Основания уголовной ответственности

В английском уголовном праве с давних времен основания уголовной ответственности базировались на латинской максиме «Actus non facit reus nisi mens sit rea», означающей, что не может быть уголовной ответственности без единения виновной воли и виновного действия. В этой формуле виновное действие означает противоправный акт, а виновная воля служит критерием вменения ответственности лицу его действия.

Судебная практика и уголовно-правовая доктрина выработали правила о необходимости двух элементов — объективного (материального) и субъективного (психического), без которых нет преступления и уголовной ответственности.

Общий принцип английского уголовного права заключается в том, что лицо не может быть осуждено за преступление, если обвинение безо всяких сомнений не сможет доказать существование этих двух элементов, являющихся непременными атрибутами преступления.

Во-первых, обвинение поведения обвиняемого или что наступивший результат запрещен уголовным законом.

Во-вторых, для возникновения уголовной ответственности необходимо также, чтобы душевное состояние такого лица имело отношение к указанному событию или его последствиям.

Как уже отмечалось, принцип английского права предусматривает, что человек не подлежит уголовной ответственности за свое поведение, если у него отсутствует необходимое душевное состояние.

Душевное состояние, необходимое для наступления уголовной ответственности, в английском уголовном праве традиционно именуется латинским термином — «mens rea», а материальный элемент — «actus reus»[32]. Эти два элемента неразрывно связаны друг с другом, поэтому actus reus будет являться преступлением только тогда, когда оно сопровождается соответствующей mens rea.

Если actus reus совершено без mens rea, то оно не является преступлением и может быть обычным невинным действием. Когда говорят, что определенное событие является actus reus преступления, то под-

> > > 24 > > >

разумевастся, что событие будет преступлением, если оно совершено лицом, у которого есть соответствующая mens rea.

Actus reus. В классических работах по уголовному праву Англии констатируется, что незыблемым является принцип, в соответствии с которым простое обнаружение преступного намерения, не подкрепленное действием или бездействием, не должны влечь уголовную ответственность. Без соответствующего деяния не может быть преступления -к исключениям из этого правила относятся при определенных условиях покушение на совершение преступления (attempt), подстрекательство (incitement), а также вступление в сговор с целью совершения преступления (conspiracy), ответственность за которые всегда устанавливалась по общему праву.

Такова классическая концепция деяния, основанная на буржуазно-демократических воззрениях об уголовном праве и уголовной ответственности, которая довольно широко декларируется в нормах английского и американского уголовного права и в теоретических исследованиях юристов этих стран[33].

Можно сказать, что определение actus rens в сжатом виде представляет собой следующее: действие (или иногда бездействие или иное событие[34]), определенное в дефиниции конкретного преступления, которое включает:

а) любые сопутствующие обстоятельства (кроме тех, которые относятся к mens rca обвиняемого, или обстоятельств, исключающих уголовную ответственность) и

б) последствия этого действия, названные в той же дефиниции[35].

Вопрос о том, что из себя представляет деяние как элемент преступления в английском праве решается следующим образом. Основой actus rcus является «действие» (an act), т.е. совершение чего-либо, причем, несомненно, что его природа варьируется от преступления к преступлению. Дефиниции одних преступлений содержат более подробные описания запрещенных действий, других - менее детальные, особенно в тех случаях, где используются понятия, охватывающие как само действие, так и его результат.

Общее право, например, определяет тяжкое убийство как «умерщвление» (killing) другого человека. Поскольку норма общего

> > > 25 > > >

права не указывает, каким именно образом может произойти «умерщвление», то любое действие, в результате которого наступает смерть человека, подпадает под данное определение, так как тяжкое убийство может быть произведено различным способом - путем выстрела, с использованием яда, холодного оружия и т.п.

Аналогичный подход л - меняется и в отношении статутных преступлений, например, «воспрепятствованием должностному лицу» могут быть любые действия, которые мешают исполнению полномочий должностного лица.

Преступным признается акт, совершенный только путем добровольного действия или бездействия. Так, лицо не подлежит уголовной ответственности за действие, совершенное автоматически. Например, когда оно ранит кого-либо или причиняет вред во время сна или в связи с каким-либо психическим недугом (вызванным церебральной опухолью или эпилепсией). Автоматизм предполагает невозможность контролировать свои действия, поэтому и акт, совершенный под угрозой или по команде начальника не признается автоматическим.

