В грабеже и разрушении Западная цивилизация достигла совершенства.

Я преднамеренно влез на «игровое поле» наших «правых», чтобы показать лживость их аргументации.

Но главным аргументом против рынка и конкуренции является не это. Главным аргументом является всё-таки ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЦЕНА этой самой конкуренции.

Мы не можем в полном объёме оценить этого, так как ещё не опустились до уровня среднего Западного индивида. Для этого, по словам В. Новодворской, в нашей стране действительно надо «всё разрушить». И, прежде всего, разрушить души людей.

К сожалению, процесс разрушения идёт.

Нашего человека не нужно было заставлять крутиться – его на протяжении всей жизни нашего государства и общества заставляли крутиться враждебное политическое окружение России и исключительно суровый климат. НАДО было заставлять крутиться человека западного докапиталистического и раннекапиталистического общества. Вот они и были ленивы. На эту черту очень хорошо указал всё тот же пресловутый Макс Вебер в своих трудах по социологии капитализма. Люди Запада, того времени, просто прекращали трудиться, когда добывали гарантированный минимум пропитания на ближайшее время.

У нашего человека такой «лафы» не было.

Если он не озаботился пропитанием на максимально возможный срок – он очень уязвимый человек. Уязвимый, прежде всего, со стороны возможного голода.

Если в этом году урожай хороший, то это далеко не значит, что на следующий год будет также – на следующий год может быть засуха.

Напоминаю: в нашем российском климате неблагоприятные годы повторяются с периодичностью 3-4 года. В наших климатических условиях хорошие урожаи даже при очень больших трудозатратах очень даже не гарантированы. Любой закидон климата может свести к нулю любой, даже самый добросовестный и упорный, труд. А таких закидонов среди года бывает предостаточно. Другое дело – Западная Европа. Там такое бывает гораздо реже. И не так жестоко как на территории России.

Так что если какой-то деятель от прозападной оппозиции или откровенно от путинской власти будет утверждать, что де «наши русские люди по природе ленивы» – он либо подлый лжец, либо дурак, либо полный слепец.

Очень хорошо эта подлость западников проявилась в критике книги А. Паршева «Почему Россия не Америка?». Тщась опровергнуть этого автора, оппоненты завалили слушателей и читателей тоннами малозначащих цифр, якобы опровергающих Паршева. Но все они, и это очень хорошо было видно по их публикациям, тщательнейшим образом обходили именно вопрос о жёсткости климата – благоприятности его для земледелия.

Я этот экскурс назад сделал для того, чтобы не только напомнить об истоках различия наших культур, но и для того, чтобы особо подчеркнуть то, что буду говорить ниже.

Легко видимой отрицательной чертой конкуренции является то, что люди, вовлечённые в этот процесс, прежде всего, ищут в других слабые стороны, чтобы на них сыграть. Сыграть, чтобы выиграть «гонку». Убрать с дистанции соперника.

Даже если западоиды договариваются и ищут взаимодополнения, то только для того, чтобы выиграть в схватке с другой такой группой.

В солидарном обществе, наоборот, такой поиск не поощряется и, более того, осуждается культурой.

Сами посудите: если очень много сил уходит на борьбу с природными неприятностями – зачем ещё тратить силы ещё на что-то, что к тому же мешает ОБЩЕМУ делу?!

Если на первом месте стоит не конкуренция, а содружество, то в даже «очевидно плохом» человеке отдельные люди и коллектив, будут искать что-то хорошее, ценное для всех, чтобы это ценное развить и использовать.

Любая отрицательная черта характера, при таком подходе со стороны других людей, как правило, нивелируется. Иногда до полного исчезновения. Если же такое не происходит, то эта ситуация провоцирует сам коллектив НЕ на «выкидывание» такого индивида, а на усилия по его «исправлению».

Такие акты исправления в Советском обществе были закреплены в регламентах деятельности практически всех частей общества. Не только в области производства.

Пример:

Бригада на стройке имеет одного сварщика 6-го разряда. Но он пьяница. Естественным делом в конкурентном обществе, было бы просто выкинуть такого с работы и принять другого.

Но бригада советских времён поступает далеко не так.

В этой бригаде всегда имеются представители различных общественных и политических организаций – профсоюз, комсомол, КПСС. Не говоря уже и о совете самой бригады, который может собраться по одному только призыву «актива».

Так как, прежде всего, этот сварщик – «свой» да ещё и очень нужный, то его пытаются уговорить не пьянствовать просто товарищи по бригаде. По-дружески. Бригадир, ясное дело, в курсе происходящего. Это может происходить и в приватных беседах один на один, между членами бригады и этим сварщиком, и в процессе «товарищеского суда», когда вся бригада в сборе пытается образумить проштрафившегося члена коллектива.

