История Николаса Рэми 5 страница

Заметив меня, девушки растерянно замерли. Музыка стихла. Сармантиец очень медленно повернул голову.

Мысленно проклиная Алтана, я сделал шаг назад, намереваясь выйти.

- Стоять!

Ноги словно приросли к полу.

- Ты что-то хотел сообщить? – спросил он ровным голосом, равнодушно глядя из-под ресниц.

Наверное, только в этот момент я принял твердое решение, на чью сторону встать. Не могу сказать, что это был легкий выбор, но из двух зол в соратники я решил выбрать наименьшее, в надежде, что второе зло, побольше, не раскусит мою ложь.

- Брат Рэми просит тебя принять меня в отряд. На время. Килан отправится с нами до границы, и мое присутствие может его раздражать.

- Твое присутствие всех раздражает, - вздохнул Лис, и устало откинул со лба прилипшие волосы.- И что с того?

- Рэми уверен, что Килан не стремится к тесному общению с твоим отрядом.

- Еще бы! - усмехнулся сармантиец. - Да он еле сдерживается, чтобы не плюнуть мне в лицо всякий раз, когда вынужден пройти мимо. Что ж, если Рэми выполнит обещание и позаботится о моих лошадях, я окажу ему ответную услугу. И даже останусь немного в долгу: жизни моих лошадей стоят больше твоей.

Похоже, все прошло не так плохо. Во всяком случае, он не отказался. Глянув напоследок на хорошеньких девушек, я собрался уже уйти, но Лис окликнул меня:

- Запомни кое-что, коль намерен продлить свое никчемное существование. Если еще хоть раз прервешь мой отдых, я разрисую твое милое личико твоим же собственным клинком. Как подсказывает опыт с Берком, это хорошо влияет на память и послушание.

Он так спокойно произнес это, что сомнений не возникло - сделает.

Когда я вышел, Алтан посмотрел на меня с нескрываемым торжеством.

- Подлая и низкая месть, - пристыдил я его.

Алтан покачал головой и что-то ответил. Думаю, это означало примерно следующее: «Мне глубоко безразлично твое мнение, но из-за тебя я чуть не упустил своего господина». Как на него сердиться, если сам виноват, что повел себя как наивный деревенский дурачок? Попасть в отряд шраванцев, возглавляемых телохранителем наместника! Когда-то мальчишка Эдриан мог только во сне такое представить, и вот – будьте любезны. Но что-то скакать от радости нет никакого желания. Лишь бы ноги целыми остались.

Норидж оказался не таким, как я ожидал. Вместо сладкой развратной шалуньи меня встретила ее старшая стерва-сестра, зубастая старая дева, озлобленная на весь род людской. Одни прожигают здесь деньги и время, купаясь в наслаждениях и распутстве, другие попадают в светлый сон торговца, где все продается, и все покупается. А мне же повезло столкнуться с единственным человеком, которого можно назвать личным врагом, чуть не стать жертвой наемников, поиграть на нервах Алтана и получить первое предупреждение от Лиса. Ах да, забыл добавить в список достижений чудеснейшую сделку с Рэми.

Внутренний голос пискнул, что, возможно, было бы разумнее отказаться от помощи принца и принять наказание за клевету на церковь. Но я снова решил не прислушиваться к нему: мало ли какие глупости иногда сболтнет.

Ближе к вечеру Рэми прислал еще одного гонца. На этот раз он хотел лицезреть Лиса собственной персоной. Мне пришлось отправиться с ним в составе личного отряда. Полагаю, сармантиец надеялся, что Рэми передумает и заберет меня из-под его опеки.

На заднем дворе церкви собрались многие из наших: одни проверяли оружие, другим мастера помогали подогнать приобретенные в нориджской лавке доспехи, а третьи бездельничали, наблюдая за всем этим, и расслаблялись при помощи доброго эля. Среди «третьих» была и сплоченная компания: Тэд, Ардан, Хаш, Рурк, Том и Одар. Они разместились на сложенном для просушки сене и передавали по кругу из рук в руки небольшой бочонок, посасывая из него пенный напиток.

