Глава 4. Мы лежали в абсолютной тишине

- ПОГОДИ. ТЫ СЛЫШАЛ это? – прошептала я. Люк раздраженно вздохнул прямо мне в ухо и скатился с меня.

- Эмалин.

- Я серьезно, слушай.

Мы лежали в абсолютной тишине. На расстоянии слышался лишь шум океана. Ничего больше.

- Знаешь, - сказал он, помолчав, - уже довольно сложно не принимать это на свой счет.

- Хочешь, чтобы повторилось то же, что и в апреле?

- Нет. Но я не хочу терять время, когда мы наедине, на паранойю! На это уходят месяцы.

- Никакие не месяцы, - заметила я, но он не слышал моих слов, уже снова опершись на матрас надо мной.

- А мне кажется, что месяцы, - пробормотал он мне в шею. Я закатила глаза. Мы с Люком обычно не препирались по каждому поводу, но когда дело доходило до одного пункта, наши взгляды расходились. Если бы вы спросили об этом его, он сказал бы, что я – зануда. А я была уверена, что у него просто секс-зависимость, он никогда не мог насытиться. Где-то между этими крайностями была золотая середина, но мы еще не добрались до нее.

- Прошлая неделя, - хмыкнула я, пока он расстегивал молнию на моих джинсах, продолжая с того места, где закончил. – Среда или четверг.

- Это было неделю назад, - он помог мне стянуть джинсы.

- Ты в курсе, что это не самый подходящий момент, чтобы выяснять точную дату?

- Ты в курсе, что у нас вообще не будет никаких моментов, пока мы болтаем?

Я люблю своего парня. Правда, люблю. Но с тех пор, как мама без стука распахнула дверь в мою комнату, где мы с Люком занимались примерно тем же самым, что и сейчас, я стала куда более подозрительной. Понимаете, в один миг мы были счастливы и полностью уверены в том, что весь дом только наш, а уже в следующий момент мама стояла на пороге, и ее глазам открывался вид… Ну, который никто из нас не хотел бы видеть. Я до сих пор краснела при каждой мысли об этом, а мама была так поражена увиденным, что еще неделю не могла смотреть мне в глаза. Я бы назвала эту сцену еще одной причиной для того, чтобы она не заходила в мою комнату, но мы обе были слишком смущены, чтобы вновь поднимать эту тему. Мы вообще никогда об этом больше не разговаривали, если не считать одной короткой беседы (не глядя друг другу в глаза) в ходе которой мама убедилась, что я:

- принимаю противозачаточные

- больше никогда не буду делать это под крышей нашего дома

Я держала слово. Ну, во всяком случае, какое-то время. Но, когда ты в отношениях с кем-то, кого ты любишь, тискаться на парковках или на пляже как-то… Грязно. Не говоря уж о том, что неудобно. Плюс к тому, мама Люка всегда была дома – она не работала, и единственным ее хобби было ведение домашнего хозяйства и забота о семье – так что совсем скоро мы снова стали играть с тем же огнем. Но теперь что-то было иначе.

Наверное, дело было не только лишь в апрельском случае. Люк был потрясающим парнем, и любая другая девушка закрыла бы глаза на все его недостатки, но я замечала в людях каждую мелочь: что кто-то водит слишком быстро (или медленно), слишком часто смотрит футбол (или ничем не интересуется), постоянно болтается неподалеку (или никогда не появляется) – и Люк не был исключением. Его недостатки я тоже замечала.

А еще, я думаю, дело было в истории с колледжем. До того, как отец отказался помогать мне, я надеялась поступить в Колумбию, а Люк недоумевал, зачем мне это нужно. Он был гордым и воспринял это, как царапину на самолюбии – девушка хочет сбежать подальше. Почему бы нам не пойти вместе в Калифорнийский университет? Было бы идеально. Для него. И он искренне не понимал, почему я не смотрела на это, как на безупречное решение.

- Погоди, - я приподнялась на локте. – Клянусь, я слышала машину.

- Никого здесь нет.

- Секунду.

Мы снова замерли в молчании. Люк прищурился и шутливо покачал головой. Я улыбнулась. Не могу представить своей жизни без него, и я бы убила любую девушку, что попыталась бы встать между нами. И да, он прав: последний раз был две недели назад.

- Я ничего не слышал.

- Да, ты прав. Прости.

И мы снова вернулись к тому, с чего начали: он сверху, я снизу, глаза в глаза. «Я люблю тебя».

Но вместо того, чтобы сказать это, я лишь притянула его к себе. Он прошептал мое имя, и его губы коснулись моих, а весь мир отошел на второй план.

* * *

- Ты только что из душа?

