О том, что Городок на подходе, стало ясно по песни, которую пел боцман.

«Хорошая песня, душевная и оптимистическая! - репертуар подбирается правильно, - похвалил боцмана Аркадий, - помирать, действительно, рановато так как, во-первых: дел не в проворот, во-вторых: насчет дома тоже прояснить не мешает» – он обращался к боцману, как к старому другу. И Михалыч это принял как должное, он имел особое чутье, подсказывающее: его масть пошла! По какому-то непреложному закону, если начинает ладиться что-то одно, то ладится и все остальное. Вот и приготовленная боцманом пища представляла собой Олимп кулинарных изысков. Не удивительно, что расчудесный завтрако-обед, плавно перешел в ужин. Это совсем не значило, что от стола не отходили все, - отходили. Леха даже поспал чуток, несколько раздосадованный, то ли тем, что Аркадий беседует с Михалычем, а не с ним; то ли тем, прежний его подопечный, Герочка, чувствует себе сынком, опять же, Михалыча…

Уж не ревную ли я? Надо поспать, пусть «устаканится», - подумал Леха, хотя с приходом Аркадия, стаканы использовались строго под напитки ничего общего не имеющие со спиртным. Аркадий и Иван Михайлович уединились, сосредоточенные на разговоре, со стороны напоминающем исповедь. Вот, только бывший св. отец был в роли не исповедника, в исповедующегося, да так долго, что впору не сто, а тысячу грехов вывести наружу из темного омута подсознания. От стола, в прямом смысле, не отходил только Герочка. Сначала долго, стараясь быть аккуратным(!), мальчик кушал, потом пил чай, какао, просто воду и снова чай, какао… с перерывом на освобождение места под новый чай и т. д. После сытного и длительного приема пиши, Герочка любил поспать, но ему так не хотелось отходить от царски накрытого стола, что он дремал тут же, изредка просыпаясь, чтобы перекусить и поглядеть – здесь ли папочка. Успокоенный, он снова кемарил, ел и снова посапывал, подложив под круглую щеку огромный и уютный кулачок.

Мне нечего добавить к сказанному тобой, - доносились до Лехи обрывки

Беседы, - ты все правильно понял. Иди, раз решил. И не забудь спросить у своей матери (она жива-здорова, не бойся!) о судьбе Лизоветы, а главное, фамилию и адрес тетки, сестры ее отца, к которой она уехала».

Боцман что-то сказал очень тихо, наклонившись к самому уху старика. Тот улыбнулся: «Конечно, малыша можешь взять с собой, мать только рада будет».

Вечер прошел в сборах в дорогу. Порхающий, ако бабочка, тяжеловес Герочка

Старательно складывал пожитки, состоящие из кучи «ценностей» с которыми он никак не хотел расставаться. Цветные стеклышки, ленточки, непонятного происхождения, огромный пакетище с бумажными самолетиками в количестве не

Уступающим эскадрилье «Нормандии Немон». Впрочем, были среди его вещей и такие, которые в самом деле представляли ценность, ну, если не материальную, то судьбоносную точно. Маленький, туго завязанный узелок с уже знакомым радикюлем, он сунул себе за пазуху. В городке было по-прежнему пустынно, но сегодня это, почему-то не тревожило.

Сыновья радость открыла в Герочке еще один талант – он стал легко запоминать новые песни. Начинал боцман, Герочка внимательно слушал, заглядывая ему в рот. Со второго раза, они уже пели вместе, басовитые голоса звучали в унисон, ладно и трогательно. Если бы папа-медведь, мог петь со своим взрослым сыночком медведем, то, пожалуй, это звучало бы именно так же.

Открытым оставался только вопрос: брать ли с собой кошку, ставшую неразлучной с вороном Графом. Эта сладкая парочка, предпочитала квартироваться то у доме у Аркадия, то в землянке у Герочки, не желая, по-видимому, обижать ни одного из хозяев. Взвесив все «за» и «против», решили, что разумнее оставить их здесь.

Утро принесло приятную неожиданность. Аркадий, ушедший к себе поздно ночью, появился с первыми лучами солнца и сделал, собравшимся в дальнюю дорогу боцману с Герочкой, удивительный подарок – он протянул ошарашенному Ивану Михайловичу барсетку, в которой обнаружились два билета на поезд от Москвы до Ростова-на-Дону!

Кроме того, чтобы не смущать боцмана излишней благотворительностью он разменял по курсу сто долларов, честно заработанные Герочкой, которые еще вечером казначей - Леха торжественно передал новому опекуну Герочки Михалычу.