Происхождение и этническая история. 2 страница

Традиционные космологические представления основаны на практических наблюдениях и географически ограничиваются собственной областью проживания и ее ближайшим окружением. Вселепная расчленена на три главные космические зоны: небо торум, вемлю мув (хант.), ма (мавс.) в подземный мир кали-торум (хант.), хамал-ма (маис). В соответствии с этим троичным членением выделяются три главных божества. Пантеон возглавляет небесный бог, его самые известные назвавия—Торум (Тором, Турым, Торям) и Нум-Торум. Полисемантический термин торум означает «небо», «вселепная», «край», «погода», «эпоха», «высшее существо»; нум — «верхний», «южный»; Нум-Торум «верхний бог».

В мифологии имя бога имеет мпого синонимов и употребляется с разнообразными япитегами, причем в некоторых из них вообще нет слова Торум. У хантов его называют Епт-Торум «Великий Торум», Санки-Торум «Светлый Торум», Сорни-Торум «Золотой Торум», Йем-Савки «Добрый свет», Алле-ики «Большой старик», Наш ики «Белый старик» и т. д. Мансийские обозначения: Япы-Торум «Великий Торум», Вайкан-Горум «Белый Торум», Нум-пос, Сорни-пос «Верхний волотой блеск», Нойрыхщ «Господь» и др. Особенно значительное положение он занимает в мансийском фольклоре, хотя в актуальных верованиях его культ более выражев у хантов [119, с. 258-259].

Небесный бог является создателем земли, подателем днемого света, охранителем морали в миропорядка. Оп достал солнце и луну, вызвал «священный потоп». Кроме того, он определяет срок жизни каждого человека, дает удачу в промыслах, к нему обращаются с просьбами о здоровье и т, д.

Каким предстает небесный бог в народной фантазии, отчасти видно по текстам сборника. В мансийском фольклоре он рисуется следующим образом. На верхнем (иногда на седьмом) небе выстроен его священный дом «с серебряным дымоходом, золотым дымоходом». Дом его полон богатства, в нем семь отделений, в одном отделении хранятся книги судьбы, куда занесены жизненные пути каждого человека. Перед домом — столб для привязывания верховых лошадей. На священном лугу с золотой травой пасутся лошади, коровы и олени. Небесный бог охотится в обширных лугах и лесах. У него есть и слуги, а также кузнецы и плотники; Крылатый(ая) Калм обеспечивает быструю передачу приказов и новостей. Внешне небесный бог — седой старец в сияющих золотом одеждах. Сидя на небе па золотом стуле, он держит в руке посох с золотым набалдашником и наблюдает в дыру за жизнью па земле. Его глаза, подобные восходящему солнцу, величиной «с Обь, с море», его уши «величиной с лист кувшинки, как уши черной дикой утки с тонким слухом».

В триаду главных божеств наряду с Иум-Торумом входит Калтась-анкп, Мых-имп (хапт.), Калтась-эква, Ма-апква, Поли-Торум-сянь (манс). В фольклоре ее эпитеты —«кожистая земля, волосатая земля». Это богиня земли, защитница от болезней и подательница детей (в последней функции ей близка восточнохантыйская Пугос, считающаяся также матерью огня). До создания мира ее жилищем служил город, укрепленный на семи цепях между обоими мирами. Оттуда она была спущена Нум-Торумом на землю (или сброшена туда за проступок, из-за ссоры и т. д.). По ее просьбе Нум-Торум создал светила и остановил качающуюся землю, она оживила людей дыханием и выпросила для них у неба пищу.

Под именем Калтась у северных обских угров известен также местный дух женского рода, святилище которого находилось в юртах Калтасянских, в низовьях Оби. Хантыйская Пугос также, по одним данным, живет на небе, а по другим — в верховьях р. Вах. Под влиянием христианства Калтась стала восприниматься как «божья матерь».

