Глава 8. СУЕТА С У.Е.

Я с самого начала советовал своему приятелю М. не лезть в это дело. Но я был в Лондоне, а переговоры велись в Москве. Что я мог доказать по телефону? Тем более что контракт, предложенный знаменитым швейцарским банком UBS, выглядел очень заманчиво. Еще бы: ведь он гарантировал получение двухсот процентов годовых, если вклад будет не меньше десяти миллионов долларов.

Приятель послал мне проект контракта по факсу, и после внимательного изучения я так и не нашел, к чему придраться. Текст был составлен опытными юристами, все гарантии и штрафы четко прописаны. Да и вообще — как можно усомниться в авторитете банка UBS! И только интуиция подсказывала мне, что дело нечистое. Нет таких годовых процентов в капиталистическом мире. Это же не Россия!

Однако М. не стал прислушиваться к моим интуитивным сомнениям и вылетел в Цюрих. В аэропорту их встретил сам вице‑ президент банка на шикарном и редком для Швейцарии «Роллс‑ Ройсе». Их отвезли в фешенебельный Dolder Grand Hotel, где за счет банка были сняты два пятикомнатных президентских люкса.

На следующий день наших бизнесменов доставили в банк, где у служебного подъезда их уже ждали несколько высокопоставленных служащих. В совещании в огромном овальном зале UBS на третьем этаже приняли участие еще несколько человек: юристы и топ‑ менеджеры банка. Вскоре контракт был ратифицирован сторонами и готов к подписанию. Нужно было внести в текст только небольшие коррективы. После бутылочки коллекционного шампанского гостям предложили немного прогуляться по городу, разумеется, в сопровождении русскоязычного переводчика, который со вчерашнего дня неотступно следовал за ними.

Но поскольку мой приятель М. довольно прилично говорил по‑ английски, то отпустил переводчика пообедать. С ним договорились встретиться у банка через тридцать минут. А сам М. заглянул в «Картье», чтобы купить очередные часы с бриллиантами, да на счастье вспомнил, что забыл на стуле в овальном зале свою папку с кредитными карточками и документами.

Поскольку банк располагался неподалеку, логично было возвратиться. На этот раз бизнесмены собрались зайти в банк через его центральный вход…

— Мы тут недавно были, на третьем этаже, — сказал М. охраннику, протягивая визитку члена правления UBS. — И я забыл папку в зале для переговоров.

— Одну минуту! — бодро ответил тот. — На третьем этаже у нас вычислительный центр. Вы не перепутали этаж? Туда посторонних не пускают! Подождите.

Через считанные секунды появился начальник отдела безопасности банка с двумя вооруженными охранниками. Он повертел в руках визитные карточки членов правления UBS и сказал:

— У нас в банке господа с такими фамилиями не работают!

— Но мы туда поднимались на третий этаж! — настаивал возмущенный М. — Через ваш служебный вход! С улицы, там, за углом!

— В нашем банке только один вход, — терпеливо объяснял начальник охраны. — А за углом — это уже не наше здание…

— Но как же моя папка? — удивился М. — И контракт у нас готов. Уже и счет для перевода денег в UBS мне дали! Я даже инструкцию о переводе денег подготовил…

Из всех аргументов реальным оказался только один — по поводу счета в банке UBS, куда завтра должны были поступить десять миллионов долларов. Счет был открыт на оффшорную компанию, владельца которой так и не нашли. Эта компания арендовала помещение в соседнем доме, примыкающем к банку UBS. В соседнем подъезде арестовали только двоих, а остальные члены фиктивного банка скрылись. М. и его товарища тоже забрали в изолятор и после долгих допросов и суток, проведенных под арестом, возвратили папку с документами, которая спасла им жизнь.

А от масштабов размаха оффшорной компании просто дух захватывало: ведь за полгода с небольшим эти аферисты успели нагреть десяток новых русских напополам со старыми арабами. Сделка с М. планировалась чуть ли не последней, перед тем как закрыть лавочку и смыться с более чем солидным капиталом «обманутых вкладчиков».

Вскоре по этому делу арестовали еще несколько человек, но основная команда, кем‑ то предупрежденная, благополучно смылась…

— Что тебе сказать? Не пользуйся в будущем служебными входами! — посоветовал я М. по телефону.

* * *

О международных аферистах я мог бы написать не одну книгу, ведь опыт общения с ними у меня просто огромный, еще с советских времен. Как только у нас разрешили предпринимательскую деятельность, в страну хлынул поток сомнительных личностей из‑ за рубежа. В основном это были полунищие искатели приключений — что‑ то вроде пионеров Клондайка. Но любой иностранец, у которого было в кармане больше ста долларов, мог спокойно представляться английским миллионером, и ему верили, и вели переговоры на самом высоком уровне, и подписывали контракты…

К примеру, один такой герой умудрился за месяц пребывания в России подписать восемьдесят протоколов о создании совместных предприятий. Причем его партнерами стали завод «Энергия», московский ЗИЛ и даже хозяйственное управление Кремля!

Распорядиться этими бумагами можно было по‑ разному. Например, утверждать за границей: смотрите, кто я, сколько людей я представляю в Советском Союзе, — и под это собирать деньги.

Или другой вариант: все данные просто передавались в ЦРУ. Ведь во время знакомства с предприятиями их директора запросто открывали иностранцам самые секретные технологии…

Заграничные гости обычно обращались прямо в городской муниципалитет или в горком КПСС, откуда получали направления на предприятия и в преуспевающие кооперативы. Естественно, мой друг Громин, отвечавший в Моссовете за кооперацию, рекомендовал иностранцам посетить мой кооператив «Техника». Особую положительную роль играло и то, что мы сняли офис в Международном выставочном комплексе на Красной Пресне в Москве.

Таким образом я и познакомился с миллионером из Австрии по имени Франц Шварц. Он предложил поставить нам в СССР очень интересную вычислительную технику, компьютерные тренажеры, которые могли обучить человека всему — от вождения самолета до управления макроэкономикой.

Мы закупили эти машины, и они понравились всем: качество прекрасное, австрийская сборка, по словам Франца, произведенная на его собственных заводах. А вскоре Франц пришел в наш офис и говорит:

— Слушайте, я нашел прекрасный бизнес! Купите мне партию «КамАЗов» — и я даю гарантию, что каждый такой грузовик обменяю на десять персональных компьютеров!

Мы быстро прикинули: один компьютер стоил пятьдесят тысяч рублей, а «КамАЗ» по специальной розничной цене для кооперативов — семьдесят тысяч. То есть за семьдесят тысяч рублей можно было купить десять компьютеров и, продав их, получить пятьсот тысяч! Это же четыреста тридцать тысяч рублей чистой прибыли!

Бизнес казался настолько привлекательным, что я бросил все и поехал в Набережные Челны — покупать штук семьдесят «КамАЗов». Задача оказалась непростой, хотя бы потому, что ни денег на покупку грузовиков, ни фондов на эти машины у нас просто не было…

Франц вел себя очень интересно. Он уверял нас в том, что настоящие бизнесмены не подписывают контрактов! Это какая‑ то чушь, бумажка! Рукопожатие бизнесмена — вот стопроцентная гарантия… И мы ему верили — у него был частный самолет, респектабельная внешность и русская красавица жена. Что еще нужно для полного доверия между партнерами?

Вскоре Франц привез нам в качестве образцов пять компьютеров. Мы поставили их в офисе, снабдили компьютерными программами наших умельцев, Чижова и Веселова, — и эти компьютеры сразу стали пользоваться колоссальным успехом.

У нас появилось множество клиентов, и еще каких! Институт космических исследований, Институт биохимии, Институт онкологии, крупные военные «почтовые ящики» — всем требовались компьютеры. Валюты у наших клиентов, конечно, не было, зато рублей сколько нужно и даже больше.

И тогда мы пошли на совершенно дикий способ, который мог привести нас в тюрьму и к расстрелу, — мы стали брать авансом деньги под будущие поставки компьютеров. Причем если мы и старались брать поменьше — тысяч десять‑ двадцать, предприятия страшно этому противились, желая перечислить деньги все и сразу.