Я заморгала. Да, такова уж миссис Йе, мама моей лучшей подруги Дейзи – она любит задавать людям вопросы, которые сбивают их с толку. Ну, во всяком случае, сбивают с толку меня. Как будто в том, что у тебя мокрые волосы в выходной, есть что-то криминальное.

- Хм, да, - отозвалась я, а она вернулась к ногтям женщины, сидевшей перед ней. Она работала арт-дизайнером ногтей, и у нее все отлично получалось, от клиентов не было отбоя. – Жарко сегодня.

- Да, - сказала она. Наш односложный диалог не означал, что мы в плохих отношениях, просто ей, коренной жительнице Вьетнама, язык давался сложнее, чем дочери.

- Тебе нужна помощь? – а вот и Дейзи. Мать что-то сказала ей по-вьетнамски, подруга кивнула и посмотрела на меня. – Пойдем.

Мы вышли из маникюрного салона, который находился как раз между продуктовым магазином и автозаправкой. Еда, океан, красота и машина на ходу – что еще нужно для отдыха?

- Жарко, - Дейзи опустила на глаза солнцезащитные очки. – Очень жарко.

- Ну, - хихикнула я, - ты не то что бы в летней одежде.

Подруга смерила меня взглядом, и я хихикнула. Дейзи была моей лучшей подругой с тех пор, как ее семья переехала в Колби и мы познакомились в седьмом классе, но даже несмотря на то, что мы неразлучны уже так давно, ее красота все равно каждый раз удивляла меня, и я радовалась за нее, как радуются за лучших друзей. Так вот. Мой стиль в основном состоял из образов, если можно так сказать, которые я подбирала за пять минут до выхода (особенные случаи в счет не берем). Но вот Дейзи всегда очень тщательно подходила к выходу одежды, и, глядя на нее, вы забыли бы, что оказались в пляжном городке. Подруга выглядит так, словно только что сошла со страниц модного журнала или с какого-нибудь подиума в Нью-Йорке или Париже. Колби – отнюдь никакая не столица моды, но по виду Дейзи вы бы ни за что этого не поняли. Она одевалась для той жизни, которой хотела, а не для той, которой жила.

Именно поэтому, пока я щеголяла в обрезанных джинсовых шортах и футболках, Дейзи надевала, к примеру, черные платья с длинными рукавами и туфли на платформе, а волосы убирала в аккуратный пучок. Она напоминала Одри Хэпберн, как если бы та не пошла к Тиффани, а отправилась на юг.

- Ты просто не понимаешь, - сказала она, оглаживая подол платья, - что это идеальное платье.

- Оно длинное и черное, а сейчас тридцатиградусная жара.

Дейзи вздохнула. Даже после многолетней дружбы я не всегда понимала ее взгляды на моду, а она не всегда понимала мои. Поэтому мы чаще спорили друг с другом, чем соглашались.

- Длинное и черное, - повторила она. – И это все, что ты можешь о нем сказать?

- А разве я неправа?

- Это винтаж, Эмалин! Классика. Оно не знает времени.

- Это платье, - отозвалась я. – Оно ничего не знает.

Эту реплику Дейзи не сочла за ответ. Но на этом наши разногласия и заканчивались. Нас с подругой всегда объединял перфекционизм, несмотря даже на то, что, увидев в школе новенькую девочку, которая ни в чем не уступала мне, а частенько даже и превосходила, я была уверена, что мы уж точно не подружимся.

Но вот они мы, идем вместе по улице шесть лет спустя, и Дейзи смотрит на парня на мопеде, который пролетел мимо нас, подняв облако пыли.

- Боже, терпеть их не могу, - сморщила нос она, как только рычание мотора удалилось, и мы смогли снова слышать друг друга. Я улыбнулась.

- Тогда поговори об этом с Моррисом. Он уже которую неделю вслух рассуждает о том, чтобы приобрести мопед.

- Парню нужна машина, а не игрушка, - твердо заявила она. – Но вот именно Моррису нужна работа. Ты слышала, что он ушел из ресторана?

- Нет, - отозвалась я. Не то что бы это стало сюрпризом. С тех пор, как Моррис и Дейзи стали встречаться (ад замерз, не иначе, или свиньи полетели!), я поняла, что больше нельзя говорить о нем так, как я привыкла. Раньше он был просто Моим Другом Моррисом, и я могла жаловаться на него и его поведение, сколько заблагорассудится. Но теперь, когда он переквалифицировался в Парня Моей Подруги, правила в игре поменялись. Мы все до сих пор к ним привыкали.

