Iii) Касательно Гэндальфа, Сарумана и Шира

Другой набор бумаг того же времени состоит из большого количества незаконченных рассказов о делах Сарумана, связанных с Широм, особенно о тех, которые были связаны с " листом полуросликов", о котором упоминается в связи с " косоглазым южанином" (см. стр. 221). Нижеследующий текст - всего лишь одна из версий, однако он является наиболее законченным вариантом, хотя и не самым длинным.

Саруман вскоре начал завидовать Гэндальфу и соперничество в конце концов перешло у него в ненависть, тем более сильную, что он ее скрывал, и горькую, потому что в глубине сердца Саруман знал, что Серый Странник сильнее его и обладает большим влиянием на жителей Средиземья, хотя и скрывает свою силы и не желает ни страха ни преклонения. Саруман и не преклонялся перед ним, но постепенно начал его бояться, никогда не зная, насколько глубоко Гэндальф постиг его мысли, больше пугаясь молчания Гэндальфа, чем его слов. Он открыто относился к Гэндальфу с меньшим уважением, чем другие Мудрые, и всегда был готов противоречить ему или пренебрегать его советами, однако в тайне Саруман замечал и обдумывал все, сказанное Гэндальфом, наблюдая, насколько это было возможно, за всеми его движениями.

Поэтому Саруман стал обращать свои мысли к полуросликам и Ширу, которых он в противном случае счел бы недостойными своего внимания. Он сначала не подозревал, что интерес его соперника к этому народу хоть как-то связан с великими заботами Совета, или, тем более, с Кольцами Власти. Да и на самом деле такой связи вначале не было, была лишь любовь Гэндальфа к Маленькому Народу, если только у него в сердце было глубокого предчувствия, обгоняющего пробуждающуюся мысль. Ведь много лет он, не скрываясь, навещал Шир, и готов был рассказывать о его народе всякому, кто станет слушать. И Саруман улыбался, как будто слушая байки старого бродяги, но, несмотря на это, внимательно прислушивался.

Поняв, что Гэндальф считает оправданными посещения Шира, Саруман сам в глубокой тайне, изменив обличье, бывал там до тех пор, пока не разведал все тамошние земли и дороги и, как он думал, не разузнал все, что этого стоило. И даже когда он решил, что бывать там больше не выгодно и глупо, он продолжал держать слуг и шпионов, которые ходили туда или наблюдали за границами, поскольку подозрения не оставили его. Он сам пал так низко, что считал, что каждый из остальных членов Совета имеет глубокие и далеко идущие планы собственного возвышения, которые так или иначе диктуют все их поступки. Так что, когда, много позже, он что-то проведал о том, что кольцо Голлума попало к полурослику, он мог посчитать, что Гэндальф знал об этом все время. Это больше всего бесило его, поскольку все, что касается Колец, он считал своей личной областью. Заслуженное недоверие Гэндальфа ни в коей мере не умеряло его гнева.
Однако на самом деле вначале Саруман шпионил и таился, не преследуя никакой злой цели, это было всего лишь плодом безумной гордыни. Мелкие дела, какими бы незначительными, они не казались могут оказаться в конце концов весьма важными. Говоря по правде, увидев любовь Гэндальфа к растению, которое тот называл " трубочное зелье", (за одно которое, по его словам, следовало прославить Маленький Народ) Саруман внешне насмехался над ним, но сам тайно попробовал его и вскоре пристрастился, - поэтому Шир сохранял значение в его глазах. Больше всего он боялся, что это будет раскрыто, и его собственные издевки обратятся против него, и над ним будут смеяться за подражание Гэндальфу и будут презирать за то, что он это скрывал. Вот почему он соблюдал полную секретность во всех делах, связанных с Широм, даже до того, как у него возникла тень сомнения в мыслях о Шире, пока он слабо охранялся и туда можно было свободно войти. По этой причине Саруман прекратил бывать там сам, поскольку он узнал, что остроглазые хоббиты иногда замечали его, и некоторые, увидев старика в сером или коричневом, скрытно пробирающегося через леса, или крадущегося в сумерках, принимали его за Гэндальфа.

После этого Саруман больше не бывал в Шире, испугавшись, что такие рассказы будут распространяться и достигнут ушей Гэндальфа. Но Гэндальф знал об этих посещениях и догадался об их причине и смеялся, думая, что это самый безобидный из секретов Сарумана. Но он ничего не рассказывал об этом другим, поскольку никогда не желал опозорить кого-либо. Однако он почувствовал облегчение, когда посещения Сарумана прекратились, поскольку у него уже возникли сомнения, хотя он и не мог предвидеть, что однажды знания Сарумана о Шире могут оказаться опасными и сослужить большую службу Врагу, лишь немного не доведя его до победы.

