Смертная казнь

В параграфе 10 Заключения ПАСЕ № 193 (1966) отмечено, что " Российская Федерация полностью понимает смысл и последствия тех обязательств, которые она берет на себя, и намерена … ввести мораторий на смертные казни, который вступит в действие со дня присоединения [к Совету Европы]" (28 февраля 1996 г.). Несмотря на это, в 1996 г. было приведено в исполнение 53 смертных приговора, что составляет серьезное нарушение взятых на себя Россией обязательств.

2 августа 1996 г. президент Ельцин объявил неофициальный мораторий на приведение в исполнение смертных казней. Этот мораторий остается в силе благодаря тому, что все смертные приговоры направляются в Президентскую комиссию по помилованию, которую возглавляет известный писатель Анатолий Игнатьевич Приставкин. Каждый раз эта Комиссия заменяет смертную казнь пожизненным заключением. Эта отмена de facto была законодательно подкреплена, когда 1 июня 1997 г. вступил в действие новый Уголовно-исполнительный кодекс. Статья 184 этого кодекса предусматривает, что после подачи прошения о помиловании заключенным приговор не может быть приведен в исполнение до принятия решения о помиловании Президентом. При этом оставался открытым вопрос, как поступать в тех случаях, когда заключенный не может подать прошение или отказывается это сделать.

В декабре 1997 г. была принята и 8 января 1998 г. вступила в силу поправка к этой статье. Статья 184 была дополнена двумя пунктами, в соответствии с которыми отказ заключенного подать прошение должен быть рассмотрен Верховным Судом и Генеральным прокурором. Они в свою очередь обращаются к Президенту, который должен принять окончательное решение о помиловании независимо от того, подал заключенный прошение или нет.

Ратифицируя ЕКПЧ в мае 1998 г., Российская Федерация не ратифицировала Дополнительный протокол № 6 к ней от 22 ноября 1984 г., который гласит, что смертная казнь отменяется и никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен, за исключением установленных законом случаев, когда казнь применяется за действия, совершенные во время войны или при неизбежной угрозе войны. Среди принятых Россией обязательств, записанных в Заключении ПАСЕ № 193 (1996 г.), было и обязательство подписать Протокол № 6 и ратифицировать его в течение последующих трех лет, а также обязательство ввести мораторий на применение смертной казни с момента вступления в Совет Европы.

Венскую конвенцию 1969 года о праве международных договоров, которая была ратифицирована Российской Федерацией и, следовательно, стала неотъемлемой частью российского законодательства. В данном случае, подписавшись под Протоколом №6, Россия обязуется воздержаться от приведения в исполнение смертных приговоров до вступления Протокола № 6 в силу или до момента, когда Российская Федерация решит не ратифицировать его. Таким образом, утверждала делегация, обязательство не приводить в исполнение смертные приговоры уже является частью российского законодательства.

В феврале 1999 г. Федеральный Конституционный суд принял решение, что наказание в виде смертной казни вообще не может назначаться, пока реально не обеспечено право обвиняемого на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей. Суд ясно заявил, что смертный приговор не может быть вынесен, пока суд присяжных не будет доступен повсеместно. Поскольку суд присяжных существует только в 9 регионах из 89, решение Конституционного суда означает, что приговор к исключительной мере наказания не может быть вообще вынесен на территории Федерации.

№23 Многосторонние стратегические проблемы в отношениях между РФ и США. Режим нераспространения ОМУ.

Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1). Подписан 31 июля 1991 года, вступил в силу 5 декабря 1994 года. Срок окончания действия – 5 декабря 2009 года (возможно продление). 5 декабря 2001 года завершился семилетний период, предусматривающий сокращения до 1600 носителей СНВ (МБР, БРПЛ и ТБ) и 6000 числящихся за ними боезарядов. Согласно Ст.II нового Договора о сокращении СНВ этот Договор " остается в силе в соответствии с его положениями". Участниками Договора о СНВ являются Россия, Белоруссия, Казахстан, Украина и США. Ликвидация СНВ на территории Белоруссии, Казахстана и Украины, которые стали членами ДНЯО как неядерные государства, завершена.

Договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2). Подписан Россией и США 3 января 1993 года. Ратифицирован Российской Федерацией 6 мая 2000 года. Не вступил в силу, поскольку не ратифицирован американской стороной. В случае если бы СНВ-2 вошел в число действующих договоров, Россия и США должны были бы сократить свои СНВ до уровня в 3000-3500 боезарядов. Запрещались бы МБР с РГЧ, в том числе должны были бы полностью ликвидироваться тяжелые МБР.