В фольклоре хантов имеется образ Торум-матери, но всегда в сочетании с Торумом-отцом. Анализируя этот образ, К. Ф. Карьялайнен возражает С. К. Патканову, считавшему его «небесной матерью», женой Торума, и расценивает слово Торум-анки только как параллелизм, поэтическое добавление для выражения одного понятия Торум-отец — Торум-мать [119, с. 303]. По материалам восточных хантов, эти понятия все-таки различаются, и Торум-анки выступает вместе с Торумом — создателем людей, но в верованиях она действительно не фигурирует.

Нижний мир — мир мертвых, царство болезней и смерти, место обитания брата (или сына) Нум-Торума, известного под именами Куль, Кынь-лунк (хант.), Хуль-отыр (манс). В космогонических мифах он выступает то как партнер Нум-Торума, то как носитель враждебного людям начала. В мифах творения Куль противостоит Торуму: выпрашивает у него и прячет светила, вредит при создании людей, соблазняет их на нарушение запретов и указаний Торума, создает вредоносных животных и т. д. Он забирает в свое царство тех людей, которых обрек на смерть Торум. По одним данным, Куль сброшен отцом с неба, по другим — родился под землей. У него есть большой город, золотой дом, дети. В мансийских представлениях он несколько обособлен, его считают водяным или лесным дьяволом, чертом

[115, с. 126]. Как и Калтась, Куль был ве только всеобщим, но и местным духом-покровителем манси в сел. Ясувт. Этого духа изображали в виде антропоморфной фигуры из дерева с ааострепной головой.

Небо с землей и земля с подземным миром соединяются отверстием. В фольклоре уиомипаютсл «городской столб», олицетворяющий мировой столп, и лестница, по которой можно подняться на небо. Посредничество между космическими зовами осуществляют культурный герой — младший сыв Торума а Крылатый(ая) Калм.

Наряду с вертикальным членением мира в мифах имеется и горизонтальное, отражающее, вероятно, более ранние, воззрения [67, с. 171]. Герои— посредники между мирами путешествуют и в горизонтальном и в вертикальном направлении. На юге, в полудепной стороне, находится Мор-тим-ма «южная земля» (мавс), где живет пара стариков — Мортим-эква и Мортим-ойка. Туда прилетают ва зиму перелетные птицы, которые становятся красивыми, когда их пропустит между колев Южная старуха. Старики оживляют птиц, бросая их кости и пух в озеро с живой водой, в нем они омолаживаются и сами. Вход в Мортим-ма загораживает камень и железный перевес. Север отождествляется с нижним миром —миром мертвых. По бытующим воззрениям северных хантов а манси, душа умершего уходит вниз по Оби в море, где у мыса Хом (манс. Хоманёл) находится отверстие в нижний мир. Посреди моря имеется земля щоращ топал на (мавс), где живут души мифологических существ менквов (см. ниже).

Общая трехчаствая вертикальная картина мироздания усложнена у некоторых групп обских угров дополнительными членениями. Так, согласно мансийской мифологии, над немлей возвышаются три веба: ближайшее к земле — это уже известный вам Нум-Торум, выше расположен Корс-То-рум, а еще выше — Косяр-Торум [10, с. 20]. По хантыйским представлениям, небо состоит из семи ярусов. Наиболее сложная картина строения мира зафиксирована у васюгавских хантов: первый из семи этажей веба здесь рисуется состоящим из нескольких частей, ближайшая к земле называется «сосновое болото середины веба», затем «хребет березовой горы середины веба» и «водянистое море середины неба» [119, с. 263].

V северных обских угров троичность деления распространяется и па подземный мир. О двух самых иижних его ярусах известно очень мало; у мавси второй ярус называется «мир вышиной с хорей», а третий — «мир вышиной с собачий хвост» [10, с. 20—21].

