Э.Л. Дубман

Некоторые особенности развития исторического краеведения на современном этапе (профессионализм и дилетантизм)

Создается впечатление, что последние два десятилетия стали знаковыми в развитии российского исторического краеведения, временем его своеобразного " расцвета". Это явление наблюдается в условиях системного кризиса, болезненного перехода от прежней социальной системы к новой, постсоветской. Характерно, что крах Российской империи и становление советского государства, явления не менее грандиозные, чем переживаемые в настоящее время, привели к сходной ситуации. По образному выражению С.О. Шмидта после событий революции и гражданской войны началось " золотое десятилетие российского краеведения". На наш взгляд, это сходство в значительной степени внешнее, формальное; но оно в чем-то отражает и качественные стороны.

Новый подъем исторического краеведения, по крайней мере, на уровне российской провинции, проявляется в самых различных формах:

• организационных (путем создания новых и реанимации ранее существовавших краеведческих обществ, союзов краеведов, оживления их работы),
• проблемно-тематических (возрождение религиозного - православного, мусульманского и пр. краеведения, интерес к генеалогическим изысканиям, к истории репрессий, белого движения и т.д.),
• массовости, увеличении круга лиц участвующих или заинтересованных в развитии исторического краеведения, включения в это движение людей состоятельных - спонсоров, меценатов,
• осту интереса местных региональных властных структур (в том числе и национальных элит) к историческому краеведению, попыткам использовать его результаты для развития своих регионов и т.д.

Характерно, что развитие краеведения, позитивный в целом процесс, привел к широкому распространению асоциальных, подпадающих под действие уголовного кодекса форм, например, распространению " черной археологии".

Не менее тревожащим является рост дилетантизма в историческом краеведении. Вполне очевидно, что зачастую изысканиями в этой сфере занимаются люди, профессионально неподготовленные, не имеющие гуманитарного образования. Так было и раньше, но тогда краеведением увлекались, как правило, немногие, одиночки. Сейчас же резко увеличился круг его участников. Одновременно произошел разрыв между профессиональной вузовской и академической наукой в столичных городах (снижение ее влияния, авторитета), областных центрах и участниками краеведческого движения. Такое нарушение связей обусловлено рядом причин: кризисом в самих гуманитарных науках, резким снижением авторитета академического или вузовского исследователя, разрушением сложившейся иерархии научно-исследовательского труда. Сломалось своеобразное разделение обязанностей.

Создается впечатление, что позитивный капитал, накопленный профессиональными исследователями, сейчас или вообще не востребован, или подвергается резкой спекулятивной критике и, практически, пересмотру, или используется для создания концепций ничего общего не имеющих с наукой.

Пожалуй, наиболее печальные результаты получаются, когда подобные построения краеведов, провинциальных исследователей получают отклик и поддержку местных властей. На наш взгляд, наиболее ярко это проявляется в так называемой " юбилейной лихорадке", выразившейся в попытках местных провинциальных элит удревнить историю своих региональных центров. В таком стремлении особо значимыми являются экономические причины. В удачном случае, как, например, с Казанью или намного раньше с Киевом город ожидают многомиллионные субсидии из центра. Местных краеведов, историков, археологов подталкивает возможность получить дополнительное финансирование для осуществления их научных проектов. Не менее важным является и своеобразный провинциальный патриотизм. Такие идеи очень хорошо усваиваются и воспринимаются значительной частью провинциального общества, консолидируют его, сближают с властными структурами, в определенной степени способствуют историко-культурному развитию территории.

В этом " всеобщем стремлении" обе стороны - и власть и местная (краеведческая, историческая и т.д.) общественность нередко переступают рамки научной дозволенности, достоверности, используют методы, которые иначе чем дилетантскими не назовешь.

Использовавшиеся ранее способы определения начальной даты возникновения поселения, сводившиеся к поиску первого упоминания в письменных источниках и прослеживанию генетической преемственности даже в случае, когда по каким-либо причинам происходил разрыв в его непрерывной истории (например, Старая Рязань - Переяславль-Рязанский - современная Рязань) в настоящее время дополняются новыми методами, прежде всего, археологическими. При этом " забывается", что интерпретация данных археологических раскопок или новое, более углубленное, прочтение старинных источников требует наличия профессиональных навыков, крайней осторожности в выводах, комплексного изучения и сопоставления.

Характерно, что " юбилейная лихорадка" первоначально проявившаяся в крупных городах, республиканских и областных центрах, в последнее время расширяет свою географию, захватывая уже и районные центры (Елабуга и др.).

Примером такого упрощенного, можно сказать дилетантского подхода является попытка администрации и местной краеведческой общественности Старомайнского района Ульяновской области найти прямую преемственность между историей районного центра с. Старая Майна, возникшего в середине XVII в. и поселениями именьковской культуры середины - второй половины I тысячелетия н.э., существовавшими на территории района. Замечательно звучит вывод участников этого проекта: " Результаты проведенных исследований позволяют утверждать, что поселение, которое возникло в IV в. и известное теперь как Старая Майна (Богоявленское) является поселением, где история межнационального и межкультурного диалога насчитывает не менее 1700 лет. Возникнув как славянское поселение, оно существовало затем как болгарское, татарское и русское село… Все это позволяет отнести поселение к древнейшим населенным пунктам Российской Федерации".

Дубман Эдуард Лейбович, д-р ист. наук, профессор Самарского государственного университета