Цель московской миссии Воланда

Здесь устами Воланда Булгаков полемизирует с «Разговором в Трианоне». Автор «Мастера и Маргариты», имея за плечами опят революции и гражданской войны, пришел к выводу, что чернь сама по себе ничего не решает, ибо её направляют преследующие собственные цели вожди, чего не сознавали еще К. Павлова и другие русские интеллигенты середины XIX века, рассматривавшие народ, толпу, как самодовлеющий стихийный фактор хода и исхода исторических событий.

Инженер Воланд также пародирует многочисленные призывы на собраниях общественности и в газетах применить высшую меру наказания ко всем подсудимым на фальсифицированном процессе группы инженеров, обвиненных во вредительстве(так называемое «шахтинское дело»). Этот процесс состоялся в Москве в мае – юле 1928 года. Тогда пятеро из подсудимых были приговорены к расстрелу.

Образ Воланда полемичен по отношению к тому взгляду дьявола, который отстаивал в книге «Столп и утверждение истины» (1914) философ и богослов П.А Флоренский: «Грех бесплоден, потому что он-не жизнь, а смерть. А смерть влачит свое призрачное бытие лишь жизнью и насчет Жизни, питается от жизни и существует лишь постольку, поскольку Жизнь дает от себя ей питание. То, что есть у смерти - это лишь испоганенная ею жизнь же. Даже на «черной мессе», в самом гнезде дьявольщины, Дьявол со своими поклонниками не могли придумать ничего иного, как кощунственно пародировать тайнодействия литургии, делая все наоборот. Какая пустота! Какое нищенство! Какие плоские «глубины»!

Это – еще доказательство, что нет ни на самом деле, ни даже в мысли, ни Байроновского, ни Лермонтовского, ни Врубелевского Диавола – величественного и царственного, а есть лишь жалкая «обезьяна Бога»…

В редакции 1929 – 1930 гг. Воланд еще во многом был такой «обезьяной», обладал рядом снижающих черт: хихикал, говорил с «плутовской улыбкой», употреблял просторечные выражения, обзывая, например Бездомного «врун свинячий», а буфетчику театра Варьете Сокову притворно жалуясь: «Ах, сволочь – народ в Москве!» и плаксиво умоляя на коленях: «Не погубите сироту».

Однако в окончательном тексте «Мастера и Маргариты» Воланд стал иным, «величественным и царственным», близким традиции лорда Джорджа Байрона и Иоганна Вольфганга Гёте, Михаила Лермонтова и иллюстрировавшего его «Демона» (1841) художника Михаила Врубеля.

Воланд разным персонажам, с ним контактирующим, дает разное объяснение целей своего пребывания в Москве. Берлиозу и Бездомному он говорит, что прибыл, чтобы изучить найденные рукописи Герберта Аврилакского (938-1003), средневекового ученого, который, даже став римским папой Сильвестной магии, в отличии от черной магии, направленной людям во благо, а не во вред. В редакции 1929 – 1930 гг. Воланд прямо называл себя специалистом белой магии, как Герберт Аврилакский (в окончательном тексте Воланд говорит уже о черной магии).

Сотрудникам Театра Варьете и управдому Никанору Ивановичу Босому Воланд объясняет свой визит намерением выступить сеансом черной (в ранних редакциях – белой) магии. Буфетчику Театра Варьете Сокову уже после скандального сеанса сатана говорит, что просто хотел «повидать москвичей в массе, а удобнее всего это было сделать в театре».

Маргарите Коровьев – Фагот перед началом Великого бала у сатаны сообщает, что цель визита Воланда и его свиты в Москву – проведение этого бала, чья хозяйка неприменно должна носить имя Маргариты и быть королевской крови. По утверждению помощника Воланда, из ста двадцати одной Маргариты не подходит никто, кроме героини романа.

Воланд многолик, как и подобает Дьяволу, и в разговорах с разными людьми надевает разные маски, дает совсем не схожие ответы о целях своей миссии. Между тем, все приведенные версии служат лишь для маскировки истинного намерения – извлечение из Москвы гениального Мастера и его возлюбленной, а также рукописи романа о Понтии Палате.

Сам сеанс черной магии отчасти понадобился Воланду для того, чтобы Маргарита, прослышав о происшедшем в Театре Варьете, уже была бы подготовлена к встрече с его посланцем Азаззело. При этом всевидение сатаны у Воланда вполне сохраняется вполне сохраняется: он и его люди прекрасно осведомленны как о прошлой, так и о будущей жизни тех, с кем соприкасаются, знают и текст романа Мастера, буквально совпадающего с «евангелием Воланда», тем самым, что было рассказано незадачливым литератором на Патриарших.

Неслучайно Азазелло при встрече с Маргаритой в Александровском саду цитирует ей фрагмент романа о Понтии Пилате, чем и побуждает, в конце концов, возлюбленную Мастера согласиться отправиться к могущественному «иностранцу» - Воланду. Поэтому удивление Воланда, когда после Великого бала у сатаны он «узнает» от Мастера тему его романа – всего лишь очередная маска. Действия Воланда и его свиты в Москве подчинены одной цели – встрече с извлекаемым из лечебницы творцом романа об Иешуа Га – Ноцри и Понтии Пилате и с его возлюбленной для определения их судьбы.