У стойки бара. То же утро той же пятницы 24 сентября

Бернадетта и Аннетта по другую сторону от кладбища стоят у барной стойки в полном одиночестве. У них – небольшая урна с прахом их матери.

Аннетта. Может, крутое яйцо? (нет)

Бернадетта. Все, что от нее осталось – восемьдесят два года в своей лавчонке за кассой, восемьдесят два года, могла бы я сказать, рыть землю носом, чтобы так закончить – целый век мечтать, чтобы в Африке шли дожди, сотрясать воздух, чтобы в Норвегии было не так холодно – и закончить на цинковой стойке бара, лежа в ящике в виде пыли (всю жизнь хотела сделать из дерьма конфетку, из страха – сладость, из ничего – счастье, целый век пыталась сделать так, чтобы как-то получше все обошлось, не производя никакого шума, не причиняя никому ни ущерба, ни зла, ни вреда), а я не сумела даже повезти ее в Венецию

Аннетта. Порцию жареной картошки – рискну, в первый раз, никогда не решалась (порцию жареной картошки, пожалуйста)

Бернадетта. Ничего для нее не сумела (ничего не сделала для нее)

Аннетта. От Венеции она бы плевалась

Бернадетта. Никогда ничего для нее не сделала (против – сколько угодно, против всегда, но для нее – никогда), иногда ненавижу себя почти так же сильно, как Третий рейх

Аннетта. Мне порцию жареной картошки (алле-гоп!) и коктейль – никогда не пила коктейлей (нет, ты представляешь?!) и быстренько, быстренько, хоп, хоп, хоп

Бернадетта. Там брякает какая-то штуковина

Аннетта. Что там брякает?

Бернадетта. Штуковина брякает (в урне)

Аннетта. Штуковина брякает?

Бернадетта. В коробке брякает какая-то штуковина

Аннетта. Пусть она делает все, что ей вздумается, но только я урну открывать не стану

Бернадетта. Что бы это могло быть – то, что брякает

Аннетта. Открой и посмотри, если хочешь (лично я не могу)

Аннетта. Что-нибудь видно?

Бернадетта. Что-то есть

Аннетта. И что это?

Бернадетта. Что-то такое

Аннетта. Косточка (какой ужас!)

Бернадетта. Нет, не косточка (какой ужас!)

Аннетта. Достань это

Бернадетта. Дай мне вилку

Аннетта. Какое-то насекомое

Бернадетта. Это брошка

Аннетта. Может, челюсть?

Бернадетта. Ее украшение

Аннетта. Ее брошка – драгоценный камень в оправе из титана

Бернадетта. Она прочная

Аннетта. Это все он, отец, - оправить драгоценный камень в титан

Аннетта. Всю жизнь мастерить, жить так трудно – и вот вам результат

Бернадетта. Гораздо труднее – не жить

Бернадетта. Чего ты картошку не ешь?

Аннетта. Я бы уже пошла (жду, чтобы принесли пармезан)

Бернадетта. Пармезан к жареной картошке?

Аннетта. В любом случае пора завязывать

Бернадетта. Неужелис сигаретами?

Аннетта. Продать лавку – стены, мебель

Бернадетта. Ты не станешь продавать лавку – лавка не продается

Аннетта. И податься на Север

Бернадетта. Но брошку-то надвое не распилишь

Аннетта. В озьми ее целиком, если хочешь, бери

Бернадетта. Оставлю ее тебе – а куда именно на Север?

Аннетта. Да все равно куда – на Север, в Амьен, например, не знаю сама, почему на язык попало (Амьен, например, - почему я так сказала?)
Бернадетта. Внимание, пармезан! Смотри, не перепутай (шутка)

Аннетта. А что у нас в Амьене?

Бернадетта. И после этого ты говоришь, что башка не работает у меня

Аннетта. Так что же у нас в Амьене?

Бернадетта. Давай разыграем брошку в игру со списком

Аннетта. Список мужчин ее жизни (всех абсолютно мужчин). Первый, кто иссякнет, теряет брошь.

Бернадетта. Мужчины ее жизни – Виктор Лану

Аннетта. Мишель Пикколи

Бернадетта. Азнавур

Аннетта. Азнавур?

Бернадетта. Азнавур (за Венецию)

Аннетта. Трентиньян

Бернадетта. Пьер Френей

Аннетта. Л уи Жуве

Бернадетта. Тино Росси (нет, не Тино Россси – Пьер Перре)

Аннетта. Филипп Нуаре

Бернадетта. Ив Робер

Аннетта. Бадинтер (Робер)

Бернадетта. Бруно Кремер

Аннетта. Жак Дуэ

Бернадетта. Мулуджи

Аннетта. Брассенс

Бернадетта. Пьер Ришар

Аннетта. Лино Вентура

Бернадетта. Жорж Шелон

Аннетта. Жак Гамблен (она обожала Жака Гамблена)

Бернадетта. Гуг Офрей (очень любила Гуга Офрея)

Аннетта. Жан Рошфор

Бернадетта. Реджиани

Аннетта. Серж Даннер

Бернадетта. Нугаро

Аннетта. Мишель Омон

Бернадетта. Серж Лама

Аннетта. Серж Лама?