В другой версии описывается один случай, когда Саруман открыто насмехался над пристрастием Гэндальфа к " трубочному зелью":

Позднее, из-за своей неприязни и страха, Саруман избегал Гэндальфа и они редко встречались, кроме как на собраниях Белого Совета. На великом Совете в 2851 впервые заговорили о " листе полуросликов", как о забавной вещице, хотя впоследствии о нем вспоминали иначе. Совет собирался в Ривенделле и Гэндальф сидел отдельно и молчал, но неимоверно дымил, (раньше он никогда этого не делал в таких случаях) в то время, как Саруман выступал против него, убеждая, что, вопреки совету Гэндальфа, еще рано трогать Дол-Гулдур. И молчание и дым, судя по всему, сильно раздражали Сарумана и перед тем, как члены Совета разошлись, он сказал Гэндальфу:

- Меня немного удивляет, Митрандир, что во время обсуждения важных дел ты позволяешь себе забавляться со своими огненными и дымными игрушками, пока другие говорят серьезные вещи.

Но Гэндальф рассмеялся и ответил:

- Ты бы не удивлялся, если бы сам употреблял это растение. Ты мог бы узнать, что этот дым, выйдя наружу, прояснил разум. И так или иначе, он дает терпение слушать заблуждения и не гневаться. Но это не одна из моих игрушек. Это искусство Маленького Народа, живущего далеко на западе, - это веселый и достойный народ, хотя, возможно, не слишком значимый в твоих высоких материях.

Саруман не был удовлетворен этим ответом (он ненавидел насмешки, насколько бы легкими они не были) и холодно ответил:

- Ты можешь шутить, лорд Митрандир, сколько тебе вздумается. Мне достаточно хорошо известно, что ты интересуешься всякой мелочью, будь то растения, живность, или нард ребятишек. Ты волен в том, как проводить свое время, если у тебя нет никаких важных дел, и друзей ты можешь выбирать по своему желанию. Но мне кажется, что сейчас слишком темные времена для сказок путешественников и у меня нет времени на простаков-крестьян.

Гэндальф больше не смеялся, но внимательно глядя на Сарумана, он затянулся своей трубкой и выпустил большое колечко дыма и с ним много маленьких. Затем вытянул руку, как будто пытаясь схватить их, и они исчезли. Затем он встал и ушел от Сарумана, не проронив ни слова, но Саруман некоторое время стоял молча и его лицо было темным от сомнений и неудовольствия.

Штук шесть различных рукописей содержат эту историю и в одной из них говорится, что у Сарумана были подозрения, он сомневался, правильно ли он понял значение колечек дыма и движения Гэндальфа, (прежде всего, имелось ли в виду наличие связи между полуросликами и важной проблемой Колец Власти, насколько бы это не было правдоподобно) и может ли такой народ, как полурослики, сам по себе занимать столь великого мужа.

В другой (перечеркнутой) явно описываются намерения Гэндальфа:

Это было странное совпадение, что Гэндальф, разгневанный высокомерием Сарумана, решил именно таким образом показать ему свое подозрение, что жажда обладания начала двигать им в помыслах и в изучении Колец, и предупредить, что они ускользнут от него. Ведь вне всяких сомнений Гэндальф и не помышлял, что полурослики (и тем более их курение) имеют какое-то отношение к Кольцам. Если бы такая мысль у него появилась, он, конечно же, поступал бы иначе. Однако впоследствии, когда полурослики оказались вовлечены в эти важнейшие дела, Саруман мог посчитать только, что Гэндальф знал или предвидел это и скрыл это знание от него самого и Совета, с той лишь целью, какую Саруман мог себе представить - опередить его и добыть самому.

В Повести Лет текст к 2851 г. описывает встречу Белого Совета в этом году, когда Гэндальф настаивал на нападении на Дол Гулдур, но был Саруман добился обратного. В сноске к этому месту написано: " Впоследствии стало ясно, что Саруман возжелал добыть Единое Кольцо и надеялся, что оно обнаружится, пытаясь найти своего хозяина, если Саурона оставить в покое на некоторое время". Предшествующий текст показывает, что Гэндальф подозревал Сарумана в этом во время Совета в 2851, хотя мой отец впоследствии отмечал, что из рассказа Гэндальфа на Совете у Элронда о встрече с Радагастом видно, что он не подозревал Сарумана в предательстве (или в желании добыть кольцо для себя) серьезно до тех пор, пока не был заключен в Ортханке.