История Николаса Рэми 8 страница

- Противоположные стремления? Предатель, что ли?

- Возможно, и так, но не обязательно…

Рэми ее уже не слушал. Судя по его лицу, он собирался вычислить предателя немедленно, что бы ради этого ни потребовалось. Мы встретились взглядом, и я почувствовал, что в натопленном доме вдруг стало холодно. Затем он посмотрел на Айру, а потом на Лиса. «Вокруг одни предатели», - вот что читалось на его лице.

- Любуешься? – усмехнулся Лис, на котором остановился тяжелый взгляд Рэми. – Странный ты человек, инквизитор, не знаешь простых истин. Предать может лишь тот, кому ты доверяешь. Сомневаюсь, что это я.

- Несколько неправильно говорить о предательстве, - вмешалась Айра. – Речь идет о других целях.

- Тогда это я, - зевнул Лис. – Мне и впрямь безразличны поиски вашего Пророка.

Рэми с досадой отмахнулся от него, словно своим шутливым тоном сармантиец растоптал вызревающее в душе того недоверие к спутникам.

- Ну а что на счет людоедов? – спросил он устало, - видишь: победим мы или нет?

Айра провела пальцами по картам и пожевала губы. Она долго молчала, словно надеялась, что за это время значение карт чудесным образом изменится.

- Нет, Рэми, - тихо произнесла ведьма, - тебя ждет поражение.

Ее слова вмиг прогнали сонливость. Сармантиец хмыкнул и пробурчал себе под нос любимое ругательство. Сам Рэми отвел взгляд в сторону. Тяжело представить себе, что может испытывать предводитель, поведший свой отряд во имя удовлетворения жажды мести в проигрышный бой. Впрочем, могу сказать, что при этом чувствует один из этого отряда: усталость, невероятную усталость и слабость во всем теле.

- Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще узнал о нашем разговоре, - произнес Рэми твердо, бросив взгляд в сторону спящего Ардана.

- Да было бы о чем, - Айра принялась собирать карты, - это всего лишь картинки…

Возможно, я слишком хотел спать и принял сон за реальность, но показалось, что в глазах нашей ведьмы мелькнула тревога, которую она очень хотела спрятать, словно боялась, что выдаст себя. Быть может, карты нашептали то, чем Айра не пожелала делиться с нами? О, как же тяжело не знать языка тех, с кем находишься рядом! И если шраванский я худо-бедно сумею выучить, то едва ли смогу одолеть науку Айры, тем более, если она не захочет раскрывать свои секреты.

На следующий день, как и было намечено, мы отправились к барону. В Норидже Рэми получил новые документы, подтверждающие его личность, что значительно облегчало нам жизнь: больше не нужно было ждать под воротами, достаточно сообщить о прибытии инквизитора из Эйнерина со своим отрядом. Сперва Рэми собирался посетить церковь, но та оказалась закрыта, и перепуганный мальчик-служка сообщил, что отец Тасгалл обедает у барона.

Дождь прекратился. Над головой висела черная туча, вынашивая еще больше воды, чтобы пролить ее на головы честных людей. Перед входом в замок сонные молчаливые стражники изучили документы Рэми и направили своего человека доложить барону о визитерах. Пока мы стояли в ожидании, пришлось выслушать целую поэму о ночных страданиях Тэда в сарае. Правда, рифмы в его словах не было, зато чувств хватало.

- Клянусь, по мне всю ночь сновали крысы, - распинался он. – Я боялся, что они обглодают мне уши!

- Какие крысы?! – фыркнул Рурк, - от твоих ног несло протухшим мясом! Вонь распугала всех крыс в Дорионе!

- Горазд ты напраслину возводить, - оскорбился Тэд. – Я сапоги не снимал!

- Значит, зло даже сквозь сапоги просачивалось, - Том вытер мокрый нос. – Если бы не мой…АПЧХИ!!. не мой насморк, я бы помер там этой ночью.

- Эх вы, собачьи потроха, - разозлился Тэд, - да что вы понимаете!