В ряде версий главный верхний дух Нум-Торум — третий из наследных небесных божеств; у манси он считается сыном Корс-Торума и внуком Ко-сяр-Торума, а у северных хантов — сыном Нум-Курыса и внуком Нум-Си-иеса. Узами родства связаны и другие персонажи мансийского пантеона: братьями и сестрами Нум-Торума считаются божество подземного мира Куль-отыр, высшее женское божество Калтась-эква (в других вариантах она — жена Нум-Торума), богиня огвя Най-эква, а также божество солнца Хотал-эква «Солнце-старуха» (у хавтов ее имя Хатл-ими, Катль-пми) а божество месяца Этпос-ойка «Ночной свет-старик» (у хантов Тылась-ики «Месяц-старик»). Солнце олицетворяет жару, а месяц —холод; в мифах они иногда рисуются как супружеская иара.

Небесные светила почти ве фигурируют в верованиях [120, с. 53—55; 115, с. 87], а божество огвя, наоборот, занимает в религиозных верованиях)

весьма значительное место, но фольклорных произведений о нем немного. Персонификация огня проявляется в названиях Пэй-эква (манс), Пугос-ааки, Най-анки(хант.) «Огонь-мать» (най употребляется также в значении «героиня», «владычица»). В пекоторых райопах существовали представлен ния и об особом духе огня. Повсеместно огонь являлся объектом более или менее значительного культа, наиболее развитые его формы существовали на Иртыше. С огнем обращались почтительно и заботливо, ему приносили жертвы. С помощью огня угадывали будущее, на нем клялись, огнем пли дымом отпугивали злых духов [120, с. 54—68]. В фольклоре огонь фигурирует главным образом в космогонических мифах. Роль его в сотворении мира, представление о вечности и неуничтожимости огня, образ жидкого огня (огненного потопа) и идея конца мира сближают обско-угорскую традицию с иранской [НО]. Из природных явлений почитапием пользовались ветер (особенно у южных групп) и гром, убивающий молнией злых духов из лука-радуги.

Среди всеобщих духов, стоящих рангом ниже, хорошо известны лесной дух Унт-тонх, Вопт-лунк (хапт.), Кумпэленг (манс), которого в песнях называют «волосатоглазый, волосатоногий». Считается, что он имеет человеческий облик, живет в чащобе и помогает в охоте. Ему приносят жертвы весной и осенью.

Более значительным является водяной дух Йенк-тонх, Иенк-ики (хант.), или «водяной царь» Вит-хон (мапс). Водяной дух, как и лесной, вездесущ, т. е. может проживать в любом водоеме, в то время как водяному царю приписывается определенное местожительство — в устье Оби, на территории ненцев. В воде у него город, населенный многими жителями, и имеются дети; на его дочери женится культурный герой, который соревнуется в хитрости с сыновьями водяного царя (№ 136). Вит-хон фигурирует главным образом в мансийских мифах, которые о происхождении его самого умалчивают, — видимо, не случайно К. Ф. Карьялайнен считает, что водяной царь стал фольклорным персонажем под влиянием извне [119, с. 234]. По бытующим воззрениям, водяной дух и водяной царь дают людям рыбу, по первого можно просить и о лесной добыче; для того и другого устраивают жертвоприношения. Изображений лесного и водяного духов не делали,, известно лишь об изображении водяного царя на привозном серебряном блюде (см. № 160).

Ко всеобщим относятся и духи болезни, среди них упомянутый выше Куль, Кынь-лунк, живущий на земле или иод землей, и дух Тярн. Кроме того, были известны дух оспы и духи других болезней. Точных данных о культе этих существ нет.

Следующая категория духов — это сверхъестественные существа, имеющие силу на определенной территории или оказывающие влияние на ту ИЛИ иную социальную группу, по терминологии К. Ф. Карьялайнена — «местные» и «родовые». Они живут везде, где поселился или ходит за добычей человек. Их основная обязанность — помощь в добыче пропитания. У отдельных духов есть определенная «специализация», т. е. одни дают главным образом дичь, другие охрапяют оленьи стада и т. д. Они обеспечивают также счастье и благополучие (что более характерно для лнчных духов). Отношение к духу чрезвычайно просто, и человек считает себя вправе наказать его, если дух недостаточно усердно исполняет просьбы. Чтобы умилостивить духа, к ному следует относиться соответственно: приносить подарки, не называть обидными словами, пе осквернять местожительства духа. «Дух добр, милостив и готов помочь, пока человек ведет себя правильно по отношению к нему... Разгневанного духа нужно умилостивить, восстановить прежние добрые отношения, ибо без помощи духа, а особенно при? его немилости жизнь становится для человека задачей, превосходящей его силы» [119, с. 35].