Во‑ первых, это давало им уверенность в получении желанных компьютеров. А во‑ вторых, они получили бы на следующий год дополнительные деньги от Госплана, истратив средства бюджета этого года. Был тогда такой парадокс: чем больше предприятие истратит денег, тем больше можно было заказать на следующий год из бюджета. Это и называлось плановой централизованной системой управления государством. Я знал директоров заводов, которые в конце года, чтобы выполнить план расходования средств, закупали все, что только попадалось им под горячую руку. Так, Щелковский химический завод в Тульской области зачем‑ то приобрел доильные аппараты.

Но недосягаемой вершиной этой деятельности для меня остается приобретение заводом «Серп и Молот» в качестве подсобного хозяйства целого острова в африканской республике Острова Зеленого Мыса. Все хорошо, но одну мелочь в спешке приобретения не учли — на острове не оказалось пресной воды. Тем не менее долгие годы он числился на балансе «Серпа и Молота» — как заграничная база отдыха для рабочих.

* * *

Собрав деньги, я вновь полетел в Набережные Челны и очень скоро стал на заводе по производству грузовых автомобилей «КамАЗ» своим. Мне выписали пропуск, и я расхаживал по цехам, здороваясь за руку с инженерами и начальниками цехов.

В цехе ширпотреба мое внимание привлекли алюминиевые кастрюли для приготовления индеек и гусей. Их выпускали тысячами в день, но, поскольку такого количества гусей и индеек в Набережных Челнах отроду не водилось, сбыта у этой продукции не было вообще. Одна гусятница весила три килограмма и состояла из чистого алюминия. При этом в рознице она стоила всего три рубля.

«Если купить тысячу гусятниц за три тысячи рублей, получится три тонны чистого алюминия, — прикидывал я. — Переплавлять их обратно в металл не надо, можно просто экспортировать как изделия. А за границей три тонны алюминия стоят четыре тысячи восемьсот долларов — или целых шесть компьютеров. Продав в России шесть компьютеров, можно купить уже сто тысяч гусятниц и получить тридцать миллионов рублей чистой прибыли!»

От бизнеса с гусятницами меня отвлекла только встреча с генеральным директором КамАЗа. Мне удалось произвести на него хорошее впечатление, и вскоре семьдесят два грузовика, купленные на кредитные деньги предприятий, были отправлены в черноморский порт Ильичевск. Весь порт был забит новенькими грузовиками марки «КамАЗ»! О, это было незабываемое зрелище, смотри хоть с земли, хоть с вертолета!

Довольный, я примчался к Францу с фотографиями этой грандиозной картины. А он мне вдруг заявляет:

— Все в порядке: компьютеры для вас уже собираются на австрийском заводе. Одна проблема: у этих грузовиков маленькие борта, которые мешают использовать их для перевозки зерна. А мы отправим их не в Австрию, а в Марокко и в Египет возить зерно!

Я снова поехал к генеральному директору КамАЗа и закупил дополнительные борта, которые наращивались на каждый грузовик. Увидев это, Франц сказал:

— Я узнал, что в Ставрополе выпускаются прицепы к этим грузовикам. Хорошо бы к каждому «КамАЗу» еще купить прицеп! И тогда — все, немедленно начинаем выполнение сделки.

Один прицеп стоил дополнительно еще десять тысяч рублей. Мы помчались в Ставрополь и договорились об их сверхплановом производстве, хотя я уже чувствовал: происходит что‑ то не то.

«Разве в Египте и в Марокко растет зерно? — сомнения мучили меня по ночам. — Да бог его знает! Я ведь за границей еще никогда не бывал, тем более в Северной Африке. Однако, судя по карте, там должна находиться пустыня Сахара, неужели там научились выращивать урожай?»

Слава богу, мы не успели оплатить прицепы из Ставрополя. Потому что очень скоро Франц Шварц просто‑ напросто исчез! Месяц, полтора его телефон молчит, грузовики в порту, ничего не происходит, порт выставляет штрафы и умоляет убрать куда‑ нибудь грузовики — жуткая ситуация!

* * *

Организации, которые перевели нам деньги, стали требовать компьютеры. К ноябрю 1988 года мы были должны пять миллионов рублей — деньги по тем временам огромные, больше пяти миллионов долларов США! А мы сидели и ждали Франца, не веря, что он может сделать такую подлость.

И тут нам фантастически повезло: французская фирма «Бюль» предложила поменять свои компьютеры на аммиачную селитру и фосфатные удобрения, которые должны были отправиться в славный город Хошимин, где французы вели активный бизнес с вьетнамцами.

Мы начали сделку, заплатив только пятьдесят тысяч рублей, и очень скоро получили семьсот компьютеров, то есть не только отбили долги и покрыли стоимость «КамАЗов», но и заработали почти двадцать пять миллионов рублей чистой прибыли!

Но, главное, благодаря этим операциям мы испытали на практике уникальный бизнес, основанный на разнице внутренних и внешних цен. Эта идея родилась у меня еще в тот момент, когда я увидел камазовские гусятницы. И вскоре кооператив «Техника» уже заработал колоссальные деньги и стал ворочать десятками миллионов рублей и долларов.

Прослышав о таких успехах, Франц Шварц опять возник на нашем горизонте. Он появился как ни в чем не бывало, объяснив, что та сделка сорвалась, потому что покупатели неожиданно взяли другие грузовики, а у «КамАЗов» была проблема с поставкой запасных частей. Ну бывает — испугались арабы обслуживания советских грузовиков и все такое. А свое исчезновение Франц объяснил очень романтично: дескать, потерпел крушение на собственном самолете в лесах Амазонии, где очень долго его не могли найти, а потом лежал без сознания в госпитале города Манаус.

Я категорически отказался иметь дело со Шварцем, а мой заместитель Толик не хотел и не мог простить австрийца и собрался Францу отомстить. Он сообщил мне, что разработал оригинальный план мести, который и был вскоре осуществлен.

Первым делом Толик встретился со Шварцем наедине и предложил:

— Слушай, Тарасов так тебе и не поверил! А я верю! Черт с ними, с этими грузовиками, забудем! Тебе случайно лес не нужен? У нас сейчас в Новороссийском порту застряли сотни тысяч кубометров леса, и мы готовы поменять его на компьютеры. Давай провернем это дело без Тарасова. Он так на тебя разозлился…

Никакого леса, конечно, у нас и в помине не было. Франц подумал и говорит:

— Неужели так много? Экспортный лес? Я хочу немедленно его посмотреть!

Толик согласился, они назначили дату… За несколько дней до нее в славный город Новороссийск срочно вылетел наш человек. У него в порту было очень много знакомых. Он поставил по бутылке водки всем участникам операции: вахтерам, крановщикам, докерам, которые должны были выходить в нужную смену, и всех попросил: когда приедет иностранец и будет спрашивать, чей лес, — отвечайте: лес кооператива «Техника»!

Франц прибыл в Новороссийск вместе со своей русской красавицей женой, которую он захватил в качестве переводчицы. Наш человек встретил их как работник порта. И представление началось! Вахтерша, получившая четкие указания, сказала, широко улыбаясь:

— Ах, это вы — товарищ из кооператива «Техника»? Пожалуйста, проходите, здесь же все ваше!

Потом Франц отводил в сторону докеров, интересуясь, чей это лес, и все дружно отвечали: кооператива «Техника». Потом они с женой расспрашивали заместителя начальника порта — нашего хорошего приятеля.

Тот сказал:

— Ну когда вы заберете в конце концов ваш лес, сколько можно его держать! Передайте там, в Москве, Тарасову, что порт практически завален вашим лесом!

Короче говоря, блефовали, играли все! И, как ни странно, никто не сорвался, план Толика удался на сто процентов.