Для установления уголовной ответственности недостаточно иметь преступный замысел - должно быть совершено определенное действие. Вместе с тем, такое поведение, по мнению юристов, может и не являться прямой или единственной причиной преступления. Отсюда следует, что в английском праве господствует эквивалентная теория причинной связи, согласно которой действия, выполнявшие роль какого-либо условия, которые способствовали преступному результату, находятся с ним в причинной связи.

Бездействие (an omission) реже ведет к возникновению уголовной ответственности, чем позитивное действие. Исторически это объясняется тем, что уголовный закон, как правило, устанавливает запрет совершения чего-либо, чем обязанности действовать определенным образом (с наказанием в случае неисполнения таких обязанностей[36]). Следовательно, бездействие может наказываться в уголовном порядке только тогда, когда, например, обязанность совершать какие-либо действия возникает из общего права или возложена по статуту. Обращает на себя внимание тот факт, что число статутов, в которых устанавливаются соответствующие обязанности, постоянно возрастает - большей частью такого рода предписания можно встретить в законодательных актах о дорожном движении.

Что же касается ответственности за бездействие, которое возникает из установленной общим правом обязанности спасать другого человека

> > > 26 > > >

от причинения ему физического вреда, то, можно сказать, что такая обязанность является исключительной. Тем не менее, если лицо исполняет эту роль, то считается, что нет нужды доказывать факт возложения по закону или договору на подсудимого обязанностей опекуна. Достаточным считается, чтобы он добровольно принял на себя обязанность в отношении другого |дица, не способного позаботиться о себе самом.

Судебная практика свидетельствует о том, что обычно вопрос об ответственности за бездействие возникает в связи с возбуждением уголовного дела о простом убийстве. Например, родители обязаны заботиться о своем малолетнем ребенке и, если ребенок умирает в результате плохого обращения, они могут быть признаны виновными в тяжком или простом убийстве в зависимости от степени их вины[37] (без сомнения, аналогичная ответственность должна возникать и у опекунов ребенка). По мнению английских юристов, аналогичные правила должны распространяться на супругов и даже детей в возрасте старше 10 лет по отношению к их беспомощным родителям[38].

Авторитетным в этой области считается решение, вынесенное Апелляционным Судом в 1977 г. по делу Стоун[39]. Суд указал, что вывод относительно того, добровольно или нет подсудимыми была взята на себя опека, может быть сделан на основании анализа общих взаимоотношений жертвы и преступника, особенно, когда речь идет о беспомощном больном, состоящем в родственных отношениях с подсудимым, живущем в его доме и зависящем от ухода за ним. Супруги Стоун были признаны виновными в простом убийстве своей родственницы (сестры жены), проживавшей в их доме в течение нескольких лет. После того, как женщина из-за болезни перестала принимать самостоятельно пищу, Стоуны не вызвали ни врача, ни представителя социальной службы для оказания ей помощи. Больная умерла от голода через полтора месяца.

Как уже указывалось выше, уголовная ответственность не может наступить, если обвинение не докажет без всякого сомнения наличие в поведении обвиняемого actus reus. Если actus reus конкретного преступления не существует, то и нет преступления. Ситуации такого рода многочисленны: например, если какое-либо лицо полагает, что присваивает чужое имущество, оно ни при каких обстоятельствах не может быть признано виновным в краже, если имущество, о котором идет речь, является бесхозным. Наличие у данного лица mens rea не

> > > 27 > > >

ведет к возникновению уголовной ответственности, поскольку другой необходимый элемент преступления - actus reus - отсутствует.

Еще одним примером подобного рода, на который обычно ссылаются юристы при анализе actus reus, является намерение заключить новый брак, не расторгнув предыдущий с супругом, который к этому моменту уже умер, о чем обвиняемому не известно. В каждом из этих случаев, однако, речь может идти о покушении на совершение указанных преступлений (кражи и двоеженства) на основании Закона об уголовно наказуемом покушении 1981 г.

Следует отметить, что, если для совершения actus reus необходимо совершение действия, обвинением должно быть непременно доказано, что его совершил обвиняемый. Предположим, что действие состояло в нанесении ранения какому-либо человеку, и существует доказательство того, что, несмотря на то, что обвиняемый держал нож в руке, другой человек силой, против его воли, рукой обвиняемого нанес рану потерпевшему. В таком случае обвиняемый не виновен в нанесении ранения, так как происшедшее не было его действием.