· СНВ – стратегические наступательные вооружения;

· СНП – стратегический наступательный потенциал;

· МБР – межконтинентальная баллистическая ракета;

· РГЧ – разделяющаяся головная часть;

· БРПЛ – баллистическая ракета подводных лодок;

· ТБ – тяжелый бомбардировщик;

· ПУ – пусковая установка;

· БРВЗ – баллистическая ракета " воздух-земля";

· РСМД – ракеты средней дальности и меньшей дальности;

· ДНЯО – Договор о нераспространении ядерного оружия.

4.05.2002 17: 32

Окончательно определены принципы, на которых будет базироваться новый договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. Их - выработанных в результате последней встречи глав внешнеполитических ведомств России и США Игоря Иванова и Колина Пауэлла, - оказалось всего три. Вот краткий перечень. Первый принцип закрепляет уровень сокращения ядерных боезарядов (до 1700-2200 единиц, что, согласитесь, уже не ново) и срок этого процесса - 10 лет. Второй оставляет в силе договор СНВ-1 от 31 июля 1991 года. Третий провозглашает необходимость создания рабочей группы для обсуждения оставшихся вопросов.

Как известно, на ноябрьском саммите 2001 года президент США Джордж Буш объявил о начале одностороннего сокращения СНВ до вышеозначенного числа находящихся в боеготовности развернутых стратегических ядерных боезарядов. Российский президент поддержал эту инициативу и предложил зафиксировать договоренности на бумаге. Таким образом, на первый взгляд довольно легко было достигнуто то взаимопонимание, которого не было все предыдущих четыре года во время переговоров по СНВ-3. Эта легкость и смущает. При ближайшем рассмотрении обнаруживается, что никакого нового договора в сущности и нет. Документ, который наверняка будет подписан в мае в Москве, в лучшем случае можно назвать декларацией о намерениях. Теперь подробнее.

К концу 2001 года российская и американская сторона поставили друг друга в известность о выполнении условий договора СНВ-1 (его 15-летний срок действия отсчитывается с момента ратификации в 1994 году). Согласно этому документу, было предусмотрено обоюдное сокращение ядерных боеголовок до 6 тысяч единиц и их носителей до 1600 единиц. Другое дело - насколько реальность соответствовала зафиксированному на бумаге. Дело в том, что, по мнению ряда российских экспертов, договор СНВ-1 был заключен с явным перекосом в ущерб советской, а впоследствии и российской стороне. Опуская большую часть технических подробностей, отмечу лишь один факт: в силу своего серьезного превосходства по числу тяжелых стратегических бомбардировщиков американцы жестко отстаивали свои интересы именно в этой сфере. Так, например, за бомбардировщиком B-1B, способным при максимальной нагрузке нести 32 боезаряда, зачитывался только один боезаряд. В результате, за 333 американскими тяжелыми бомбардировщиками нескольких типов на 1 сентября 1990 г. числилось 2112 боезарядов, хотя реально число боезарядов могло достичь 7620.

Вторая проблема, тянущаяся со времен СНВ-1 и СНВ-2 - это проблема так называемого " возвратного потенциала". Этот термин, введенный в обращение американцами, предполагает возможность: во-первых, сохранения и складирования части ядерных боеголовок. Во-вторых, сохранения в неприкосновенности носителей этих боеголовок (в том числе крепежных узлов на бомбардировщиках и платформ для головных частей боеголовок на баллистических ракетах).

Если идти от частного к общему, то мы поймем, что идея " возвратного потенциала" является неотъемлемой частью концепции ядерной политики Пентагона, некоторые положения которой последовательно развиваются в течение последнего десятилетия и подтверждены в последнем, от декабря 2001 года, документе этого ведомства. Из всего документа в данном случае нас больше всего интересует новая методика подсчета боезарядов: теперь американцы предлагают считать их, учитывая лишь те их них, что развернуты и находятся в боеготовности. Это значит, что почти все сокращения, о которых объявил президент Буш, будут совершены за счет разгрузки носителей. Разгрузки, которая не предполагает уничтожения груза.

Резонный вопрос: насколько необратимы оговариваемые сокращения? Учитывая структуру американских ядерных сил и эффект " возвратного потенциала", можно смело утверждать, что даже после завершения " сокращения" боеголовок до порога 2200 единиц, США будут располагать в потенциале не менее, чем 4000-4500 боезарядов. В отличие от России, для которой выполнение условий договора станет не только гораздо более затратным, но и значительно в большей степени невосполнимым.В подобных условиях наиболее оптимальным, хотя не менее затратным, для России решением стало бы уничтожение самих носителей. До сих пор американцы говорили о переключении своих носителей на " неядерные" программы, имея в виду, прежде всего, свой штат тяжелых бомбардировщиков. Настаивать на их уничтожении, конечно, бессмысленно. Но уничтожение соответствующих ядерным боезарядам крепежных узлов и платформ для головных частей боеголовок в ракетах - задача вполне выполнимая. Но этот шаг американская сторона всегда категорически отвергала.