К наиболее значительным духам этой категории относятся «дети» То-рума. Сведения о них содержатся главным образом в фольклоре. Чаще всего упоминаются семь сыновей Торума и одна дочь; в некоторых местах считается, что дочерей вообще нет; в фольклоре хантов Васюгана упоминается один сып. Дети были спущены Торумом на землю для управления делами людей, п некоторые из них стали местными духами-покровителями.

Имена детей различаются у разных групп хантов и манси. Например, па Югане ими считался Кон-ики «Господпп-старнк», Ягун-ики «Югапский старик», Ас-икн «Обской старик», Воп-ортикн «Звериный хозяин-старик•> и Лар-ики «Низины старик». На Иртыше особым почитанием пользовался Ас-икп. У северпых манси имена семи сыновей Торума (по старшипству): Полум-Торум «Пелымскин Торум», Ас-ях-Торум «Обского парода Торум», Нёр-ойка «Урала старик», Аут-отыр «Реки Аут богатырь», Ай-Ас-Торум «Малой Оби Торум», Тахткотль-Торум «Середины Сосьвы Торум» и младший Мир-сусне-хум «За миром наблюдающий человек».

Последний из них занимает особое положение в пантеоне обских угров — это их культурный герой и главный покровитель. В религиозных воззрениях он носит имена Орт-лун к «Князь-дух», Орт-ики «Князь-старик», Мастерко, Ворт «Господин, Князь, Герой», Нум-сорни «Верхний-золотой», Сорни-орт «Золотой князь», Кон-ики «Господин-старик», Кантых-кан «Хантыйский князь», Торум-пах «Торума сын», Торум-тонх-ики «Бог-дух-старик», Эны-ики «Большой старик», Троитьс-ики «Троицы-старик», Пайрыхсы (перевод неясен).

Особенно важная роль отводится этому образу у манси. Его мифологические и культовые имена: Тарыг-пещ-нималя-сов (точного перевода нет), Сорни-отыр «Золотой богатырь», Сорни-хон «Золотой владыка», Отыр «Князь, Богатырь», Мастыр, Отыр-ойка «Князь-старик», Лунт-отыр «Гусь-богатырь» с эпитетом «Золотой, в образе золотого гуся», Лусп-хум «Всадник», Али-хум «Верхний человек» (т. е. живущий в верховьях реки), Ас-талях-хум «Верховьев Оби человек». В качестве эпитета чаще всего встречается северомансийское Мир-суспе-хум «За миром паблюдающий человек»; у северных хантов ему соответствует Мир-сэвити-хо, а у южных хантов — редко встречающееся «Человек многих стран, странник многих стран». Сказочное имя этого героя у хантов — Ими-хиты «Бабушкин внук» (Тетин племянник), Альви, Альвали; у манси — Эква-пырись «Женщипы сыпок», или Эква-пыпырись «Сынок сына женщины». С его именем в сказках обычно употребляется эпитет «В песнях прославляемый человек, в сказках прославляемый человек».

В верованиях и обрядовой поэзии он рисуется как всадник на белом восьмикрылом коне, объезжающий мир на высоте облаков, это «царь идущих облаков». Когда он спускается на землю, под ноги коню нужно ставить серебряные тарелочки; по этому элементу образ Мир-сусне-хума связывают с солярным культом. Его зооморфный облик, в котором он выступает и в фольклоре и в верованиях, — речной гусь. Главное святилище этого духа было на Оби, в устье Иртыша, в сел. Белогорье, где русскими был построен Троицко-Белогорскип погост. Там хранилось антропоморфное изображение духа, сделанное из дерева, рядом с ним находился отлитый из яселеза гусь. На других культовых предметах Мир-сусне-хум изображается в виде всадника на коне. По велению отца он наблюдает за жизнью людей, заботится о них, выступает посредником между людьми и богами; у северных групп его обычно призывают шамапы. Под влиянием христианства Мир-сусне-хума стали отождествлять с Николаем-чудотворцем или Христом.