Аналогичным образом, решается вопрос об ответственности лица за нанесение побоев, если оно не могло контролировать свои действия в случае болезни, например, вызвавшей конвульсии. В первом примере движение обвиняемого не было добровольным, а событие, имевшее место, произошло против его воли или, по меньшей мере, без наличия воли с его стороны. Во втором примере у обвиняемого отсутствовало сознание, вследствие чего он не мог проявить свою волю, и поэтому ни одно движение его тела не было добровольным.

Из этого правила, однако, существует исключение, согласно которому действие, совершенное в состоянии интоксикации, вызванной алкоголем или наркотическим веществом (иным, чем снотворное или седативное средство), ведет к возникновению уголовной ответственности.

Если дефиниция actus reus преступления требует наступления определенных последствий, обвинение должно доказать, что причиной их возникновения стало поведение обвиняемого. При тяжком и простом убийстве, например, необходимо доказать, что причиной смерти явились действия обвиняемого. В случае, когда смерть наступила по какой-либо иной причине, не связанной с поведением обвиняемого, ответственность за преступление не возникает даже при наличии всех других элементов actus reus и mens rea.

Mens rea. Историки английского права придерживаются мнения, что до XII века в Англии для наступления ответственности за причиненный вред достаточно было совершения действий, вызвавших его,

> > > 28 > > >

без доказательства какого-либо заслуживающего порицания психического состояния исполнителя. Однако со временем под влиянием канонического и римского права суды стали требовать доказательства у обвиняемого определенного заслуживающего порицания «виновного состояние ума» (a guilty mind) как составной части преступления, наличие которого стало обязательным элементом преступления по общему праву и получило название mens rea. Mens rea является техническим термином, употребляемым всякий раз, когда необходимо указать на душевное состояние, прямо или косвенно выраженное в определении преступления.

В законах обычно для обозначения душевного состояния, составляющего необходимый элемент преступления, используются слова «с намерением», «неосторожно», «незаконно», «злонамеренно», «злонамеренной незаконно», «умышленно», «сознательно», «зная и полагая», «обманно», «бесчестно», допуская», «разрешая». Каждое из этих понятий должно определяться в контексте правовой нормы, поэтому иногда одинаковые слова, употребляемые законодателем, могут иметь разный смысл.

В принципе, лицо не подлежит уголовной ответственности, если оно не намеревалось или не предвидело, что должно или, по меньшей мере, могло выполнить действия, составляющие преступление.

Английское уголовное законодательство не содержит определения вины и ее форм. Природа этого элемента в каждом конкретном преступлении своя, однако, судебная практика и теоретические исследования в данной области все же позволяют выделить такие типичные формы mens rea, как намерение, неосторожность и небрежность.

Намерение. Несмотря на то, что в законодательных актах и судебных решениях часто говорится о «намерении» совершить преступление, однако, они не содержат общего или хотя бы единообразного его определения. Тем не менее, некоторые прецеденты, созданные Палатой лордов в последние двадцать лет, свидетельствуют о попытках выяснить, что же представляет собой «намерение» в отличие, например, от «мотива» или «желания».

В настоящее время основополагающим по данному вопросу является решение Палаты лордов, вынесенное в 1985 г. по делу Молоуни[40], который был признан Апелляционным судом виновным в тяжком убийстве своего отчима. Суть дела состояла в следующем. Обвиняемый и его отчим (оба находившиеся в сильном алкогольном опьянении) после ухода других родственников с семейного торжества поспорили,

> > > 29 > > >

кто быстрее зарядит ружье и выстрелит. Обвиняемый зарядил ружье быстрее и после слов отчима, что у него не хватит духу выстрелить, не целясь, просто нажал на курок - в результате чего отчим был убит. При вынесении решения, затем отмененного Палатой лордов, судья в напутствии для того, чтобы присяжные могли определить было ли у обвиняемого намерение совершить преступление, предложил им руководствоваться следующим правилом: «человек действует намеренно в отношении последствия своего добровольного акта, а) когда он желает его наступления, независимо от того, предвидит он его вероятное наступление или нет, и б) когда он предвидит, что оно наступит, независимо от того желает он этого или нет»[41].