Когда Франц увидел количество и качество леса, он тут же схватил самолет, помчался в Европу и стал этот лес продавать. Причем мы его снабдили огромным количеством липовых документов, но оформленных по всем правилам международных контрактов по торговле лесом. Нам помогли профессионалы из внешнеторгового объединения «Техснабэкспорт», выдав необходимую документацию.

Толик мне говорил:

— Только не вмешивайся, пожалуйста, я хочу этого человека разорить! И я его разорю за то, что он с нами сделал.

Франц заказал в счет будущей оплаты леса огромное количество самых дешевых компьютеров в Южной Корее и где‑ то на юге Китая, взял кредиты в банках на несколько миллионов долларов. Для этого ему пришлось заложить часть своего имущества, а заодно и совместное имущество партнеров по бизнесу в других странах. Кроме того, он продал авансом большую часть леса какой‑ то фирме, открыл специальные аккредитивы на сумму закупки, зафрахтовал гигантский сухогруз…

Когда он приехал в Москву и сообщил, что компьютеры уже есть и корабль «дал нотис» на погрузку в порту, Толик ему говорит:

— Есть одна загвоздка, Франц! Знаешь, все равно придется ехать к Тарасову, потому что его подпись должна быть под контрактом. Иначе лес не вывезти!

Приехали ко мне домой Толик и Франц с женой‑ переводчицей. Они привезли огромную бутылку коньяка, и Франц сказал:

— Брось ты, Артем, забудь об этих грузовиках! Это такая чепуха, а вот лесной контракт — это да! Это серьезно! Смотри, сколько я всего провернул за границей для его исполнения!

При этом Толик играл на стороне Франца. В его роль входило «убедить» меня в необходимости сделки с лесом. Он меня уговаривал, а я вел себя как известный лесопромышленник.

— Артем, наконец‑ то мы нашли покупателя, у нас есть бумага с завода в Корее, который запустил линию по производству компьютеров с русской клавиатурой. Специально для нас! — объяснял он мне. — Ты же знаешь, как в порту с нашим лесом мучаются. Какие штрафы мы платим ежемесячно!

И тогда я выдал одну, заранее заготовленную фразу:

— Хорошо, Франц! Я подпишу вам контракт, но только с единственной припиской: весь лес будет вывозиться на наших «КамАЗах»!

И тут австриец все понял. Франц побелел как полотно, встал и молча ушел. Потом мы узнали, что он числится в розыске Интерпола и ему закрыт въезд не только в Австрию, но и еще в целый ряд стран, где остались его кредиторы.

Это было жестоко, но справедливо! Так мы привыкали к «черной» стороне капиталистического бизнеса…

* * *

К нашему удивлению, Шварц появился еще раз уже в середине 89‑ го года. Это был для нас ужасный период: работу кооператива «Техника» власти практически остановили, все наши банковские счета заморожены, мы должны разным фирмам и предприятиям массу денег и компьютеров…

Франц объявляет:

— Господа, счет один: один! Больше я обманывать вас не собираюсь! Я навел справки и знаю, как вам сложно. Сколько вам надо компьютеров?

Тогда нас спасало хотя бы штук сорок. И он предложил один компьютер за тонну жидкости против замерзания масла для автомобильных двигателей под названием «тосол».

Это было очень выгодное предложение: тонна тосола стоила всего пятьсот рублей, такие деньги мы вполне могли собрать.

Я спрашиваю:

— Франц, а ты нас не обманываешь?

— Не обманываю! Готов даже вперед привезти компьютеры, а потом уже вы отгрузите тосол!

И действительно, через неделю Франц привозит все сорок компьютеров.

— Вот, смотрите, как я вам доверяю, — говорит. — Ведь мы столько вместе прошли!..

Мы рванули на Могилевский завод, где производили тосол, организовали третью смену, оплатили сырье, электричество и продукцию и честно уже через две недели отгрузили Францу необходимые тонны продукта.

Так бы все и закончилось, если бы наш бухгалтер вдруг не захотела выяснить какие‑ то детали оплаты контракта. Она позвонила в компанию, которая отгружала компьютеры, и говорит:

— Здравствуйте, вас беспокоят из кооператива «Техника», нам нужно уточнить накладные… Ваш представитель Франц Шварц нам дал такие номера…

А ей отвечают:

— Все правильно, только это не наш, а ваш представитель Франц Шварц! И кроме тех накладных, которые вы продиктовали, где еще десять?

Оказалось, что Франц еще в начале знакомства украл у нас чистый бланк удостоверения члена кооператива. Вклеил туда свою фотографию, поставил печать и написал себе должность — заместитель председателя кооператива «Техника»…

С этим документом он поехал на завод, которому нужен был тосол, и договорился, что за каждую тонну получит по пять компьютеров! Потом приехал в Россию и сказал, что за каждую тонну даст нам всего один компьютер. Все были рады: завод получил тосол, мы получили компьютеры, а Франц снова обдурил нас на четыре компьютера с каждой тонны! Аж на 160 штук, или на восемь миллионов рублей!

Вполне возможно, компьютеры были те самые, которые он заказал под наш лес…

…А последний раз я услышал о Шварце уже в 1991 году, когда Лужков назначил меня председателем Совета по внешнеэкономической деятельности Москвы.

Среди огромного количества контрактов и предложений, которые поступали в комиссию, мне в руки попал колоссальный проект. Он очень сильно лоббировался тогда одним из заместителей мэра Москвы.

Некая фирма предлагала инвестировать двадцать миллионов долларов в открытие сети кафе быстрого питания. Фирма обещала работать только на рубли, используя их на внутреннем рынке. Никаких гарантий в обмен на двадцать миллионов долларов вообще не требовалось. Все оборудование вместе с ремонтом помещений и обучением персонала фирма поставляла вперед за свой счет!

Это блестящее предложение сопровождалось письмом на имя Лужкова и его резолюцией в правом углу: «Поддержать!» Письмо было отпечатано на роскошном золотом бланке, а внизу красовалась подпись: президент компании Франц Шварц.

Мне стало очень смешно. Я остановил контракт, но уверен, что не лишил при этом Москву сети кафе, а, наверное, спас еще несколько десятков миллионов для столицы и ее авторитет.

* * *

Благодаря другому международному аферисту я буквально чудом избежал гибели и, кроме того, заочно стал заклятым врагом господина Гайдара, в то время премьер‑ министра России.

Эта история началась в 1991 году, когда миллиардер Мохам Мурджани познакомил меня с ливанцем по имени Адель Нассиф, которого рекомендовал как своего друга.

Адель принес тогда множество оригинальных идей, которые в случае реализации могли принести фантастические доходы. К примеру, он раскопал, что где‑ то в Анголе есть огромный рудник бокситов, на разработку которого у Советского Союза имелась многолетняя концессия. Раньше там жили больше тысячи российских рабочих, были даже построены железная дорога до моря и портовый терминал для загрузки кораблей бокситами. В 91‑ м, когда СССР рухнул, все уехали и рудник просто бросили, а Россия этим даже не заинтересовалась.

В ходе нашей проверки выяснилось, что про рудник действительно забыли — он вообще нигде не числился! Появился иностранный покупатель, который готов был заплатить сто миллионов долларов за право распоряжаться концессией СССР и давал еще десять процентов нам за посредничество.

Увы, поскольку ни в одном российском министерстве или ведомстве об этом руднике ничего не слышали, мы попросту не смогли раздобыть необходимые бумаги. Кто‑ то выбросил целый рудник, как вышедшую из хождения мелкую денежную купюру. Подумаешь, сто миллионов долларов! Тогда, после распада советской империи, это было в порядке вещей. Огромное количество собственности, принадлежавшей бывшему СССР, осталось за рубежом бесхозным…

Еще одна идея Нассифа впоследствии была неоднократно реализована. Он выяснил, что у России огромное количество разрешений на ловлю рыбы во всех морях и океанах. Но никто тогда рыбу не ловил: российскому флоту катастрофически не хватало валюты для оплаты рейсов, и он простаивал в портах, а частично начинал распродаваться за долги.

