Часть первая 23 страница

Мангер продолжал заниматься юридической практикой, однако покинул свою прежнюю фирму вместе с другими юристами, в том числе Роем Толлесом и Родом Хиллзом. Они основали новую компанию Munger, Tolies, Hills & Wood, которая в точности соответствовала их идеям о том, как должна выглядеть юридическая фирма¹¹.

Мангер всегда сопротивлялся правилам юридической компании, в которой работал, если только она управлялась не им самим.

«Нет никакого совпадения в том, что в год открытия своего партнерства Уиллер запустил и свою юридическую фирму. Партнеры его прежней компании находили отвратительным, что их молодой сотрудник хотел участвовать в работе “притона” под названием Pacific Coast Stock Exchange. Перед тем как покинуть фирму, Чарли и Рой сели за стол вместе со старшими партнерами и попросили их понять, что в один прекрасный день любой первоклассной юридической компании придется стать членом Pacific Coast Stock Exchange. Может быть, на самом деле это было и не совсем так, но достаточно легко представить себе, как Чарли говорит нечто подобное перед тем, как хлопнуть дверью».

В своей новой компании Мангер и Хиллз проповедовали дарвиновскую теорию, стараясь привлечь к работе представителей элиты, самых ярких и амбициозных людей. Партнеры поставили на голосование вопрос о размере зарплаты каждого из них, а затем распространили информацию о своем решении по всей компании. Однако даже на этапе активного развития юридической компании Мангер уже уделял много внимания и времени работе на Pacific Coast Stock Exchange. Через три года, когда ему исполнился сорок один год, он полностью отказался от юридической практики и посвятил все свое время инвестированию. Тем не менее он продолжал обращаться в свою компанию за консультациями и оставил за собой офис. Чарли старался бывать там как можно чаще, придавая своим посещениям большое значение и считая их своего рода «духовной практикой». Толлес также начал уделять инвестированию все больше времени. Хиллз, значительно более амбициозный и увлеченный юриспруденцией партнер, управлял компанией и ее развитием.

Приступив к новой для себя роли финансового управляющего, Мангер для начала должен был найти деньги, которыми можно было управлять. Баффета всегда отличала агрессивность в отношении инвесторов, пусть он и загребал жар руками людей типа Билла Энгла и Генри Брандта, которые находили и подготавливали потенциальных инвесторов, — это давало ему возможность демонстрировать свои впечатляющие результаты с должной скромностью. Но хотя делалось это весьма грациозно, это все равно был напор. Мангер считал такой способ унизительным. «На самом деле мне не очень нравилось искать инвесторов, — говорил он. — Я всегда чувствовал, что джентльмен должен сам решать, что ему делать со своими деньгами». Однако теперь он рискнул своей юридической практикой, занялся инвестиционным партнерством и принялся искать деньги, задействуя свою мощную сеть деловых контактов в Лос-Анджелесе. Так как партнерство Мангера было куда меньше партнерства Баффета, собранных денег ему было достаточно.

Джек Уиллер объяснил ему, что как член биржи Мангер имеет право брать в долг девяносто пять центов на каждый вложенный доллар¹². То есть, вложив 500 долларов, он мог взять взаймы еще 475 и инвестировать в общей сложности 975 долларов. Если инвестиция приносила 25- процентную прибыль, это означало, что прибыль

на капитал Мангера, составлявший 500 долларов, была почти в два раза выше*. Разумеется, потенциальная возможность удвоить свои доходы повышала и риски. При потере 25% общего объема инвестиций он терял почти половину своего капитала. Однако Мангер с куда большей решительностью, чем Баффет, был готов влезать в долги, если считал, что его шансы на успех высоки.

Вместе с Уиллером они арендовали «обшарпанный и дешевый» офис на территории биржи, единственным «украшением» которого были трубы отопления, и приняли на работу секретаршу Вивиан. Офис располагался в тихом уголке здания, и его окна выходили на пустынную аллею¹³. Уиллер, привыкший много тратить и жить на широкую ногу, не так давно перенес операцию на бедре и теперь начинал свой рабочий день на поле для гольфа¹⁴. Мангер приезжал на работу к пяти часам утра (перед открытием рынка на Восточном побережье) и первым делом изучал текущие котировки¹⁵. Баффет познакомил его с Эдом Андерсоном, инвестором «Грэхем-Ньюман», работавшим в Комиссии по атомной энергии и казавшимся очень толковым человеком. Мангер нанял его себе на работу в качестве ассистента.