В мифах он предстает перед нами как культурный герой, которому приписывается инициатива творения земли, создание человека, обучение промыслам, другим важным зпаниям и навыкам. Оп был первым охотником на лося, создал огонь, полезные растения и животных, велел птицам прилетать летом нл север. По велению отца оп добывает в нижнем мире солнце и лупу (или этот подвиг приписывается его брату Полум-Торуму). Главенство над старшими братьями Мир-сусне-хум получает, когда он, совершив своп подвиги, первым предстает перед Нум-Торумом.

Особенностью религиозно-мифологической системы обских угров является то, что местные духп считаются у них духами-предками, богатырями древних времен. Герой-богатырь обозначается в фольклоре словами матур, урт (хант.), отыр. (манс), а богатырши — пай (манс). Кроме того, в их имена включаются термины хой, ики (хант.), хум, ойка (манс.) в значении «мун! чина, старик» или лунк, тонх (хант.), тов (манс.) в значении «дух», реже торум (манс) «бог». Героиня, ставшая духом, называется ими (хант.), эква (манс.) «женщина, старуха, хозяйка». В повседневной речи, обращаясь к ним, употребляют термины родства, например «дядя», «дед»; обобщенное их название акийанув-акванув «дяди-тети».

В мифологии северных манси насчитывается шесть наиболее важных местных духов, из которых первые четыре были сыновьями Торума (некоторые упоминались выше). Это Полум-Торум, или Полум-опка, Топал-oii-ка, — охранитель мест по реке Пелым; Ай-Ас-Торум — охранитель бассейна реки Малая Обь; Нёр-ойка, пли Пёр-Торум, — охранитель Урала; Тахт-котль-ойка, или Тахт-котль-Торум, — охранитель мест по среднему течению Северной Сосьвы; Тэк-Торум, ИЛИ Тэк-онка, — богатырь сел. Теги на Оби; Xanr.ua-сам-вай-эква — хозяйка селения Хаигласам на Северной Сосьве. Как отмечает Е. И. Ромбандеева, территориальные владения этих «первоначальных» пай и отыров совпадают с границами диалектных групп мансийского парода [88, с. 125].

Следующее поколение выдающихся духов-предков — это дети первых богатырей либо пришельцы из других мест, а также те, кто при жизни совершил поступки, значимые для социальной группы, имел большое потомство и т. д. К ним относят, например, исторических (квазписюричеекпх) богатырей, живших в городках, остатки которых сохранялись до недавнего времени. Например, у хантов реки Копда особым почитанием пользовались два героя из городка на Стерляжьей протоке — Йега-тей-нкенген «Старики истоков реки». В конце XIX в. их местопребыванием считались остатки городков около юрт Шумиловскпх и Нюркоевских в Мало-Кондинской волости [41, с. 114]. Если названные выше мансийские богатыри первого поколения были спущены с неба, то у хантов Конды богатыри стали почитаемыми духами после того, как были взяты богом на небо.