Те же голландцы были готовы платить миллионы, чтобы ловить рыбу там, где этого не делала Россия. И всего‑ то требовалось получить разрешение повесить какому‑ нибудь голландскому или норвежскому сейнеру российский флаг на время ловли рыбы.

Для осуществления таких проектов нам срочно нужен был выход на новую российскую власть, на правительство Гайдара.

Как выяснилось впоследствии, Адель Нассиф сам был крупным международным аферистом. Он обманул меня на пять миллионов долларов, но эта история настолько серьезно повлияла на мою жизнь, что о ней надо рассказывать отдельно…

А в тот момент Адель просто входил в мое доверие. Мне очень недоставало опыта ведения дел за границей, не хватало образования, и, кроме того, мне по‑ настоящему нравились его масштабные идеи.

Вскоре мы с Аделем открыли совместные компании и общий офис в центре Лондона. Его опыт ведения бизнеса и гарвардское образование великолепно сочетались с моим уникальным опытом предпринимателя в России. У меня оставались очень серьезные связи в правительстве и в Верховном Совете, ведь я уехал, будучи народным депутатом России, а мои соратники стали приближенными Ельцина. Я мог запросто позвонить Бурбулису, Хасбулатову, Филатову, Шахраю, Скокову, Лужкову и многим министрам… Меня все знали и прекрасно ко мне относились. «Паблисити» играло на меня и только позже превратилось из блага в тяжелейший гнет.

Однажды неугомонный Адель предложил нам стать посредниками в одном очень щекотливом международном деле и хорошо заработать на ливийском лидере, на самом Муамаре аль‑ Каддафи.

Тогда в ООН рассматривался вопрос о выдаче Ливией мировому сообществу двух террористов, которые взорвали пассажирский «боинг» над Шотландией. Американцы и англичане настаивали на суде в Великобритании и ужесточении международных санкций ООН по отношению к Ливии. А Каддафи настаивал на том, что выдаст их только для суда в третьей стране.

От нас требовалось ни много, ни мало организовать голосование России в ООН против позиции американцев и англичан! Тогда Ливия в благодарность соглашалась, во‑ первых, возвратить свои долги России в размере 247 миллионов долларов поставками ливийской нефти. Во‑ вторых, предоставить России самые благоприятные права на торговлю и несколько сот миллионов долларов кредитов. А мы с Аделем могли получить от Каддафи двадцать миллионов долларов наличными за посредничество!

С этим предложением надо было выходить непосредственно на премьер‑ министра Гайдара. Мне подсказали, что есть один бизнесмен, некий Алексей, который устраивает с ним встречи, являясь то ли его однокашником по университету, то ли другом детства. Вскоре Алексей позвонил мне по телефону, прилетел в Лондон и, выслушав предложение, тут же отбыл в Москву.

Через несколько дней мы встретились в маленьком городке на границе Франции и Швейцарии. Алексей заявил, что Гайдар очень заинтересовался нашим предложением и стоить это будет совсем не дорого: два миллиона нужно дать министру иностранных дел Козыреву, а шесть миллионов самому Гайдару.

Алексей назвал нам номер счета одного парижского банка, куда надо было перечислить деньги. Как только они придут, Россия моментально выступит в поддержку Ливии в ООН!

Мы с Аделем немедленно выехали в Женеву, чтобы встретиться с полномочным представителем Каддафи. В его офисе нас встретила толпа телохранителей с автоматами наперевес, и я слегка занервничал.

Ливиец был похож на «отца» мировой мафии: грузный, волосатый, с бычьей шеей и мешками под глазами. Его кабинет отличался неправдоподобной роскошью и казался иллюстрацией к сказкам Шахерезады.

— Прежде чем докладывать шефу, я хочу убедиться, что это не обман! — сказал он. — Давайте сделаем так: мы пошлем в Москву нашего официального представителя. И пусть его примет Гайдар! Мне не надо, чтобы он обсуждал с ним сделку — пускай просто примет, этого достаточно, и тогда я доложу Каддафи… А с деньгами проблем нет. Как и договорились — двадцать миллионов передам тут же. Прямо здесь, в этом кабинете!

Звоню Алексею.

— Пожалуйста, пусть прилетает! — говорит он.

И представитель Ливии вместе с Аделем полетели к Гайдару. В аэропорту Шереметьево их провели через VIP‑ зал и сразу повезли в Белый дом.

В приемной премьера скопилось огромное количество людей, никого не принимали. Но Алексей что‑ то шепнул секретарше — и через минуту из своего кабинета вышел сияющий и лоснящийся Гайдар, пожал ливийцу руку и повел к себе…

А дальше произошел примерно такой разговор. «Мы с Ливией друзья и прекрасно к вам относимся, — заявил Гайдар арабу. — И ваши долги нас очень интересуют. Если вы нашли способ их отдать — прекрасно! Я поддерживаю все ваши идеи и начинания!»

После этой «исторической» встречи ливиец с Аделем отправились отдыхать в гостиницу «Метрополь». Только я повесил трубку, выслушав восторженный рассказ Аделя, как позвонил Алексей.

— Я по поводу нашего дела. Цены изменились! К. надо заплатить не две единицы, а три. А сам Г. запросил не шесть, а пятнадцать…

Что было делать? Нам предлагали двадцать миллионов, если отдать восемнадцать, нам с Аделем все равно оставалось по миллиону долларов прибыли, что вполне устраивало.

— Тогда срочно переводите деньги! — говорит Алексей. — Мы ждем!

Я перезвонил Аделю в «Метрополь» и сказал, что цена изменилась, но она все еще укладывается в то, что нам обещано…

Тот говорит:

— Ерунда, нам уже премию обещали — еще десять! Мы завтра вылетаем в Ливию, туда же подтянется наш друг из Женевы — хочет все доложить лично Каддафи!

По шесть миллионов со сделки — да это просто чудо! В этот момент я был готов забыть все идиотские реформы Гайдара, с которыми не соглашался с первых же дней. Но это только в этот момент.

Однако голосование в ООН неожиданно перенесли на день раньше. И на следующее утро я включаю телевизор и слышу: «Россия поддержала позицию Европейского сообщества и США и проголосовала против предложения Ливии в ООН».

В это время Адель с ливийцем как раз направлялись в аэропорт — лететь к Каддафи…

Ай да Гайдар! Ай да сукин сын!

Наши жизни спасло только то, что Каддафи не успели сообщить о результатах переговоров в Москве и деньги не были отправлены в Париж. Иначе мы были бы немедленно уничтожены. Кто бы тогда поверил, что аферисты не мы, а представители российского правительства, которые решили взять «на лапу», а обещания не выполнить? И кому бы мы это объясняли?

Мог, конечно, аферистом оказаться всего лишь посредник Алексей. И тогда я неоправданно упоминаю Гайдара! Но уж очень показательной была та встреча в Белом доме без всяких протоколов и отсрочек: «Я поддерживаю все ваши идеи и начинания…»

Да и жизнь доказала обратное.

Не будучи лично знаком с Гайдаром, я вдруг стал его личным недругом. Неудивительно, что очень скоро он натравил на меня знаменитое сыскное агентство «Кролл». Оно было нанято правительством России для поисков миллионов долларов ЦК КПСС, вывезенных за рубеж.

* * *

Эпоха преуспевания западных аферистов в России проскользнула достаточно быстро. Уже к началу 93‑ го никто не принимал всех поголовно иностранцев за миллионеров и не создавал с ними дутых предприятий: все требовали гарантий банков, проверок этих гарантий, обеспечения обязательств и так далее…

Но когда наши люди выезжали на Запад, там по‑ прежнему их поджидали изысканные способы обмана и тысячи манипуляторов‑ иностранцев, готовых мать родную продать за несколько десятков долларов.