Есть, конечно, и иной путь - уничтожить сокращаемые ядерные заряды. Но тогда встанет вопрос о взаимном контроле над этим процессом. Контроле, предполагающем посещение представителями обеих сторон предприятий (чье местонахождение до недавних пор считалось строжайшей государственной тайной). Даже к этому обе страны не готовы, не говоря уже о том, чтобы специалисты другой стороны могли своими глазами увидеть боеголовку в разобранном виде. Таким образом, ни одна существенная проблема, доставшаяся сторонам по наследству так и не решена.

В результате, возникает сомнение в необходимости какого-либо договора вообще. Тем более, что каждая из сторон все равно будет сокращать СНВ: американцы изначально говорили об одностороннем сокращении, россиянам ничего не остается делать - страна не в состоянии содержать советский ядерный арсенал. Более того, в случае подписания так называемого " СНВ-3" российская сторона окончательно признает американский, чрезвычайно невыгодный для себя метод подсчета ядерных боеголовок.

Договор> между Россией и США о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (< договор> < СНВ> -2) подписан президентами России и США 3 января 1993 г. в Москве.
Договором о СНВ - 2 предусматривается сокращение боезарядов (БЗ) на стратегических носителях на 50% по сравнению с их количеством, которое было определено Договором о СНВ - 1, подписанным 31 июля 1991 года президентами СССР и США. В Договоре о СНВ - 2 определено, что Россия и США сокращают и ограничивают свои МБР и ПУ МБР, БРПЛ и ПУ БРПЛ, тяжелые бомбардировщики, боезаряды МБР, БРПЛ и вооружения тяжелых бомбардировщиков таким образом, чтобы суммарное количество БЗ, числящееся за развернутыми МБР, БРПЛ и ТБ каждой из сторон через 7 лет после вступления в силу Договора о СНВ - 1 и в дальнейшем не превышало количество между 3800 и 4250 ед. или такое меньшее количество, которое определит для себя Россия или США, но в любом случае не превышающее 4250 ед.
В пределах этих ограничений суммарные количества БЗ для каждой из сторон не должны превышать 2160 ед. БЗ на БРПЛ, 1200 ед. БЗ на МБР с РГЧ, 650 ед. БЗ на тяжелых МБР.
После выполнения этих обязательств Россия и США продолжат дальнейшее сокращение и ограничение своих МБР, БРПЛ и ТБ, ПУ МБР и БРПЛ, БЗ МБР и БРПЛ, вооружений ТБ таким образом, чтобы не позднее 1 января 2003 г., а при оказании помощи в ликвидации СНВ - к 31 декабря 2000 г., суммарное количество БЗ на развернутых МБР, БРПЛ и ТБ не превышало количество между 3000 и 3500 ед. или такое меньшее количество, которое определят для себя Россия и США, но не превышающее в любом случае 3500 ед.
В пределах этих ограничений суммарные количества для каждой из сторон не должны превышать: 1700-1750 ед. БЗ на БРПЛ (или меньше), ноль единиц БЗ на МБР с РГЧИН и ноль единиц БЗ на тяжелых МБР, т.е. полностью ликвидируются МБР с РГЧИН и тяжелые МБР. Причем не более 90 ШПУ тяжелых ракет разрешается переоборудовать для размещения других МБР, не являющихся тяжелыми. Вместе с этим разрешается использовать тяжелые ракеты для доставки объектов в верхние слои атмосферы и в космос.
Начиная с 1 января 2003 г. и в дальнейшем, каждая из сторон обязуется не производить, не приобретать, не проводить летные испытания и не развертывать МБР, за которыми числится более одного заряда, а также не иметь тяжелые МБР.
Договором СНВ - 2 разрешено России и США уменьшать количество боезарядов, которое числится за развернутыми МБР и БРПЛ трех существующих типов, за исключением тяжелых МБР. При этом каждая сторона имеет право уменьшать на 5 боезарядов их количество, которое числится за каждой МБР из числа не более чем 105 МБР одного существующего типа при условии развертывания ее в старых ПУ МБР.
Россия и США согласились не уничтожать платформы боеголовок МБР или БРПЛ, на которых произведено уменьшение количества БЗ, и не заменять их новыми. При этом они взяли на себя обязательство не увеличивать на МБР или БРПЛ количества БЗ, если они были уменьшены.
Договором определено, что количество боезарядов на тяжелых бомбардировщиках определяется по реальному количеству ядерных вооружений, для которых они оснащены. Причем каждая единица таких вооружений (ядерные крылатые ракеты воздушного базирования, ракеты " воздух-поверхность" с дальностью менее 600 км и ядерные бомбы) засчитывается как один боезаряд.
Каждая сторона имеет право переориентировать для выполнения неядерных боевых задач не более 100 тяжелых бомбардировщиков. Такие бомбардировщики базируются отдельно от тех, которые предназначены для выполнения ядерных задач.
Их экипажи не проходят подготовку по выполнению ядерных задач и не принимают участия в учениях для выполнения ядерных заданий.
Ядерные вооружения хранятся на удалении более 100 км от авиационных баз, на которых базируются тяжелые бомбардировщики для выполнения неядерных боевых задач.
Неотъемлемой частью Договора СНВ - 2 является Меморандум о зачислении боезарядов и о данных по тяжелым бомбардировщикам; Протокол о процедурах, регламентирующих ликвидацию тяжелых МБР и переоборудования их ШПУ; Протокол о показах и инспекциях тяжелых бомбардировщиков. Договор СНВ - 2 должен был вступить в силу в день обмена ратификационными грамотами, но не ранее вступления в силу Договора о СНВ - 1, который был подписан в 1991 г.
26 сентября 1997 г. в Нью-Йорке министр иностранных дел России и государственный секретарь США подписали Протокол к Договору СНВ - 2, который предусматривает отсрочку осуществления Договора на 5 лет - с 31 декабря 2001 г. до 31 декабря 2007 г.
Отсрочка связана с тем, что осуществление первого этапа выполнения Договора в соответствии с его статьей I должно было бы завершиться в течение семи лет с момента вступления в силу Договора СНВ - 1 (он вступил в силу 5 декабря 1994 г.), т. е. к 31 декабря 2001 г. Это означало, что в случае ратификации Договора СНВ - 2, например, в 1997-1998 годах время на его выполнение сокращалось бы значительно - на 3-4 года.
Российская сторона ратифицировала Договор в пакете с Протоколом 14 апреля 2000 г. с условием сохранения договора по ПРО. США ратифицировали Договор в январе 1996 г., однако Договор в пакете с Протоколом от 26 сентября 1997 г. на ратификацию не выносился и, соответственно, считался не ратифицированным. После выхода США из договора по ПРО, российская 13 июня 2002 года сторона заявила о прекращении обязательств по договору СНВ - 2.

