Омонимия

От полисемии, когда налицо разные значения того же слова, следует отличать омонимию; омонимы[126] - это разные слова, имеющие одинаковый звуковой состав. В пределах омонимии в широком смысле следует различать:

1) Омофоны[127], т. е. такие случаи, как пруд и прут, слова, звучащие в именительном и винительном падежах одинаково, но имеющие разный состав фонем[128], что обна­руживается в других формах этих слов и в производных: прута - пруда, прутик - прудики т. п.

2) Омоформы, т. е. случаи, когда у двух слов совпадает и произношение и состав фонем, но лишь в одной форме или в отдельных формах; например, три - “З” и три! - повелительное наклонение от глагола тереть; трем - дательный падеж от числительного “З” и трем - 1-е лицо множественного числа настоящего времени от этого же глагола; или стекло - существительное в именительном падеже, стекла - в родительном падеже, стекло, стекла - глагол в прошедшем време­ни в среднем и женском роде. Все прочие формы таких слов, совпа­дающих в одной-двух формах, уже не совпадают (трех, тремя - трите, тру я т. п.; стеклу, стеклом, стекол и т. п. и стек, стекли, стеку и т.п.). В последнем примере и состав слова разный: сущест­вительное состоит из корня стекл- и падежной флексии -о или -а, а глагол - из приставки с-, корня тек-, суффикса прошедшего времени -л- и родовой флексии -о, -а. В случае же три (числительное) и три (глагол) состав слова совпадает, но и корни и флексии имеют разное значение.

Такие омоформы могут быть и однокорневыми, напри­мер существительные и глаголы печь, знать, где в примере печь состав слова в существительном и инфинитиве глагола одинаковый, но так называемый нулевой аффикс[129] означает разное: в глаголе это признак инфинитива, а в существительном - признак именитель­ного падежа единственного числа, в случае же знать и состав слова разный: в существительном корень [знат'] и нулевой аффикс, а в глаголе корень [зна-] и аффикс [-т'].

3) Собственно омонимы, которые, в свою очередь, могут распадаться на существенно различные группы:

а) Подлинные омонимы, т. е. слова, звучащие одинаково, имею­щие одинаковый состав фонем и морфологический состав (те же морфемы аффиксальные, но разные корни) и при этом и в слово­изменительных формах слова, но разное происхождение из двух ранее не совпадавших по звучанию слов, например: лук - “расте­ние” и лук - “оружие”, лама - “копытное животное” и лама - “тибетский священник”, балка - “овраг” и балка - “бревно”, град - “город” и град - “заледеневший дождь”, некогда - “когда-то” и некогда - “нет времени” и т. п.

Такие омонимы возникают в языке либо при заимствовании слов, либо как результат действия фонетических законов в своем языке.

Пример лук - “оружие” и лук - “растение” разъясняется так: в языке было свое слово, исконное ë ѫ ҡ ъ со значением “изогнутого” (ср. однокорневое литовское laň kas - “лук”), где было носовое о, которое потом перешло по фонетическим законам в [у] (лук), а позднее было заимствовано из германских языков слово look (с “ о долгим”), где германское “ о долгое” было заменено через [у] в древ­нерусском языке. Так ранее несозвучные разные слова [лõ к] и [lo: k] совпали в одинаково звучащем слове лук. Так же тюркское балка и немецкое Balken совпали в русском языке в омониме балка; испан­ское llama (льяма) и тибетское blаma - в русском слове лама; не­мецкое Brack - “бракованный продукт” и русское брак - супруже­ство (от á ü ð à ò è; прежнее á ü ð à ê ú). В этих примерах благодаря звуко­вым изменениям при заимствовании чужих слов либо совпали два слова разных языков (лама, балка), либо свое слово совпало с заим­ствованным (брак, лук).

Однако благодаря фонетическим изменениям могут возни­кать омонимы и без заимствования. Например, некогда, где прежде различавшиеся гласные h и е совпали, и в результате нhкогда - “когда-то” и некогда - “нет времени” стали омонимами.