Вопрос о превращении выдающихся предков (их душ) в духов-покровителей рассматривался многими исследователями [56; 57; 88; 99; 103; 117; 119; 127 и др.]. В фольклоре они фигурируют в разных жанрах, приблизительно по такой схеме: богатыри высокого ранга (сыновья бога) — в мифах, а герои земного происхождения — в преданиях. Обычно в конце повествования герой превращается в духа и поселяется в своем «священном городке». В фольклоре священные городки и духи описываются обычно с постоянными для них эпитетами, так что каждый слушатель знает, о каком духе идет речь. Чаще всего называется собственное имя духа. В сфере культа «священпым городкам» соответствуют специальные жертвенные места и святилища '. Одни из них расположены рядом с поселением, другие— в отдалении. Некоторые священные места содержались в такой тайне, что даже не все почитатели посещали их. (Причиной этого было стремление уберечь святыню от разорения.) Чаще всего святилища находились в местах, каким-либо образом выделяющихся из окружающего ландшафта: на возвышенностях, островах, высоких берегах. К священным местам относились с почтением, уважением и страхом. Здесь запрещалась любая хозяйственная деятельность, так как растения и животные считались собственностью местного духа. Всякий проезжающий мимо должен оставить ему дар. Многие святилища были запретны для женщин, и в народной поэзии им дается определение «священная земля, куда не должна ступать ни одна женщина». Однако существовали и специально женские священные места.

В отличие от всеобщих духов местные и родовые имели изображения, чаще всего из дерева. Это и простые столбы, и деревья, и антропоморфные либо зооморфные фигуры. Известны также изображения из металла, кости, тряпок. Большинство идолов имели одеяние и атрибуты. Искусствоведческий анализ этих изображений дан в книге С. В. Иванова «Скульптура народов Севера Сибири» [63]. Изображения идолов были важнейшим предметом на священном месте. Они прикреплялись к дереву, хранились под открытым небом либо в сундучке, на нарте, а чаще всего в амбарчиках; в гористой местности для этой цели использовались и пещеры. Имеются сведения о существовании в прошлом особых культовых домов, где не только хранились идолы и сопутствующие им предметы, но и проводились коллективные обряды, культовые церемонии.

Для примера приведем сведения об одном из священных мест, принадлежавшем духу Ворсик-онка «Трясогузка-старик»— покровителю мансийского селения Манья [56, с. 16—25]. В кедровнике находится амбарчик, внутри которого, у задней стенки, хранятся главные фигуры святилища — Ворсик-ойка и его жена Ворсик-эква. Основу первой составляет деревянная антропоморфная фигурка, а второй — три зооморфные фигурки; то и другое обернуто многочисленными кусками ткани. Сверху лежит груда разноцветных лоскутов. В левом углу амбарчика — два шаманских бубна с колотушкой, в правом — более 20 медвежьих черепов. Ближе к выходу сложено разнообразное оружие (боевой топор, ножны, меч, сабля, стрелы и др.), модели деревянных и металлических луков со стрелами. Кроме того, в амбаре находится палка для состязания в перетягивании, папиросы, чай, посуда.

Следующая категория духов — семейные; они принадлежат отдельному человеку или семье. Их вадача — оказание содействия своему хозяину в промыслах, так как именно от них эависят счастье, успех и здоровье. Власть домашнего духа не слишком велика, и если нужна помощь в важных жизненных ситуациях, то ее следует искать у духов более высоких рангов. Домашние духи различаются ио своей силе и способностям. Если в одной и той же местности один человек добывает больше другого, это объясняется отнюдь не его ловкостью, а в первую очередь действенностью ого домашнего духа. Семейные духи имеют изображения. Чаще всего это антропоморфные фигурки из дерева, реже — из металла, кости или тряпок. В качестве их «помощников» встречаются зооморфные фигурки. Обычно изобран{ение семейного духа изготовлял не сам владелец, а по его поручению другой человек, иногда шаман. Духа положено одевать и кормить, оказывать ему соответствующие почести. Если дух упрямится, небрежно и равнодушно относится к делам своего хозяина, тот может оставить его голодным, наказать физически ИЛИ даже изгнать вообще. «Жилище» домашних духов и место хранения сделанных им подарков — деревянный сундучок или берестяной сосуд, находящиеся на почетном месте в жилище.