Большинство трейдеров на фондовой бирже не обратили внимания на появление Мангера, однако один из них — Дж. Патрик Герин — взял новичка на заметку. Герин выкупил часть партнерства Уиллера, когда тот «вышел из игры» и начал совместный бизнес с Мангером. Герин, пытавшийся всеми силами улучшить свою жизнь, вырос, по словам Мангера, в семье, «из которой ушел отец, а мать была пьяницей, поэтому он воспитывал себя сам, в основном на улицах города. У него был крайне высокий показатель IQ, он был склонен к бунту и редко уживался с окружающими»¹⁶. После службы в ВВС Герин поработал продавцом в IBM, а затем стал фондовым брокером. Он обслуживал пару мелких фирм и торговал акциями третьего эшелона, приносившими максимальную прибыль (или, иными словами, спред). Баффет ненавидел эту часть фондового рынка. Сам же Герин видел в сотрудничестве с Баффетом возможность наконец освободиться от следования «готовым рецептам».

К тому времени как Мангер познакомился с Герином, тот уже приучился не засучивать рукава рубашки, чтобы продемонстрировать свои мускулистые загорелые руки и татуировку на предплечье. У него было много друзей, и в глубине души он тяготел к голливудской жизни. Однажды он привел своего друга актера Чарлтона Зе стона на биржу и устроил ему экскурсию¹⁷. Герин занимался трейдингом для Виллера и Мангера. По его собственным словам, он сразу же обратил внимание на то, что Мангер обладает прекрасным финансовым мышлением, и сосредоточил на нем свое внимание: принялся его культивировать. Он пришел к заключению, что в сделках с Уиллером выступает не на той стороне, и сразу же принялся копировать действия Мангера и Баффета — в частности, решил основать собственное инвестиционное партнерство.

«Кому-то идея покупать долларовые банкноты по 40 центов кажется привлекательной, кому-то нет. Это напоминает отношение к прививкам. Лично мне эта идея казалась просто потрясающей. Если эта идея не захватит человека с первой же секунды, ты можешь убеждать его долгие годы, приводить любые документы и цифры, подтверждающие твою правоту, но в этом не будет никакого толка. Я никогда

⁴ Пример несколько упрощен для того, чтобы дать общее представление о концепции рычага (левереджа). Разумеется, на практике величина нормы прибыли зависит от срока, необходимого для получения прибыли, и от стоимости финансирования сделки.

не видел человека, согласившегося с идеей после десяти лет убеждения. Либо ты принимаешь идею сразу же, либо не принимаешь ее никогда. Я никогда не понимал, почему все происходит именно так. Рик Герин был потрясающим человеком — у него не было никакого бизнес- образования, но он видел, что происходит вокруг него, понимал, в чем суть происходящего, и уже через пять минут приступал к действиям. Рик был достаточно толковым и понимал, что для достижения успеха ему нужен великий учитель. Мне повезло — моим учителем был Бен Грэхем».

В течение всего рабочего дня на Pacific Coast Stock Exchange Мангер мог сидеть, погрузившись в свои мысли или чтение. «Чарли! Чарли!» — кричал ему Эд Андерсон, сидевший за соседним столом. Мангер делал вид, что не слышит, или бурчал в ответ что-нибудь нечленораздельное¹⁸. Со временем Андерсон приучил Мангера четко отвечать на вопросы — его совершенно не устраивало бурчание партнера в ответ на вопрос. Однако большинству людей требовалось немало времени для осознания того, что мышление и речь Мангера часто идут совершенно разными путями.

Герин этого не знал. Как-то раз он покинул свою кабинку в торговом зале и зашел в офис компании.

— Чарли, — сказал он. — Мне только что предложили пятьдесят тысяч акций XYZ по пятнадцать долларов за штуку. Мне кажется, что это неплохая сделка.

— Хм-м-м, эхм, — ответил Мангер.

— Подумай, Чарли, — продолжал Герин, — если сделка тебя интересует, я могу их купить для тебя.

— Ну да, ну да, — ответил Мангер.

Чуть позже Герин вновь зашел в офис и произнес:

— Чарли, мы их купили.

— Купили что? — спросил Мангер.