На самом же деле, любой парень, который встречался бы с Дейзи, мог бы с уверенностью считать себя счастливчиком. Во-первых, она умная и красивая. Во-вторых, она – одна из тех людей, которые входят в категорию ДБВ – Добьется Великих Вещей. Мы с друзьями «изобрели» две так называемые категории: ДБВ и ПВН (Попадет В Никуда). Они абсолютно противоположны друг другу, и сперва были игрой, но затем мы стали классифицировать многих именно по этому признаку. Например, Дейзи могла бы добиться великих вещей – она отправлялась в колледж дизайна в Саванне, и, зная ее, можно было с уверенностью сказать, что она достигнет всего, чего хочет. Она тоже мечтает вырваться из Колби, но далеко не каждый, кто уезжает, достигает чего-то стоящего. Например, я. Калифорнийский колледж – это неплохо, но вот Колумбия могла бы помочь мне сделать рывок вперед, а он – нет. Но я хотя бы пытаюсь идти вперед.

А вот Моррис, как и треть нашего класса, собирается в местный техникум, общественное учебное заведение, в котором, в принципе, не так уж и плохо учиться, если других амбиций нет. Четыре года – и вы овладеваете какой-либо профессией, с которой точно не останешься без куска хлеба. Беда в том, что Моррис поставил своей целью закончить именно их автомеханический факультет. Звучит неплохо, но не стоит забывать, что это тот же самый Моррис, что стоял на кухне во время суматохи и не делал ровным счетом ничего. Интересное сочетание целей и качеств.

- Он сказал, что его уволили, потому что Робин хотела нанять племянника на лето, - продолжала Дейзи, когда невдалеке показалась пиццерия «Да Винчи», куда мы и направлялись. На плакате, стоявшем возле нее, была изображена Мона Лиза, поедающая кусок пиццы.

- Но ведь ее племянник уже работает у Робин, - рассеянно заметила я.

- Да?

Тут я осознала свою ошибку и сделала вид, что пристально разглядываю Мону Лизу. Черт!

Но Дейзи провести не удалось, она лишь вздохнула, и, бросив на нее косой взгляд, я поняла: подруга не повелась на мой театр одного актера. Именно такое выражение лица было у мамы, когда она говорила о порядком поднадоевшем своими претензиями постояльце.

- Но он же вроде еще подрабатывает у твоего папы?

- М-м-м… Кажется, - невразумительно буркнула я, хотя на самом деле не помнила, чтобы Моррис появлялся у папы (при этом его долг за ремонт машины все еще висел мертвым грузом). Конечно, то, что я не видела Морриса, еще не значит, что он не работал. Технически.

Мы вошли в пиццерию, и подошли к стойке раздачи. Там уже выстроилась небольшая очередь, и мы встали за тремя девушками примерно нашего возраста в купальниках и шортах. Они громко переговаривались между собой, не обращая внимания на окружающих.

- Поверить не могу, что голова до сих пор раскалывается, - простонала одна из них.

- А я поверить не могу, - передразнила другая, - что ты спуталась с тем парнем вчера вечером. С каких это пор ты обожаешь парней с волосами на груди?

- Нет у него никаких волос.

Ее подруги расхохотались, явственно ставя этот факт под сомнение.

- Конечно, - отсмеялась, наконец, одна. – Он просто милый… Пушистик.

Они снова начали хихикать, а девушка с головной болью лишь закатила глаза.

- Вы, похоже, забыли всю идею каникул!

- Идею? – переспросила та, что стояла ближе всех к нам.

- Идея каникул, - назидательно заговорила первая, - заключается в том, что все, что произошло, происходит или произойдет на этой неделе, будет забыто и никаким образом не отразится на будущем. Пицца на ночь, волосы на груди, странные фотографии – все разрешено.

- Странные фотографии? – скривилась их до сих пор молчавшая подруга. – Ну уж нет. Увольте.

- Следующий! – позвал парень, стоящий у кассы, и они шагнули вперед. Я с улыбкой посмотрела на Дейзи, которая лишь неодобрительно качала головой.

- Да ладно тебе, - рассмеялась я. – Ты не можешь не признать, что это весело.

- Что? Милые пушистики?

- Нет, мысль о том, чтобы на неделю забыть обо всем.

- Прошу тебя, не начинай опять ныть, что туристам гораздо веселее, чем нам, - предупредила Дейзи. – Я этого не выдержу.

- Я совсем не об этом, - возразила я. Подруга с сомнением посмотрела на меня. – Я о том, что, ну, мы никогда не позволяем себе просто подурачиться, даже на каникулах. Влюбиться, быть другими, делать все, что захочется, пойти на пляж и оторваться - а потом забыть об этом. Мы боимся измениться.

- Эмалин, мы всю жизнь смотрели на океан, - вздохнула Дейзи. – По-моему, оторваться на каникулах – это нечто отличное от того, чтобы валяться на пляже.