По мнению Палаты лордов, это правило не должно применяться впредь в отношении тяжкого убийства (т.е. преступления, требующего специального намерения[42]). При обвинении в тяжком убийстве mens геа заключается в намерении убить или причинить серьезный вред. Правило, которым руководствовался судья, напутствуя присяжных, предусматривало, что предвидение вероятности наступления смерти или причинения тяжких телесных повреждений не является ни эквивалентом намерения, ни свидетельствует о существовании намерения вызвать указанные последствия. Поэтому, как было указано в решении Палаты Лордов, судьи должны избегать какого-либо усложненного понятия «намерения». В напутствии присяжным, например, судья должен просто сказать, что «намерение» является чем-то совершенно иным, чем «мотив» или «желание». Следовательно, если кто-либо убивает другого человека, чтобы завладеть его деньгами, то обстоятельство, что убийца не желал смерти пострадавшего, для определения mens rea не имеет значения, в его намерение входило убийство человека, а побудительным мотивом являлось получение денег.

Общепринято считать, что намеренность деяния (независимо от того, требует этого конкретная правовая норма или пет) не нуждается в особом доказывании, поскольку существует презумпция, в соответствии с которой неправомерные действия, совершаемые вменяемым и разумным человеком, всегда являются актом его воли. Бремя опровержения этой презумпции лежит на обвиняемом.

> > > 30 > > >

Следовательно, при определении намерения в английском праве на первый план выдвигается волевой момент, цель, которую ставит перед собой преступник[43]. Деяние совершается намеренно, если оно является результатом воли, когда лицо ожидает наступления определенных последствий и желает их наступления. Если у лица есть цель, оно действует умышленно, даже когда знает, что шансы совершить преступление малы. Отсутствие такой цели свидетельствует, что лицо действует неумышленно, даже если оно знает, что шансы совершить преступление высоки. Фактор условности намерения (например, когда лицо собирается преступить закон по достижении определенного события) не защищает от уголовной ответственности.

Неосторожность. Во многих случаях при совершении преступления неосторожность по английскому праву является формой вины, достаточной для наступления уголовной ответственности. После решения Палаты лордов, вынесенного в 1981 г. по делу Колдуэлл[44], в настоящее время юристы различают две разновидности неосторожности: так называемая субъективная неосторожность[45] и неосторожность типа «Колдуэлл», общим для которых является причинение неоправданного риска. Неосторожность второго типа считается достаточной для наступления уголовной ответственности за статутные преступления, связанные с причинением вреда и неосторожным вождением, а по общему праву - за простое убийство.

Субъективная неосторожность означает осознанно допускаемый неоправданный риск. Лицо действует с субъективной неосторожностью к последствиям преднамеренного акта, если выполняя его, оно действительно предвидит риск того, что данные последствия могут возможно наступить в результате его действия и при всех обстоятельствах у него нет оснований полагать, что этот риск не наступит. Если степень предвидения риска достаточно высока, можно считать, что обвиняемый желал наступления данных последствий.

Для наступления субъективной неосторожности недостаточно простого предвидения того, что определенные последствия могут явиться результатом акта.

Считается, что лицо действует с субъективной неосторожностью когда оно действительно понимает, что существует опасность наступ-

> > > 31 > > >

ления негативных последствий. Примером, показывающим каким образом происходит разграничение субъективной неосторожности и ненаказуемого деяния, является дело Каннинхэма[46].

Суть этого дела состояла в следующем. Обвиняемый Каннинхэм с целью последующей продажи в подвале пустующего дома сорвал со стены газовый счетчик, повредив при этом трубу. Вытекающий из трубы газ скопился в соседнем доме, в результате чего этим газом отравился человек, живший по соседству. Поскольку жизнь соседа была поставлена в опасность, Каннинхэм был признан виновным в злоумышленном обращении с опасным для жизни отравляющим веществом (Закона о преступлениях против личности 1861 г., ст. 23[47]). Судья в своем напутствии присяжным сказал, что слово «злоумышленный» означает просто «плохой», «опасный». Апелляционный суд, однако, отменил приговор Каннинхэму, сославшись на принцип, впервые провозглашенный Кении в 1902 г., согласно которому в любой статутной дефиниции преступления слово «malice» (злой умысел) не должно толковаться в старом значении слова «wickedness» (злой поступок)[48].