— Мы купили пятьдесят тысяч акций по пятнадцать долларов. — Это была большая сумма.

— Что!? — завопил Мангер. — О чем ты говоришь? Мне они не нужны! Продавай их! Избавься от них немедленно!

Герин попытался объяснить свои действия. Он обратился за помощью к Андерсону: «Эд, ты слышал, что я сказал Чарли чуть раньше?»

— Чарли, я сидел рядом и слышал, что Рик предложил тебе именно это, — вмешался в разговор Андерсон.

— Мне плевать! Плевать! Продавай их! Продавай! Продавай! — не переставал кричать Мангер.

Герин выбежал их офиса и избавился от акций за несколько минут. «Это был вполне показательный урок», — впоследствии говорил Андерсон¹⁹.

Мангер покупал «сигарные окурки», занимался арбитражными операциями — во многом копируя стиль Баффета, — но при этом двигался немного в другом направлении, чем Уоррен. Время от времени он говорил Эду Андерсону: «Мне нравятся великие компании». Как-то раз он попросил Андерсона написать меморандум о деятельности компании Allergan, работающей на рынке контактных линз. Андерсон неправильно понял его и написал отчет в стиле Грэхема, сделав особый акцент на финансовой отчетности компании. Мангеру это совершенно не понравилось: он хотел больше узнать о нематериальных активах Allergan

— степени компетентности ее руководства, силе бренда или наиболее важных конкурентных преимуществах.

Чуть раньше Мангер инвестировал в деятельность одного из дилеров компании Caterpillar и теперь наблюдал за тем, как тают его инвестиции вследствие слишком медленных продаж тракторов. Для того чтобы расти, компания должна была покупать еще больше тракторов, а это означало дополнительные вливания. Мангер хотел владеть компанией, которая не требовала бы постоянных инвестиций и могла приносить больше денег, чем потребляет. Но что бы это могла бьггь за компания? И что в точности дают бизнесу постоянные конкурентные преимущества? Мангер постоянно задавал окружающим вопрос: «Какую из известных вам компаний вы могли бы назвать наилучшей?» Однако терпение отнюдь не входило в число его добродетелей — ему казалось, что люди и без того могут легко понять, что он имеет в виду²⁰.

Его нетерпение было куда сильнее, чем любая теория, зарождавшаяся в его мозгу. Он хотел стать очень богатым в максимально сжатые сроки. Мангер заключил пари с Роем Толлесом о том, чей инвестиционный портфель принесет доходность свыше 100 процентов годовых. Кроме того, он не имел ничего против того, чтобы занимать деньги и зарабатывать на них еще больше денег. Для сравнения: Баффет никогда в жизни не брал в долг сколько-нибудь значительных сумм. Во время одного из своих частых визитов в калифорнийский Юнион-банк Мангер мог сказать: «Мне нужны три миллиона долларов». Сотрудники банка невозмутимо отвечали: «Подпишитесь здесь и здесь»²¹. Имея в распоряжении столь значительные суммы, Мангер мог проворачивать невероятные сделки. Например, он начал скупать по 19 долларов акции компании British Columbia Power, которые правительство Канады было готово покупать по 22 доллара. В арбитражную сделку по этим акциям Мангер вложил не только все деньги партнерства, но и все свои личные сбережения и все деньги, какие ему удалось взять в долг²². Но он сделал это, будучи уверенным на 100 процентов, что сделка не сорвется. И понятно, что, когда сделка прошла в точном соответствии с его ожиданиями, он получил немалый доход.

Тем не менее, несмотря на разницу в подходах, Мангер воспринимал Баффета как короля инвестирования, а себя — как дружелюбного потенциального претендента на трон²³. «Вивиан, соедини меня с Уорреном!» — кричал он по нескольку раз в день, не обращая никакого внимания, кто именно из секретарш сидел за столом Вивиан²⁴. Он взращивал отношения с Баффетом как любимый сад. Баффет объяснял философию Мангера так: «Каждому нужен покровитель»²⁵. При этом сам Баффет не любил и даже считал неэтичным, когда его друзья пытались ему покровительствовать. Поэтому в то время как Мангер, бережно относившийся к отношениям с Баффетом, был полностью откровенен с ним и даже предложил ему участвовать в своей сделке с акциями British Columbia Power, сам Баффет всегда держал свои мысли при себе, если только не разрабатывал какую-то идею вместе с другим партнером.