Попался на такую масштабную аферу и один из моих друзей. Ее раскручивали среди очень богатых мусульман, думаю, что в списке обманутых оказалось немало эмиратских шейхов, султанов и королей…

На моего друга — назовем его Ильяс — вышли некие посредники, которые поделились сенсационной информацией: в Иране найден уникальный клад с сокровищами императора Дария III! Это был правитель Персидской империи, который завоевал почти всю Среднюю Азию, Египет и Ближний Восток, а потом был разбит Александром Македонским. Из личных вещей Дария III до наших дней практически ничего не дошло. К примеру, в Британском музее хранятся только две тарелки той эпохи да несколько монет…

А тут якобы случайно найдены несметные сокровища! Какие‑ то иранцы контрабандой вывозят по нескольку статуэток и драгоценностей в Париж и там под покровом глубочайшей секретности продают их по двести‑ триста тысяч долларов — при настоящей цене в миллионы долларов! Есть уникальная возможность выкупить весь клад! Целиком!

Посредники привезли Ильясу пять статуэток, несколько старинных свитков и десятки золотых монет. К изделиям прилагался металловедческий анализ Кембриджского университета, где было сказано: серебряный сплав, из которого сделаны статуэтки, соответствует тому, что использовался в период Дария III.

Кроме того, прилагались закладные расписки очень уважаемого голландского банка о том, что банк принял на хранение статуэтки и изделия из драгоценных металлов и камней эпохи Дария III, с оценочной стоимостью сто миллионов долларов США…

Думаете, сложно получить такую бумагу? Да проще простого! Снимите ячейку для хранения ценностей в банке, составьте их опись, оцените в любую сумму, какая вам взбредет в голову, — и банк немедленно выдаст вам сохранную расписку с вашей описью и оценкой. Он ведь ничем не рискует: даже если содержимое сейфа каким‑ то невероятным образом исчезнет, от вас потребуется страховка, а если ее нет, так и ответственности банка тоже нет. Он просто выдал вам опись имущества в сейфе, оцененного вами и с ваших слов.

На моего друга и сами изделия, и предъявленные бумаги произвели очень сильное впечатление. А тут еще появляется американский «коллекционер», который, увидев одну из статуэток, предложил за нее три миллиона долларов наличными! (Разумеется, коллекционер был подставной.)

Но иранцы очень советовали Ильясу не продавать образцы. Вот когда будет вывезена из Ирана большая часть клада, тогда можно будет все это выставить и продать во много раз дороже. Поэтому американскому покупателю Ильяс, к радости обманщиков, продать статуэтку отказался. Это означало, что крупный клиент клюнул…

Ильяс оплатил миллион двести тысяч долларов за небольшую партию статуэток и положил их в бельгийский банк, оценив в тридцать пять миллионов долларов. Кроме того, он послал своего человека из России в Иран. Там его сначала долго водили по горным тропам, потом везли куда‑ то с завязанными глазами на лошадях и, наконец, доставили в пещеру, где при свете костра перед ним была разложена куча уникальных изделий и монет из сокровища Дария III, уже готовых к транспортировке в Париж или Брюссель…

Услышав красочный рассказ своего посланца о посещении Ирана, Ильяс пришел в неописуемый восторг. Надо срочно искать партнеров, которые вложат несколько десятков миллионов долларов, выгрести у иранцев весь клад и открыть в Ницце или Монте‑ Карло частный музей с экспозицией сокровищ Дария III. В музей, разумеется, хлынут толпы народу. Часть сокровищ можно будет продать через аукционы и напрямую богатым шейхам! И можно жить припеваючи и больше ничем никогда не заниматься!

Я попытался охладить пыл моего приятеля, но его увлеченность, подогретая кавказским темпераментом, брала свое. Он не просто верил в эти планы — он жил уже полгода этой иллюзорной мечтой и во сне и наяву.

Конечно, я не раз советовал отдать изделия для тщательного изучения и сделать хотя бы экспертизу на возраст. Все было тщетно, пока однажды я не предложил просто обратиться в аукцион «Кристис».

Сначала Ильяс отверг эту идею как крайне опасную. Ведь это же национальное достояние государства Иран, которое вывезено контрабандой! Как мы объясним в Лондоне происхождение таких вещей?

— Да очень просто! — убеждал я. — Скажу, что я вывез их из России. А то, что в СССР могли попасть любые ценности, например, после изгнания шаха, это всем ясно и объяснять никому не потребуется.

Наконец Ильяс сдался, мы взяли одну серебряную статуэтку и поехали в «Кристис». Надо признать, выглядела она впечатляюще: изящная женская фигурка очень тонкой работы, сделанная из серебра, покрытого зеленоватой патиной от времени. Серебро ведь практически не окисляется, а тут за столько лет, наверное, окислилось!

Эксперт «Кристис» покрутил статуэтку в руках и говорит:

— Знаете, мы таких вещей никогда не видели! Пожалуйста, сходите в Британский музей к господину Саймону Смиту, который является ведущим специалистом по эпохе Дария. Но учтите: если вещь подлинная, мы ее на аукцион взять все равно не сможем. Это уникальная историческая ценность, и она должна быть в музее!

Ильяс был на седьмом небе от счастья. И мы отправились в Британский музей.

Господин Смит принял нас в библиотеке. Он отлучился со статуэткой буквально на минуту, а вернувшись, заявил:

— Значит, так, объясняю! Увы, это не может быть статуэткой эпохи Дария III! Вот по какому признаку. Мне помогли расшифровать древнюю надпись на языке фарси. Посмотрите, что здесь написано! «Коллекция Дария III»!

— Ну и что? — спросили мы в один голос. — Это же подтверждает подлинность!

— А вы знаете, что за такую надпись в эпоху Дария III сразу голову рубили! Потому что он именовался не иначе, как великий император, владелец земель таких и таких‑ то, сын такого‑ то, внук такого‑ то… Если бы мастер не упомянул хотя бы один титул Дария III, его бы сразу казнили за неуважение к царю, — говорит Смит. — И вообще мне каждый месяц по нескольку аналогичных изделий приносят. Сделаны они, конечно, очень неплохо, тщательно, видно, по старинным описаниям, и металл и драгоценные камни настоящие, но ценность эти статуэтки имеют чисто сувенирную. Вам официальное заключение написать?

На самом деле мой друг еще хорошо отделался — ведь он купил всего лишь образцы! Наверняка у этих иранцев была крупная организация, имевшая подпольные цеха где‑ нибудь в Париже или в Марселе. И множество «кладов» осело в частных коллекциях разных шейхов и просто доверчивых миллионеров, которые не догадались обратиться к господину Смиту из Британского музея — ведущему специалисту по эпохе царя Дария…

* * *

Еще с одной аферой мне пришлось столкнуться несколькими годами раньше. Тогда Дудаев только начинал конфликтовать с теми в России, кто привел его к власти. И вот в Лондон приехал из Чечни Усман Имаев — человек очень неординарный, автор чеченской конституции, министр юстиции, а впоследствии в разные годы генеральный прокурор Чечни и председатель Центробанка.

Не знаю, жив ли Усман сейчас, скорее всего, нет. По словам его отца, однажды за Усманом подъехала машина, он сел в нее как был, в рубашке и домашних тапочках, и с тех пор его больше никто не видел…

Имаев прошел военную и, видимо, кагэбэшную школу, работал в Анголе, знал в совершенстве несколько языков. Он был глубоко верующим мусульманином и молился пять раз в день, раскладывая свой коврик иногда в самых неподходящих местах: прерывал переговоры, извинялся и уходил молиться в другую комнату…

И еще: Усман был кристально честным человеком — качество, весьма редкое в наши дни. Ему можно было доверить любую сумму денег. Я бы так не говорил, если бы сам в этом не убедился. К примеру, тогда в Лондоне я помог Усману получить чек на предъявителя в размере восьми миллионов долларов от знаменитой английской фирмы «Томас Де ля Ру». Дело в том, что Чечня заказала им напечатать национальные деньги, отчеканить монеты, медали, выпустить почтовые марки и даже лотерейные билеты и заплатила за все вперед. Но российские дипломаты, узнав об этом заказе, заявили англичанам протест. Фирма стала тянуть время, а потом вообще решила взять половину денег за дизайн, остальное вернуть и от самого заказа отказаться…

Я предложил не паниковать и получить от «Де ля Ру» весь аванс, а не половину! Пришлось обратиться за помощью к прессе. В интервью газете «Санди Таймс», которое я ему организовал, Имаев обвинил фирму в нарушении контракта, что привело к волнениям в Чечне, которые вспыхнули из‑ за невыплаты пенсий и зарплат. А чем платить, если заказ не выполнен и национальные деньги не напечатаны?