- Вот именно! Когда ты на отдыхе, ты можешь быть другим! – воскликнула я. – Люди на отдыхе совершенно другие, а мы никогда не позволяем себе меняться.

- Лично я себе и такая нравлюсь, - пожала плечами подруга. – К тому же, не забывай, что все точно изменится, когда мы разъедемся по колледжам, разве нет?

Я кивнула, но это было не то, о чем я говорила. Колледж – это четыре года, а не неделя. Когда тебе восемнадцать, четыре года кажутся вечностью, а мне хотелось чего-то совершенно иного, и даже не обязательно навсегда. Интересно, каково это – быть человеком из совершенно другого мира, который приехал в Колби и увидел нашу жизнь со стороны? Может быть, однажды и я смогу стать одной из этих людей?

- Следующий, - позвал парень, и девушки отошли от кассы. – О, громом меня порази! Да это же Дей-зи! – воскликнул он, нарочно растягивая слова, чтобы создать подобие рифмы. – Любимая моя посетительница.

- Эдди-спагетти, - улыбнулась подруга. – Как дела?

- Среда, - пожал он плечами, точно это был исчерпывающий ответ. Подруга протянула ему двадцатку.

- Маме как обычно, без майонеза.

Эдди кивнул.

- А вам?

- Кусок «Сырной», - сказала я, а Дейзи подняла вверх два пальца. Я достала кошелек, но она лишь покачала головой, протягивая ему еще купюру. – Я могу заплатить!

- Я знаю.

Мы взяли две коробочки с соком и отошли к столику, присев там в ожидании пиццы.

- Ну так, - Дейзи оторвала от коробки соломинку, - почему ты, говоришь, пошла в душ?

Я приподняла брови.

- А должна быть какая-то особенная причина?

- Для тебя – да, - она воткнула соломинку в коробку и сделала глоток. – Ты встаешь в шесть тридцать, а затем работаешь с половины девятого. И у тебя нет душевого перерывая, насколько я знаю.

Я покрутила в руках свою соломинку для сока.

- Ну, мы с Люком, хм, встретились у меня дома во время ланча.

Дейзи прищурилась.

- Ты же вроде сказала, что никогда больше?..

- Да, сказала.

- Хочешь, чтобы тебя поймали? Снова?

- Вовсе нет, - заверила я ее. – Но у нас не то что бы много вариантов.

- Другие же как-то выходят из ситуации.

Я подняла ладонь.

- Стоп. Я не хочу слушать про вас с Моррисом.

- А я и не говорю про нас с ним. Мы не прячемся по углам, как вы.

- Да? И где же вы это делаете? В машине или на пляже?

- Мы этого не делаем, ты же знаешь, - сухо отозвалась она. Да, я знаю. Это правда. Дейзи не собирается спать с кем-либо до свадьбы, и дело здесь даже не столько в религии, сколько в воспитании. Семья, и установленные в ней гласные и негласные правила – закон для всех, кто носит фамилию Йе. Это можно понять, даже если просто зайти к ним домой. У Дейзи есть младшие братья и сестры, но никто не дерется, не кричит друг на друга и не жалуется родителям. Однажды моя мама спросила миссис Йе, как той удается добиваться такой дисциплины. Миссис Йе лишь взглянула на нее и сказала: «Они – дети. А мы – взрослые». Вот так. Все просто. Во всяком случае, в их доме.

- Заказ готов! – закричал Эдди, звякнув в маленький колокольчик, висевший у кассы. Я забрала поднос с нашими пиццами и сэндвичем для мамы подруги, а уже по дороге к столику увидела, что в кафе заходит мой папа, Моррис и еще несколько человек, работавших с папой. Моррис направился к одному из столиков в центре зала, но папа указал на стол у стены. Я помахала Моррису.

- Привет, девчонки, -, он подошел к Дейзи, плюхнулся рядом и положил руку ей на талию. Подруга подставила щеку для поцелуя. Всего пара месяцев вместе – а они уже как давно женатая пара.

- Моррис? Ты обедаешь – или что? – позвал папа.

- Да! – отозвался он. – Возьмите мне… - Я изо всех сил ткнула его локтем в бок. - Эй, ты чего?

- Ты серьезно хочешь, чтобы они приняли у тебя заказ?

Моррис посмотрел на папу, на лице которого было написано явное раздражение. Следующий ход весьма предсказуем и вряд ли кому-то понравится.

- Иди. К. Ним, - отчеканила я, пристально глядя на него. – Сейчас же.

Моррис закатил глаза и прошаркал в сторону папы и других сотрудников. Когда настало время платить за заказ, лишь наш с Дейзи друг не достал ни цента, вместо этого просительно посмотрев на папу. Опять.

Понаблюдав на этой весьма впечатляющей картиной, я повернулась к Дейзи. Подруга жевала пиццу, старательно разглядывая парковку у кафе.