В начале 1960-х годов Баффеты начали ездить на отдых в Калифорнию, и у Уоррена появилось еще больше времени для общения с Грэхемом и Мангером. Однажды Уоррен и Сьюзи даже совершили с детьми путешествие по всему побережью, но чаще всего, приехав в отпуск, они селились в мотеле на бульваре Санта-Моника, после чего Баффет с Мангером начинали многочасовые разговоры об акциях. Различие в их философии инвестирования давало богатую пишу для дискуссий. Несмотря на то что Баффет часто инвестировал в те же акции, что и Мангер, он был всегда готов отказаться от получения прибыли, чтобы избежать чрезмерного риска. Он относился к сохранению своего капитала как к основной заповеди, не допуская какого-либо нарушения. Мангер же считал, что если инвестор еще не богат настолько, насколько хочет, то вполне допустимо (при наличии достаточно высоких шансов) рискнуть ради прибыли. Смелость отличала его от многих других людей, стремившихся поддерживать отношения с Баффетом, — уважение к Уоррену вполне уживалось в нем с высокой степенью уважения к самому себе. «Чарли порой настолько возбуждался от собственных слов, что начинал задыхаться», — говорит Дик Холланд, друг и партнер Баффета, присутствовавший на нескольких их встречах в Калифорнии²⁶.

Мангер, увлеченный поисками великих компаний, не понимал преклонения Баффета перед Беном Грэхемом. «Так как Уоррен отлично понимал суть философии Бена Грэхема, — писал Мангер позднее, — то он вел себя подобно ветерану Гражданской войны, который после нескольких минут обычной беседы всегда начинает вспоминать: “Бум! Бум! Это напоминает мне битву при Геттисберге! ”»²⁷

По мнению Мангера, проблема Грэхема состояла в том, что он воспринимал будущее «скорее со страхом, а не с прицелом на возможности». По его словам, Грэхем был человеком, «любимой историей которого была история про царя Креза. После неудачного похода на Персию Крезу довелось увидеть, как рушится его царство. И тогда Крез вспомнил слова философа Солона о том, что никто не может считать свою жизнь полностью счастливой до наступления ее последнего момента²⁸. Мангер начал понемногу «вытягивать» Баффета из пессимизма, присущего Грэхему и определявшего его стратегию работы — поиску «сигарных окурков» и высасыванию из них последней «затяжки».

Баффет относился к будущему американского бизнеса с большим оптимизмом, что позволяло ему инвестировать в рынок, невзирая на советы отца и Грэхема. Тем не менее его стиль инвестиций отчасти напоминал стиль Грэхема, который был склонен оценивать компании по тому, сколько они могут стоить в «мертвом» состоянии, то есть при ликвидации. Мангер же при оценке безопасной маржи не ограничивался статистическими данными и таким образом противостоял подспудной склонности Баффета к «апокалипсическому» мышлению, которое часто проявлялось в нем при анализе теоретических проблем. Его отец Говард всегда готовился к тому дню, когда национальная валюта обесценится, считая это неизбежным. Уоррен был более реалистичен. Тем не менее он слишком верил в математическую вероятность наступления того или иного события — это приводило его к неминуемому (и порой верному) заключению о том, что если что-то и может пойти неправильно, то рано или поздно так и случится. Этот стиль мышления напоминал обоюдоострое оружие: с одной стороны, Баффет был одаренным провидцем, а с другой — все его мысли рано или поздно обращались к светопреставлению. Зачастую он пользовался этим обоюдоострым оружием для того, чтобы разрубить самые запутанные проблемные узлы.

В свое время еще один друг Баффета, Герб Вольф, работавший на компанию New York Hanseatic и занимавшийся внебиржевой торговлей ценными бумагами, помог Баффету «укротить» еще одну черту характера, мешавшую работе. Вольф, один из основных инвесторов водоканала American Water Works, обратил внимание на Баффета после того, как прочитал в начале 1950-х годов его статью об IDS в журнале Commercial &

Financial Chronicle.