- А ты шраванцев спроси, - посоветовал Одар, зевая. – Они тебе все доступно пояснят.

- Да что они пояснят? – фыркнул носатый инквизитор, - они ж по-нашему не бормочут.

Шраванец по имени Озан, внимательно прислушивающийся к этому разговору, негромко произнес что-то на своем языке, а на лицах его товарищей появились ухмылки. Тарек даже коротко хохотнул, но притих под строгим взглядом Алтана. Инквизиторы в недоумении повернулись к южанам.

- Озан говорит, - невозмутимо перевел Лис, - что родился и вырос близь мясной лавки, на заднем дворе которой складывали туши, и в жаркий день над ними вился рой мух. Запах, что витал над тем местом, ни с чем ни спутать, ни сравнить. А посему Озан выражает свою искреннюю благодарность тебе, инквизитор с огромным носом, за то, что ты сумел напомнить ему о доме.

Миг тишины, а затем взрыв оглушительного смеха, от которого проснулись даже унылые стражники. Тэд краснел, бледнел, поджимал губы, бесшумно открывал и закрывал рот, как огромная рыба, угодившая на сушу, но не мог найти подходящих слов, чтобы ответить. Только Рэми, пребывающий все утро в задумчивости, никак не отреагировал на общее веселье.

- Его Светлость барон Эдмонд согласен вас принять, - сообщил вышедший за ворота человек.

В отличие от блещущего провинциальной безвкусной роскошью замка в Крейделе, это место было пустынно-мрачным, словно кто-то нарочно старался стереть все признаки некогда присутствующего в обстановке лоска. Криво висящие гобелены истлели от времени, коридоры были пусты и освещались редкими факелами, которые отчаянно чадили и трещали, стены покрылись зеленоватой плесенью. Тяжело поверить, что здесь еще кто-то живет, поскольку замок больше походит на заброшенный склеп.

Барона и священника мы увидели в обеденном зале. Они сидели за длинным столом, накрытым неожиданно щедро, и оба с одинаково мрачной неприязнью взирали на нас – своих гостей. Барон оказался древним стариком с длинными седыми волосами, висящими сухими неопрятными прядями, и морщинистым лицом, на котором виднелась серебристая щетина. Отец Тасгалл, напротив, был довольно упитан и практически лишен волос. При нашем появлении он начал нервно тереть потеющий лоб рукой с женоподобными короткими пальцами.

- Чем обязаны такой чести? – поинтересовался барон, не выпуская из рук зажаренный птичий окорок с хрустящей, пропитанной жиром, корочкой, от вида которой у меня рот вмиг наполнился слюной.

По всему похоже, что за честь наше появление он не считает, и с большим бы удовольствием выставил нас прочь, если бы мы не были вооружены лучше его тщедушной охраны.

- По велению епископа мы держим путь в Бурворд, - Рэми сделал шаг вперед, пристально глядя на неприветливого хозяина замка. – Дорога пролегала близь вашей деревни и мы осмелились искать здесь приюта и пропитания, чтобы затем отправиться дальше.

- В таком случае вынужден вас огорчить, - барон отложил окорок и вытер жирные пальцы об одежду. – Наша земля не богата, и едва ли у кого-то найдется лишний хлеб, чтобы поделиться им с вами. Что же касается ночлега, то спросите в деревне, может, кто и примет вас. Я бы с радостью предоставил вам комнаты, да только замок обветшал, и его западное крыло в любой момент готово обвалиться. В центральной же башне и восточной части в стенах такие щели, что леса не хватит отопить их. Вот мы с отцом Тасгаллом и сидим в этом зале, где еще есть камин да стены.

Инквизиторы переглянулись между собой. Нас попросту выставляют, и делают это достаточно грубо.

- Не так уж вы и бедствуете, как я погляжу, - Рэми подошел к столу и уселся на скамью, как на лошадь, с вызовом глядя на барона. – Неужто не пригласите разделить вашу трапезу?

- Да было бы что делить, - хмуро ответил барон, - позор один предлагать дорогим гостям столь скромные харчи. В иной нищенской хижине ужин посытнее.