- Только не говори, что я слишком строга к нему.

- Я и не говорю.

В этом вот вся Дейзи – она верит в лучшее в людях, даже если они безнадежны как на первый, так и на второй, и на третий взгляд.

- Эмалин.

Я обернулась. Рядом стоял папа.

- Да?

- Есть минутка?

- Конечно.

Мы вышли на улицу, а я мысленно пробежалась по всем возможным вариантам нашего разговора. Мои мокрые волосы – как доказательство нарушения обещания. Моррис, который только что дал еще одну причину выгнать его немедленно. Обе темы не самые приятные для обсуждения, но, как оказалось, волноваться о них не стоило. Папа протянул мне листок с написанным телефонным номером.

- Что это? – удивилась я, а мимо нас снова проехал тот же парень на мопеде, но уже в другую сторону.

- Номер твоего отца. Он звонил, я взял трубку.

Когда кто-то из родителей вспоминал отца, на несколько мгновений всегда повисало неловкое молчание.

- Но у меня ведь есть его номер.

- Это мобильный. Я хотел оставить его маме в офисе, когда поеду на работу, но потом встретил тебя, и решил передать сразу. Он сказал, это важно.

Важно. Мне вспомнилось приглашение на выпускной, на которое никто не ответил, точно я его и не посылала. Для меня это тоже было важно.

- Позвони ему, - посоветовал папа, - хорошо?

- Конечно, - согласилась я. – Сейчас и позвоню.

- Молодец, - он потрепал меня по плечу, и мы вернулись в кафе. – Увидимся вечером.

- Удачного дня, - я села за столик.

Дейзи взглянула на меня, а я достала сотовый, без слов объясняя, что буду делать. Подруга оказала на мою почти пустую картонку, я покачала головой, и она взяла обе наши картонки и понесла их к мусорному ведру. Я стала набирать номер.

- Все нормально? – поинтересовалась она, вернувшись.

- Через минуту узнаю.

Подруга кивнула, и вышла из кафе, помахав на прощание рукой. В окно я видела, как она опускает на глаза темные очки и идет обратно в сторону маникюрного салона.

Гудок, второй, третий. Наверное, сейчас включится голосовая почта.

Но неожиданно в трубке раздался голос.

- Алло?

- Привет, - произнесла я. – Это Эмалин. Папа сказал, что ты звонил.

- Да, - ответил он. Пауза. – С тобой не так-то просто связаться.

- Извини, - сказала я, затем немедленно пожалев об этом. – Все… нормально?

- Мы с Бенджи едем в Колби сейчас, - сказал он. – Как раз в Вирджинии, будем у вас часов через пять, может, четыре.

- Ты едешь сюда?

- Тетушка умерла два месяца назад, надо разобрать ее вещи и привести в порядок дом, чтобы выставить на продажу.

- Мне жаль, – искренне сказала я. Она всегда была очень добра со мной, такой хороший, светлый человек.

- Она серьезно болела. Наверное, так даже лучше, - он прокашлялся. – Как бы то ни было, я подумал, что это может быть хорошей возможностью для небольшого путешествия вместе.

- А Лиа не с вами?

Пауза. Затем:

- Наверное, через мост мы проедем где-то после полудня, зависит от того, будут ли пробки. Я бы еще позвонил тебе, надеюсь, мы могли бы встретиться?

Мне хотелось сказать «Нет», извиниться, придумать причину, а затем повесить трубку. Но довольно-таки сложно вести себя холодно и отстраненно с тем, кто находится в паре часов езды от тебя, и на кого ты можешь чуть позже наткнуться на улице.

- Хм… Конечно. Позвони.

- Хорошо. Увидимся, Эмалин.

После этих слов он снова исчез. Растворяться в воздухе – вот, что удавалось ему лучше, чем что либо еще. Это и учеба, конечно, ведь он мог ответить на любой мой вопрос.

На ум пришла миссис Йе, общение с которой не всегда шло удачно из-за языкового барьера. Но, когда барьер преодолевался, мы прекрасно понимали друг друга. А вот с отцом было иначе: я знала значение каждого слова, которое он говорил, но общий их смысл до конца не понимала никогда.

* * *

В маленьком городке новости распространяются со скоростью света. Правда, между моими родителями это уже была скорость звука.

- Так вешалку для полотенец надо завезти в дом или нет?

Мама рассеянно посмотрела на меня.

- Вешалку. Да. Точно, – она опустила руку с карандашом на листок, лежавший перед ней. – Вешалку, - она смотрела на меня, но каким-то невидящим взглядом.

- Мам?

Марго, сидевшая за своим компьютером, хмыкнула, подтверждая мои мысли. Я оперлась на мамин стол.