- Эй, Ларс! Поди-ка сюда, - заметив меня, окликнул Ардан.

Лису было не до меня. Он придирчиво осматривал шраванских лошадей, будто за ночь с теми могло произойти что-то невообразимое. Не думаю, что стоит его отвлекать и спрашивать разрешения сделать пару десятков шагов в сторону.

- Ты что, теперь сармантийцу служишь? – в лоб спросил рыжий инквизитор, когда я подошел.

Прямые вопросы всегда ставят в тупик. Не потому что нет возможности дать четкий ответ, нет, а потому, что чаще всего этот ответ неправильный. К примеру, пожилая и очень разгневанная графиня, от которой пахнет дряхлением, что не способны перечеркнуть даже самые дорогие благовония, задает вопрос: когда же ее фамильные драгоценности, похищенные прошлой ночью, будут возвращены, а дерзкий вор понесет заслуженное наказание? Человек малоопытный, занимающий пост стражника всего вторую неделю, застигнутый такой прямолинейностью врасплох, может по неосторожности ответить правду: дескать, воров в столице много, не говоря уже о заезжих любителях потрепать чужие сундуки, и вероятность того, что этот проныра до сих пор не избавился от всего награбленного в доках и не покинул Эйнерин, конечно, существует, но она слишком мала, чтобы о ней вообще заводить разговоры. И хорошо еще, если этот неразумный человек не упомянет в своем ответе то, что старуха-графиня поплатилась за собственную скупость, согревая трухлявые кости о золотые украшения, запертые в сундуках, вместо того, чтобы хотя бы десяток золотых отдать за охрану поместья.

Правильным же ответом в такой ситуации будет: «Мы делаем все возможное, моя госпожа, не волнуйтесь». Нельзя сказать, что это совсем откровенная ложь, ведь не обязательно уточнять, что именно мы делаем. В довершение можно наведаться в доки, по старым связям разыскать какой-нибудь дешевый браслет из коллекции графини, который еще не успел найти себе нового владельца, и принести трофей старухе на радость.

Так или иначе, ни одна ситуация не будет отличаться от этой: люди не хотят слышать правды, она им не нужна, разве что за редким исключением, но в таком случае речь идет не о вопросах, а о допросах, и это совсем другое дело. Вот и сейчас придется балансировать на грани между правдой и ложью.

- Рэми хочет держать меня подальше от Килана, - ответил я, присаживаясь рядом. – А шраванцы об этом позаботятся.

- Нашел заботливых, - фыркнул Тэд.

- А что за суета? Неужто Килан не простит? – недоверчиво спросил Хаш. – Нет, ну я, конечно, слышал, что ты там учудил, но чтобы от него прятаться пришлось…

- Тебя там не было, - отозвался Одар, передавая бочонок Тому. – Ночью в доках перехватили связку сармантийцев. Торгашей засадили в клетки. А на утро вся столица гудела о том, что церковь торгует рабами. Имя Килана трепалось в каждой сплетне, повторялось каждой торговкой. А все спасибо болтливым охранникам темницы и этому вот «герою»…

Он кивнул на меня.

- Неприятная история, - согласился Хаш, хоть лицо его выражало равнодушие.

- Его Преосвященство был в бешенстве, ну и Килан, само собой. Тем паче, что он-то как раз и прибыл на пирс, дабы предотвратить беззаконие, - продолжил Одар.

Его слова никак не могли быть правдой, но не похоже, что парень врет со злым умыслом. Выходит, он верит в то, что говорит.

- Прошу прощения, - осторожно произнес я, дабы не вызвать лишний гнев на свою голову, - разве не Рэми привел ваш отряд?

- Когда мы подоспели, Килан уже бился с ними, - в голосе Ардана послышалось разочарование. – Один пошел против всех. Если б не шраванские моряки, порешили б его там.

- Да что проку с этих верблюжатников, - фыркнул Тэд. – Брат Килан и без них положил бы злодеев. Пустынники только под ногами путались.