№26, 27

Приоритетным направлением российской внешней политики остаются, разумеется, отношения с соседними суверенными государствами - членами СНГ, на пространстве которого развиваются свои разноскоростные и разноформатные интеграционные процессы. Они не всегда складываются просто, поскольку, с одной стороны, непосредственно связаны с внутриполитическими процессами и национальными интересами, а с другой - испытывают на себе воздействие других региональных объединений. Мы не считаем существующие противоречия непреодолимыми и заинтересованы в том, чтобы интеграционные процессы на постсоветском пространстве были гармонизированы с ходом расширения и углубления европейской интеграции, в том числе в рамках Европейского союза, и были взаимодополняющими.

" Европа, - подчеркнул в своем выступлении в Министерстве иностранных дел на совещании послов и постоянных предста-вителей России 12 июля 2004 года Президент России В.В.Путин, - остается нашим традиционным приоритетом. Очередная волна расширения ЕС и НАТО создала на континенте новую геополитическую ситуацию, и теперь нужно не столько адаптироваться к ней, сколько, во-первых, минимизировать потенциальные риски и ущерб для безопасности экономических интересов России, а во-вторых, найти здесь свои преимущества и на деле их обернуть в свою пользу. И здесь нет другого пути, кроме наращивания равноправного сотрудничества с Европейским союзом и Организацией Североатлантического договора".

Расширение Евросоюза является для России гораздо более серьезным и многоплановым по своим последствиям вызовом, чем даже расширение НАТО, в том числе потому, что мы не только являемся партнерами, но и неизбежно выступаем конкурентами в ряде областей торгово-экономических отношений. В силу этого мы, разумеется, будем стремиться отстаивать свои интересы и защищать естественные преимущества, добиваться, чтобы правила, которые принимает у себя Европейский союз, не носили по отношению к России дискриминационного характера, изолирующего ее от общего хода европейской интеграции. Будем стремиться как можно лучше распорядиться возможностями, которые открывают России доступ на обширный единый рынок ЕС.