Таковы же омонимы, идущие от разных слов одного языка: ливер - “внутренности убойных животных, идущие в начинку пирогов и т. п.” (из английского liver с [i] кратким) и ливер ~ “трубка для насасывания жидкостей” (из английского lever с [i] долгим); штоф - “бутыль емкостью в одну десятую ведра” (из немецкого Stof) и штоф - “плотная ткань для обивки ме­бели” (из немецкого Stоff); а также от разных слов разных язы­ков: лак - “раствор смолы в спирте” (из итальянского lacca) и лак - “сто тысяч индийских рупий” (из новоиндийского lã kh). Совпадение своего слова с заимствованным можно продемон­стрировать примером лейка - “сосуд с носиком для поливания” и лейка - “фотоаппарат” (от немецкого Leika - усечение из Leizkamera по собственному имени Leiz).

Как подойти к решению вопроса, что данный случай - омо­нимия или полисемия, можно разъяснить следующим образом на примере слов лук - “оружие” и лук - “растение”.

Лук - “оружие”, и от того же корня в русском языке слова лука (седлá, реки), излучина, лукоморье - “изогнутый берег моря”, переносное: лукавый, лукавить, т. е. “действовать не прямо, а огибая что-то”, ясно, что это слово свое, имеющее большую словопроизводную семью. Сравним в родственных языках: в украинском лук, в польском ł ę k - “горный хребет”, “лука седла”[130], “лук” ł uk и в литовском laň kas - “лук”. Это исконное слово сла­вянских языков, где в древнерусском (доисторического периода) и в старославянском было “ о носовое” (лѫ ҡ ъ).

Лук - “растение”, в русском есть только производные: луко­вица, луковичные и т. п., но параллельных образований от этого корня нет.

В украинском “лук” - цибуля, в польском cebula [131] и ł uk (заим­ствовано из русского). Зато в немецком наряду с Zwiebel (откуда украинское цибуля и польское cebula) есть Lauch из древнегерского look (с о долгим), откуда и было заимствовано в древнерус­ском языке ë î ó ê ú [132].

б) Те случаи, когда от тех же корней или основ, независимо друг от друга, образованы “такие же слова”, т. е. в той же части речи и тех же совпадениях по словоизменению, например: голубец - “голубая краска” и голубец - “кушанье из фаршированной мясом капусты”, самострел - “оружие” и самострел - “созна­тельное саморанение с целью демобилизоваться”, ударник - “удар­ное приспособление в оружии”, ударник - “передовой рабочий”[133]. Однако такие случаи, как лайка - “порода охотничьих собак” и лайка - “сорт мягкой кожи” или пионер - “человек, впервые осваивающий неисследованную страну” и пионер - “член дет­ской пионерской организации”, не относятся к омонимии, это случаи явной полисемии.

в) Наконец, могут быть и такие случаи, когда одно и то же слово заимствуется в разное время, с разным значением и, оче­видно, из не вполне тожественного источника, например: из ита­льянского banda - банда - “сборище бандитов” и более позд­нее, из жаргона итальянских музыкантов, banda - банда - “ду­ховой оркестр, играющий в опере на сцене” (участники которого отнюдь не б а ндит ы, а бандисты).

г) Особый вид омонимии представляют собой случаи так на­зываемой конверсии[134], когда данное слово переходит в дру­гую часть речи без изменения своего морфологического и фоне­тического состава, например: зло - краткое прилагательное сред­него рода и зло - наречие. Ср. также существительное зло. Все три слова: зло - существительное, зло - прилагательное и зло - наречие - являются омонимами, так как это разные части речи с разным лексическим значением, хотя вещественное значение корня у них и совпадает.

д) Самый трудный случай - это те омонимы, где нет ни совпа­дения разных слов, ни параллельного образования от того же кор­ня, ни конверсии, ни параллельного или последовательного заимст­вования. Это те случаи, когда полисемия настолько расходится, что становится омонимией. Как правило, в этих случаях различие лек­сического значения подкрепляется и различием грамматических свя­зей. Например, настоять - “добиться исполнения чего-нибудь” (“настоять на. своем” - “настоять на том, чтобы отклонили пред­ложение” и т. п.) и настоять - “приготовить какую-нибудь на­стойку” (“настоять водку на лимонной корочке”), где оба слу­чая - совершенный вид к настаивать, но первое настоять не может иметь прямого дополнения, а второе обязательно его требует; таким образом, это два разных слова. Так же лисичка - уменьши­тельное от лисица и лисичка - “сорт гриба” - разные слова, так как лисичка -“сорт гриба” не соотнесена с лисица, это уже непроизвод­ная основа, и морфологическое строение здесь иное, чем в умень­шительном лисичка от лисица.