Как все чудесно складывается. Чему же я помешал, явившись ночью в доки? Как умудрился по самые уши увязнуть в том, что меня даже не касается? Если бы я застал Килана тискающим портовую шлюху и разнес эту сплетню, меня бы высекли на заднем дворе церкви или отправили в каменоломни на пару лет, чтобы научить держать язык за зубами. Мне же удалось стать свидетелем государственной измены со стороны воины церкви при поддержке единственного на нынешний день союзника Дориона – шраванцев. Странно, что епископ выпустил меня из церкви живым. Конечно, спасло вмешательство его высочества принца Эдриана. Конседин не перечил, чтобы придать происшествию статус досадного недоразумения. Если он сам отдал приказ Килану, и они в сговоре, у меня нет шансов по возвращению. Повезло, если так можно выразиться, что Рэми ни о чем не знает. Пусть лучше считает клеветником, чем оставит мою отрубленную голову в каком-нибудь муравейнике.

Интересно, насколько Лис замешан в этой истории. Он, конечно, скрытный тип и доверия не вызывает, но сомневаюсь, что он стал бы торговать живым товаром. Не из-за каких-то моральных устоев или чего-то подобного, просто пачкаться бы не захотел. Только Рэми прав, на поддержку сармантийца рассчитывать не приходится. Особенно теперь, когда мне поручили за ним шпионить.

Во внутреннем дворе появился Рэми, и тут же направился к Лису. За ним по следам шел приземистый мужичок с длинными мускулистыми руками. Цвет волос выдавал в нем уроженца Седых Холмов. В наших широтах такие рыжие волосы встречаются редко, и чаще всего являются следствием того, что в роду мелькали жители Холмов, взять хотя бы Ардана.

Рэми подошел к Лису и, поприветствовав того, сказал:

- Я привел Джерри, о котором уже говорил. Этот человек занимается лошадьми всю свою жизнь. Во всяком случае, Его Высочество Эдриан именно ему доверяет покупку лошадей для королевской конюшни.

Телохранитель, как человек, воспитанный дворцовым этикетом, вежливо промолчал, и только легким вздохом дал понять, насколько сомнительны подобные рекомендации. Впрочем, Джерри не смутился и, коротко кивнув Лису, перевел все свое внимание на прекрасных шраванских скакунов. Его глаза заблестели, как у выпивохи при виде бесплатного пойла. Он несколько раз обошел вокруг коня, подаренного наместником своему стражу, любуясь, но не осмеливаясь прикоснуться.

- Невероятно, - выдохнул он, наконец. – В моей конюшне всего однажды была шраванская кобыла Тиар-Ша, ее привез с собой Малик – посол одного наместника - (да покоится он с миром) во время своего визита вежливости к королю Уллему, отцу нашего нынешнего принца. Она была прекрасна: пропорции идеальны, ноги сильные, окрас ровный, шелковистая грива. Вершина творения Создателя. Но даже она не смогла бы сравниться с этим жеребцом! Клянусь, тот, кто покорил его, сумел оседлать ветер!

Высокопарная речь была бы смешной, если бы в ней не было столько искреннего восхищения. Пожалуй, именно по этой причине Лис перестал смотреть на рыжего Джерри как на воплощение недоразумения, внезапно представшее перед его очами.

- А что можешь сделать ты с этим «ветром»? – спросил он не без насмешки. – Сам знаю, что конь хорош, но так случилось, что мне придется его оставить.

- Да, брат Рэми поведал о вашей беде, - с сочувствием вздохнул Джерри, совершенно не обидевшись на ироничный тон или попросту не заметив его. – Шраванским скакунам не место в северных землях, тем более, зимой. Снег и горы погубят их. Я осмелился подобрать для вас лошадей.

По его сигналу мальчик-конюх вывел из конюшни вороного жеребца. Это был настоящий красавец: крепкие ноги, мощное туловище, блестящие на солнце хвост и грива. Не представляю, сколько стоила такая лошадка. Мне не стоило жаловаться: Бел тоже неплох, хоть, конечно, ни о какой породе там речи не идет. Впрочем, что порода? Вот я недавно сам был потомком древнего уважаемого рода, а нынче-то кто? Такой же беспризорный бродяга, как Бел.