- А мы в таких хижинах не бывали, - прорычал Рэми и хлопнул по скамье ладонью, - к столу, братья мои, хозяин угощать нас будет.

Священник испуганно ойкнул, а барон угрюмо выдвинул вперед челюсть, наблюдая за тем, как незваные гости рассаживаются по местам. Тэд без смущения взял с общего блюда половину куропатки и принялся ее грызть. Остальные, решив, что это отличная идея, тоже разобрали дичь. Я бы и сам запустил руки в жирное мясное месиво, да только шраванцы во главе с Лисом сидели с видом отчужденным, словно ничто из происходящего их вовсе не касалось, и мне следовало вести себя так же, увы. Впрочем, Айра тоже воздержалась от пищи. Она сосредоточено смотрела на хозяина замка, словно боясь упустить что-то важное.

- Произнесем же молитву, поблагодарим Создателя и Пророка его за щедрость даров, - сказал Рэми, складывая перед собой руки. – Отец Тасгалл, прошу, скажи ты.

Священник затравленно покосился на барона, но тот не удостоил его ответом. Тогда Тасгалл поднялся и, соединив ладони перед собой, произнес положенную обеденную молитву, пару раз нервно сбившись.

- Вот и славно, - одобрил Рэми. Он так и не притронулся к еде, но не запрещал братьям подкреплять силы. – А что же это, ваша светлость, за тяжелые времена у вас настали?

- Нечему удивляться, - хоть слова барона и были безобидны, но тон даже с натяжкой нельзя было назвать вежливым. Иной хозяин с непутевым слугой ласковее говорит. – Имение мое разорено, а я слишком стар. Мой единственный сын погиб под Эйнерином в Братской войне, и с тех пор я живу один, в этой глуши. Вокруг болота.

- Болота здесь появились не только что, - пожал плечами Рэми. - Графский Привал и прежде располагался в глуши, но никогда еще не терпел таких лишений, верно? Так что же случилось?

Рэми выглядел спокойно, но я прекрасно понимал, что он пытается дать барону последний шанс. Трудно сказать, что руководило тем: страх или упрямство, но старик не принял помощи и не упал на колени в покаянном плаче.

- Шли бы вы своей дорогой, господа, - сказал он едва ли не сквозь зубы, - ни к чему вам наши беды. Не сомневаюсь, у вас в столице есть дела поважнее.

Рэми так ударил кулаком по столу, что блюда подскочили, а кубки перевернулись, и вино полилось на пол.

- Давай прекратим этот балаган, господин барон! – он угрожающе повысил голос, - что известно тебе о людоедах, засевших в лесах близь твоей деревни?

Священник закатил глаза к потолку, а барон подался вперед, вцепившись в край стола, похожий на дряхлеющего волка, готового к последней битве.

- Не знаю, ничего не слышал, - прошипел он.

- В самом деле? – Рэми не спускал с него пристального взгляда. – А помнишь ли ты, что за церковь построена под твоим замком? Твоя ложь сродни ереси…

- Так отправь старика на костер, господин церковный служитель, - сухо рассмеялся барон, и глаза его лихорадочно блеснули, - вашему брату это легко дается. А тебе меня обвинить не в чем, не знаю я о людоедах ничего. Это ваша забота. Если хотите – ищите, Создатель в помощь.

- Ни слова правды, - Айра повернулась к Рэми. – Он очень напуган и лжет.

- Ведьма?! – вскричал барон. – Ты привел ко мне в дом ведьму и меня же обвиняешь в ереси?!

Тэд и Том одновременно вскочили, выхватив мечи из ножен, и приставили клинки к груди барона. Его лицо стало почти таким же белым, как и волосы.

- Не дергайся, - сказал Том, вытирая ладонью нос. – А то чихну и вспорю тебе брюхо.

- Правильно, братишка, - подхватил Рурк, - хватит этому лживому псу распинаться.

- А куропатка у тебя подгорела, - мрачно сказал Тэд, левой рукой продолжая держать кусок птицы.