Осуществляя свое расширение, Европейский союз запускает на перспективу серьезные экономические и политические процессы, которые не могут не затронуть и Россию. Тем самым он берет на себя серьезную политическую и моральную ответственность в плане учета новыми членами ЕС интересов третьих стран, а также национальных меньшинств, волею судеб оказавшихся на территории ЕС, как, например, это имеет место в Латвии и Эстонии.

По объективным причинам Россия на данном этапе и на обозримую перспективу не ставит перед собой задачу формального вступления в Европейский союз. Однако это не означает, что мы намерены оставаться в стороне от общеевропейских интеграционных процессов. Напротив, одним из наиболее важных направлений нашей европейской политики с точки зрения обеспечения национальных интересов является всестороннее развитие отношений с Европейским союзом на основе общих ценностей в целях повышения общего уровня социально-экономического развития страны, максимального приближения его к общеевропейскому.

Сейчас же на повестке дня наших отношений с расширившимся Европейским союзом стоят сугубо практические вопросы. Я имею в виду в первую очередь три важнейших приоритета - завершение работы над четырьмя " дорожными картами" общих пространств, реализация в полном объеме совместного заявления России и ЕС (принятого, кстати, в том же Люксембурге 27 апреля 2004 года) о последствиях расширения ЕС для наших отношений, а также задача совершенствования механизмов взаимодействия России и ЕС. Думаю, нет нужды говорить общеизвестные истины. ЕС для России - стратегический партнер. Мы рассматриваем ЕС как глобального игрока в современном реально уже формирующемся многополярном мире, в деле обеспечения европейской и международной безопасности. укрепления

" Процесс интеграции России в мировую экономику, -подчеркивал в своем выступлении 12 июля 2004 года Президент России, - не должен сводиться к тому, чтобы стать участником как можно большего числа международных структур". Важно " поставить внешнеполитическую деятельность на службу всестороннему развитию и модернизации страны... Эффективное международное сотрудничество может и должно работать на развитие научно-технической, образовательной и культурной политики, должно служить расширению гуманитарных контактов, упрощению региональных взаимных поездок граждан".

Именно такие идеи заложены в принятом Санкт-Петербургским саммитом Россия - ЕС в мае 2003 года решении о формировании четырех общих пространств (экономическом, пространстве свободы, безопасности и правосудия, сотрудничества в области внешней безопасности, а также научных исследований и образования, включая культурные аспекты).

В апреле 2004 года в ходе встречи правительства Российской Федерации с Комиссией ЕС в Москве состоялось первое предметное обсуждение общих принципов и форм взаимодействия в деле формирования будущих общих пространств. Обмен мнениями показал, что, несмотря на предстоящие в текущем году институциональные и кадровые изменения в структурах Евросоюза, обе стороны исходят из необходимости скорейшего начала и сохранения преемственности работы по наполнению общих пространств конкретным содержанием.

Мы рассматриваем договоренность о создании четырех общих пространств как наиболее продуктивную и гибкую форму комплексного развития сотрудничества между Россией и Евросоюзом на данном этапе.

Сейчас важно определиться по стартовым позициям и реальным возможностям продвижения вперед, выявить узкие места, тормозящие это движение. Главное же - четко определить конечную цель формирования общих пространств и обозначить этапы продвижения к ней. Этой задаче должно послужить составление своего рода " дорожных карт" для каждого из направлений. На решении этой задачи мы и сосредоточиваемся в период нынешнего нидерландского председательства в Евросоюзе.

С российской стороны уже определены ответственные уполномоченные, координирующие эту работу. На Римском саммите в ноябре 2003 года одобрена Совместная концепция формирования Общего европейского экономического пространства (ОЕЭП), готовятся соответствующие рабочие планы по ее реализации. Это, однако, требует учета продвижения России к вступлению в ВТО и ее обязательств в рамках других интеграционных форматов.

Успешное завершение двусторонних переговоров с Европейским союзом об условиях вступления Российской Федерации во Всемирную торговую организацию и подписание на саммите в Москве в мае 2004 года соответствующего протокола свидетельствуют о способности сторон к нахождению развязок сложных многослойных проблем. Это дает основание надеяться на конструктивный подход наших коллег к работе по становлению общих пространств. В этой работе не может быть ведущих и ведомых. Она должна строиться на основе совместных планов действий, учитывающих взаимные подходы и озабоченности, а не на базе односторонних стратегий и концепций.

Примером в этом плане можно назвать энергодиалог Россия - ЕС, координируемый Группой высокого уровня, которая увязывает интересы стран Евросоюза в стабильном обеспечении поставок энергоносителей с реализацией крупных инвестиционных проектов в области ТЭК на территории России.

