени они относятся. Антропологам ни к чему искусственно загонять проблему возникновения человека в глубь, т.к. это нарушает стройную линию антропогенеза, которую они и создали, и, от которой не так легко отказаться. Тут дело совершенно в другом, что найденные человеческие останки в далеком прошлом говорят только об одном, что они создавались одновременно, как одной системой видов в одно и тоже время, т.е. произошел единый акт создания следующего этапа эволюционного развития.