Ярослав СМЕЛЯКОВ 3 страница

Кстати, прозвище знаменитого русского богатыря, как оно представляется нынешнему поколению читателей и слушателей, вовсе не является каноническим. Польский путешественник и соглядатай Эрих Лассота, который побывал в XVI веке на месте захоронения Ильи, называет его Моровлянином. В ряде былинных записей он именуется Муриным или Муровичем, что еще в прошлом веке крайне озадачивало исследователей былевого эпоса. Ныне не подлежащим сомнению считается объяснение прозвища Ильи от названия города Мурома, в окрестности которого расположено село, где родился русский богатырь. Это — явно позднейшая версия, “отредактированная” каликами перехожими. Если же идти в глубь веков с учетом зафиксированных неканонических прозвищ Ильи, то придется принять во внимание, что город Муром поименован так по самоназванию финно-угорского племени муромы, жившего в тех краях. Но в основе этого этнонима лежит корень “мур”, имеющий наидревнейшее происхождение и в одних языках означающий “море”, а в других языках “траву”. Отсюда русская “мурава”, а от нее — “муравей”, имеющий в том числе и тотемную значимость (вспомним описанное Аль-Массуди языческое славянское капище с изваянным идолом в виде старца, окруженного муравьями, а также легендарный народ мирмидонян — дословно “муравьиные”, — который их вождь Ахилл привел с Севера к стенам осажденной Трои). В основе же основ обнаруживается древнейший доиндоевропейский корень mr, давший жизнь и названию вселенской горы дрених арийцев и тибетцев — Меру, и египетским пирамидам (в иероглифическом начертании звучащих как mr), и ёмкому русскому слову “мир”, и множеству аналогичных слов в других языках.

Но вернемся к богатырскому рыцарскому братству. Его следы обнаруживаются в одном интереснейшем древнерусском произведении, известном под названием " Сказание о киевских богатырях". Полное название литературного памятника " Сказание о Кеевских (так!) богатырех, как ходили во Царьград и как побили цареградских богатырей, учинили себе честь". Записано было сие Сказание где-то в XVII веке, а потому, по странной логике ученых мужей, считается исключительно выдумкой грамотеев того же самого века. По счастью, не все так наивно думают. Уже первый публикатор памятника Елпидифор Васильевич Барсов считал его прозаическим пересказом очень древней и оригинальной былины. Представляется, что он был как никто прав и вот почему.

Сказание повествует не только о семи русских богатырях, но также и о сорока двух царьградских. О национальной принадлежности последних ничего не говорится, хотя служат они императору Константину. Как известно, среди множества византийских императоров было одиннадцать Константинов — от Константина Великого (ок. 285—337), в честь которого и была названа столица империи, до Константина XI, погибшего в 1453 году при взятии Константинополя турками-османами. Между тем, конкретные царьградские реалии, воспроизведенные в Сказании о киевских богатырях таковы. Что они не могли быть придуманы автором XVII века, и уж тем более не соответствуют реалиям самого этого века, когда греческий Константинополь вот уже полтора столетия являлся турецким Стамбулом.

Сюжет Сказания достаточно непривычный и для “стандартной” былины, и для традиционной древнерусской повести. 42 царьградсских богатыря замышляют захватить Киев. Об этом становится известным князю Владимиру: видимо, разведслужба четко работала во все времена. Князь приглашает Илью Муромца " с товарыщи" (всего товарищей семеро) и исспрашивает совета: как быть. Богатырское братство предлагает действовать на опережение, самим отправиться в Царьград и захватить там " языка". Сказано — сделано: русские богатыри седлают коней и отправляются в самое сердце Византийской империи. По пути с ними случается странная история, совершенно непонятная с точки зрения здравого смысла. Они встречают двенадцать царьградских богатырей, которые, как и русские, идут на разведку — но только уже в Киев. И вот тут-то и происходит самое интересное: вместо того, чтобы не допустить проникновение вражеской разведчиков на свою территорию, обе группы богатырей вступают в переговоры и … решают обменяться друг с другом одеждой.