Идет поэтапное формирование Общего пространства внешней безопасности путем создания адекватной нормативной базы взаимодействия Россия - ЕС в контексте Европейской политики в области безопасности и обороны (ЕПБО) на основе одобренной в Риме Совместной декларации об укреплении диалога и сотрудничества по политическим вопросам и вопросам безопасности. В практическом плане первым опытом стало участие России в полицейской миссии ЕС в Боснии и Герцеговине. В ноябре 2003 года российские представители приняли участие в командно-штабных учениях ЕС. Россия и ЕС активно сотрудничают по основным международным проблемам, включая такие как Ирак, Афганистан, взаимодействуют в ООН, " квартете" международных посредников по ближневосточному урегулированию.

Параллельно, не дожидаясь результатов переговоров с Евросоюзом по всему комплексу визовых вопросов, ведется работа на двустороннем треке. Достигнуты, в частности, договоренности с Италией, Германией и Францией об облегчении визового режима в рамках, предоставляемых действующим Шенгенским режимом. Это, разумеется, не подменяет будущего всеобъемлющего соглашения России с Евросоюзом, которое, по нашему убеждению, может и должно идти дальше.

Есть определенные заделы и на пути к Общему пространству в области науки, образования и культуры. Между Россией и ЕС действует Соглашение о сотрудничестве в области науки и технологий. В сентябре 2003 года на Берлинской конференции европейских министров образования принято решение о включении России в Болонский процесс, предусматривающий гармони-зацию стандартов в сфере образования, что, в частности, открывает для российских вузов возможность для подключения к программам ЕС в области межуниверситетских обменов Евросоюза (" Эразмус-Мундус"). В этой сфере открываются широчайшие возможности для развития культурных связей и в целом контактов между людьми.

Строительство общих пространств требует оптимизации органов сотрудничества Россия - ЕС. Ключевую роль в повышении их эффективности призван сыграть созданный в развитие прежнего Совета сотрудничества Россия - ЕС Постоянный совет партнерства (ПСП) на уровне отраслевых министров, которые сами будут определять приоритеты и создавать подотчетные им гибкие целевые экспертные органы. Полагаем оптимальным гибкий формат ПСП, сочетающий полноформатные (1+25) встречи (кстати, такие отраслевые встречи в области транспорта и ветеринарии уже состоялись) с оперативным диалогом с " тройкой" или иной комбинацией заинтересованных государств - членов ЕС, КЕС и Генсекретариата Совета ЕС.

В ЕС, как известно, разработана и уже одобрена концепция " Широкая Европа - новое соседство". Она охватывает страны, которые будут ближайшими географическими соседями ЕС - Белоруссию, Украину, Молдавию, а также страны Северной Африки и Восточного Средиземноморья. Сама по себе европейская политика " нового соседства" возражений со стороны России не вызывает и вызывать не может. Мы воспринимаем ее вполне объективно - как внешнеполитическую доктрину Европейского союза на завершающем этапе его нынешнего расширения и институциональной консолидации. Понимаем естественное стремление выработать стратегию отношений Евросоюза с окружающими его странами на перспективу.

Однако полагаем, что при этом должны в полной мере учитываться и уважаться интересы других стран. Эта сфера взаимодействия рассматривается нами без каких-либо политических или идеологических стереотипов. Мы готовы обсуждать перспективы диалога с Евросоюзом. Важно, чтобы такое сотрудничество учитывало ряд моментов. В первую очередь, речь идет не о каких-то " бесхозных территориях", а о полноправных субъектах международных отношений, суверенных равноправных государствах. Второе - страны, непосредственно прилегающие к России и Европейскому союзу, являются не просто участниками международных отношений, но уже являются участниками различных интеграционных процессов, в первую очередь в рамках СНГ. И третье, когда речь идет о так называемых “замороженных конфликтах”, надо исходить из того, что у каждого из этих замороженных конфликтов естьсвой сложившийся устоявшийся формат переговоров и механизмы урегулирования. Именно уважение существующих переговорных форматов лежало в основе общей позиции России и Евросоюза на этот счет, которая была зафиксирована в Совместном заявлении римского саммита России - ЕС в ноябре 2003 года.

У России, понятно, имеется своя внешнеполитическая доктрина, включающая в том числе интеграционные проекты с участием соседних государств. Мы исходим из того, что новая концепция ЕС не должна противоречить ни нашим двусторонним договоренностям и соглашениям с Евросоюзом, ни интеграционным процессам на пространстве СНГ. Напротив, мы полагаем, что для тех стран, которые готовы воспользоваться инструментами " Широкой Европы", она призвана играть роль связующего звена во взаимном усилении интеграционных процессов поверх внешней границы Евросоюза, что может вполне эффективно реализоваться на межгосударственном уровне.