«Герб Вольф был одним из самых толковых парней, с которыми мне доводилось встречаться. Он мог предсказать, как повлияет на финансовые результаты American Water Works решение жителя городка Хакенсак в Нью- Джерси принять ванну. Он был просто невероятен. Как-то раз Герб сказал мне: “Уоррен, если ты ищешь золотую иголку в стоге золотого сена, то напрасно тратишь свое время”. Мне всегда казалось, что чем ситуация запутаннее, тем она интереснее. Я воспринимал свою работу как охоту за сокровищами. Герб заставил меня отказаться от подобного стиля мышления. Я искренне любил этого парня».

К 1962 году Баффет смог отказаться от своего стремления к поиску сокровищ Однако он перенял у Вольфа стремление изучать каждую ситуацию в деталях. Объем его деятельности расширился настолько, что помощи Билла Скотта ему уже не хватало — Баффету потребовался новый сотрудник. Он смог решить эту проблему, не увеличив расходы на персонал. Баффет фанатично относился к снижению накладных расходов и всегда стремился выстроить дело так, чтобы свести их к минимуму, а то и получить требуемое бесплатно.

Генри Брандт, друг Баффета, фондовый брокер, работавший на Wood, Struthers & Winthrop, был прирожденным аналитиком и посвящал часть времени исследованиям для партнерства BPL. Баффет компенсировал расходы Брандта его компании за счет брокерской комиссии, которую платил за управление операциями с акциями, что компания делала по его просьбе. Поскольку Уоррену все равно пришлось бы платить комиссию какой-нибудь компании, он обставил дело так, что Брандт, по сути, работал

на него бесплатно”. Если бы Баффету больше не нужны были исследования Брандта, он просто привлек бы к работе другую брокерскую компанию.

Благодаря этой схеме Брандт стал посвящать работе на Баффета чуть ли не 100% своего времени. Вместо прямой оплаты Баффет выделил для Брандта партнерский взнос и время от времени приглашал к участию в сделках, проводившихся вне партнерства. У этих двух людей был общий интерес — каждому из них хотелось узнать об интересовавшей его компании все до мельчайших подробностей. Брандт никогда не боялся задавать вопросы. В отличие от Баффета его не беспокоило, как он при этом будет выглядеть в глазах других людей. Чтобы получить необходимое, он не боялся бьггь чрезвычайно назойливым. Однако Брандт порой не мог остановиться, пока не найдет «золотую иголку». Поэтому Баффет сразу обозначал рамки задачи и контролировал процесс, не давая ему превратиться в охоту за сокровищем. Брандт был способен производить огромные кипы заметок и отчетов²⁹.

Частично его работа на Баффета состояла в поиске «бачка с пресной

водой». Этот термин был введен Филом Фишером, исследователем, который много писал о вопросах инвестирования и занимался изучением роста компаний. Фишер считал, что хорошая инвестиция характеризуется большим количеством качественных факторов, таких как способность поддерживать рост продаж, хорошо управлять деятельностью, а также уделять время исследовательской работе и развитию продукта³⁰. Именно эти качества и анализировал Мангер в своих поисках великих компаний. Постепенно Баффет начал соглашаться с идеей Фишера о том, что эти факторы можно принимать во внимание при оценке долгосрочного потенциала той или иной акции. Со временем эта точка зрения стала определяющей в его способе ведения дел. Баффет попросил Брандта заняться изучением одной идеи. Если бы о ней знал Мангер, он бы ей искренне обрадовался. Результат стал одним из пиков карьеры Баффета. На эту идею его натолкнули махинации крупного торговца биржевыми товарами по имени Энтони, «Тино» Де Ангелиса, который в конце 1950-х годов посчитал, что нашел простой и легкий путь зарабатывания денег на рынке соевого масла.

Де Ангелис — человек с туманным прошлым, когда-то продавший испорченное мясо правительственной организации, занимавшейся школьными обедами, — в определенный момент стал одним из наиболее важных мировых игроков на рынке соевого масла.

В один прекрасный день его осенило, что, кроме него самого, никто в точности не знает, сколько именно соевого масла хранится у него на складе. Он использовал запасы масла в качестве залога при оформлении

банковских кредитов”. Но так как никто не знает реальную величину их запасов, подумал он, почему бы немного не схитрить и не завысить цифры, чтобы получить в свое распоряжение еще больше денег!

Склад с емкостями для хранения масла был расположен в городе Байонн и управлялся небольшой компанией, практически не заметной в гигантской структуре империи American Express. Это подразделение выпускало складские сертификаты — документы, подтверждавшие объем масла в каждой цистерне. Ими можно было торговать точно так же, как складскими сертификатами на какао-бобы (которые «Грэхем-Ньюман» в свое время купила у Джея Прицкера в обмен на акции Rockwood).