Лис придирчиво осмотрел приведенного ему коня.

- Я знаю, что к вам он попал еще жеребенком, - сказал Джерри, - и, безусловно, вам понадобится время, чтобы привыкнуть к Дуарху, но дорионские лошади куда сговорчивее шраванских: они послушны, выносливы и быстро подстраиваются под новых хозяев.

- Не сомневаюсь, - Лис провел рукой по шее животного. – Ты не смог бы найти для меня лошадь лучше.

Джерри склонил голову в знак благодарности. Он оглядел амуницию шраванского скакуна, и поинтересовался:

- Желаете сейчас переодеть?

- Нет, - жестко ответил сармантиец. – Это останется с ним. И еще, я хотел предупредить…

- Я отвечаю головой, знаю, - мягко перебил его рыжеволосый мастер по лошадям. – Не беспокойтесь, у меня и в мыслях нет тайком продавать ваших лошадей или причинять им вред. Единственное, что я хотел еще обсудить...

Он замялся и продолжил, тщательно подбирая каждое слово:

- Если вы не сможете вернуться?..

- Вы переправите их в Шраван, в Левентийский ундан, - ответил Лис, - для наместника Карама. Нынче утром было отправлено соответствующее распоряжение моим людям. Через год, если я лично не изменю приказ, лошадей заберут.

И вроде бы не было ничего в его речи пугающего, да только на самом деле он сказал следующее: «Ты, конечно, можешь попытаться продать их, уморить или съесть, но тогда твоя собственная жизнь не будет стоить даже поломанного медяка». Но Джерри не волновала скрытая угроза. Он жадно потер руки:

- Среди моих новых подопечных есть кобыла.

Лис посмотрел в сторону лошади Тарека и кивнул. Он прекрасно понял, к чему клонит рыжий конюх.

- Приплод, если таковой будет, можете оставить себе. И другой оплаты не получите.

Джерри раскланялся, бормоча невнятные слова благодарности, но их никто не слушал. Во внутренний двор в сопровождении двух незнакомых мне инквизиторов вошел брат Килан, и взгляды устремились к нему.

- Вижу, сборы в самом разгаре, - сказал он брату Рэми, но тут внимание инквизитора привлек дорионский конь, который отныне принадлежал Лису. - Превосходное животное!

- Я уговорил господ шраванцев сменить лошадей, - пояснил Рэми.

- Разумное решение, - согласился Килан. – Шраванские скакуны резвые и в изяществе им не откажешь, но Дорион им не по силам.

Легкая, еле уловимая усмешка стала знаком того, что в его безобидных словах скрывался иной смысл.

Когда-то давно, когда Шраван был еще един, в его честолюбивых планах было завоевание внушительной части континента, что нынче принадлежит Дориону. Конечно, ничего из этого не вышло: шраванцы высадились на наш берег в середине осени, когда неожиданно ударили суровые морозы. В результате люди и лошади погибли, осталась лишь жалкая кучка воинов, которые, тем не менее, со всей отвагой удерживали земли. Они защищали крошечную крепость на Собачьем Утесе. Но их усилия пошли прахом: за те полгода, что они провели на нашей земле, в Шраване произошла смена власти, страна кипела в переворотах и бунтах. Самые толковые наместники поспешно подписали с Дорионом мирный договор, а у других и своих проблем хватало. Про отчаянных шраванских храбрецов, сражающихся в снегах и морозах в чужом краю, все забыли. История умалчивает об их судьбе. Кто-то говорит, что всех южан прикончили воины Дориона, другие утверждают, что те сами погибли от холода, ну а третьи высказывают предположение, будто шраванцы разбрелись по континенту. Трудно сказать, в чьих словах больше правды. Да только с тех пор даже в быту использовалось выражение: «Собачий мор», что означало бессмысленное и заведомо проигранное дело, за которое и браться не стоит, а если уж взялся, то не стоит ждать удачи. За годы добрых отношений с Шраваном первоначальное значение этого выражения утратилось, теперь так называли неожиданные лютые морозы.