Ставя перед собой, по сути дела, задачу комплексного обустройства внешней границы Евросоюза и пространства вокруг нее, концепция неизбежно укрепляет и тем самым затверждает эту границу как на местности, так и - что не менее важно - в сознании людей. Таким образом, этот рубеж воспринимается как естественный предел распространения интеграционных процессов между Евросоюзом и остальными странами континента, навсегда зачисляемыми в категорию " соседей".

В свете этого, не ставя никоим образом под сомнение правомерность концепции " нового соседства", полагаем, что, по крайней мере, в части, касающейся России, ее следует рассматривать под углом реальной " добавленной стоимости" по отноше-нию к действующим механизмам сотрудничества.

Исходим из того, что поэтапное наращивание общей ткани сотрудничества в области внешней и внутренней безопасности, торговли и экономики, включая энергетику, науки, образования и культуры, а также устранение барьеров на пути контактов между людьми в значительной степени способствовали бы распространению " четырех свобод" - движению товаров, услуг, капиталов и людей, - а стало быть и реальной интеграции. Уверен, что именно это в долгосрочной перспективе отвечало бы инте-ресам нынешних и вступающих в Европейский союз стран и всех вовлеченных в региональные интеграционные процессы государств континента.

Вступление в Евросоюз 1 мая 2004 года десяти новых членов придало новое качество нашим отношениям с ЕС. Отныне Россия имеет дело с интеграционным сообществом 25 государств, на которое приходится свыше половины российского внешнеторгового оборота. Членами ЕС стали в том числе и наши близкие соседи, с которыми Россию связывают давние и многоплановые отношения.

Мы рассматриваем расширение Евросоюза как объективный процесс - результат свободного волеизъявления народов этих стран - и исходим из того, что расширение должно создавать дополнительные возможности для развития торгово-экономического сотрудничества на континенте. В то же время в период подготовки к расширению мы настойчиво стремились добиться от Евросоюза минимизации негативных последствий от расширения для России, которые были сформулированы в виде 14 российских озабоченностей.

Были проведены напряженные переговоры по всему комплексу проблем, возникающих в связи с переходом десяти новых членов Евросоюза на нормы и правила ЕС. Результатом этих переговоров стало принятое 27 апреля этого года в Люксембурге Совместное заявление о расширении ЕС и отношениях Россия - ЕС, в котором прописаны механизмы и инструменты урегулирования российских озабоченностей. Принятие Заявления и подписание Протокола о распространении Соглашения о партнерстве и сотрудничестве на " десятку" новых членов укрепили основу взаимоотношений Россия - ЕС. Российская сторона исходит из неукоснительного выполнения достигнутых в Люксембурге договоренностей, в том числе в том, что касается калининградского транзита и соблюдения прав меньшинств в Евросоюзе, включая русскоязычное - в Латвии и Эстонии.

Центральная и Восточная Европа и после расширения ЕС не утрачивает важной региональной индивидуальности, оставаясь зоной концентрации российских интересов, в первую очередь в сфере безопасности, экономических связей, контактов в культурной и гуманитарной областях. Вступление этих стран в Европейский союз сопряжено для России не только с определенными издержками, в первую очередь экономическими. Благодаря достигнутому на основе непростого компромисса с Евросоюзом пониманию относительно учета российских озабоченностей создаются предпосылки для вовлечения " новичков" в создаваемые с ЕС общие пространства.

Партнерство Россия - ЕС является неотъемлемым элементом европейской безопасности. Стремление к обеспечению безопасности, как известно, изначально служило главным стимулом к объединению, интеграции в Европе и остается на нынешнем этапе общеевропейского процесса необходимым условием для сотрудничества и процветания на всем континентальном пространстве без разделительных линий, старых или новых.

Главным содержанием нашего стратегического сотрудничества с Европейским союзом и является создание Большой Европы - единой и процветающей, сплоченной на основе общих ценностей, способной коллективно отстаивать их и противостоять новым угрозам открытому демократическому обществу.

Речь прежде всего идет об угрозе международного терроризма, так называемых " замороженных конфликтах", в частности на Балканах и на Кипре. Существуют они и на постсоветском пространстве. Опыт показывает, что желание просто вмешаться в идущие подчас с большим трудом процессы их урегулирования могут лишь увеличить риск обострения ситуации. Тем более контрпродуктивны попытки навязывать варианты урегулирования, игнорирующие законные озабоченности сторон. Мы исходим из того, что постсоветское пространство не должно стать ареной соперничества для сил, преследующих различные интересы, поскольку речь идет об обеспечении национальной безопасности России, защите ее политических и экономических интересов, а в конечном итоге общеевропейской безопасности.