- Он сказал тебе про звонок отца?

- А?

- Мам!

Наконец, она встряхнула головой и взглянула мне в глаза.

- Да, папа сказал, что твой отец хотел сказать что-то важное.

Могу лишь представить, какое впечатление произвела эта новость на маму. Марго тем временем встала и направила к дверям, правда, достаточно медленно, чтобы не пропустить ни одного слово.

- Он едет в Колби, - сказала я. – С Бенджи.

Мама ничего не сказала.

- А, с ребенком? – уточнила Марго от двери.

- Лиа тоже приезжает? – спросила мама.

Я покачала головой.

- Он про нее ни словом не обмолвился. Просто сказал, что тетушка умерла, и они продают ее дом.

- Миссис Рут умерла? – мама заметно расстроилась.

- А риелтора уже нашли? – немедленно заинтересовалась Марго, ведь это же, разумеется, был самые важный вопрос на данный момент.

- Она уже давно болела, - сообщила я маме.

- Кто такая миссис Рут? – а вот это уже Эмбер.

- Что ты тут делаешь? – поинтересовалась Марго.

- Срочный звонок, - Эмбер прошагала к маминому столику, под которым стояла ее сумка и достала мобильник из кармана. – Так что за миссис Рут?

- Тетушка отца Эмалин, - отозвалась Марго. На лице Эмбер тут же появилось задумчивое выражение: она пыталась понять степень нашего родства. – Это ведь та, к которой он приезжал летом?

Мама кивнула.

- Да, очень милая леди. Жалко, так жалко…

- И надолго он здесь? – обратилась Марго ко мне.

- Он не сказал.

Тишина.

- Может, - заговорила Эмбер, оторвавшись от мобильника, - он хотел извиниться за то, что вел себя, как идиот? И снова хочет стать частью твоей семьи.

У Эмбер немного талантов, но один из них – произносить вслух то, что никто не хочет слышать. Я взглянула на маму, которая снова рассеянно смотрела куда-то вдаль.

- Вряд ли. К тому же, дело-то не во мне. Он поехал разбирать вещи тетушки.

- А им не нужно будет остановиться где-нибудь? – опять Марго. Что еще ты спросишь, сестренка?

- Они наверняка остановятся в доме миссис Рут, - откликнулась мама.

- Она же умерла, - заметила Эмбер.

- Но дом-то нет, - пожала плечами Марго.

- Можно предложить им гостевую комнату, - предположила Эмбер, но мое терпение лопнуло.

- Хватит! – затем я повернулась к маме. – Вешалку для полотенец отвозить?

Мама покачала головой.

- Нет. Интересно, что он еще хотел?

- Если им понадобится риелтор, - Марго с надеждой посмотрела на меня, - передай ему это, - она протянула свою визитку.

- Вы издеваетесь, не иначе, - я запихнула кусочек картона в карман.

- Не сердись! – воскликнула мама мне вслед, но я ей не ответила.

На стене, прямо у входной двери в наш офис, висела карта Колби и пляжа. Над ней прямо на стене была надпись: «А ГДЕ ДОМ ДЛЯ ВАС?». Когда-то давно она была ярко-красной, затем выцвела и потрескалась, после чего мы стали подкрашивать ее каждый год, время от времени меняя цвета. В прошлом году она была оранжевой, сейчас мы снова вернулись к исходному варианту.

Идея карты и слов на стене принадлежала моему дедушке. Он же повесил на карту стикер с подписью «ВЫ ЗДЕСЬ», он крепился именно в том месте, где находился наш офис. Затем традиция сменилась. Каждый турист начинал и заканчивал свой отдых именно здесь, поэтому каждый желающий мог воткнуть в карту кнопку, которая показывала бы, где именно он или она отдыхали. Это напоминало примету с бросанием монеток: кнопка на карте означала желание вернуться в Колби снова. Сейчас кнопок было довольно много. Иногда они выпадали, но мы бережно возвращали их на место.

Я взглянула на карту, коснулась кончиком пальцев нескольких кнопок. Так много людей, так много мест, которые они видели – и каждое из этих мест видело их такими, какими они хотели себя показать. Интересно, какими все эти туристы увидели нас?..

«ВЫ ЗДЕСЬ». От этой фразы мне почему-то стало грустно, но вот почему – сказать было сложно. Я всегда жила здесь, в Колби, так же, как и большинство моих друзей и большая часть семьи. Поэтому я не могла объяснить, почему хочу уехать куда-то, почему поставила своей целью другие колледжи, а не только тот, что в Калифорнии, неподалеку. Многие из тех, кто сейчас живет здесь, всегда говорили, что хотят остаться в Колби навсегда. Вероятнее всего, они и останутся, но я чем-то от них отличалась – по какой-то причине мне одновременно и хотелось уехать, и страшно было покидать родные края.