После подтверждения American Express наличия масла в цистернах Де Ангелис и его компания Allied Crude Vegetable Oil Refining Corporation продавали сертификаты или использовали их в качестве залога для получения кредитов у 51 банка. Более того, American Express выступала в качестве гаранта наличия объемов масла, указанных в сертификатах.

Цистерны были связаны между собой системой трубопроводов, и соевое масло можно было легко перекачивать из одного резервуара в другой. Таким образом, каждый галлон масла мог выступать в качестве залога при получении кредита не один, а несколько раз. Достаточно быстро оказалось, что кредиты под залог складских сертификатов обеспечивались все меньшими объемами масла на складах.

Де Ангелис сообразил, что, в сущности, ему нужно совсем немного масла. Ему требовалось просто перекачивать масло из одной цистерны в другие по очереди для того, чтобы дурачить проверяющих. В итоге цистерны заполнили морской водой, масло же находилось только в небольших отводных трубках, из которых инспекторы брали пробы в процессе проверки. На содержимое самих цистерн инспекторы не обращали внимания и не удосуживались взять из них пробы³¹.

В определенный момент времени сделки с реальным маслом перестали обеспечивать Де Ангелиса достаточным объемом средств, и он начал работу на рынке фьючерсов. (Фьючерсные контракты давали покупателю возможность купить соевое масло в будущем не по будущей реальной рыночной цене, а по цене, согласованной на момент покупки контракта.) Во многом они напоминали фьючерсные контракты, которыми торговала «Грэхем-Ньюман» для фиксации цен на какао-бобы. Потратив один-два доллара в расчете на тонну, Де Ангелис мог купить большие объемы соевого масла с доставкой через девять месяцев по определенной цене, которую ему требовалось заплатить в день поставки. Контракты можно было продать до момента оплаты, что значительно упрощало спекуляции на рынке масла. Покупателю не приходилось платить по двадцать долларов за контракт сейчас для того, чтобы иметь возможность продать масло в будущем. Банковские займы творили чудеса — с помощью операций на рынке фьючерсов Де Ангелис мог контролировать значительную часть рынка соевого масла.

Сотрудники American Express не сидели без дела. Получив анонимный сигнал о том, что в Байонне творится что-то неладное, в 1960 году они начали расследование против Де Ангелиса и его сотрудников. Однако Де Ангелис, комплекцией напоминавший цистерну с морской водой, смог, по всей видимости, дать ответы, полностью удовлетворившие проверяющих.

В сентябре 1963 года Де Ангелис увидел возможность провернуть еще одну сделку. В Советском Союзе случился неурожай подсолнечника, и по рынку поползли слухи, что русские начнут массовые закупки сои для производства масла. Де Ангелис решил «оседлать» рынок соевого масла и заставить коммунистов покупать свое масло у него по завышенной цене. У него практически не было ограничений на объем фьючерсов на сою, которые он был вправе купить. В сущности, он мог контролировать (и на самом деле контролировал) запасы соевого масла в объемах, превышавших реальные запасы на всей планете³². Он активно брал в долг у своего брокера Ira Haupt & Со, а объем его обязательств на рынке фьючерсов на соевое масло превысил 1, 2 миллиарда фунтов. Однако столь крупная ставка означала, что для достижения успеха ему нужно было, чтобы цены изменялись в единственном направлении — они должны были расти.

Однако оказалось, что правительство США не позволит СССР произвести закупки на внешнем рынке. Цена на соевое масло рухнула, а объем рынка снизился на 120 миллионов долларов. Брокеры Haupt обратились к Де Ангелису с просьбой исполнить свои обязательства, однако вместо этого Де Ангелис пытался отделаться извинениями. Когда у Haupt кончились деньги, Нью-Йоркская фондовая биржа закрыла ее офис. Haupt была вынуждена объявить себя банкротом³³. Кредиторы Де Ангелиса, на руках у которых оказались складские сертификаты, не стоившие практически ничего, наняли детективов и обратились к American Express, выдавшей сертификаты, с требованием возместить их потери в размере от 150 до 175 миллионов долларов. После того как American Express обнаружила, что резервуары в ее распоряжении заполнены не маслом, а морской водой, ее акции начали стремительно падать. История попала в газеты.