Россия видит в Европейском союзе - наряду с США, Китаем и другими великими державами - своего стратегического партнера на мировой арене, самостоятельный фактор международной политики. Это отвечало бы интересам России в свете проводимой ею многовекторной политики, интересам безопасности и стабильности как на самом Европейском континенте, так в общем контексте глобальной политики.

*******************************************************************************************

Ясно, что при нынешней экономической слабости Россия не может позволить себе ослабление ядерного фактора в своей политике, особенно учитывая растущую непредсказуемость и нестабильность международных отношений, высокую вероятность распространения ОМП. Необходимо модернизировать обычные силы, но они без мощного, хотя бы и более компактного, чем сейчас, ядерного потенциала не
помогут. И чем дальше, тем больше. Другое приоритетное направление: развитие вооруженных сил - потенциал разведки, спецопераций, воздушно-десантные войска и средства стратегической мобильности.
Позитивна стратегия избежания конфронтации с США, в частности, по вопросу о НПРО. Ее параметры неясны, неясно, будет ли она вообще сколько-нибудь серьезно затрагивать прямые интересы безопасности России. Корректные, а лучше конструктивные отношения с США являются важным условием получения Россией доступа к достижениям новой экономики и финансовым рынкам. Вместе с тем опыт прошедшего десятилетия однозначно убеждает: за геополитические уступки благодарности ни серьезными кредитами, ни списанием долгов ожидать не стоит.

В любом случае игры в " многополярность", особенно риторические, которые понимаются большинством в мире как противодействие США, да и Западу, слишком дороги и непрагматичны. Тем более что вырисовывающаяся конфигурация международных отношений будет предполагать возможности ограниченного сотрудничества с США в одних областях и ограниченного соперничества в других. В целом же параллельные или общие интересы превалируют над интересами, которые разделяют две страны. Видимо, курс на сближение с ЕС, но не поверхностный - в виде диалога по политическим вопросам или проблемам безопасности, а сущностный, мог бы стать одним из коренных направлений приспособления России к новому глобальному миру. Содержанием такого курса, помимо линии на вступление в ВТО, должно стать поэтапное принятие Россией промышленных, экологических, юридических и других стандартов ЕС, с тем чтобы обеспечить максимально глубокое вхождение России в общее экономическое
пространство Евросоюза. Затем, лет через 10 - 15, когда ЕС будет насчитывать 25 - 30 стран, возможна постановка вопроса и о членстве России в нем. Естественно, что это будет другой ЕС и другая Россия.

В Европе складывается де-факто система безопасности на основе НАТО. ОБСЕ быстро и неумолимо слабеет, возможности ЕС в сфере безопасности имеют смутные перспективы. НАТО, несмотря на неудачу в Косово, сохраняется, расширяется и будет расширяться. Помешать этому России становится все труднее, особенно после подписания. Основополагающего акта Россия - НАТО, де-факто легитимизировавшего расширение союза. В этой ситуации, вместо того чтобы тратить политические и иные ресурсы на борьбу против расширения, можно либо просто не замечать его, как и идущего вместе с ним ослабления политических позиций России в Европе, либо подумать о том, чтобы прямо поставить вопрос о быстрейшем вхождении России хотя бы в политическую организацию НАТО. Аргументы " за" вступление стали
перевешивать аргументы " против". Противиться вступлению России при правильно поставленной политике будет все труднее. При участии России НАТО может перерасти в универсальную организацию европейской и международной безопасности, лишиться своих дестабилизирующих черт.

В любом случае необходимо делать выбор в пользу участия в большой военно-политической коалиции ответственных государств против любых форм международного терроризма, распространения ядерного оружия и других видов оружия массового поражения. Участие в такой коалиции будет иметь крупные издержки для России. Но попытки отсидеться в стороне будут стоить еще дороже. Мы объективно будем скатываться, особенно в глазах общественного мнения, в лагерь отсталых, недовольных, не имеющих будущего, поддерживающих радикализм и терроризм. В этой ситуации попытки хотя бы относительно выгодно вписаться в процессы глобализации будут обречены на провал.

Степень участия России в коалиции должна зависеть от оценки опасностей, возможности влиять на принятие решений. Наконец, за участие в коалиции, которое несет немало опасностей для России, можно запросить конкретную цену: прощение советских долгов и реструктуризацию российских, принятие России в НАТО или по крайней мере нерасширение союза до российских границ, пока в него не будет принята сама Россия.

№27, 28, 42