У царьградцев одежда (плащи?) черная — " каличья", говорится в Сказании, то есть " странническая": лазутчики прикинулись пилигримами. У Ильи Муромца " со товарищи" — одежда (плащи?) светлая. Предводителя царьградской разведгруппы зовут Никита Иванович. Любопытное уточнение, не правда ли? Как вы думаете: на каком языке объяснялись богатыри и о чем вообще идет речь в древнерусском Сказании? Догадаться особого труда не составляет: речь идет о встрече рыцарей одной и той же национальности, но, по-видимому, представляющих различные ответвления одного и того же братства (ордена). Кроме того, имеется некоторая общая идеология и система запретов, которые не позволяет богатырям трогать друг друга. Стоит ли после этого удивляться, что обе группы рыцарей-богатырей договорились очень быстро, обменялись одеждой и каждая отправилась куда и собиралась.

Разведгруппа Ильи добирается до Царьграда, проникает во дворец и подслушивает под окном, о чем же совещается император Константин со своими военачальниками. Тех, похоже, волнует один вопрос: какова численность киевской дружины, то есть сколько братьев-сподвижников у Ильи Муромца. Тот сам подсказывает — тридцать два (на десять меньше чем у императора Константина). Тем не менее в битве на Смугре-реке (где она находится — не ясно) русские одерживают победу и захватывают в плен Тугарина Змиевича, везут его в Киев на допрос к князю Владимиру, и тут же просят, чтобы тот отпустил пленника восвояси. Тем и всё и завершается.

Вот такая интересная история. Трудно избавиться от впечатления, что в Сказании действуют не смертельные враги, а, напротив, давние друзья —представители одной " команды" (то бишь рыцарского ордена), временно оказавшиеся на разных территориях, но всегда и по любому вопросу могущие договариться. Остается добавить, что отчество князя Владимира, согласно Сказанию, — Всеславич, а шестерых ближайших сподвижников Ильи Муромца зовут Добрыня Никитичин (так по тексту!), Дворянин Залешанин, Олеша Попович, Щата Елизынич, Сухан Доментьянович и Белая Палица. Вот какие, оказывается, герои-богатыри на Руси были, а мы теперь про них ничего и не знаем. Остались только скупые намеки полубеллетристического памятника. Но и на том спасибо — по крайней мере, теперь известно, что и на Руси практиковались настоящие рыцарские прозвания, ибо, например, полное имя последнего из перечисленных богатырей звучит так — “Белая Палица, красным золотом украшена, четьим [отборным] жемчюгом унизана, посреде тоей палицы камень, самоцветной пламень”. Хотя всех богатырей семеро, это, так сказать, — узкий круг. Имеется еще и более широкий: всего русское богатырское братство насчитывает 32 рыцаря. Но семеро — традиционная мистическая цифра, характерная для многих тайных обществ. Спроста это или неспроста?

* * *

На первый взгляд рыцарское (или, что то же самое, богатырское) братство представляется чисто военной организацией. Одновременно хорошо известно, что в такой воинской структуре духовная и ритуальная стороны всегда имели далеко не втростепенное значение. Я бы сформулировал данный тезис еще более определенней, четче и жестче: рыцарство без конкретной идеологии (и соответственно — отдельный рыцарь без идеи) — вообще ничто. Более того, идея здесь — даже первична! Вначале была идея, цель, идеал, а затем уже под них подбиралась подходящая воинская структура, призванная наилучшим и возможно кратчайшим путем способствовать оптимальному решению любой проблемы и достижению цели. Поскольку за идею прихождится бороться, а идеал — защищать, постольку для этого и требовалась мощная военная организация, с железной дисциплиной и исполнителями без страха и упрека.

Какой же идее служили ее приверженцы? Из истории Средних веков прекрасно известно. что во времена Крестовых походов, главной идеологией рыцарства являлось христианское учение, а конкретной целью — освобождение от неверных Гроба господня в Иерусалиме и всей Святой земли. Существовал также и неписанный кодекс чести, выработанный, впрочем, задолго до Крестовых походов: верность долгу, сюзерену и королю, культ прекрасной дамы и т.п. Это однако не всё. Рыцарские ордена вдохновлялись также некоей тайной мистической идеей, которая лишь частично совпадала с господствующим христианским учением. Эта тайная мистическая идея, а по существу — эзотеричекая доктрина, вселяла в членов рыцарского братства уверенность в своих необыкновенных силах и способностях в преодолении любых, даже самых невероятных, препятсятвий.