На улице я встретила Дейзи, она сидела на скамейке возле офиса.

- Ты же вроде собиралась отвезти вешалку для полотенец куда-то?

- Да, но выяснилось, что не придется. Мама старательно выясняла, что происходит, - подруга рассмеялась. – Нет, это не смешно. Ты бы слышала их. Как будто нельзя хотя бы иногда держаться подальше от моих личных дел. Или моей комнаты.

- Просто твои дела и комната куда интереснее, чем то, что есть у них.

Я возвела глаза к небу.

- Если ты так считаешь, то почему бы тебе не присоединиться к нам за ужином? Расскажешь им о своей жизни.

Мы сели в машину, и я завела мотор.

- Хотелось бы, но у меня сегодня клиент, - отозвалась она. – Точнее, клиенты. С четырех и до закрытия.

Дейзи тоже работала в салоне вместе со своей мамой: занималась депиляцией зоны бикини. Были, конечно, и другие мастера, занимавшиеся тем же, но Дейзи подходила к делу с той же сосредоточенностью и ответственностью, что и всегда, поэтому именно к ней выстраивалась самая длинная очередь. Лично мне было не слишком понятно, как она справлялась с работой, в которой полно, хм, смущающих моментов, но подруга была профессионалом. «Увидела одну – считай, увидела всех» - вот, что она всегда говорила.

- Так какие планы у вас с отцом? – поинтересовалась она.

- Понятия не имею. Он просто обещал позвонить, когда будет подъезжать.

- Тогда вы можете встретиться на нейтральной территории. В кафе, например.

- Вряд ли ему понравится эта мысль.

- Печально. Он мог бы хотя бы что-то сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой. Он, как-никак, твой выпускной испортил.

- Наверное, мог бы. Мы не обсуждали тот случай.

- Сомневаюсь, что вообще обсудите.

Я вздохнула и затормозила у светофора.

- Если он не заговорит об этом, я тем более не буду. Это в прошлом. Смысла нет.

С минуту Дейзи молчала, изучая дорогу.

- Он сильно ранил тебя своим поступком, Эмалин. Ты должна сказать ему об этом.

- Но от этого ничего не изменится, - отозвалась я. – Будь я другим человеком, я бы уже забыла об этом.

Дейзи сузила глаза.

- Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты так говоришь.

- Когда говорю что?

- «Будь я другим человеком», - передразнила она и помахала рукой, точно слова были дымом, а она старалась разогнать его. – Нельзя быть другим человеком, запомни это, наконец. Ты – это ты, так что перестань мучить себя, пытаясь достичь каких-то высоких стандартов. То, что тебе грустно, нормально. Всем было бы грустно.

Прежде, чем я успела ответить, в кармане ожил телефон. Вытащила его и взглянула на экран. «Мне стыдно», - это мама. – «Простишь?».

«Да», - набрала я в ответ.

Помириться с мамой легко, у нас не в первый раз были разногласия, но после них кто-то всегда извинялся. Мы частенько препирались по каким-то более или менее важным поводам, и каждый раз искали способы подобрать правильные слова. Со временем находить нужные фразы стало привычкой. С отцом было не так. В этом случае нужно было гораздо больше, чем несколько букв на экране мобильника. И, думая об этом сейчас, я вдруг поняла, что, наверное, некоторые отношения лучше не пытаться склеить после того, как они были разбиты вдребезги.

* * *

Я собиралась довезти Дейзи до салона, а затем поехать к ресторанчику «Риф», в котором мы с отцом условились встретиться, но затем поняла, что полчаса хождения кругами по парковке «Рифа» ничего не изменят, а мне нужно проветрить голову. У подруги еще было время, и мы решили прогуляться пешком.

Несмотря на еще не спавшую жару, на улице было довольно много народу. Зимой здесь гораздо тише, но летом жизнь кипит, и, как бы ни ворчали местные на приезжих, всем нравилось чувствовать, как город оживает благодаря гостям.

Главная улица города – вот, где раздолье для продавцов сувениров, промоутеров и музыкальных групп. Стоило нам выйти из машины и пройти буквально пару шагов, как на нас налетел парень с листовками в руках.

- Девушки, сегодня вечером все для вас! – воскликнул он, размахивая у меня перед носом одной из листовой. – Вход свободный, коктейли по два доллара! «Таллихо» ждет вас! Посетите самый жаркий клуб Колби!

Я покачала головой и поспешно отскочила в сторону, но Дейзи была не так шустра, и в ее руке оказалась рекламка. Она скептически посмотрела на нее.

- «Таллихо» - самый жаркий клуб в Колби? С каких это пор?