Некоторые инквизиторы не слишком скрывали усмешки, видимо, вспомнив то же, что и я.

- Да, дорогие гости из Шравана, у меня для вас новости, - улыбка Килана походила на оскал волка, загнавшего жирную овечку в западню. – Гонцы привезли из Эйнерина сообщение: наместник Карам, готовясь к свадьбе с герцогиней Сьюзан, принял на службу телохранителя. Насколько мне известно, это событие считается в ваших землях почти праздником. Примите мои поздравления.

Не нужно обладать даром хранителей свитков в Орлином Гнезде, чтобы увидеть сколько удовольствия доставила Килану возможность принести эту новость лично. Что же ему такого известно? Даже Рэми пребывал в замешательстве, недоумевая, как и я.

Шраванцы молчали. Алтан потемнел лицом, Берк поднял глаза к небу, Тарек беззвучно что-то прошептал, Гокер и Озан мрачно переглянулись. Лицо сармантийца не выражало никаких эмоций, словно ему только что сообщили что-то незначительное, недостойное внимания.

- Благодарю вас за новость, Килан, - небрежно бросил он через плечо.

- Брат Килан, - не задумываясь, поправил его тот, но в ответ на это Лис только чуть заметно поднял брови и хмыкнул.

Сидящий рядом со мной Тэд отпустил громкую зловонную отрыжку, а затем спросил:

- А что это за праздник, если телохранителя выбирают? Чумные они какие-то…

- Для них это значимое событие.

Я подпрыгнул на месте от неожиданности. И когда только Айра подошла? Она встала возле меня, со странной печалью глядя на шраванцев.

- Они чтут своего наместника, - продолжила Айра, - и человек, который отвечает за его безопасность, пользуется уважением и почетом. Он неразлучен со своим господином. Традиционно чтобы выбрать защитника для владыки проводят турниры, где состязаются лучшие воины. Победитель получает в награду титул и место при дворе. Его жизнь с той поры посвящена служению наместнику. Это почетное звание, его непросто заслужить, его нельзя купить или получить в дар. И лишь после смерти телохранителя объявляют новый отборочный турнир.

- Но сармантиец жив и здоров, - фыркнул Хаш.

Айра нахмурилась собственным мыслям. Ее голос прозвучал совсем глухо:

- Значит, от него отреклись.

Я посмотрел на Лиса, терпеливо слушающего восторженную речь Джерри. Оставаться живым и при этом быть мертвым. Знакомо. Сомневаюсь, что сейчас сармантиец захотел бы услышать от меня нечто ободряющее, а за похлопывание по плечу, скорее всего, он бы без лишних слов отсек руку, но я был единственным во всем отряде, кто прошел через нечто подобное. Хорошая бы вышла история для кабака и пары-тройки бочонков эля.

- Что ты каркаешь, ведьма? – фыркнул Тэд, глядя на Айру. – С пустынниками шепчешься?

- Есть знания, которые можно почерпнуть из книг, - вздохнула та, - если уметь читать.

- А я, по-твоему, не умею читать? – прорычал тот.

- Возможно, умеешь, но сомневаюсь, что пользуешься этим умением.

- Помолчи, карга старая! – рявкнул великан, - сила воина не в закорючках на бумаге!

- «Сила воина», - фыркнул Ардан, - вон сармантиец девка девкой, а нос тебе расквасил.

Тэд задохнулся от праведного гнева, и был близок к тому, чтобы поколотить рыжего. Остальные братья расхохотались, и здоровяк вертелся от одного к другому, огрызаясь и сыпля угрозами, точно медведь в комарином облаке.

Сборы продлились до ночи, я и сам не заметил, как втянулся в общий процесс подготовки. Инквизиторы действовали вдумчиво, слаженно, без лишней суеты. Хаш занимался съестными припасами, которых нам должно было хватить до следующей запланированной остановки в Бурворде. Оливер обсуждал с Рэми затраты, которые пошли на закупку дополнительного утепления на случай морозов, а так же кое-какой оружейной мелочевки, которая, по словам бритоголового усача может пригодиться в Белых Землях.