Откуда же взялась такая идея, о смысле и содержании которой будет сказано ниже? Принято считать, что возникла она, так сказать, сама по себе — в соответствии с духом и требованием времени. Такое представление ошибочно! В основе идеологии средневекового рыцарства лежало не одно только христианское учение, но кое что и другое. Причем такое, что сами рыцари вынуждены были тщательно скрывать и от церкви, дабы не быть обвиненными в язычестве или ереси, и от непосвященных профанов — по причинам, понятным и без объяснений. Эта тайная доктрина базировалась в основном на древнем мировоззрении, доставшихся путем его передачи из порколения от Посвященных разных эпох и народов — египетских и вавилонских жрецов, персидских магов, индийских брахманов, иудейских первосвященников, кельтских друидов, славянских волхвов, эллинских прорицателей и т.п.

Тайная эзотерическая традиция существовала испокон веков. Передаваясь от народа к народу. От поколения к поколению она лиши видоизменяла форму, нередко приспосабливаяс к суровым требованиям действительности. Так, древнейшее учение о бессмертии и абсолютном знании, сосредоточенных в Камне Грааля, в средние века неоднократно пытались приспособить к христианскому учению. В результате этих усилий родилось представление уже не о Камне, а о Чаше Грааля, в нее якобы Иосиф Аримасфейский собрал кровь Иисуса Христа, распятого на кресте. Именно Эта Чаша Грааля считалась чудодейственной, почиталась, прославлялась и являлась объектом неустанных поисков. При этом с точки зрения официальной церкви сама идея все равно считалась апокрифической, а ее популяризация — полуеритической.

Однако, в соответствии с исконными и первичными представлениями, Грааль по-прежнему продолжали считать и именовать тем, чем он был на самом деле — Камнем. То, что Грааль — не чаша и не кубок, а именно “вожделеннейший камень”, дарующий сокровенное знание и бессмертие, хорошо знал и понимал еще великий средневековый поэт Вольфрам фон Эшенбах (ок. 1170 — 1220), который подробно описал известные ему факты в обширной поэме “Парсифаль”:

Грааль — это камень особой породы:

Lapsit exillis — перевода

На наш язык пока что нет.

Он излучает волшебный свет…

(Перевод Льва Гинзбурга)

Русский былевой эпос и фольклор в целом также сохранил память о сакральном Камне — средоточии бессмертия и абсолютного знания. В русских былинах, сказках, а также в самых архаичном жанре устного знания — тайных народных заговорах — Камень Грааля выступает под именем Алатырь-камня. Древнерусская Голубиная книга уточняет: Алатырь-камень — " всем камням отец". Как и в западноевропейском средневековом эпосе у этой святыне есть свой рыцарь. По русским преданиям, это сын Ильи Муромца, которого звали Сокольником (Сокольничком). Данный образ исследован мало, хотя и открывает глубинный пласт русского былинного эпоса. Матерью Сокольника является загадочная Златогорка (Латыгорка) — невенчанная жена Святогора. Великан-богатырь возил ее в хрустальном ларце. Супруга Святогора соблазнила Илью Муромца, плодом этой мимолетной связи и стал Сокольничек, встреченный и неузнанный отцом спустя много-много лет. Чудесное рождение Сокольника произошло в краю таинственного Алатырь-камня, близ Студеного моря, то есть на побережье Ледовитого океана. Сын Ильи Муромца сам так говорит о своей отчине и родословной:

От моря я от Студеного,

От камени я от Латыря,

От той от бабы от Латыгорки...

Таким образом, в отличие от германского хранителя Грааля — Лебединого рыцаря Лоэнгрина из древнейшего гиперборейского тотема Лебедя — по славянорусской традиции хранителем Грааля-Алатыря считался Соколиный рыцарь — Сокольничек, принадлежащий к древнему тотему Сокола. Средневековое европейское рыцарство волею судеб оказалось естественным наследником всего комплекса идей, связанных с Граалем. Хранители прекрасно понимали, что доставшееся им идейное наследие прошлого далеко выходит за рамки христианского учения. Но одни делали вид, что вообще ничего не знают о происхождении сакральных, а другие пытались еще более законспирировать и само тайное знание, и собственную деятельность по его охранению.