- Видимо, вентиляция пришла в негодность, - хмыкнула я.

Не мы одни отнеслись к столь заманчивому предложению без восторга.

- Определенно, - услышала я голос, и с нами поравнялся велосипед. Вел его парень, а за его спиной сидела девушка с кудрявыми темными волосами и ярко-розовой футболке. Она помахала нам, а Дейзи протянула ей листовку. Та покачала головой.

- Да ладно, Мэгги, это же самый жаркий клуб Колби! – передразнила она парня.

- С каких это пор? – хихикнула девушка словами Дейзи. – Нет уж, только не «Таллихо». Хотя это была неплохая попытка, - она поцеловала парня в щеку и спрыгнула с велосипеда, а он уехал дальше.

Дейзи вздохнула.

- Мне стыдно, что я оказалась причастна к смерти этого дерева, - она смяла бумажку и бросила в урну.

- Ты поможешь нам с витриной? – поинтересовалась Мэгги.

- Конечно, - кивнула подруга. – Цветочки – это прошлый век.

- Ты профессионал, - согласилась Мэгги.

Тем временем мы дошли до магазина одежды, сувениров, бижутерии и бог-знает-чего-еще – до «Клементины». Мэгги работала там продавцом, а Дейзи время от времени помогала оформлять витрину.

- Выглядит неплохо, - заметила я, глядя на витрину, оформленную цветами еще весной. Мэгги открыла дверь.

- Да, но пора уже и поменять.

- Точно, - согласилась Дейзи. – Я вот тут думала о роботах.

Мы зашли в магазин.

- О чем? – не поверила своим ушам я, но мой вопрос потонул в радостном возгласе: «А вот и наша Фэшн-богиня». Это была Хайди, хозяйка магазина.

- Привет, - помахала нам Оден, ее падчерица. Оден тоже время от времени здесь подрабатывала, помогая Хайди сводить баланс. Сейчас она стояла с молотком и забивала в стену гвоздь.

- Не называй меня так, я же просила, - Дейзи поморщилась.

- А разве ты не богиня моды? – поинтересовалась Оден.

- Богиня роботов, - хихикнула я.

- Роботов? – удивленно подняла брови Хайди.

Дейзи кивнула.

- Серебристый металлик – в духе футуризма. Оформить можно разными текстурами ткани, будет контраст.

Хайди склонила голову на бок.

- А что, мне нравится твоя идея.

- Не знаю, о чем вы говорите, - Оден взяла еще один гвоздь из коробки, лежавшей рядом, - и знать не хочу.

- Вот именно поэтому ты не оформляешь витрины, - хихикнула Мэгги. Затем повернулась ко мне. – Поможешь нам? Может, взять тебя на работу, если Марго разрешит тебе спрыгнуть с семейного корабля и отправиться в свободное плавание?

- Это вряд ли, - покачала головой я.

Оден улыбнулась, но улыбка ее показалась мне рассеянной, точно девушка ушла куда-то в свои мысли. Мэгги говорила, что родители Оден – очень требовательные люди, которые воспитали такую же целеустремленную дочь. Едва ли это могло быть плохим качеством, но, когда Оден приезжала летом в Колби, было видно, что она отдыхает душой здесь.

Раньше «Клементина» была маленьким магазинчиком, ничем не отличавшимся от остальных, но в какой-то момент она превратилась в настоящий центр моды Колби, помещение расширилось, стало больше людей – как работников, так и посетителей. Хайди по праву гордилась своим детищем, и постоянно придумывала что-нибудь новенькое – вот как с витриной. Например, на Хэллоуин у нее за стеклом стояли манекены-зомби в купальниках, а на Рождество она разложила по подоконнику снег из ваты и нарядила манекенов в гирлянды и шапочки Санта-Клауса.

- Мне пора, - я взглянула на часы. – Созвонимся.

Дейзи кивнула, и я, попрощавшись с остальными, вышла из магазина, вернулась к машине, села за руль и поехала в сторону «Рифа». У меня оставалось еще минут сорок, но мне никак не удавалось успокоиться, поэтому я и ушла из «Клементины». Может, в одиночестве получится лучше.

Проезжая мимо пляжа, я мельком смотрела в окно. Вот все дома, которые я обхожу ежедневно, разнося VIP-доставку, привозя что-нибудь, что необходимо гостям, и следя за тем, чтобы все везде было в полном порядке. Я и сейчас поймала себя на том, что нет-нет, да брошу быстрый пристальный взгляд на дом, проверяя его общее состояние.

Забавно: если бы жильцы сейчас выглянули в окно и увидели меня, они бы и не поняли, что я – одна из тех людей, которые незаметно обустраивают их отдых. Для них из окна я покажусь лишь одной из безымянных местных жительниц.