На следующий после выхода газеты день нам принесли чек на полную сумму в восемь миллионов долларов на предъявителя. Усман положил его в карман и повез обратно в Чечню. Дудаев взял чек в руки, покрутил его и отдал обратно Усману. Давай, мол, придумай, как его положить за границей в банк, и вообще я тебе доверяю, делай с ним то, что считаешь нужным для республики!

И вот однажды Усман Имаев звонит мне из Женевы:

— Артем, ты нужен нам как эксперт! Я тебя очень прошу: срочно вылетай сюда! Ты можешь помочь нашей республике. И сам заработаешь огромное состояние!

Даже уважая Усмана, я ради него в Женеву бы не полетел, но так совпало, что мне и самому надо было в Швейцарию.

При встрече Усман показывает мне протокол, который Дудаев подписал с каким‑ то шейхом из Абу‑ Даби. Там сказано, что шейх является посредником в выдаче Дудаеву через ЦРУ и банковскую американскую систему «Федерал резерв» трех миллиардов долларов на поддержание Чеченской республики. Тогда еще не было войны с Россией, и Дудаева поддерживало правительство Ельцина. Поэтому ввязываться в это дело я не побоялся. По контракту деньги начнут поступать в Чечню уже через десять дней после его подписания, десятью равными траншами, каждый по триста миллионов долларов. А в погашение этого кредита закладывается якобы будущая чеченская нефть, которая будет продаваться на пять процентов дешевле мировой цены американцам. Шейх Абу‑ Даби выступает гарантом сделки и ее посредником.

Целью визита Имаева была подготовка и подписание этого контракта. Из Чечни с ним приехали министры и прочие официальные деятели республики. Усман был очень доволен. Он говорил восторженно:

— О Аллах! Какое счастье, Артем, мы наконец‑ то становимся на ноги! И ты будь с нами, мы всю работу оплатим. Кроме того, я гарантирую тебе личную благодарность от Дудаева и его поддержку. Он передал письмо о назначении тебя представителем Чеченской республики в Англии!

— А как Москва прореагирует на эти планы? — спрашиваю я.

— При чем тут Москва? Да мы ничего этим контрактом не нарушаем! Я же министр юстиции! Мы как республика в составе России имеем право распорядиться прямыми инвестициями и готовы оплатить все налоги в Центр! А на эти деньги Джохар решил построить новую столицу Чечни. Вот твоей фирме и отдадим этот контракт на строительство новой столицы республики Ичкерия!

Сам шейх‑ посредник тоже прилетел в Женеву. Он принял нас в роскошном пентхаусе гостиницы «Бури Важ». Там же находились представители швейцарской инвестиционной компании «Интерфинанс», которая должна была проводить операции с деньгами через «Ферст Бостон банк»… Короче говоря, выглядело все чрезвычайно респектабельно.

Нас повезли в шикарный замок в предместье Женевы, возвышавшийся над абсолютно отвесной скалой. Открывавшийся из окон вид на долину и Женевское озеро в голубой дымке был поистине изумителен. Захватывало дух, хотелось взлететь над такой красотой и парить в небе…

Однако вместо этого мне пришлось изучать текст договора на тридцати листах, подготовленного целой армией клерков. Первые сомнения возникли, когда я прочел об участии в сделке американской системы «Федерал резерв». Ведь это американская государственная организация, которая гарантирует американским вкладчикам банков федерального значения — а их около трехсот — возврат вкладов до трехсот тысяч долларов в случае банкротства банков. И больше ни во что не влезает и ни в чем не участвует. А здесь они почему‑ то являются фигурантами договора…

Я переслал договор по факсу моему женевскому адвокату и попросил срочно им заняться. Пока мы пировали на террасе замка и любовались Женевским озером, мой адвокат нашел еще один очень интересный пункт, который гласил: «Деньги по договору начнут перечисляться на указанные получателем счета только после того, как чеченская сторона предоставит международные гарантии выполнения своих обязательств».

Адвокат высказал сомнения в возможности предоставления таких гарантий Чечней. И я зацепился за этот пункт: в каком виде и какие международные гарантии вам нужны?

Тут произошла удивительная вещь. Представители шейха на вопрос не отвечали, пытаясь по‑ всякому увильнуть: ну, вы, дескать, не волнуйтесь, с Дудаевым обо всем уже договорились, это же простая формальность, вы же видите его подпись!

Я не сдавался, чеченская делегация встала на мою сторону. И вскоре выяснилось, что Дудаев подписал протокол, просто не понимая, что он на самом деле подписывает!

А механизм этой международной аферы был чрезвычайно прост. Мы сидели с Усманом в гостинице после того, как он переговорил с Дудаевым по телефону и выяснил, что ни о каких гарантиях речи при подписании протокола не было. Я спрашиваю Усмана:

— Сколько денег вы уже потратили на этого шейха и на переговоры?

— Пустяки! Какие деньги? — отвечал Усман. — Ну, возможно, тысяч сто пятьдесят‑ двести ушло. Но ведь тут счет идет на миллиарды!

— А на что конкретно вы истратили эти двести тысяч?

— Ну, они просили оплатить услуги международных юристов и консультантов, их поездки в Чечню, транспорт… Депозиты сделали на непредвиденные расходы… Еще они просили перечислить в «Федерал резерв» тысяч пятьсот, чтобы показать серьезность наших намерений. Но мы вроде еще не перечисляли. А может быть, уже перечислили?

— Вот, Усман, для этого все и было затеяно! — сказал я.

— Не может быть! Как это так?

Потом, когда деятелей из компании «Интерфинанс» благополучно арестовала швейцарская полиция, оказалось, что больше десяти российских регионов и республик секретно подписали с ними аналогичные протоколы и оплатили «мелкие» расходы на подготовку договоров. По‑ моему, там упоминались Бурятия, Башкирия, Татарстан…

Кто‑ то эти двести‑ триста тысяч переводил на персональные счета мнимого шейха, оказавшегося впоследствии выходцем из Ливана, кто‑ то просто давал наличными. В итоге за очень короткое время фирма заработала порядка трех миллионов долларов. Этого было вполне достаточно, чтобы снять апартаменты в роскошной гостинице на липового шейха из Абу‑ Даби и арендовать замок для приема дорогих гостей. Да еще кое‑ что и сверху оставалось, как вы понимаете. Бизнес такой!

* * *

А вот еще похожая история о том, как мой убитый в России друг — Хамид Садеков открывал банк на острове Джерси. Однажды он звонит мне, такой радостный: «Артем, представляешь, наша фирма „Роснефтегаз“ буквально за копейки открывает международный банк на острове Джерси!»

Я, конечно, очень удивился. Ведь остров Джерси — это элитная международная оффшорная зона, рядом с берегами Англии. Многие англичане летают туда на работу, так как самолетом до острова тридцать минут и никакие визы не нужны.

На Джерси шестьдесят банков, контролирующих капитал в сто пятьдесят миллиардов английских фунтов стерлингов. А чтобы стать местным жителем, нужно иметь личный капитал в десять миллионов долларов, вложенный в один из местных банков, а также обязательно купить дом и обзавестись хозяйством…

— Хамид, а как вам это удалось? — поинтересовался я.

— Ну, в два этапа, — объясняет он. — Сначала перечислили восемьсот тысяч долларов и создали инвестиционную компанию. За год мы должны еще перечислить десять миллионов — там, на Джерси, такие требования! И компания плавно перерастет в банк…

Для меня все это уже прозвучало подозрительно. Я поймал себя на мысли, что стал очень осторожным. Звоню на Джерси (так, для профилактики!) в одну консалтинговую фирму. И мне там сообщают:

— Последний банк, который появился на нашем острове, американский «Сити‑ банк», и было это в 1907 году. С тех пор на Джерси ни новых банков, ни филиалов не регистрируют потому что остров очень маленький. А банков у нас и так достаточно!