Были однако и такие, кто не пытался уйти в " несознанку", а, напротив, стремился утвердить сакральное мировоззрение в качестве единственно истинного знания. Такие подвижники новой веры объявлялись еретиками и становились объектами пристального внимания инквизиции. Собственно, необходимость искоренить одну из первых таких ересей, известной под названием альбигойской, и была создана святая инквизиция. История альбигойцев хорошо известна и поучительна. В 1209—1229 годах против них даже организовывались специальные крестовые походы, в результате чего на юге Франции была под корень уничтожена альбигойская ересь, поголовно истреблены сотни тысяч ее приверженцев и навегда исчез целый пласт средневековой культуры, в которой не без основания видели начало европейского Возрождения.

Нас, однако, сейчас интересует не христианизированная суть альбигойского учения и не альбигойские войны, а тот общеизвестный факт, что альбигойская доктрина не была оригинальна по своей природе. На европейской почве она явилась всего лишь продолжательницей распрастраненного по всему миру — от Китая до Ближнего Востока — манихейского учения, которое, в свою очередь, опиралось на зороастрийскую доктрину и древнеарийскую традицию, тесно связанную с древней Гипербореей — северной Прародиной человечества. Другими словами, в Средние века повсюду в Европе возникали очаги тайного учения и проповедывавших его тайных обществ, которые по сути своей являлись прямыми приверженцами вероучителя Мани (ок. 216 — ок. 277), по имени которого и названо манихейство, и пророка Зороастра, жившего не позднее VI века до н.э.

В основе манихейства, на 90% состоявшего из более древних зороастрийских идей, лежало очень простое, а потому — исключительно привлекательное представление о том, что весь мир и все живое в нем делится на две непримиримые части, находящиеся друг с другом в непрестанной борьбе — Добро и Зло, которые могут конкретизироваться в Истине и Лжи, Правде и Кривде, Свете и Тьме, Черном и Белом. Именно в силу такой простоты и привлекательности манихейство просуществовало более тысячи лет после мученической кончины его основателя (по приказу шаха с пророка Мани живьем содрали кожу). В разных странах и в разные времена оно принимало разные обличия. Типичными и наиболее известными примерами являются альбигойство в Западной Европе и богомильство — в Восточной. Но и то и другое связано с христианством: в первом случае — с католичеством, во втором — с православием. Однако манихейство было распространено повсеместно в Европе и до утверждения христианства. В том числе и среди славян-язычников, у которых существовали даже два особых бога, выражающих суть манихейской доктрины — Белбог и Чернобог.

Здесь, однако, имеется один весьма существенный нюанс. Вряд ли архаичное представление деления Мира на Добро и Зло была воспринята древними славянами от пророка Мани или проповедников его учения. Скорее всего, дуалистическое видение наших предков и прапредков — наследство иных времен, общей индоевропейской, арийской и гиперборейской культуры. Древнерусское устное народное творчество насквозь пронизано дуальным мировоззрением, то есть представлением о Вселенной как арене борьбы Добра со Злом. Самая древняя потаенная книга Древней Руси, получившая наименование Голубиной (Глубинной) книги, раскрывает суть дуальной концепции мироздания в форме поэтической притчи о двух (космических) зайцах, олицетворяющих Правду и Кривду. В одной из записей, сделанных на Русском Севере, это представлено так:

…Как два заяца во поле сходилися,

Один бел заяц, другой сер заяц,

Как бы серой белого преодолел;

Бел пошел с Земли на Небо,

А сер пошел по всей земли,

По всей земли, по всей вселенныя…

Кой бел заяц - это Правда была,

А кой сер заяц - это Кривда была,

А Кривда Правду преодолела,

А Правда взята Богом на небо,

А Кривда пошла по всей земли,

По всей земли, по всей вселенныя,

И вселилась в люди лукавые…

Изумительный образец народного космизма! Но он не единственен. Древнейшее происхождение дуального мировоззрения доказывают и архаичные космогонические легенды, известные у многих народов, где в качестве творящего первоначала выступают две птицы. Они представляют Добро и Зло, но, в соответствии с более поздней релизиозной традиции, оказываются Богом и сатаной. Еще в середине прошлого века Павел Николаевич Рыбников записал у крестьян Заонежья краткий (неизбежно христианизированный) вариант такой доарийской легенды (сам текст является типичным образцом народного двоеверия):

