В. Антагонизм человека и техники.

Несмотря на превращение техницизма в, казалось бы, универсальный принцип современной западной культуры, его власть никогда не была безграничной. Наступление техницизма — и первой, довоенной, волны, связанной со вторжением техники в культуру, и второй, послевоенной, связанной с бурным индустриальным ростом 50-60-х гг., — всегда встречало противодействие со стороны гуманитарно ориентированных слоев интеллигенции. И чем выше поднималась техницистская волна, тем ожесточеннее становилось противодействие ей.

Антитехницистские, антисциентистские движения, весьма разнородны в своих позициях — от субъективистских и анархо-индивидуалистических концепций до религиозно-мистических, пытавшихся возродить те или иные формы спиритуалистического сознания. Иррационализм такого мировоззрения выражается и во фрейдистских и неофрейдистских трактовках человеческой психики и человеческого поведения, и в экзистенциалистском и персоналистском абстрактном гуманизме, и в возрождении различных моделей утопического социализма. Его социально-психологические устои также противоречивы — наивный, беспочвенный оптимистический взгляд на будущее соседствует с безысходно-пессимистическим мироощущением, неверием в возможности избавления цивилизации от угрожающих ей катастроф.

Однако такого рода умонастроения породили и глубоко научный, рациональный подход к охране окружающей среды, связанный со всемирным экологическим движением.

С широко известной критикой техницизма выступил Э. Фромм в ряде своих работ («Иметь или быть», «Бегство от свободы» и др.). Он показывает, что техника промышленного общества подчиняет человека своим рациональным и дегуманизированным целям. Широкая технизация требует автоматизации, централизации и жесткой систематизации, что идет вразрез с антропологической сущностью самого человека, его стремлением к самопро-

явлению. Вот с чего начинается первая глава его книги «Революция надежды. Навстречу гуманизированной технологии» (1968): «Призрак бродит среди нас, но ясно видят его лишь немногие. Это не прежний призрак коммунизма или фашизма. Это новый призрак — полностью механизированное общество, нацеленное на максимальное производство материальных благ и их распределение, управляемое компьютерами. В ходе его становления человек, сытый и довольный, но пассивный, безжизненный и бесчувственный, все больше превращается в частицу тотальной машины»*.

В широкой публицистике и даже в социологических работах часто встречаются обращения к мотивам из романа российского писателя Е. Замятина «Мы» и романа английского писателя О. Хаксли «О дивный новый мир». В обоих произведениях изображается стандартизированный мир материального благосостояния и духовной ограниченности. Управляемое высокоспециализиро-ванными, но бездушными технократами, это общество состоит из обезличенных людей, являющихся объектами всесторонней и постоянной манипуляции.

Один из способов ослабления и сокрытия этих противоречий был найден в так называемой массовой культуре, основная социальная функция которой — направить разбуженные научно-техни-ческим прогрессом массовые потребности в конструктивном направлении, встроить их в механизм расширенного воспроизводства. Это достигалось расширенным потреблением, в котором культура стала товаром массового спроса. Человек оказывается объектом «культа потребления» и добычей рекламы, которая драматизирует мир вещей, искусно преувеличивая их действительную значимость в человеческой жизни, раздувает смутное желание обладать ими до уровня всепоглощающей страсти. Тем самым вещизм не только неоправданно преувеличивает значение материально-вещных потреб-

Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье, 207 доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с. Янко Слава 208 (Библиотека Fort/Da) || https://yanko.lib.ru

ностей в ущерб духовно-творческим, но и придает элементарным нуждам людей видимость высокого духовно-эмоционального напряжения, превращая все действительно возвышенное в нечто пресное, скучное или вообще излишнее. А капризы искусственно обновляемой моды то и дело обесценивают еще недавно столь надежные и престижные вещи. Проблематика массовой культуры будет подробнее рассмотрена в следующей главе.