Поскольку Лис обо мне благополучно забыл, этим воспользовался Вилли: он поручил мне почистить лошадей и проверить сбрую, а сам куда-то исчез. Пришлось ходить тенью за кузнецом, чей ученик подковал наших лошадей. Ворчливый бородатый крепыш хмуро осматривал каждую подкову, что-то бормоча себе под нос, точно никогда прежде не встречал работы хуже. Но в результате кузнец сообщил, что все в порядке, чем меня несказанно удивил.

Когда Том увидел, что я заскучал без дела, тут же отвел к оружейникам. Работы было немного, все как для дворового мальчишки: «принеси-подай». Спасла Айра. Она просто взяла меня за плечи и отвела в сторону, сказав инквизиторам, что ей нужен помощник. Они не стали спорить. Хоть мне предстояла простейшая работа – упаковывание различных травок в мешочки – других добровольцев не нашлось. Думаю, остальные побаивались приближаться к древней магии. Откровенно говоря, я тоже опасался бы, если б только не видел перед собой разложенные сухие травы, самые обычные, которые можно купить на рынке или собрать в лесу. Как говорится, обычный нож есть в каждом доме, но это не делает его менее опасным в умелых руках, а тем более – в неумелых.

- Ох, какой же ты задумчивый, - иронично заметила Айра. – Снова «паучиху» с «лишайной колючкой» перепутал.

Я опомнился и, демонстрируя признание своей вины, высыпал бурые иголки обратно на расстеленное полотно. Нужно было насыпать траву в определенные, только для нее подготовленные мешочки, на которых Айра вышивала простенькие узоры-обозначения. Не представляю, как она их отличает? Одни сухие веточки и листики…

- Ты говорила, что Пророк был в Эйнерине при тебе, - решил я завести беседу, чтобы не сидеть в тишине.

- Нет, дитя, - покачала она головой, вдевая цветную нить в ушко иглы, - я говорила, что, если верить словам епископов, трудно было не заметить присутствие в столице такого человека, как Лазериан. Ты же слышал, сколько деяний он совершил, и все началось именно с Эйнерина. Если в город заезжают артисты, об этом тут же узнают все от главной площади до окраины. Ну а кто бы прошел мимо чудес пророка?

- Значит, ты в него не веришь? – уточнил я.

- Не знаю, что и сказать, - Айра старательно выводила ниткой узор на тонкой коже мешочка. – Сколько хороших и не очень хороших людей оставили свой след в нашей истории? Все ли имена мы знаем и помним?

- Пророк не просто человек, - возразил я, сам понимая тщетность спора. Последователи Милосердной Девы не признают Лазериана как избранного Создателем человека.

- Ты прав, - кивнула она, перегрызая зубами нитку и подавая мне готовый мешочек. – Но если надеешься услышать от меня, каким был Лазериан в те времена, то напрасно. Мы никогда не встречались. Но в этом нет ничего странного: Эйнерин - большой город. Теперь положи немного душистого мха, и оставь «лишайную колючку» в покое. Хочешь, подарю тебе пару мешочков?

Айра права, я и впрямь надеялся узнать от нее, каким был Лазериан. Для меня Светлый Пророк не обычный человек, скорее, кто-то вроде самого Создателя. Его появление перевернуло историю, отправив культ Милосердной Девы в далекое прошлое и превратив ее последователей в преступников, поэтому не удивительно, что староверы не испытывали благоговения перед Пророком. Но сомневаюсь, что Айра со злым умыслом решила соврать, дабы подорвать мою веру. Скорее всего, она была тогда еще слишком мала и мало что помнит.

