И Юго-Восточной Азии

Все страны буддо-конфуцианской цивилизации подверглись влиянию китайской культуры, но заимствованный комплекс трансформировался в них в соответствии с местными условиями и конечные результаты оказались совершенно разными.

Первой из стран Восточной Азии китайскому влиянию подверглась Корея или, вернее, древние государства, которые находились на территории современной Кореи – Древний Чосон (III - II вв. до н.э.), Когуре, Пэкче, Силла (I – VII вв. н.э.), Коре (918-1392 гг.). Для них китайская культура эпохи Хань и последующих династий выступала как референтная, т.е. как образец для подражания. Первоначально китайскому влиянию подвергся сравнительно узкий круг населения – двор правителя и служилое сословие.

Китайское государственное устройство воспринималось корейской элитой того времени как сакральное, т.е. имеющее не рациональное, а магическое значение, поэтому оно заимствовалось целиком, со всеми министерствами и ведомствами, центральной и местной администрацией, бюрократическими процедурами, системой экзаменов, кадровым составом. Это привело к тому, что в Корее сравнительная численность служилого сословия (янбан) была во много раз выше, чем в Китае. Если в Китае численность чиновников никогда не превышала 1, 5–2 %, то в Корее в некоторых местностях или в некоторые периоды истории она доходила до 25 и даже 75 % населения. Такой гипертрофированный рост бюрократии в ущерб производящим слоям населения иногда совершенно дезорганизовывал экономику и социальный порядок в стране. В Корее военная служба, в отличие от Китая, была такой же престижной, как гражданская, что объясняется бурной военной историей страны и необходимостью отстаивать независимость от воинственных соседей (Китая, Японии и др.)

Вместе с государственным устройством Корея заимствовала и китайскую иероглифическую письменность – вэньян. Вэньян долгое время был в Корее не только государственным языком, но и единственным письменным языком – языком науки и культуры. Позднее в Корее изобрели собственную азбуку (фонетическое письмо) ханмун. Престиж азбуки долгое время был очень низким, ее называли «женским» или «простонародным» письмом. Таким образом, в стране возникло «двуязычие» – элита, аристократия и служилое сословие писали и общались на китайском языке, а средние слои – на корейском. Высокая культура и язык официального делопроизводства были недоступны подавляющему большинству населения. До сих пор 80% лексики корейского языка – китайского происхождения.

Помимо государственного устройства и письменности из Китая в корейские государства проникли также религиозные учения конфуцианства, даосизма и буддизма. Даосизм в Корее получил сравнительно небольшое распространение, т.к. его роль выполняли местные традиционные культы (типа шаманизма, культ предков и т.п.). Буддизм начал широко распространяться в Коре после 1085 г., когда буддийский ученый Ыйчхон посетил Китай и привез 3000 томов буддийской литературы. В 1097 г. в страну проник чань- (по корейски сон) буддизм, самый популярный из пяти буддийских школ, т.к. корейцы не любят пышных ритуалов, не стремятся к нирване и не любят монахов. Конфуцианство в древнекорейских государствах носило преимущественно ритуальный характер, что соответствовало сакральному характеру государства. С конца XIII в. конфуцианство в Коре превратилось во всеохватывающую идеологию, развивающуюся на основе учения Чжу Си («неоконфуцианство»).

Под воздействием китайской культуры находились также корейская архитектура и искусство, особенно дворцово-парковые комплексы и дома знати. При этом корейская архитектура и живопись отличаются более строгим, простым стилем, что соответствует «северному» характеру культуры.

Пищевые традиции корейцев также имеют много общего с китайцами, корейская кухня занимает среднее положение между китайской кулинарией, стремящейся максимально изменять вкус продуктов, и японской, стремящейся максимально сохранять натуральный вкус.

В Японии процесс создания государства по китайской модели, известного в японской историографии как государство рицурё, начался в 645 г. с переворота Тайка. С этого момента начинается проведение целого ряда реформ: административных, управленческих, экономических. В это время была отменена частная собственность на землю и введена государственная, что привело к созданию надельной системы хандэн, ставшей экономической основой государства. Эти реформы привели к появлению первой постоянной столицы Японии – г. Хэйдзё – и укреплению буддизма как основной государственной религии. Заимствована была также китайская письменность и литература, придворная аристократическая культура, основные жанры и сюжеты искусства.

Уже к началу периода Хэйан (794 г. - XII в.) японская модель социально-политического устройства значительно трансформировалась, а в дальнейшем приобрела такие характеристики, которые прямо противоположны китайским. Так, довольно быстро вся страна разделилась на княжества, что было гораздо больше похоже на европейскую систему феодальной раздробленности, чем на китайскую империю. В обстановке междоусобных войн в Японии к власти пришло военно-служилое сословие (самурайство) и престиж военной службы был значительно выше, чем гражданской. В то же время в Японии не прижилась идея «мандата Неба», утрата которого в Китае считалась оправданием для потери власти императором и смены династии. Император в Японии считался живым богом, прямым потомком богини солнца Аматэрасу и как бы старшим родственником всех японцев, поэтому даже в те периоды японской истории, когда власть императора была чисто номинальной, никто не пытался претендовать на его трон, и в Японии никогда не прерывалась правящая династия.