" По досюльному Окиян-морю плавало два гоголя: один бел гоголь, а другой черен гоголь. И тыми двумя гоголями плавали сам Господь Вседержитель и Сатана. По Божию повелению, по Богородицыну благословению, Сатана выздынул со дна моря горсть земли. Из той горсти Господь-то сотворил ровные места и путистые поля, а Сатана наделал непроходимых пропастей, щильев и высоких гор. И ударил Господь молотком в камень и создал силы небесные; ударил Сатана в камень молотком и создал свое воинство. И пошла между воинствами великая война; по началу одолевала было рать Сатаны, но под конец взяла верх сила небесная. И сверзил Михайла-архангел с небеси сатанино воинство, и попадало оно на землю в разные места: которые пали в леса, стали лесовиками, которые в воду — водяниками, которые в дом — домовиками; иные упали в бани и сделались банниками, иные во дворах — дворовиками, а иные в ригах — ригачниками".

* * *

В позднейшие эпохи древнее знание, идеология и связанные с ними традиции неизбежно приобретали законспирированный характер. Однако тайные общества — ни в коем случае не являются изобретением недавнего времени. Они существуют столько же, сколько существует человечество на земле, и в архаичных социумах распространены также широко, как и в развитых обществах. Обряды инициации (посвящения) выявлены и изучены среди не затронутых цивилизацией племенах Австралии, Новой Гвинеи, Полинезии, Амазонии и т.д. Тайные организации, объединяющие своих членов с помощью кровавых ритуалов (наподобие " людей-леопардов" в Центральной Африке), известны на всех континентах и независимо от климатических зон.

Из обычаев древнейших предков произростают и воинские ритуалы, которые закрепились и получили дальнейшее развитие в жизни воинских братств и рыцарских орденов. Описание некоторых древнейших обрядов сохранилось и в русском былинном эпосе, например, в эпизоде передачи сакральной силы от умирающего Святогора Илье Муромцу.

Как известно, первым актом становления Ильи Муромца как святорусского богатыря (после пролога исцеления его каликами перехожими) было воспреемствование силы и получение благословения на жизненные и ратные подвиги от старейшины богатырского пантеона великана Святогора. Прежде чем отправиться в Киев ко двору князя Владимира, Илья держит путь на Север, в Каменную страну, где живет Святогор. В прозаическом пересказе былины, по записям П.Н.Рыбникова, край, где повстречались два русских богатыря, поименован Сиверными (то есть Северными) горами. По некоторым версиям имя набольшего богатыря звучит как Светогор. Да и горы, где он обитает, названы Светлыми. Акт передачи силы и старшинства от Святогора к Илье носит типичный ритуально-мистический характер: Святогор лежит в каменном гробу, из которого ему уже не суждено подняться (что, кстати, полностью совпадает с сюжетной линией мифа о смерти Осириса), и в этот момент “пошла из него да пена вон”. При помощи этой таинственной “пены” и совершился акт передачи силы от одного богатыря к другому:

Говорил Святогор да таково слово:

— Ты послушай-ко, крестовой ты мой брателко!

Да лижи ты возьми ведь пену мою,

Дак ты будешь ездить по Святым горам,

А не будешь ты бояться богатырей,

Никакого сильнего могучего богатыря.

О традиционном мужском братстве, имеющем непосредственное отношение к древней русской истории и культуре, подробно рассказывается в агиографическом литературном памятнике, посвященном одному из создателей славянской письменности Кириллу (в миру Констатнтина). В " Житии Константина Философа, первого наставника и учителя славянского народа" (известном в 48 списках) рассказывается о его путешествии (еще до создания славянской азбуки) по землям Хазарского каганата, где он, помимо проповеди христианства и всего прочего, овладел древнееврейским языком. Как станет понятно ниже, это оказалось немаловажным и для общения с язычниками, выходцами из Гипербореи. Да-да, не улыбайтесь: явственные следы Гипербореи обнаруживаются в каноническом древнерусском житии, когда в нем заходит речь о таинственном “тульском народе”, с которым Кирилл-Констанстантин столкнулся где-то на обратном пути из Хазарии в Византию. Привожу этот исключительно интересный фрагмент жития полностью:

" Был же в народе фульском большой дуб, сросшийся с черешней, и под ним приносили жертвы, называя его Александр, — и женскому полу не позволяли ни подходить к нему, ни (прино-сить) жертвы. И когда услышал о том Философ, не пожалев трудов, направился к ним. И, став среди них, сказал. “Эллины пошли на вечные муки, поклоняясь [как Богу] небу и земле, столь большим и добрым творениям. Так и вы, кто столь убогому созданию, дереву, приготовленному для огня, поклоняетесь, как избегнуть можете вечного огня? ”. Отвечали они: “Не теперь мы стали так делать, но (обычай этот) от отцов приняли, и благодаря ему исполняются все просьбы наши, а больше всего идут частые дожди. И как мы то совершим, что не дерзнул никто из нас совершить? Ведь если кто и дерзнет сделать это, тогда же и смерть узрит, а дождя уж не увидит до (самой своей) кончину”.

Отвечал же им Философ: “Бог о вас говорит в Книгах, как же вы его отвергаете? Ведь Исайя от лица господня вопиет, говоря: “Иду я собрать все племена и народы, и придут, и увидят славу мою, и положу на них знамение, и пошлю из спасенных от них к народам: в Тарсис и Фулу, и Луд, и Мосох, и Фовел, и в Элладу, и на острова дальние, где не слышали моего имени, и возвестят славу мою народам”. И снова говорит господь вседержитель: “Вот пошлю я рыболовов и охотников многих на холмах и скалах каменных изловить вас”. Познайте, братья, Бога. сотворившего вас. Вот — Евангелие нового завета Божьего, в котором были вы крещены”. И так, сладкими словами уговорив, приказал им срубить дерево и сжечь его. Поклонился же их старейшина и подошел поцеловать евангелие, а за ним и все (остальные). И, взяв белые свечи у Философа, с пением пошли к дереву, и, взяв топор, ударил Философ тридцать три раза, и приказал всем срубить с корнем и сжечь его. В ту же ночь пошел дождь от Бога. И с радостью великою похвалили Бога, и Бог сильно возрадовался этому".

(Перевод Б.Н. Флори)

Сразу же обращаю внимание на разночтения — Туле и Фуле? В греческом языке топоним-символ таинственного и недосягаемого Севера, пишется через “тету” и воспроизводится в разных языках по-разному — и как Туле (Тула), и как Фуле (Фула). В русском языке принята одновременно и та и другая вокализация. Например, название знаменитой баллады Гёте, написанной им в 25-летнем возрасте и впоследствии включенной в 1-ю часть “Фауста”, переводится нынче исключительно как “Фульский король”. В немецком же оригинале четко значится “т”: “Es war ein Kцnig in Thule…” (дословный перевод: “[Жил]-был [один] король в Туле”). В “Фаусте” эту балладу напевает беззаботная Маргарита, еще не ведающая о своей несчастной судьбе. Между тем во практически во всех переводах “Фауста” (а их на русском языке насчитывается до десяти), включая классические переводы В. Брюсова, Н. Холодковского и Б.Пастернака Thule передается либо как Фуле, либо как “фульский”, хотя в оригинале Гёте прилагательное не употребляется. Лишь Афанасий Фет, который также перевел обе части “Фауста” поставил в точном соответствии с оригиналом Туле (через “фиту”), но его перевод не переиздавался с конца ХIХ века. Через “ф” — Фула — обозначается загадочная северная земля и в последнем переводе “Географии” Страбона; в остальных случаях чаще пишется Туле (Тула).

Что же это за такой — " тульский народ"? Никто и никогда толком объяснить не мог — ни богословы, ни ученые-комментаторы. Высказывались робкие предположения, что, возможно, " фульцы" имеют какое-то отношение к таврическому городу Фулле (в районе современного Коктебеля), где непродолжительное время процветала греческая колония. Но такая версия ничего не прибавляет к знанию (точнее — к незнанию) о загадочном " тульском народе", ибо в житии о нем говорится как о народе языческом, а в Фулле находилась христианская община и одно время даже существовала собственная епархия. Кроме того, в Житии Константина говорится не о жителях города, а о целом народе, на худой конец — о некрещенном племени дендропоклонников (между прочим, в болгарском тексте Жития именно так и сказано — " племя", а не " народ").