Мимо прошли четыре шраванца и устроились в тени под деревом неподалеку. Они принялись что-то увлеченно обсуждать и спорить. Берк настаивал на своем мнении, а Тарек пытался его отговорить. Я обратился к Айре за помощью и она, незаметно прислушавшись к их разговору, тихо перевела мне:

- Речь о том, как долго продержится на своем посту новый телохранитель наместника. Воин со шрамом говорит, что тот не проживет дольше недели, а второй, с красивым носом, как у хищной птицы, дает вдвое больше срока. Кажется, цена вопроса – десяток золотых.

Еще недавно мне казалось, что шраванцы почитают своего наместника, и относятся к нему с уважением, как мы к принцу или даже больше. Есть что-то дикое в споре о его безопасности. Я сообщил о своих рассуждениях Айре, и она пояснила:

- В Алмазных Песках не все так просто, дитя. Телохранители меняются гораздо чаще, чем наместники, и смерть первого еще не означает неминуемую гибель второго. Задача стражи наместника – проверять готовность телохранителя защитить своего господина. С первого же дня проводятся тренировочные нападения. Это не какие-то детские забавы с тупым оружием. Стражники стремятся убить телохранителя, такова их задача, а он защищается. И если выживает, то подобные проверки повторятся снова и снова. Сам понимаешь, наместнику в это время ничто не угрожает.

- Значит, в результате этой, так сказать, «проверки» гибнет либо телохранитель, либо стражники? – неприглядная картина представилась очень живописно.

- Все во имя безопасности наместника, - подтвердила Айра. – В случае его смерти все равно была бы война, и погибло бы куда больше людей, так что эти жертвы считаются оправданными.

Шраван удивляет меня все больше. Возможно, с милости Создателя, я когда-нибудь и смогу очутиться на солнечном берегу Алмазных Песков и своими глазами увидеть сказочную пустыню и белоснежные стены городов. Но пока я не могу понять ни его жителей, ни его законы.

К сидящим в тени шраванцам направились Лис и Алтан. Второй, услышав оживленный спор, что-то негромко сказал, обращаясь к своим подчиненным, но от его тона даже у меня мурашки побежали по спине. Я шепотом попросил Айру переводить. Она со вздохом принялась пересказывать мне то, что слышит.

- Вы порочите своё звание подобными выходками, - гневно говорил Алтан притихшим воинам. – Вы ведете себя подобно плебеям. Быть может, вам лучше будет занять место среди равных себе, в грязном свинарнике?

- Прости, Алтан, - выступил за всех Берк и поклонился Лису, который свысока взирал на него, - и ты прости, шахриар. Мы не узрели в наших словах ничего оскорбительного ни для Шравана, ни для наместника. Лишь поставили под сомнение умения нового телохранителя…

Без лишних слов Лис выхватил из ножен кинжал и, прежде чем кто-либо успел отреагировать, приставил его острие к груди Берка. Смуглая кожа последнего, кажется, позеленела. Он замер, глядя на опасный клинок, и перестал дышать.

- Полагаю, вам стоит отдать оставшееся время тренировкам в фехтовании, - спокойно произнес сармантиец, переводя взгляд с одного шраванца на другого, - а не убивать его в пустых разговорах.

- Живо, - прикрикнул Алтан.

Шраванцы как один склонили головы в знак почтения и торопливо удалились выполнять поручение. Лис убрал кинжал в ножны и задумчиво посмотрел вслед своим людям:

- Значит, они дали ему неделю?

Алтан неопределенно пожал плечами:

- Не думаю, что страж продержится до новой луны. Если он все еще жив, это случайность.

- Ты слишком суров к нему, - телохранитель сложил руки на груди. – Мне ты тоже не доверял, помнишь?

- И ты доказал, что я ошиба лся. С омневаюсь, что кому-то еще это под силу. Меня тревожит эта поспешность, шахриар. Тебя мы искали долго, а здесь прошел всего месяц…

- Ставишь под сомнение решение владыки? - нахмурился Лис. – Все, что меня заботит, это безопасность шахриара. Я доверяю его выбору.

- Увы, теперь это не только его выбор, - мрачно отозвался Алтан. – Дорионская герцогиня имеет право голоса.