Оказалось, на Джерси нашлись два ловких деятеля, которые предложили эту схему открытия банков нескольким крупнейшим российским предприятиям. И практически все тут же согласились: ведь схема очень простая, доступная и понятная!

На полученные деньги эти умельцы открыли маленький офис. (А зачем тратиться на большой?) Назначили себе неплохие оклады — по миллиону долларов в год. И, кроме того, разместили под проценты средства, которые пришли им на счет. После чего им было нужно только делать вид, будто они готовят документы для регистрации будущих банков! Согласитесь, работа не пыльная.

А получив миллионов двадцать‑ тридцать, можно просто поменять место жительства с острова Джерси, где климат не очень хорош, на какой‑ нибудь островок в Карибском море… И ищи тогда ветра в поле!..

* * *

Разговор о международных аферистах был бы неполным без упоминания целой страны, прочно завоевавшей себе репутацию вотчины обмана и поборов. Только не волнуйтесь сразу, это совсем не Россия — речь пойдет о Нигерии.

Индустрия обмана приобрела там колоссальные масштабы. Сегодня любая серьезная фирма предпочитает не иметь с нигерийцами никаких дел. И тем не менее каждый день в Нигерии происходят самые разные аферы.

Классическая нигерийская схема такова. Сначала мошенники проводят рутинную работу по поиску клиента. Вы не получали писем от нигерийского королевского дома? Возможно, скоро получите. Ведь по почте и по Интернету такие письма рассылаются сотнями тысяч. В них описываются душещипательные истории о том, как члены королевской семьи, обеспокоенные размещением своих капиталов, ищут честных партнеров, чтобы использовать их счета для перевода денег за границу.

Разумеется, вашу фирму они выбрали не случайно, а по совету известных международных консультантов, тщательно изучив историю вашего успешного бизнеса.

Все, что от вас требуется, — указать реквизиты вашего банковского счета, получить несколько миллионов долларов и честно оставить себе десять‑ двадцать процентов за оказанную помощь.

Главная задача таких писем — просто вступить в диалог. И если клиент ответил, тогда наступает вторая фаза работы — действительное изучение клиента и его материальных возможностей. Обладая огромным опытом, нигерийские аферисты делают это чрезвычайно быстро и профессионально.

Если клиент не очень богат, его обычно раскручивают на представительские расходы, подарки, небольшие взятки, и, как правило, до серьезных обманов дело не доходит. Но если попался богатый новый русский, тогда начинается настоящая работа. И третья стадия всегда отличается изысканностью, завидной фантазией и эффективностью.

Например, на вашу фирму приходит официальное приглашение посетить Нигерию — да не от кого‑ то там, а от самого министра финансов или даже принца нигерийского, не меньше! Приглашение выглядит очень внушительно и может быть доставлено международной курьерской почтой. А может и курьером нигерийского посольства в Москве! Также к нему прилагаются описания нигерийской столицы и подтверждение, что на ваше имя в столице Нигерии заказан номер люкс в самой престижной гостинице. Вы можете туда перезвонить, и вам с радостью подтвердят ваш заказ. В самых престижных вариантах к приглашению также приложены оплаченные авиабилеты — в оба конца и непременно первым классом.

Словом, вы созрели для посещения Нигерии, воспользовавшись приглашением королевской семьи или президентской администрации. В аэропорту Лагоса вас встретят на огромном лимузине, прямо у трапа самолета. С первых же минут вы почувствуете, что такое настоящее нигерийское гостеприимство…

Вас сажают в лимузин вместе с самим принцем, и вы выезжаете за ворота аэродрома. Для избранных клиентов может иметь место и сопровождающий кортеж мотоциклистов. Попивая коктейль на заднем сиденье лимузина, покрытом леопардовой шкурой, вы плавно направляетесь по шоссе в сторону города.

Но ваш лимузин остановят через несколько километров, в пустынном месте. Человек в полицейской форме потребует предъявить документы. И, просмотрев ваш паспорт, полицейский обязательно обратит внимание на то, что у вас нет штампа о въезде в Нигерию.

— Как это так! — возмутитесь вы. — Меня же встретили прямо у трапа самолета, и я передал им паспорт…

— Возможно. Но налицо факт: незаконное пересечение границы Нигерии, за которое полагается пять лет тюрьмы!

Дальше происходит самое интересное. Полиция обращается к встретившим вас хозяевам с вопросом: знают ли они, кто вы такой вообще? И получает шокирующий вас ответ: «Конечно, нет! Этот человек просто попросил довезти его до Лагоса, а больше нам о нем ничего не известно!»

Декорации меняются. Вас тут же пересадят в наручниках из лимузина в полицейскую машину и доставят в камеру предварительного заключения. На все требования связаться с консулом или послом вы получите только недвусмысленные улыбки в ответ. Что ты, мол, теперь дергаешься? Неужели не понятно, что ты, дорогой клиент, уже попал!

К вечеру прямо в камеру принесут факс и предложат отослать инструкцию в ваш банк о переводе денег на нигерийский счет. На всю операцию вам выделят не больше трех дней, а запрошенная сумма будет как раз соответствовать имеющимся у вас финансовым ресурсам.

Конечно, вам еще раз разъяснят, что спасти вас от тюрьмы не сможет ни один консул. А будете выступать, могут обвинить еще и в шпионаже, за который в солнечной Нигерии просто дают расстрел…

* * *

Меня тоже пытались «кидать», и неоднократно. Вспоминается, например, случай, который произошел с моим тезкой, небезызвестным Артемом Атальянцем. Я никогда в жизни с ним не виделся, но зато слышал о нем множество детективных историй, связанных с огромными деньгами, конфликтами с руководителями Краснодарского края и города Сочи, преследованиями, арестами…

Артем где‑ то достал мой лондонский номер и сам позвонил.

— Ты, конечно, меня знаешь! — без вступлений начал разговор Атальянц. — Я теперь советник по внешнеэкономическим вопросам премьер‑ министра Армении! А к тебе обращаюсь как к бизнесмену, поскольку знаю тебя по прессе, слежу за твоими успехами… Мне надо срочно перезанять пять миллионов долларов. Если дашь — через две недели верну десять! Ну что, интересно?

Я говорю:

— Ты скажи конкретно, в чем дело?

— Да это нельзя обсуждать по телефону, прилетай срочно в Париж!

— Нет. Не полечу я в Париж, не зная, о чем речь!

— Хорошо, тогда я тебе пошлю своего секретаря прямо в аэропорт Лондона Гатвик. Он тебе кое‑ что покажет, а потом мы созвонимся. Я уверен, что тебя это заинтересует!

Доехать до аэропорта особого труда не составляло. Пять миллионов долларов за две недели, ничего не делая, — это действительно приятно. Хотя, конечно, такого вне пределов России не бывает. Это я понимал очень хорошо.

И вот секретарь Атальянца, симпатичная женщина средних лет, показала мне копию очень интересного документа. Это была гарантийная расписка, своеобразный вексель, выданный госдепартаментом США диктатору Мануэлю Норьеге на сумму пятьдесят пять миллиардов долларов! Причем все было на месте: и печать госдепартамента, и подписи…

Об истории Панамы я имел самое смутное представление, и секретарю Атальянца пришлось восполнять этот пробел. Оказывается, Норьега узурпировал власть в Панаме и в 1989 году просто объявил войну США. Тогда американцы ввели двадцать шесть тысяч солдат на территорию Панамы, а Норьегу переправили во Флориду, где местный суд приговорил его к сорока годам тюрьмы по статье «отмывание денег».