Бернадетта. Серж Лама (почему бы и нет?)

Аннетта. Марсель Амон

Бернадетта. Уже был

Аннетта. Был Мишель Омон

Бернадетта. Мишель Легран

Аннетта. Жан-Пьер Омон

Бернадетта. Микаел Лонсдаль

Аннетта. Феликс Леклерк

Бернадетта. Робер Шарлебуа

Аннетта. Так он же из Квебека, этот Шарлебуа

Бернадетта. Феликс Леклерк тоже оттуда

Аннетта. Жиль Виньо (если ты пошла по канадцам)

Бернадетта. Жан-Клод Дарналь

Аннетта. Франсис Лемарк

Бернадетта. Альбер Жаккар

Аннетта. Мишель Буке

Бернадетта. Жерар Филип

Аннетта. Жан Ферра

Бернадетта. Мишель Дюшосуа

Аннетта. Жак Превер

Бернадетта. Борис Виан

Аннетта. Брель

Бернадетта. Ферре

Аннетта. Андре Клаво

Бернадетта. Ты сочиняешь (жульничаешь), уверена, что имя – придуманное

Аннетта. Андре Клаво, Домино ( она это обожала)

Бернадетта. Не знаю

Аннетта. Домино, Домино, Будь веселой, не надо печали, Домино, Домино, мы счастливее всех в этом зале... (Андре Клаво)

Бернадетта. Марэ (Жан)

Аннетта. Монтан (Ив)

Бернадетта. Ну уж нет, Монтан – нет – Синьоре, если хочешь, Синьоре – да, но Монтан – нет (брошь моя, я забираю брошь, а ты хочешь урну?)

Аннетта. Как, разъединить ее и ее брошь? Нет, забирай обеих

Бернадетта. Беру все (на две недели, а потом – ты)

Аннетта. Сменное дежурство возле коробки с матерью в порошке (а папаша где-то тихо зарыт целиком)

Бернадетта. Целиком, но под землей, и тому уже двадцать пять лет, и где-то в районе Амьена, там папаша (вот, что у нас в Амьене, именно в Амьене, припоминаешь? и после этого ты говоришь, что это у меня голова не работает)

Аннетта. А Анна Сильвестр?

Бернадетта. Анна Сильвестр – не мужчина

Аннетта. Да, но все-таки

Аннетта. И Девос (такой смешной и толстый), Девос (не припомню его имени)

Бернадетта. Не можешь припомнить, как его зовут?

Аннетта. Помню только, что он сначала был толстый, а потом умер

Бернадетта. И ты не припомнишь его имени?

Аннетта. Я никак не припомню его имени

Бернадетта. Любопытно, что ты никак не припомнишь его имени

Аннетта. Ничего любопытного в этом нет (потом вспомню)

Бернадетта. Любопытно, что ты никак не припомнишь его имени

Аннетта. Прямо вертится на языке

Бернадетта. То, что вертится у тебя на языке, и никак с него не слетит, это имя нашего отца

Аннетта. Раймон (боже мой), Раймон

Аннетта пребывает в состоянии легкой паники

Аннетта. Только одного мужчину она любила – только одного мужчину она любила – только одного мужчину она любила – она любила только одного мужчину – Раймона она любила, был только один мужчина, которого она любила (его звали Раймон)

Бернадетта. Дай мне руку (не паникуй)

Аннетта. Мужчина в ее жизни был только один (единственный мужчина в жизни, да нас двое). Единственный, кого она любила – которого могла бы любить – и не любила никого, кроме него, был наш папа, отец, он был единственным мужчиной, которого она (когда-либо) любила, это был папа (наш папа) и никто другой, один мужчина, только один любимый (на все времена) это был (и есть) он, отец (наш папа) – о, черт, я падаю

Бернадетта. Ну вот, она валится с ног – ты падаешь – теряет контроль (всякий контроль над чем бы то ни было и сейчас рухнет, уже лежит), всё говорила-приговаривала, повторяла в панике – и хлоп на землю (говорила о вещах, которые ее волнуют и, как говорится, пронзают ей сердце), а одна вещь ее просто потрясла, она так взволновалась, что скопытилась, рухнула (такая вот она), и я не лучше – задыхаюсь, совсем перестаю дышать – у каждого свои маленькие причуды – у нее это обморок (она сейчас очнется, придет в себя, и мы пойдем – ну и семейка – одна у меня на руках в виде пепла, другую надо собирать по крупицам, то еще семейство)