Рэми перевел взгляд на священника, напуганного до смерти, и поинтересовался:

- Что же ты молчишь? Не хочешь облегчить душу? Или предпочитаешь сгореть как язычник?

Неожиданно для всех священник Тасгалл закрыл лицо руками и разрыдался. В отличие от него, барон вновь рассмеялся:

- Ох, страшен гнев церкви, да только есть вещи пострашнее.

- Кого же ты боишься больше, чем Создателя? – нахмурился Рэми.

- Того, чья власть здесь, на земле, а не где-то на небе. Имя ему Ваарх! – выкрикнул барон. – Режьте меня! Жгите меня! Мой хозяин придет за вами и пожрет вас!

Его глаза закатились, и он забился в нервном припадке, слюна желтой пеной полилась изо рта. Рэми с отвращением смотрел на него, и, похоже, ему стоило огромных усилий не отдать приказ немедленно уничтожить безумного еретика.

- Айра, - тихо позвал он, - можешь ли ты что-нибудь сотворить?

Она кивнула и поднялась. Покопавшись в своей сумке, ведьма достала несколько мешочков с разными травами; взяв из каждого по щепотке, насыпала в кубок и долила туда вина из кувшина.

- Что это? - спросил Рэми.

- То, что позволит с ним поговорить, - ответила она, поднося зелье к огню факела.

Спустя время, когда Айра сочла снадобье готовым, она отдала кубок Тэду, и тот, ухватив голову барона, влил все без остатка ему в рот, пока Том держал разжатыми стариковские челюсти. Прошло немного времени, и сведенное судорогой лицо расслабилось. Он направил безучастный взгляд в сторону, его плечи ссутулились, а голова склонилась на бок. Рэми, глянув на Айру, осторожно позвал:

- Господин барон? Вы слышите меня.

- Слышу, - без выражения ответил тот.

Инквизиторы переглянулись, мрачно зашептались. Им не просто было принять колдовство даже на благо церкви.

- Ответьте мне только правду, - продолжил Рэми, - знаете ли вы, что близь вашей деревни объявились людоеды?

- Знаю, - глухо отозвался тот. – Но не «объявились», они всегда здесь жили, не один уж век.

- Дерьмо собачье! – у Тэда глаза округлились и стали похожи на две плошки.

Впрочем, у всех присутствующих были лица похожие, лишь шраванцев заявление барона ничуть не взволновало.

- Объяснитесь, - справившись с удивлением, приказал Рэми.

Старик с прежним пугающим равнодушием ответил:

- Род мой издревле почитал Ваарха, могущественного и великого бога. Скрывать это от крестьян было тяжело, но глушь – не столица, любые слухи можно прекратить. Когда же к нам пришла церковь, все немного изменилось. Пришлось стать осторожнее, отказаться от человеческого мяса, но мы не отказались от Ваарха. Мы снабжали племена всем необходимым, давали им приют, а они в ответ не трогали наших крестьян. В последнее время стало тяжелее. Новый вождь требовал все больше золота и оружия…

- Оружие? – прервал его Рэми. – Людоеды не пользуются оружием, лишь простыми ножами да примитивными копьями…

- Так было раньше, - без всяких эмоций продолжил барон, - нынче у них мечи, щиты и доспехи.

Вилли, сидящий все это время тихо, шумно вздохнул:

- Что он говорит? Армия людоедов? Но их же там десятки! И что же, мы пойдем против них? Одни?

- А ты предлагаешь подождать подмогу? - огрызнулся Одар, хотя у всех были приблизительно такие же мысли, как и у нашего нервного конюха.

Одно дело воевать с лютыми дикарями, а другое – с вооруженными воинами Ваарха.

- Подмоги не будет, - устало вздохнул барон. – Они никого не выпускают из деревни. А вскоре перестанут впускать, если я не найду для них еще денег. Они уничтожат всех до единого, но не уступят.

- Где их лагерь? – спросил Рэми.

- В северной части леса. За топями.

- Сколько их там?

- Человек тридцать, может, больше…

- Заприте этих двоих в темнице, - велел Рэми, - а если такой не найдется, то в подвале или любой комнате, лишь бы я их не видел.