Из сказанного ясно, что омонимы - это главным образом ре­зультат совпадений, и вряд ли правы те исследователи, которые утверждают, что образование омонимов - это обогащение словарного состава языка (такое рассуждение может относиться лишь к последнему случаю). Скорее, наоборот, омонимы во всех случа­ях - это досадное неразличение того, что должно различаться. Поэ­тому положительную роль омонимы играют только в каламбурах и анекдотах, где как раз нужна “игра слов”, в прочих же случаях омонимы только помеха пониманию. Количество омонимов тем больше, чем быстрее следуют в этом языке звуковые изменения и чем больше разнообразных заимствований.

На почве быстрых и далеко идущих звуковых изменений бо­гат омонимами французский язык, в основе которого лежит на­родная латынь. Латинские “длинные” и по составу сложные сло­ва благодаря упрощению дифтонгов в монофтонги[135], образованию носовых гласных из сочетаний разных гласных с п и т, а также благодаря отпадению падежных флексий и опрощении² морфо­логического состава слова превратились в короткие несклоняе­мые французские слова, причем произошло много звуковых совпадений ранее фонетически различавшихся слов, например, ла­тинские panis - “хлеб” и pinus - “сосна” совпали в [рɛ ] с “ э носовым”; такие совпадения разнозвучащих латинских слов в од­ном французском звучании могут доходить до 5-6 омонимов, например: saint - “святой”, sein - “грудь”, sain - “здоров”, - cinq - “пять”, ceint - “опоясанный”, seing - “надпись” = [sɛ ].

В английском языке основная масса омонимов возникла после среднеанглийского передвижения гласных, когда различавшиеся глас­ные (а иногда и согласные) стали звучать одинаково, например: deer [diə ] - “олень” и dear [diə ] - “дорогой”, week [wi: k] - “неделя” и weak [wi: k] - “слабый”, away [ə wer] - “прочь” и aweigh [ə wei] - “отвесно”; примером омонимов благодаря заимствованию может слу­жить base [beis] - “низкий” (из французского) и base [beis] - “ба­зис” (из греческого)[136].

В немецком, где фонетические изменения шли медленнее и не приводили к таким сильным изменениям слов, как в англий­ском, омонимов гораздо меньше, например: Acht - “внимание” и acht - “восемь”, Saite [zá ę tə ] - “струна” и Seite [zá ę tə ] - “сторо­на” и т. п.

В русском больше всего омонимов, возникших благодаря заим­ствованиям, например: балка - “овраг” (тюркское) и балка - “брев­но” (немецкое), лама -“монах” (тибетское) и лама -“животное” (испанское) или лук -“оружие” (русское) и лук -“растение” (гер­манское), град - “город” (церковнославянское) и град - “вид осад­ков” (русское) и т. п. Другим путем благодаря фонетическим изме­нениям омонимов в русском появилось значительно меньше, на­пример: жать (жму) и жать (жну), некогда - “нет времени” и некогда - “когда-то в былые времена” (ранее нѣ когда). Зато много омонимов в производных глаголах многократного подвида, где бла­годаря внутренней флексии[137] совпали корневые о и а: засаливать (от засолить и засалить), закапывать (от закопать и закапать), спаивать (от споить и спаять) и т. п.

Иногда языки стараются избавиться от омонимов. Это может быть достигнуто путем замены основы другим ее видом, напри­мер: в белорусском жать (жну) - будет жацъ, а жать (жму) - жмаць; в украинском должны были совпасть бити и быти, однако нашелся выход: бити - “бить” и бути - “быть” (от основы буду); в русском должны были совпасть инфинитивы есть (ем) и есть (еду), однако второй инфинитив мы знаем в виде ехать, или слать (шлю) и с [т] лать (стелю), последнее чаще стелить [138].

Другой путь устранения омонимов - это вытеснение одного из них синонимом или дублетом, например, замена слова бор словом лес, или брак словом супружество, или слова весь словом селение (синонимы); также и дублеты[139]: чарование вместо чары, потухать вместо тухнуть, пятерка вместо пять и т. п.

Однако в ликвидации недоразумений, могущих возникать бла­годаря омонимам, прежде всего помогает контекст[140], и чем отдален­нее тематически омонимы, тем менее они опасны в отношении дву­смысленности и недопонимания речи (например, брага - “сорт пива” и брага - “канат на речных судах”, бур - “инструмент” и бур - “голландец в Южной Африке” или гамма - “греческая буква” и гамма - “последовательность музыкальных тонов” и т. п.).