Лехе никогда не приходилось лежать в реанимации, но, почему-то, именно пациентом этого отделения, (но не больницы, а жизни), он себя чувствовал.

Аркадий выделил гостю комнату рядом с библиотекой, что сослужило Елисею добрую службу: он начал «запоем» читать, находя в этом такую отраду, о которой и мечтать не мог. Погружаясь в чтение, Леха радостно ощущал себя первозданным Елисеем, Он научился читать и принимать прочитанное по-новому. Когда еще был жив отец, парень читал в основном литературу, что называется, «по программе». Этих программ было две. Первая – которую планировала для него мать: закончить

среднюю школу (в чтение этого периода входили учебники и дополнительная,

рекомендованная по внеклассному, литература, ни более того!) Вторую - можно было назвать «программой максимум». Она включала в себя подготовительное к

ВУЗу чтиво. Мать мечтала, что он станет инженером. Ее провинциальные корни прорастали в само слово «инженер», как упорный сорнячок в центр куста роз. «Опылять» ядохимикатами объяснений не имело смысла. Она десятками скупала книги для поступающих в ВУЗы еще тогда, когда сын только перешел в восьмой класс. Урывками парню удавалось прочесть книгу- другую «элитарного» толка в угоду девчонке, которая ему нравилась в 9-м классе, чтобы произвести на нее впечатление. О том, что нужно ему самому, он не думал. То что отец и мать мечтали и думали за него, сначала его смешило, затем стало раздражать и, наконец, вызвало устойчивое состояние, вполне объяснимой апатии.

Отец Лехи, сосредоточил на сыне свои юношеские мечты. Он не настаивал, но Леха знал, что предок спит и видит сына если не маршалом, то уж не менее, как генералом. «Были бы дед с бабкой на моей стороне…», - думал парень (хотя, и сам не понимал, что это за сторона и какие такие дед и бабка). Ведь и здесь ему изначально не повезло, так как старшего поколения он был, практически, лишен по разным причинам. Маминых родителей Леха не знал, да и сама она тоже. Рано осиротев, его мама-Клава воспитывалась теткой, сестрой матери, старой девой переехавшей в их дом, чтобы помочь в воспитании дочери мужу сестры, горькому пьянице, пережившему мать на год. «От судьбы не уйдешь!» - говорила юная Клава, покидая родяньску Украину, отцовский наследный дом и приемную мать без сожаления. Решительный шаг увенчался удачным браком. Судьба миловала ее до тех пор, пока был жив муж, отец Елисея. «Если верно, что существует Судьба, то в Лехиной книге жизни изначально начертана смерть от воды» - вбила себе в голову мать, и принялась упорно молиться за сына. Как это не редко бывает, она, переплетала суеверия и веру, обретая то и другое том виде, к которому была готова. К своему обычному: «От судьбы не уйдешь!» она добавила: «Бог милостив!», особенно утвердившись в этом, когда мальчику и в самом деле, хоть и безуспешно, стал преследовать злой рок (Ах, как же часто мы пеняем на кого-то или на что-то, на самом деле, пожиная плоды своих глупостей!) Первое испытание «водой», выпало Лехе в раннем детстве. Тогда погиб дед, Всеволод Игоревич, отец Лехиного отца, спасая внука. Леха был мал и цены своего спасения не узнал. Детскую психику решили уберечь от комплекса вины.