— Вы понимаете, насколько американцы заинтересованы вернуть эту бумагу и уничтожить? — терпеливо объясняла мне дама. — А у нас есть подлинник, который мы храним в испанском отделении «Дойче банка». Господину Атальянцу американское правительство и «Федерал резерв» (опять!) предложили за него выкуп — два миллиарда долларов. Поскольку эти деньги должны пойти на укрепление экономики Армении, то на эту операцию есть личное поручение премьер‑ министра. (Разумеется, оно тут же было предъявлено.)

Дама внимательно смотрела на меня, пытаясь уловить степень моей заинтересованности и оценить произведенное впечатление.

— А при чем здесь пять миллионов? — спрашиваю я.

— Понимаете, проблема в том, что дело нужно провернуть очень быстро, а юристы требуют большие деньги, и как раз не хватает пяти миллионов на оплату их услуг. Господин Атальянц уже столько вложил в это дело собственных средств, что у нас просто больше нет. А без выплаты аванса юристы не хотят завершить работу.

Уловив в моем взгляде сомнение, дама, как заправский фокусник, одним движением вытащила из портфеля еще один документ, который должен был все прояснить. Это была бумага «Дойче банка», в которой подтверждалось: в банке на ответственном хранении находится сертификат, выданный на имя Мануэля Норьеги, на пятьдесят пять миллиардов долларов США, с печатями такими‑ то и подписями такими‑ то… Словом, полное описание предмета хранения…

А в качестве финального аккорда мне торжественно вручили телефон испанского отделения «Дойче банка», куда я мог собственноручно позвонить и убедиться во всем сам.

— Вы с ними непременно свяжитесь и назовите фамилию Атальянца! Они вам письменно подтвердят, что подлинник этого документа находится на ответственном хранении в их банке.

Дама очаровательно улыбнулась мне на прощание и улетела в Париж.

Не перезвонить Атальянцу было бы не вежливо.

— Прекрасное предложение! — сказал я Атальянцу. — Только действовать мы будем так. Эти пять миллионов ведь нужны адвокатам? Значит, я кладу их в Лондоне на счет любой международной адвокатской фирмы, и она дает твоим адвокатам стопроцентную гарантию, что как только сделка совершится и деньги в размере десяти миллионов придут на мой счет, можно будет сразу забрать эти пять миллионов и оплатить все их расходы. Так твои адвокаты получат полную гарантию, а ты станешь миллиардером! Идет?

Атальянц тут же согласился и, конечно, больше не перезванивал. В моем случае ему не повезло: как получают из банков бумаги с описями сданных на хранение вещей, я уже проходил совсем недавно, на примере сокровищ Дария…

* * *

Вообще‑ то провести четкую грань между удачной коммерческой операцией и аферой бывает очень трудно. А иногда просто невозможно, особенно если речь идет о всемирно известных бизнесменах…

К примеру, был ли аферистом Арман Хаммер? Ведь он, играя в политику, буквально за бесценок увозил художественные ценности из России на сотни миллионов долларов…

Многие называют аферистом швейцарского миллиардера Марка Рича, но это не так. Рич — очень талантливый коммерсант, который заработал огромные деньги. Но нет ни одного контракта, который бы он заключил и не оплатил, во всяком случае, я о таком не слышал. К нему никогда не было претензий или судебных исков… Но он уходил от налогов, и за это его преследовали власти США.

А тот же Сорос — всегда ли он честно играл? Наверное, нет. Мы с ним не раз встречались в Москве в офисе его фонда и обедали вместе.

Однажды, когда мы сидели с ним в ресторане «Пекин» на площади Маяковского в Москве, Сорос говорит:

— Артем, бросайте ваши дела и становитесь генеральным директором моего фонда!

— Не могу — у меня ведь столько проектов! — не задумываясь, отказался я. — Мы же строим в России свободное рыночное общество, как можно бросить все это? Хотите, я вам директора подберу? Умного человека и с гарантией, что не из КГБ!

Я и не подозревал тогда, что до моего бегства из России оставалось всего несколько недель. Мой институтский друг стал по моей рекомендации работать с Соросом в Москве…

Я персонально знаком с несколькими миллиардерами, которые запросто могут манипулировать рынками — по самым ключевым позициям, где серьезных игроков не так много.

Возьмем, к примеру, ту же нефть, кормушку российскую, — ведь цена, которая называется мировой, формируется на основе поведения пяти‑ шести ведущих нефтяных корпораций. Если они договорились, то цена выставляется как сегодняшняя мировая. И спекулятивные контракты на биржах торгуются по этим корпоративным решениям, и премии за качество нефти они также определяют.

То же происходит и с платиной, и со многими другими позициями. И хотя за рубежом любое манипулирование рынком, любая монополия подсудны, все великие бизнесмены — это люди, работающие на грани фола. Однако в отличие от аферистов — никогда ее не переступая…

А те, кто за гранью? В Англии этот вопрос решают так: если ущерб от незаконной сделки больше пяти миллионов фунтов — все, это уже крупная афера, и ею занимается так называемый «Офис серьезного обмана», специальная служба, которой даны огромные полномочия. Они арестовывают без санкции прокурора, они имеют право обыскать вашу квартиру, офис, конфисковать документы…

Но если вы потеряли 4 миллиона 999 фунтов — все, пиши пропало! Тогда доказать, что вы стали жертвой не коммерческой сделки, а аферы, удастся с огромным трудом, а деньги даже через суд вы никогда не вернете!

Вот так: надо просто знать, сколько воровать можно, а сколько уже нельзя…

Однако сомневаться в серьезности работы «Офиса» не приходится. К примеру, недавно они привезли в Англию знаменитого грабителя почтового поезда, который пятьдесят лет скрывался в Аргентине. Тогда он взял всего два миллиона фунтов стерлингов наличными, но в пересчете на сегодняшний день сумма получилась достаточной, чтобы им занялся «Офис». Его разыскивали пятьдесят лет! И смогли нелегально вывезти из Аргентины в Англию!

Кстати, есть страны, которые не выдают крупных воров, в том числе Аргентина. Все знают, что мэр города Ниццы, который в 1990 году сбежал с городским бюджетом в десять миллионов долларов, спокойно живет в Буэнос‑ Айресе. И адрес его известен, и полиция Франции знает, что он там, а сделать ничего не могут — его не выдают. Недавно в России убедились, что такими же странами «невыдачи» являются Испания, Англия и Греция…

* * *

Если уж на то пошло, даже в случае с господином Мавроди и российской пирамидой «МММ» есть некоторые спорные вопросы. Все считают, что Мавроди — классический аферист. Но какие российские законы, действовавшие тогда, он нарушил? Ни разу не слышал, чтобы его в этом уличили. В том‑ то и дело, что он действовал по закону! И когда в Думе было голосование о снятии с него неприкосновенности, я единственный из четырехсот депутатов за это не проголосовал.

Поскольку Мавроди работал с банком «Столичный», я знал, что в 95‑ м году он вышел по оборотам на второе место после «Сникерса». Мавроди получал примерно пять миллионов долларов в день, а «Сникерс» — пять с половиной…

Позже один из его ближайших сподвижников рассказал мне забавный случай. Однажды у ворот центрального офиса «МММ» на Варшавке несколько дней простояли грузовики. Им почему‑ то не разрешали заехать, а может, просто забыли. Шоферам было все равно, потому что им оплачивался простой и командировочные. Они бросили машины и благополучно пили пиво в баре.

Грузовики были сверху небрежно прикрыты брезентом. Один из сотрудников фирмы, проходя мимо, заглянул в кузов грузовика, а там снизу доверху все забито пачками наличных денег…

Этот же бизнесмен рассказывал мне, что Мавроди хотел поработать еще год‑ два, собрать как можно больше долларов и рублей и перекинуть эту систему на страны Европейского содружества. У него уже были заготовлены технологии, которые он собирался осуществить в Польше, Восточной Германии, Болгарии… Тогда это была бы масштабная международная организация. А собранные деньги можно было вложить действительно во что‑ то ценное — выкупить какой‑ то сектор экономики России. То, что потом за бесценок перешло в частные руки олигархов.

Но в один прекрасный день