Через два дня после первой публикации, в пятницу 22 ноября 1963 года, президент Джон Ф. Кеннеди был застрелен в своей машине, проезжавшей по улицам Далласа. Баффет обедал в кафетерии Kiewit Plaza со своим знакомым Элом Соренсеном, когда по кафе разнеслась весть об убийстве. Поднявшись в офис, Баффет обнаружил, что Нью-Йоркская фондовая биржа впала в ступор. Все ринулись продавать акции, и рынок начал резко падать. Всего за полчаса индекс Доу-Джонса опустился на

двадцать один пункт, а рынок потерял 11 миллиардов долларов”. Падение привело к преждевременному прекращению торгов — впервые с времен

Великой депрессии. Вскоре после этого Федеральная резервная система выступила со специальным заявлением, которое в переводе с профессионального языка на общеупотребительный гласило, что центральные банки развитых стран будут вместе работать над тем, чтобы не допустить спекуляций по отношению к доллару³⁴.

Ошеломленная страна погрузилась в печаль, гнев и стыд. Школы не работали, многие компании закрыли свои двери. Баффет сидел дома и, подобно большинству американцев, все выходные не отрывался от прямой телевизионной трансляции. Он был верен себе и не выражал эмоций, — скорее погрузился в тяжелые размышления. Впервые в истории телевизионные передачи во всем мире были посвящены убийству президента США. Впервые в истории шок и скорбь объединили весь мир с помощью телевидения. На какое-то время Америка перестала думать о чем-либо, кроме убийства.

И, разумеется, газеты переместили историю о скандале с American Express на последние страницы, заменив их драматичными заголовками и описаниями³⁵. Тем не менее Баффет продолжал искать информацию об этом деле. Цена акций так и не восстановилась после падения в пятницу, даже после закрытия рынка котировки продолжали падать. Инвесторы массово избавлялись от акций одного из самых престижных финансовых

учреждений Америки. Их цена упала вдвое. Никому не было понятно, сможет ли American Express выжить.

До этого инцидента компания мощно развивалась. Вследствие того что отныне любой человек мог позволить себе путешествие по воздуху полмиллиарда долларов в дорожных чеках компании разлетелось по всему миру. Кредитные карты компании, запущенные за пять лет до этого, оказались крайне успешным проектом. Но основной ценностью компании было название ее бренда. American Express торговала доверием. Можно ли было допустить, чтобы ее репутационные потери оказались столь высокими, что клиенты перестали бы доверять ее имени? Баффет начал посещать рестораны и другие публичные заведения Омахи, принимавшие

карты и дорожные чеки American Express. Он подключил к этому процессу Генри Брандта.

Брандт беседовал с пользователями дорожных чеков, банкоматов, сотрудниками банков, ресторанов, гостиниц и владельцами кредитных карт Он пытался понять, как они воспринимают American Express по сравнению с конкурентами, а также снизились ли объемы операций с дорожными чеками и картами American Express³⁶. В результате из-под его пера появилась очередная пухлая кипа отчетов. После ее анализа Баффет пришел к выводу, что потребителям, как и прежде, приятно ассоциировать себя с именем American Express. Проблемы, из-за которых переживал Уолл-стрит, не выплеснулись на улицы других городов³⁷.

За те несколько месяцев, пока Баффет изучал дела American Express, здоровье его отца резко пошатнулось. Несмотря на целый ряд хирургических операций, раковая опухоль Говарда дала метастазы во всем теле. В начале 1964 года Уоррен стал фактическим главой семьи. Он настоял на том, чтобы Говард исключил его из завещания и увеличил вместо этого доли Дорис и Берти. Эта сумма — 180 ООО долларов — представляла собой незначительную часть его со Сьюзи семейного состояния. Он полагал, что для него не имеет смысла участвовать в ее дележе, в то время как ему несложно самому зарабатывать деньги. Он создал отдельный трастовый фонд для детей — с его помощью Говард мог бы оставить им в наследство ферму, которую ранее купил на случай, если доллар внезапно обесценится (на ней могли бы поселиться все Баффеты). Уоррен должен был выступать в роли попечителя этих фондов. Согласно предыдущей версии завещания Говарда, его должны были похоронить в обычном деревянном гробу с минимальными затратами на похороны.