Если уговоры не помогли, то подключается «более тяжёлая артиллерия» – профсоюз, комсомол (если он комсомолец), собрание трудового коллектива. Как правило, на таких собраниях не только пытаются «надавить на мораль», но и назначают человека, который над этим товарищем «берёт шефство». Как правило же этот «шеф» является либо коммунистом, либо комсомольцем, который этого человека очень хорошо знает – например его близкий товарищ. За результаты работы, по извлечению такого «заблудшего» из пьянства с «шефа» строго спрашивают по партийной или комсомольской линии.

Так или иначе, «падшего» человека пытаются «поставить на ноги», «наставить на путь истинный», – то есть исправить такого человека к лучшему.

Даже если такой человек не является чем-то очень ценным для бригады по профессиональному признаку, он всё равно, является товарищем остальным. Если его приняла бригада, то он, как правило, является дополняющим по какому-то психологическому признаку для всех остальных. Утрата его для всего коллектива – очень неприятная перспектива. Психологический комфорт в такой бригаде – также немаловажный фактор.

К тому же такие вот «маленькие люди» иногда выполняют очень малозаметную, но очень важную роль в таких коллективах. Не только дополняя психологически, но и по делу.

Пример С.Г. Кара-Мурзы

«В советском строе балласта не было и быть не могло. Само это понятие было для него чужеродным. Можно сказать, что оно было понятием-вирусом. Мы были соборными личностями, хотя этого слова и не знали, и все вместе составляли симфонию. Поэтому вопрос о ценности каждого было просто некорректен, несоизмерим с реальностью. Обо многих можно было сказать: этот ценен тем-то и тем-то. Но ни о ком нельзя было сказать, что он «не имеет ценности». И в лаборатории с умным руководителем это было очень хорошо видно. Как-то раз у нас собрался уходить один парень – сманили его в Новосибирский Академгородок. Все думали, что шеф воспримет его уход с радостью, потому что от него было много неприятностей. То нижний этаж затопит, то со спиртом его поймает охрана. Все время был на грани увольнения. И вдруг шеф стал всеми силами препятствовать его уходу, даже предосудительными методами. Он знал, что этот «балласт» представляет для лаборатории огромную ценность. Знал – а доказать бы не смог».

Глава 6. Структура российского общества по сравнению с Западным

Почему-то никто из тех учёных или публицистов, кого я читал, не учитывает в своих научных построениях и анализе Западного общества и Российского, такой немаловажный фактор как различия в структурах обществ. А различия, на низком уровне, на уровне отдельных людей и связей между ними – очень значительные.

Поэтому, для того, чтобы понять «загадочную русскую душу» (загадочную, ясное дело, для западоида), надо сравнить также структуры Западного и Российского обществ.

На традиционном Востоке классической ячейкой общества служит род (тейп, клан), в российском домен, а в западном обществе основной ячейкой является семья.

Так как в Западном обществе во главу угла поставлены конкуренция, выгода и успех, то связи между людьми оказываются очень непрочными. Любые удары извне по такому обществу, как правило, приводят к полному рассыпанию общества на индивидов, дерущихся каждый за свой интерес. В настоящее время даже внутри самой ячейки Западного общества – семье, – далеко не радужные отношения. И там тоже дерутся.

Анализ взаимоотношений между людьми западными учёными-социологами и психологами, естественно, основывается на анализе «правильного общества» – Запада. Отсюда полное непонимание не только того, что из себя представляет Российское общество, но и непонимание калечности самой общественной системы Запада.

Доходит часто до абсурда!

И проявляется иногда это в весьма экзотических формах. Вот что пишет по этому поводу С.Г. Кара-Мурза.

«Сравнительно мало опубликовано материалов о разборе тех умозаключений советников Наполеона и Гитлера, которые ошиблись в своих прогнозах о реакции разных слоев русского народа на вторжение в Россию. Видимо, этот анализ до сих пор на Западе засекречивается, хотя бы по наитию, самими мыслителями. Но и то, что опубликовано, показывает: в обоих огромных «экспериментах» над Россией Запад ошибся фундаментально. Русские совершенно иначе «интерпретировали» жесты западных носителей прогресса, нежели они рассчитывали [81]. Каждый удар извне, который воспринимался русскими как удар именно по России, залечивал ее внутренние трещины и «отменял» внутренние противоречия.

Так же поражает сегодня западных экспертов (и их «российских» учеников) наша способность держать удары победителей России в холодной войне. Массовое обеднение не только не разрушило общество, оно даже почти не озлобило людей, не стравило их. Вопреки ожиданиям, общество не распалось, а продолжает жить согласно неписаным законам и культурным нормам, чуждым закону рынка и нормам индивидуализма.