Барон не препятствовал тому, чтобы его увели, а священник безвольно повис на руках инквизиторов, не прекращая скулить, как побитый пес. Его судорожные всхлипы долго отдавались эхом в коридоре.

В зале воцарилось тягостное молчание. Все ждали, какое решение примет Рэми, хоть и заранее знали ответ на свой вопрос. Не для того наш отряд свернул с пути, чтобы покинуть деревню ни с чем.

- Хочу сказать, что действую не по уставу и готов за это понести наказание, - произнес он, не поднимая головы, когда все инквизиторы вновь оказались в зале, - как перед Создателем, так и перед церковью. Но не могу просить своих братьев о том же. Сейчас я не ваш предводитель и не могу приказывать. Решим всё справедливым советом. Поднимите руки те, кто предлагает уйти.

Инквизиторы завертели головами, будто собираясь покарать презрительными взглядами любого, кто выскажется за трусливое бегство. Я видел, как рука Вилли дрогнула, но, не желая быть в абсолютном меньшинстве, он так и остался сидеть, только скорбно сжал губы, как мученик перед смертью. Удивительно, как такую трусливую мышь держат при церкви.

- Ценю вашу отвагу, братья мои, - чуть заметно улыбнулся Рэми. – В таком случае, давайте решим, как поступим. Там, в незнакомом лесу скрываются твари, вдвое превосходящие нас числом.

- Вилли - следопыт, - подал голос Рурк.

Теперь понятно, за что так ценят ленивого конюха. Следопыт – слишком редкий дар, чтобы им не воспользоваться.

- Мы можем под покровом ночи выследить их лагерь… - подхватил Ардан.

- Если не увязнем в топях, - буркнул Тэд. – И не попадемся в их ловушки.

- И не встретим их патрули, - добавил Том, а затем снова чихнул, брызнув слюной вокруг.

- Ага, с ним вот только по лесу красться, - фыркнул Рурк, ткнув пальцем в брата.

- Так что же тогда? – Рэми пригладил бородку. – Попробуем их выманить? Оденемся купцами, и…

- Пятнадцать купцов? – улыбнулся Лис. – Внезапно оказались в деревне и без товара?

- А ты-то что предлагаешь? – фыркнул Рурк. – Какую-нибудь хваленую шраванскую тактику?

Тот снисходительно взглянул на инквизитора:

- О нет, это не по моей части. Скорее уж спрашивай Алтана. Но наши обсуждения больше похожи на попытки слепцов отыскать в пустыни оазис, и ни слова о тактике. Идти в их лагерь неразумно. Но выдавать себя за купцов бессмысленно: охотиться будет не все племя, и тем, кто остался в лагере, донесут о нашем нападении. У них будет два варианта: либо уйти, и мы никогда не отыщем их в этих болотах, либо атаковать нас.

- Их нужно как-то разделить.

Все повернули головы ко мне, поскольку именно я это сказал, сам того не ожидая. А всему виной всплывший в памяти случай, некогда рассказанный отцом.

К моему удивлению Рэми не приказал мне немедленно заткнуться, а сказал:

- Поясни.

Сколько интереса к моей персоне. Все смотрят и ждут чего-то, словно от жонглера горящими булавами. Я прочистил горло и немного громче продолжил:

- Когда-то в доках была одна банда, что донимала даже местных, и мой отец…

Нет, не это сейчас хотят услышать люди, собравшиеся вступить в бой с пожирателями человечины. Отбросив в сторону лишние объяснения, я подытожил:

- Быть может, лучше будет разделить их силы? Часть выманить на подставных купцов, а остальных накрыть в их же лагере.

- Бред, - фыркнул Тэд.

Но Рэми задумчиво продолжал смотреть на меня, барабаня пальцами по столу. Алтан что-то сказал Лису, и тот кивнул:

- Это звучит так странно, что может сработать.

- Вполне, - подтвердил Рэми, сам себе удивляясь.