По мнению суда, во-первых, необходимо установить существование у обвиняемого намерения причинить конкретный вид вреда, который впоследствии и наступил. Во-вторых, должно быть доказано наличие в действиях обвиняемого неосторожности независимо от того был причинен вред или нет (т.е. обвинение должно доказать, что обвиняемый предвидел возможность причинения такого вреда, и действовал допуская его наступление).

В решении по делу Каннинхэма было подтверждено, что слово «злонамеренность» (maliciously) в статутном преступлении означает предвидение последствий. Если Каннинхэм не знал, что в результате его действий (т.е. повреждения газового оборудования) кому-нибудь будет причинен вред, он не может быть признан виновным. В делах, требующих «злого умысла», для возникновения уголовной ответственности не достаточно того, что обвиняемый просто подумал о возможных последствиях, риск должен быть очевиден для него. Он действительно должен знать о существовании риска и умышленно допускать его наступление.

Неосторожность в том виде, как она была сформулирована в деле Каннинхэм, означает, что mens rea, которая является необходимым элементом преступления по статутной дефиниции, должна быть совершена «злонамеренно».

> > > 32 > > >

Примечательно, что в деле Каннинхэма это правило было применено к деянию, являвшемуся преступлением по Закону о злоумышленном причинении вреда 1861 г. Комиссия по реформе права, подготовившая отчет об уголовно-наказуемом причинении вреда, который содержал множество предложений по данной проблеме, решила, однако, что психический элемент преступления, сформулированный в деле Каннинхэма, вполне удовлетворяет современным требованиям, хотя, по мнению Комиссии, указанный принцип должен быть изложен более просто и ясно, а взамен архаичного и расплывчатого термина «злоумьииленность» необходимо использовать слова «умышленно или неосторожно».

Эти предложения были реализованы в Законе об уголовно наказуемом причинении вреда, принятом в 1971 г. Тем не менее, в этом Законе легального определения неосторожности так и не было дано. До 1981 г. суды полагали, что термин «неосторожность», использованный в Законе 1971 г., полностью соответствует определению, данному в деле Каннинхэма. В 1981 г. Палата лордов в делах Колдуэлла и Лоуренса[49] постановила, что в тех случаях, когда статут использует слово «неосторожность», должен применяться несколько иной тест.

По мнению лорда Диплока, высказанному в связи с делом Колдуэлла, лицо действует неосторожно в отношении какой-либо поврежденной или уничтоженной собственности, если 1) оно совершает акт, который в действительности создает очевидный риск того, что данное имущество будет повреждено или разрушено и 2) оно, совершая акт, не задумывается о возможности возникновения риска, либо полагает, что определенный риск существует, но все равно продолжает действовать дальше, допуская его наступление[50].

Применив это правило в деле Лоуренса, Палата лордов распространила его на преступления, связанные с неосторожным вождением, использовав несколько иную формулировку. Выражение «очевидный риск» суд заменил словами «очевидный и серьезный риск», что, как считает лорд Дишюк, связано с существованием определенной разновидности риска, которую обычный предусмотрительный человек может истолковать как «незначительный риск», в то время как слово «серьезный» предполагает, что речь идет о более серьезном риске, чем просто о «небрежном».

Небрежность (Negligence[51]). Как зарубежные, так и российские специалисты в области уголовного права отмечают, что понятие небрежности является одним из наименее определенных понятий общей

> > > 33 > > >

части Англии. Оно возникло и развивалось главным образом в судебной практике применительно к истолкованию субъективной стороны простого убийства. Все его признаки в силу этого представляют собой порой бессистемное, различающееся подходом, собрание точек зрения судей по самым различным делам, рассмотренным в течение столетий[52]. По мнению подавляющего большинства английских судей небрежность полностью исключает волевой момент - у лица, совершающего преступление, полностью отсутствует желание совершить противоправное деяние и достичь определенного результата.

Поскольку небрежность не проистекает из сознательного выбора, многие юристы не считают ее основанием уголовной ответственности[53]. В этом основное отличие небрежности от намерения, которое характеризуется прежде всего наличием воли, желания, направленных на достижение противоправных последствий. Сложнее обстоит дело с отграничением небрежности от неосторожности. До вынесения решения но делам Колдуэлла и Лоуренса существовала возможность более точного разграничения неосторожности и небрежности, поскольку неосторожность являлась осознанием неоправданного риска, а небрежность - пренебрежением (игнорированием) неоправданного риска.