Церемонии, которыми обские угры стремились добиться расположения или содействия духов, не отличаются разнообразием; в основном это жертвоприношение. Смысл словесных формул, сопровождающих подношение, сводится к следующему: «Дай, и тебе будет дадено» [119, с. 125]. Объем жертвоприношений зависит от многих обстоятельств, прежде всего от ранга и силы духа, от важности дела и средств пожертвователя. Первое и важнейшее место среди пожертвований занимает животное — олень, лошадь, а на юге — и другие домашние животные. Их убивали и предлагали духу взять животное целиком или его кровь, мясо, шкуру и т. д.

Кроме этого — кровавого — жертвоприношения существовала и другая форма — угощение пищей. Это либо была самостоятельная церемония, либо она входила составной частью в кровавое жертвоприношение. Различие указанных жертвоприношений подчеркивалось терминологически: кровавое называлось йир, а угощение — поры; встречалось и двойное название — йир-поры. Угощали домашними продуктами, причем считалось, что духи принимают не саму пищу, а видимый или незримый поднимающийся пар — «силу» пищи.

Пожертвованием служили и различные предметы быта, одежда, пушнина, ткани, деньги. Особенно ценным подарком для духа считались изделия из серебра — металла, наиболее почитаемого хантами и манси. На некоторых святилищах скапливалось много весьма ценных вещей. У хантов считалось, что их можно взять «взаймы», а затем вернуть.

Жертвоприношения устраивались индивидуально, семьей или большим коллективом. Частью этой процедуры являлись призывные иесни для духов и молитвы, произносимые после того, как услаждающий запах кровавой жертвы и жертвенной пищи, а также отрадный вид пожертвованного предмета растроят духа благосклонно. В молитве излагались потребности и желания подателя жертвы. Произносили ее сам жертвователь либо особое лицо. Присутствующие издавали трех- и семикратные крики, совершали поклоны и повороты по ходу солнца. В конце церемонии принесеиная в жертву пища съедалась.

Среди сверхъестественных существ, зафиксированных в воззрениях обских угров, выделяется еще одна примыкающая к духам группа, которую К. Ф. Карьялайнен называет «демонами», а А. Каннисто — «социальными сверхъестественными существами». Из них наиболее известен менкв, метке (у восточных хантов — Сэвэс, Сэвс-ики). Е. Коренчи считает это слово заимствованием из иранских языков в период с III в. до н. э. по VI — VII вв. н. э. [122, с. 60—61]. Меиквы — это первые люди, неудачно созданные Нум-Торумом из лиственницы и убежавшие в лес, где, как считается, живут до сих пор. Их эпоха называется менквенг-торум «менквов эпоха» (манс). Внешний облик менквов подобен человеческому, но у них заостренные головы (от одной до семи), железное тело, длинные ногти. Они живут в лесу, имеют семьи, охотятся, ходят только пешком. На медвежьем празднике (см. ниже) они выступают в высоких масках из конских хвостов, громко кричат и хохочут. В фольклоре они часто рисуются людоедами.

По представлениям сосьвипских манси, у менквов существуют своего рода общины со старшиной и десятником, они платят налоги Мир-сусне-хуму [115, с. 20)—208]. Меиквы — большие п сильные, но глупые и неумелые, это тип «глупых чертей» [76, с. 64]. По другим версиям, менк-вы — это погибшие в лесу люди, их почитание в качестве духов отмечено у обских угров лишь в некоторых местах. По данным В. Н. Чериецова, у манси меиквы тесно связаны с тотемом фратрии Пор — медведем и во время фратриальных церемоний они играют важную роль: несут культовые предметы к месту хранения, оканчивают церемонии и т. д. [131, с. 308]. У хантов В. Штейпиц не мог найти ясных указаний о менквак как предках фратрии Пор [51, с. 149].

У северных обских угров много рассказов о существах мши (хант.),

мис (манс). Они близки лесным духам, на Сосьве их считают детьми

менквов. У других групп они называются просто лесными людьми. Они

живут в лесу, имеют семьи, их женщины отличаются красотой п при-

ветливостью. Лесные люди охотятся па зверей, имеющих особые признаки,

собакой им служит медведь или соболь с шелковым шнурком на шее.