Они тут же забыли обо мне и принялись обсуждать новую идею, выстраивая план по крупицам. Надеюсь, они не станут обвинять меня, если вдруг затея не сработает. Впрочем, если она не сработает, обвинять будет некому. Не знаю, радоваться этому или огорчаться.

Лис перевел слова Алтана, который предложил действовать так: одна часть воинов отправится в лес искать лагерь; когда найдут - вышлют человека, чтобы тот передал сигнал подставным купцам, в роли которых выступит вторая часть отряда. После того, как с напавшими людоедами будет покончено, отряд присоединится к тем, кто остался возле лагеря. На словах все получалось просто, но каждый сознавал, насколько успех наших действий будет зависеть от слаженности действий и удачи, благосклонность которой нельзя ни купить, ни вымолить.

- Сколько нам нужно времени для того, чтобы выдвинуться в лес? – спросил Рэми.

- Я сделаю огненные хлопушки за час, - сказала Айра, - а дымовые и зловонные у меня уже есть.

- Нужна веревка, - Вилли даже вроде бы стал выше ростом. Впервые я видел его таким сосредоточенным. Он, наконец, принял тот факт, что кроме него здесь нет следопытов, и смирился со своей участью, - и светящийся порошок.

- Я отправляюсь в лес, - заявил Рэми, - со мной Вилли, кто еще?

- Мои люди, - опередив всех прочих, ответил Лис. – Не сочтите за оскорбление, но от дорионцев слишком много шума. Мы не носим кольчугу и привыкли обходиться без лишних слов.

Он вопросительно посмотрел на меня, и я поспешно кивнул:

- Я тоже могу ходить тихо!

- Итого нас будет девять, - подытожил Рэми. – Кто предупредит отряд?

- Берк, - сказал сармантиец. – Дорогу он запомнит.

Обсуждения тянулись еще пару часов. Айра подготовила несколько десятков различных мешочков и бутылочек. Разложив их на столе, она стала пояснять Рэми:

- Зеленые – это зловонные, а красные – дымовые. Они начинают действовать, как только разобьются, не открывайте пробки. Если случайно уроните – убегайте. В мешочках – огненные хлопушки. От удара они взрываются, даже если их просто сильно прижать, поэтому прежде чем идти в бой, избавьтесь ото всех. Вот светящийся порошок.

Ведьма спрятала все эти опасные вещицы в деревянную шкатулку из своей сумки, и отдала Рэми. Теперь можно было отправляться в путь. Инквизиторы перед выходом помолились, а я… Не то, чтобы моя вера пошатнулась или ослабла, но я никогда не был силен по части молитвы. Слуги в нашем доме были староверами, да и отец никогда не принуждал меня к ежевечернему ритуалу прошения о благодати и о прощении у Создателя. Конечно, я обращался иногда к нашему Творцу, но не уверен, что он меня слушал. Особенно, когда поминал его вскользь, между делом, на всякий случай, как сунуть порезанный палец в рот. И не помню, молился ли я ночью в доках о том, чтобы мне сохранили жизнь. Возможно, придержу обращение к Нему до тех пор, пока всерьез ни припечет.

Мы, отправляющиеся в лес на поиски лагеря людоедов, вышли из замка. Остальные под предводительством Рурка должны были дождаться посланника от нас. Ошибиться нельзя, и во всем необходима предельная точность. У нас есть только один шанс и вся надежда на внезапность.

Солнце достигло зенита, и жители деревни занимались своей работой. Нас они провожали долгими взглядами, в которых не было любопытства, только безразличие с оттенком неприязни к чужакам. Знали бы они, какой зверь у них под боком поселился, может, хоть бы воды нам в дорогу предложили.

Выйдя из деревни, мы свернули в лес.

- Думаете, они нас не увидят? – не могу представить, что наше вторжение останется для людоедов незамеченным.

Но Рэми успокоил меня:

- Чаще всего в светлое время суток людоеды не охотятся. Их божество – порождение тьмы и ночи, и они стремятся подрожать ему. А следящие за дорогой не станут так близко подходить к деревне. Скорее, они ждут ближе к развилке, чтобы их нападение осталось незамеченным. Во всяком случае, так было прежде.