Мы, с нашей привычной колокольни, просто не видим того, что происходит в России и как это воспринимается глазами «цивилизации». На Западе спад производства в 1 процент – уже кризис, который чудесным образом меняет все поведение обывателя. Даже если его лично еще совершенно этот кризис не коснулся и разорение ему непосредственно не угрожает. А если колесо кризиса его задело, происходят просто невероятные превращения. Приличный, культурный и радушный человек на твоих глазах превращается в злобного сквалыгу. Он мучает своих детей, рвет со всеми друзьями и начинает бешено, как помешанный, копить, совершая просто странные поступки – может обсчитать уличного торговца и обобрать своего аспиранта, присвоив его деньги. Зрелище исключительно тяжелое.

О том, как быстро в либеральном обществе утрачиваются скрепляющие его культурные нормы при обеднении среднего класса, написана масса печальной литературы. Во время Великой депрессии в США разорившиеся бизнесмены падали из окон, как спелые груши. Видим ли мы что-нибудь подобное в России? Даже смешно предположить. Ну, потерял состояние – пойду в управдомы. Два года назад из-за махинаций руководства прогорел крупный испанский банк «Сантандер». Акционеры потеряли около четверти своих состояний. В большом зале – их собрание, телекамеры. Я в жизни не видел такого собрания людей, на лицах которых написано неподдельное, глубокое человеческое горе. А еще говорят о бездуховности Запада. Художественно сделанные фотографии акционеров с того собрания, которыми были заполнены газеты, отразили трагедию высокого накала.

В преддверии либерализации цен, которая состоялась в России в январе 1992 года, был у меня разговор с одним испанским социологом. «Вас, – говорит он, – ожидают интересные явления. Понаблюдай, потом мне расскажешь». Он предсказал, например, что при резком повышении цен Москва за одну неделю наполнится бездомными собаками, и это будет феноменально. У них социологи используют как кустарный, но очень чувствительный показатель назревающих экономических трудностей простую сводку о количестве отловленных на улице бездомных собак. Рост этого индикатора до всяких изменений инфляции, биржевых индексов и показателей производства говорит: будет спад. Нюх среднего класса чуток и безотказен, никакой экономической науке за ним не угнаться.

Что же делает почтенная семья буржуа, почуявшая приближение этого спада? Она едет на прогулку за город. Все рады, дети возбуждены, собака прыгает от счастья и пытается лизнуть хозяина в лицо. Где-нибудь на опушке рощицы собаку выпускают погулять. И пока она с лаем носится за бабочками, все усаживаются в свою «тойоту», хлопают дверцы и – привет. Действительно, по улицам чистеньких городов бегают, с безумными глазами, породистые колли и доберманы. Они не могут понять, что с ними произошло, где же их добрый хозяин с его собачьим кормом «Рedigree». Я однажды встретил даже такого изумленного сенбернара. А защитники животных расклеивают жалобные плакаты с портретом собаки и надписью: «Он бы так с тобой не поступил».

Сбылись ли прогнозы социолога, знатока западной души? Ни в коей мере, о чем я имел удовольствие ему сообщить. После повышения цен враз обедневшие старушки-пенсионерки, как и раньше, выносили на руках погулять своих дворняжек. Только к квартирам, в которых есть крупные собаки, соседи стали складывать больше костей. Нет у нас еще гражданского общества [82] ».

Пример показывает насколько сильно отличается российское общество от Западного по части реакции на трудности. Если исходить из «вполне разумных» и «классических научных», а вернее сказать именно Западных научных положений, то понять это различие невозможно в принципе. Здесь, чтобы хоть что-то понять, надо привлечь для рассмотрения именно культурные различия между российским и западным обществом.

Как «действует» в трудностях Западное общество?

Если гражданское общество и объединяется, то временно и против общего врага. Но даже при таком объединении каждый индивид строго блюдёт свой собственный интерес, интерес своей собственной семьи и никогда «на рожон не лезет».

Этим объясняется то, что разгромили фашизм именно русские. Так же этим объясняется что, только на территории СССР и в Югославии было большое партизанское движение. Нигде больше такого не наблюдалось. Не наблюдалось, потому, что эти другие страны не были странами традиционной культуры. Почти никто из Западного общества не мог и помыслить, что он, индивид, может поступиться своими интересами для осуществления общих – освобождения своей страны от захватчиков.

Каждый предпочитал заниматься своим собственным выживанием.

Никакое, так называемое, Сопротивление в Западном мире, погоды не делало.

В Сопротивлении были лишь отдельные патриоты-одиночки, по какому-то социальному недоразумению сохранившие у себя психологию близкую к психологии традиционного общества, случайно соединившиеся вместе для попытки отпора захватчикам. Именно эти патриоты-одиночки и являются настоящими героями своих стран, а не те отдельные личности «показывавшие кукиш» гитлеровской власти по случаю, если думали что их не поймают.

Общества западных стран не выдержали напора сплочённой фашистской силы именно потому, что не были солидарным обществом. Первые же удары по этому обществу их попросту рассыпали на отдельных индивидов панически пытающихся сохранить «для себя любимых» то мелкотравчатое благополучие, которое они когда-то имели.