Жилище лесных людей очень богато, обложено мехами, у них много

соболиных шкур. Они дают охотничье счастье.?

Из всех животных у хаптов и манси наибольшим почитанием пользовался медведь, который занял значительное место в их мифологических представлениях, верованиях, обрядах и изобразительном искусстве. Как уже говорилось, медведь считался мифологическим предком фратрии Пор; по другим вариантам, он имеет небесное происхождение (его отец — Нум-Торум). О других мифологичеснпх функциях медведя см. ниже, в разделе, посвященном анализу текстов о медведе.

Самым ярким проявлением его культа были спорадические и периодические обряды, называемые медвежьим праздником иди играми. Этот этнографический феномен описан и исследован многими известными угро-ведами [25; 57; 64; 77; 82; 101; 111; 115; 116 и др.]. Одной из особенностей обрядовых церемоний обских угров, отличающей их от медвежьих обрядов у других народов (культ медведя распространен очепь широко — от Скандинавии до Канады; см. [132]), были драматические представления, особые мифы, сказки и «медвежьи песни», исполнявшиеся в ходе собственно обрядовых действий (отдельные тексты и целые тома «медвежьих песен», записанных у хантов и мапси, опублпковапы вепгерскими л финскими учеными; см. [24; 25; 115 и др.]).

Этот сложный и не до конца выясненный культ получил в литературе разные объяснения. Одни видят в медвежьих церемониях желание помирить медведя (душу) с убившими его охотниками (что обусловлено представлениями о медведе как о предке), другие — стремление к его возрождению; в медвежьем празднике проступают и элементы погребального обряда.

Основная схема спорадических обрядов, устраиваемых всякий раз, как на охоте бывает убит медведь, по данным В. Н. Чернецова [101], сводится к следующему. Добыв медведя, охотники делают вид, что случайно встретили своего «младшего брата». С меднедя снимают шкуру с головой и лапами и доставляют ее домой. При этом следуют очистительные обряды, в доме медведя встречают и угощают. Вечером начинается праздник, который длится пять ночей, если добыт медведь, четыре — если медведица, и два-три — если медвежонок. Каждая ночь начинается с того, что три человека исполняют песни или рассказывают сказания о происхождении медведя и его жизни. За ними следуют «танцы предков» отдельных социальных групп, мужские, женские и коллективные танцы, драматические действа сатирического, но часто и сексуального характера, снова мужские, женские и коллективные танцы, после чего приступают к поеданию мяса медведя. Затем выполняются очистительные обряды. Последняя ночь считается особенно важной и делится на две части. Первая часть проходит по обычной программе, после чего все начинается как бы сначала: поют песни и рассказывают сказания про медведя, но затем появляются предки самых высоких рангов: Калтась. Мир-сусне-хум и др. После традиционных мужских, женских и коллективных танцев начинаются драматические представления, но это ужине фарсы, а скорее мистерии, наполненные глубоким социально-религиозным смыслом. Действа заканчиваются перед самым утром. После жертвоприношений и различных церемоний голову медведя уносят па священное место и вешают на дерево. Здесь же складываются берестяные маски, посохи, налицы и прочие предметы, которыми пользовались па празднике.

Кроме этого спорадического медвежьего праздника существовал и иной, периодический цикл обрядов, исполнявшихся в селениях Всжакоры (хант. Пем-вош, манс. Ялп-ус «Священный город») и Теги. Первое считалось культовым центром фратрии Пор, где обитает дух Йем-вош-ойка, Ялп-ус-ойка, имеющий два облика. Как человек он называется «Старик Священного города», а как медведь — «Когтистый старик». Здесь находится общинный дом, предназначенный для обрядов и празднеств. Обряды (игры) в Священном городе происходили в строгой периодичности: они повторялись в течение семи лет, после чего наступал семилетний перерыв. Игры начинались в конце декабря и заканчивались в весеннее равноденствие. В них выделяется несколько периодов.