- Меня не пугает, если они увидят нас, - Лис взял у Рэми несколько мешочков со взрывающимся порошком, приготовленным Айрой. – Главное, чтобы мы увидели их раньше.

Несмотря на свою грузную фигуру и внешний вид неуклюжего борова, Вилли передвигался практически бесшумно, осторожно ступая на мох, и не попадая на сухие ветки. Он натер подошвы сапог специальной светящейся смесью, благодаря которой на земле на короткое время оставались мерцающие следы. Нужно было идти след в след, чтобы ни одна ветка не хрустнула. Я несколько раз оскальзывался на влажном мхе и тыкался в спину идущего передо мной Гокера, того самого, которого даже Лис назвал угрюмым. Шраванец молча реагировал на мою неуклюжесть, но в очередной раз, когда я уткнулся в него лбом, потеряв равновесие, он повернулся, поднял меня, обхватив за плечи, и отставил на шаг назад.

Замыкал наше шествие Берк. Он вертел головой по сторонам, пытаясь запечатлеть в памяти каждый куст, дерево и холм.

Вокруг оглушительно пели птицы, белки царапали кору своими крошечными когтями, звенели комары. Сквозь кроны деревьев виднелось темнеющее небо, из которого вот-вот прольется дождь. Лис был прав, когда сказал, что инквизиторам не стоит идти с нами. Рэми и Вилли тоже пришлось оставить кольчуги. Мы даже дышали через раз, и все равно казалось, что нас только глухой не услышит.

Тяжело сказать, сколько мы так шли. Может, час, а может три часа. В тишине и напряжении время тянулось бесконечно долго. Не представляю, как Вилли понимал, куда нас вести. Я и прежде слышал о следопытах, но в действии видел впервые. Научиться определять, в какой стороне север, а в какой – юг, не сложно, так же как и отличить болото от твердыни. Но настоящий следопыт читал лес, как раскрытую книгу: следы животных, ветки кустов, трава и мох – подсказки, по которым он безошибочно мог определить, в какой стороне затаился хищник, где искать воду и кто шел этой тропой до него. Так и Вилли по одним ему понятным приметам определял невидимые нам следы людоедов, мастеров маскировки, и вел нас по ним.

Когда Берк, идущий позади, хлопнул меня по плечу, я от испуга чуть не взвился в небо, а обернувшись, заслужил его гневный взгляд. Оказывается, он довел честного человека до полусмерти только потому, что нужно было подать сигнал Гокеру. Тот же, даже не оглядываясь, передал странное послание идущему впереди. Наконец, все остановились. Вилли и Рэми в недоумении смотрели на мрачных шраванцев. Берк указал рукой в сторону, беззвучно произнеся что-то губами. Рэми нетерпеливо запыхтел, требуя объяснений. И Лис, с досадой закатив глаза к небу, обхватил руками голову инквизитора и что-то прошептал ему на ухо. Глаза того округлились, и он замотал головой в знак полного несогласия, но сармантиец не обратил на это внимания. Берк, дождавшись разрешения, тенью скользнул в сторону, лишь всколыхнулись ветви кустов. Я успел увидеть, как он снимает с пояса небольшой нож. Мы продолжали стоять на месте, не шевелясь, не разговаривая. Все напряженно ждали, всматриваясь в желто-зеленую поредевшую листву, вслушиваясь в каждый звук. Берк появился так же бесшумно, как и покинул нас. Он продемонстрировал Лису чистый нож и покачал головой. Кого бы он ни преследовал, человек ушел, и это было славной новостью. Если среди деревьев и впрямь ходил людоед, то убив его, Берк бы все равно поставил под сомнение нашу миссию: хозяевам леса обнаружить тело не составит труда, так же, как и объявить тревогу.