Принято считать, что лицо действует небрежно, если его поведение в отношении предполагаемого риска, понятного разумному человеку, опускается ниже стандартов, соблюдение которых можно ожидать от такого человека с учетом существования этого риска.

Риск, понятный разумному человекe, может касаться последствий поведения лица или обстоятельств, при которых он возникает. Обвиняемый проявляет небрежность к последствиям своего действия или бездействия, если 1) разумный человек должен был предвидеть возникновение риска, и 2) обвиняемый либо не предвидит риска и не предпринимает шагов для того, чтобы его избежать, либо предвидя его, пытается избежать риска, либо предпринимает шаги, не соответствующие стандарту поведения, которое следует ожидать от разумного человека в таких обстоятельствах.

Небрежность в отношении последствий крайне редко влечет за собой уголовную ответственность. Пример такой ответственности можно найти в Законе о защите от запугивания 1997 г. (ст. 4 (1)), которым введена ответственность за запугивание людей под страхом насилия. В данном Законе предусмотрено, что лицо, которое своим поведением

> > > 34 > > >

вызывает у другого человека страх (по меньшей мере два раза) того, что против него будет использовано насилие, виновно в совершении преступления, если оно знает или должно знать, что его поведение вызывает у другого человека страх в каждом из этих двух случаев.

По общему нраву преступлениями, где небрежность в отношении последствий может вызвать уголовную ответственность, является простое убийство (нормой общего права предусмотрено, что небрежность должна быть грубой) и паблик ньюснс[54].

Принято считать, что обвиняемый проявляет небрежность в отношении обстоятельств, связанных с его поведением, если он должен был сознавать их существование в тех случаях, когда разумный человек должен думать о возможности существования риска.

При установлении ответственности за небрежность в отношении обстоятельств законодатель в статутах в таких случаях указывает, что лицо может быть признано виновным когда оно имело «разумную причину полагать», «причину полагать» или «причину подозревать», что обстоятельства существуют. Например, Закон о государственных секретах 1989 г. предусматривает ответственность лица, которое вступает во владение одним из определенных способов информацией, подлежащей защите от раскрытия, если оно раскроет ее без законного полномочия, зная или имея разумную причину полагать, что она не подлежит раскрытию по Закону и что она поступила в его распоряжение одним из тех способов. По Закону об огнестрельном оружии 1968 г. преступлением будет продажа любого огнестрельного оружия или амуниции другому лицу, которое, как обвиняемый знает или имеет разумную причину полагать, находится в состоянии опьянения или является душевнобольным.

Строгая ответственность. В некоторых случаях уголовная ответственность может возникать не только при отсутствии намерения, но и в случае совершения деяния по неосторожности или небрежности. Речь идет о преступлениях строгой ответственности. Хотя принято считать, что большей частью строгая ответственность за преступления возникает в результате толкования, придаваемого судами отдельным статутам, в общем праве также существует несколько составов преступлений строгой ответственности. Наиболее известным из них является «паблик ныоснс», ответственности за совершение которого может подлежать, например, хозяин за действия своего служащего. В этом случае нани-

> > > 35 > > >

матель подлежит строгой ответственности потому, что он может быть осужден даже, если он не подозревал о действиях служащего. Под «паблик ныоснс» подразумевается любое действие, которое существенным образом влияет на удобство и комфорт определенной части общества. Типичными примерами его может быть создание помех на дороге, шум или неприятный запах от фабрики, причиняющие серьезное неудобство людям, живущим по соседству. Как было отмечено в решении по делу Джонсона[55], паблик ныоснс представляет собой преступление особого рода, ответственность за которое может быть основана на сумме действий, ни одно из которых само по себе не составляет преступления. В этом деле суд признал, что непристойные разговоры по телефону, которые обвиняемый вел с различными женщинами, также могут являться паблик ныоснс, если потерпевших достаточно много и телефонные звонки причиняют им неудобство.

Что же касается статутных преступлений строгой ответственности, то она часто возникает там, где в законах отсутствуют слова, подобные словам «умышленно», «неосторожно» или «осознанно», дающие суду возможность для уточнения формы вины, которую имел в виду законодатель.

> > > 36 > > >