Глаза сармантийца сверкнули, позволив на миг оголиться спрятанной в его душе ярости, но он быстро справился с собой и произнес спокойно:

- Умоляй небеса, чтобы нынешний телохранитель дожил до моего возвращения.

- Чтобы ты по возвращению сам прикончил этого несчастного? - усмехнулся Алтан.

- Не сомневайся, - подтвердил тот.

Они ушли, так и не обнаружив, что мы подслушивали каждое слово. Не знаю, что бы они сделали, если бы узнали о нашем бестактном любопытстве.

Некоторое время мы с Айрой молчали. Шуршала под пальцами сухая трава, как струна рвалась натянутая нитка... Стало неуютно, словно холодный ветер подул из оврага. Ведьма избегала встречаться со мной взглядом, как случайный соучастник постыдного действа, который винит сам себя за то, что проявил слабость. Наконец, она повернулась ко мне, в ее глазах был укор и сожаление:

- Ты ведь знаешь, что подслушивать не очень хорошо?

- Конечно. Но бывает очень полезно, а иногда – просто интересно.

- Тут ты прав. И все-таки я бы предпочла больше так не делать.

Уверен, такое решение Айра приняла вовсе не потому, что считала подслушивание чем-то зазорным. Скорее уж она не хотела выдавать тайны Лиса, в которых могла и сама быть замешана. В противном случае однажды ей придется либо соврать, либо отказать мне в переводу. И вот чтобы этот самый отказ не выглядел подозрительно, лучше предупредить о нем заранее. Очень толковый и понятный ход. Только благодаря поручению Рэми, совать нос в чужие дела, а особенно – в дела сармантийца – стало моим долгом. Не думаю, что церковник тогда шутил; и если на все его вопросы я буду разводить руками, примеряю деревянный сапог, которым на допросе кости дробят, или еще что-то в том же духе.

- А ты не могла бы меня обучить шраванскому языку?

- Вот как? – Айра удивленно хмыкнула. Она замолчала, поскольку продевала нитку в узкое угольное ушко и от усердия даже прикусила кончик языка, и лишь когда продолжила шитье, уточнила, – а зачем? Неужели только ради того, чтобы знать, о чем они между собой любезничают?

- Рэми приказал оставаться под присмотром Лиса, пока брат Килан будет с нами, - ответил я. – С человеком не всегда можно договориться, зная его язык, но, не зная – практически невозможно.

- Тут ты прав, - согласилась она и передала мне еще один готовый мешочек. – Что ж, просьба понятна, и мне не составит труда научить тебя чему-нибудь. Хоть будет какое-то дело в пути. Но я сообщу об этом Красивому Мальчику, если не возражаешь. Думаю, так будет справедливо.

Возражений не было, да и что толку? Рано или поздно Лис бы все равно узнал, и кто знает, как бы это воспринял. Сомневаюсь, что я настолько важная персона, чтобы у него появилось желание тратить на меня свое терпение.

Утро, в которое мы покинули Норидж, было солнечным и теплым, как в середине лета. Погода на прощание решила одарить нас своими щедротами, за что ей низкий поклон. За два дня все участники похода успели отдохнуть и набраться сил перед дальней дорогой. Телеги, отягощенные пополненными припасами, ехали медленнее, но Рэми никого не торопил. По его расчетам, ближе к вечеру мы очутимся близь реки Танай, еще день уйдет на путь до моста за Лысогорскими Кручами, если, конечно, мы свернем с главной дороги и поедем по тропе вдоль берега. Настроение в отряде было легким. То и дело кто-нибудь из инквизиторов похвалялся своими подвигами в Норидже, замолкая лишь когда брат Рэми бросал на рассказчика строгий взгляд. Но стоило тому отвернуться, и все начиналось сначала. Одна история была пошлее и вульгарнее предыдущей, но в этом была какая-то своя, грубая прелесть. Меня же грызла зависть. Сколько юбок осталось не помятыми, сколько узелков на корсете – не развязанных. Кто-то девок в подворотнях тискал, а кто-то с наемными убийцами выплясывал. Судьба – несправедливая стерва. Но и мое имя помянули в россказнях.