Мы продолжили путь, и, наконец, дошли до топей. По листьям зашуршали печальные небесные капли. У осенних дождей характер унылых старух, вечно сокрушающихся на свою судьбу. Они любого заразят невыносимой тоской, такая уж порода. Мы все взялись за веревку, которой обмотался Вилли, и пошли в болото. Ноги по щиколотку ушли в зловонную хлюпающую жижу. Вокруг обманчиво зеленела трава, лежали трухлявые деревья, поросшие мхом, виднелись полуразложившиеся останки какого-то мелкого зверька.

Сковывал первобытный страх перед неизвестностью. Я знал, что стоит оступиться, и мое тело поглотит топь, которая с виду так похожа на невинную полянку. Пальцы крепко сжимали веревку – единственное, что спасет, если оступиться. Не дадут утонуть, вытащат. Мы все оказались в связке, и зависим друг от друга. Есть доверие, которое воспитывается годами, лелеется и взращивается из крошечного семени, чтобы один человек смог однажды без страха поручить свою жизнь другому. Но есть иное чувство, имя ему – доверие одного мига, которое возможно познать лишь в бою, когда незнакомец, рискуя жизнью, прикроет твою спину, или в такой связке, когда идешь по болоту и веришь, что следопыт не подведет, а тот, кто рядом, не оставит тебя на погибель.

Дождь усилился, и по лесу, словно очнувшись от спячки, разлились сумерки. Над болотом летали крошечные светящиеся жучки, чья безумная пляска завораживала, и, вероятно, заманивала неосторожных путников в голодную пасть топи.

О, Создатель милосердный, благодарю тебя за тот миг, когда мои ноги ступили на твердую землю. Никогда еще какие-то пять сотен шагов не были такими тяжелыми! Вилли вновь смазал подошвы сапог светящимся порошком, и его следы в наступившем мраке были еще отчетливее видны.

Идущие впереди резко остановились. Я от неожиданности вновь налетел на спину Гокера, но на этот раз он меня простил. Далеко впереди сквозь листву пробивался отблеск костра. Все, как один, мы присели. Темная одежда скрыла бы нас от чужих глаз, но осторожность – это то, чего не бывает сверх меры.

Вилли в одиночестве прокрался вперед на несколько шагов, а затем, вернувшись, присел и кивнул Рэми. Значит, мы дошли до их лагеря. Ради этого мы проделали неблизкий путь через весь лес, и теперь, когда цель была рядом, в нее оказалось еще тяжелее поверить.

Лис безмолвно указал Берку на одно из высоких деревьев, окружающих нас, затем отдал свой метательный нож. Шраванец кивнул и удалился. Ума не приложу, как он собирается преодолеть болото, но если сармантиец не сомневается в его возможностях, то и мне не пристало. Рэми обвязал вокруг пояса веревку и ловко, точно одна из тех белок, которых мы видели в лесу, вскарабкался на какое-то высокое дерево. Лишь кора посыпалась с тихим шелестом. Усевшись на крупной ветке, он опустил вниз другой конец веревки, по которой к нему поднялся Вилли, заставляя нас в который раз убедиться, что его неуклюжая внешность обманчива. Рэми бросил веревку, ее подхватили Озан, Гокер и Тарек. Привязав к одному ее концу нож, они перекинули веревку через ветку другого дерева и тоже взобрались наверх, хоть это и не далось им так легко. Следующим веревку взял Лис и, безмолвно восклицая свои любимые бранные словечки, подошел к тому дереву, на которое указывал Берку. Он без труда оказался наверху и сбросил веревку мне и Алтану. Первым поднялся шраванец, а затем они вдвоем втянули меня. Усевшись на толстой ветке так, чтобы не опасаться каждый миг свалиться вниз, я посмотрел вперед.

Лагерь людоедов так близко, что сердце замирало от страха. До них шагов пятнадцать, не больше. Горел костер, вокруг сидели люди, и с виду невозможно было даже поверить, какие же чудовища скрываются за масками обычных человеческих лиц. Барон не солгал, их около тридцати – тридцати пяти, хотя трудно сказать точно. Часть из них облачилась в доспехи, кожаные и кованные, иные же оставались в простой одежде. Вместо домов стояли простые шалаши из веток. Эти существа мало чем отличались от животных, если только не их безумие. Даже волк не пожирает волка.