Я бы рассудил иначе: не " фульское племя" названо так по имени греческого города Фуллы, а наоборот — византийская колония (просуществовавшая здесь сравнительно недолго) получила название по местности, издревле (во всяком случае до появления здесь греков) занимаемой никому не известным " тульским народом". Вот только почему неизвестным? Очень даже известным! Туле (откуда и " тульский народ") — это автохтонное название Гипербореи — древнейшей северной территории в акватории Ледовитого океана и праматери мировой цивилизации, которая погибла в результате глобального катаклизма и резкого похолодания не позднее 12-го тысячелетия до н.э. Уцелевшие гиперборейцы-тульцы (в основном с окраинных континентальных территорий) постепенно мигрировали с Севера на Юг, где положили начало многим современным культурам и народам. Одним из осколков гиперборейцев-тульцев и был поклонявшийся священному дубу " тульский народ", с которым Константин-Философ столкнулся на обратном пути " из хазар в греки" ^*. Именно после этого общения с носителями и хранителями древней гиперборейской культуры Кирилл и занялся созданием славянской письменности и русской азбукаи. О чем сие говорит? Выводы делайте сами…

Что касается поклонения деревьям, то оно сплошь и рядом было распространено среди многих народов Европы, включая славян, еще до недавнего времени (пережитки таких языческих верований кое-где сохранились и поныне). Священному тысячелетнему дубу на днепровском острове Хортица (названного так в честь древнего Солнцебога Хорса) поклонялись наши предки вплоть до введения христианства. Мифологема-символ вошла также в до боли знакомые с детства пушкинские стихи: " У Лукоморья дуб зеленый…" Случайно ли? В истории по большому счету ничего случайного не бывает. А то, что представляется случайным, на самом деле обусловлено более общей и не всегда понятной закономерностью.

В знаменитой книге крупнейшего византийского историка VI века Прокопия Кесарийского “Война с готами” также содержится подробнейшее описание “острова” Туле (Фуле):

“Этот остров Фула очень большой. Полагают, что он в десять раз больше Британии (Ирландии). Он лежит от нее далеко на север. На этом острове земля по большей части пустынна, в обитаемой же части живут тринадцать племен., очень многолюдных, и у каждого племени свой царь. Здесь каждый год происходит чудесное явление. Около летнего солнцеповорота в течение приблизительно сорока дней солнце здесь никуда не заходит, но в течение этого времени непрерывно сияет над землей. Но (не меньше) месяцев через шесть после этого, около зимнего солнцеповорота, дней сорок солнце совсем не показывается над этим островом и он погружен в непрерывную ночь. [Точнейшее описание полярных дня и ночи, к примеру, на широте северной оконечности Кольского полуострова или Новой Земли. — В.Д. ]. Это время живущие здесь люди проводят в полном унынии, так как они не имеют никакой возможности тогда сноситься друг с другом. Лично мне отправиться на этот остров, чтобы своими глазами увидать то, что мне рассказывали, хоть я и очень старался, никак не удалось”.

(Перевод С.П. Кондратьева)

По Прокопию, древние тульцы “не носят одежды, не ходят в обуви, не пьют вина, не добывают себе никакого пропитания посредством возделывания земли”. Они не пашут земли, мужчины и женщины заняты только охотой.

“Находящиеся там леса огромны, изобилуют дикими и другими животными, а равно и горы, которые поднимаются там. Скритифины питаются всегда мясом пойманных животных, а в шкуры одеваются, так как у них нет ни льна, ни приспособления, чтобы сучить нитки, но, связав звериными жилами кожи друг с другом, они таким образом закрывают все тело. И их младенцы вынянчиваются у них не так, как у остальных людей. Дети скритифинов выкармливаются не женским молоком, и сосут они не материнскую грудь, но выкармливаются только мозгом пойманных животных. Как только женщина родит, она заворачивает новорожденного в шкуру животного, тотчас же привешивает ее к какому-нибудь дереву, кладет ему в рот мозг, а сама тотчас же отправляется с мужем на обычную охоту. Они все делают вместе и на это занятие охотой ходят вместе. Таков образ жизни этих варваров.