Буддизм в Японии занимал несколько иное место в обществе, чем в Китае. В Японии эпох Нара и Хэйан он насаждался прежде всего как официальная религия централизованного государства. Правительство было инициатором строительства крупнейших буддийских храмов и контролировало жизнь буддийской общины. Позднее, в период военного правления (XIV-XIX вв.), дзен-буддизм становится идеологией воинского сословия, административной и художественной элиты.

Китайская письменность в Японии получила развитие в двух формах: собственно китайский язык (камбун) стал языком высокой культуры, чиновников, придворной знати. Была также выработана фонетическая система (манъегана), где китайские иероглифы использовались как фонетические знаки для обозначения звуков японского языка. Впоследствии на основе системы манъегана была выработана японская азбука кана (вернее, две азбуки – хирагана и катакана). Первоначально литература на хирагана и катакана считалась низкой и «женской», но уже в эпоху Хэйан на ней были созданы литературные произведения, ставшие классикой японской культуры.

Многие классические произведения японской литературы были созданы женщинами («Гэндзи-моногатари» Мурасаки Сикибу, «Записки у изголовья» Сэй Сенагон, дневники и др.) и воинами-самураями (трактаты и кодексы, входящие в «Бусидо», дзенская поэзия и др.), что является уникальным явлением в мировой культуре.

Заимствованные в Китае жанры и сюжеты литературы, живописи в Японии стали быстро наполняться местным содержанием. Создавались японские исторические хроники, поэзия на бытовые сюжеты, обрабатывался местный фольклор.

В архитектуре первоначально подражание китайцам было очень велико: так, столица Хэйан строилась по образцу китайской столицы Чанъань. Однако очень быстро жилища приобрели местную специфику: крыша настилалась из коры кипариса, в центре постройки находился павильон (синдэн), окруженный галереями (верандами), внутренние помещения расписывались в японском стиле (ямато-э), т.е. сценами из японской жизни. Японский стиль более строгий, «сухой», он представляет собой господство минимализма.

В области музыки также китайские и корейские мотивы быстро «японизируются» и возникает местный стиль «гагаку». Простонародное японское происхождение имели также песни саругаку и театрально-танцевальные представления жанра дэнгаку.

Таким образом, в результате синтеза китайской и местной культуры в Корее, Японии и других странах Восточной Азии возникли различные культуры, многие достижения которых имеют всемирное значение. Сильнее всего китайская модель культуры видоизменилась в Японии. Главная причина – Япония состоит из группы островов, что затрудняет объединение страны в единое государство. Хозяйственной необходимости для объединения также не было, т.к. в Японии не существовало великих рек, как в Китае, не было необходимости сосредоточить все силы общества для строительства дамб, плотин т.д.

В культуре стран Юго-Восточной Азии (Вьетнам, Таиланд, Камбоджа и др.) можно выделить три составляющих: местную, индийскую (влияние Индии) и китайскую (китайское влияние).

На территории п-ова Индокитай находится Юго-Азиатский центр генезиса человечества, т.е. там найдены стоянки и костные останки древнейшего человека, археологические памятники. Таким образом, еще до индийского и китайского культурного влияния на территории нынешних Вьетнама, Таиланда и др. существовали достаточно развитые местные культуры (например, донгшонская для Вьетнама). На основе этих древнейших культур развивалась народная деревенская культура Вьетнама, т.е. культура большинства населения. Ее элементами являлся, например, общинный дом – динь, погребальные сооружения отдельных семей – дены и деревенские буддийские храмы – тюа.

Индийская традиция во Вьетнаме активно усваивалась в первые века н.э. и адаптировалась в основном тьямами – одним из народов Вьетнама, живущими и сейчас на территории страны.

Культура верхов общества – царской семьи (правитель Вьетнама имел титул не императора – хуан-ди, а князя – вана), придворных и чиновников была сильно китаизирована. Во Вьетнаме выделяют два периода активного заимствования из Китая: первый – период «северной зависимости» (I в. до н.э. – IX в. н.э.) и XV в. – период активного освоения неоконфуцианства (чжусианства). Хотя заимствование носило комплексный характер, в условиях Вьетнама многие характеристики китайской культуры изменились. Во вьетнамской культуре не получили развития монументальные сооружения – типа Великой китайской стены, огромных буддийских храмов, монументальной скульптуры и т.д. Наоборот, во Вьетнаме преобладает мини-пластика, небольшие общинные храмы, частные усадьбы и т.п. Произведения искусства и архитектуры создавались в основном из дерева, во влажном климате многие из них не сохранились. Произведения искусства во Вьетнаме были мало индивидуализированы, по сравнению с Китаем (или Японией), имена авторов обычно не сохранялись. Канонизация, нормативность в литературе и искусстве во Вьетнаме была ниже, чем в Китае. Вьетнамская городская культура значительно меньше отличалась от деревенской, чем в Китае. Вьетнаму характерно также резкое преобладание религиозной культуры над светской. Во Вьетнаме не было эстетизации всех сторон быта, свойственных аристократической культуре Китая (и Японии), что связано с тем, что жилище в странах ЮВА вообще имеет меньшее культурное значение, чем в северных странах.

Все эти различия объясняются вообще тем, что Вьетнам по численности населения, многообразию климатических и этнокультурных зон, богатству и экономическому развитию, творческому потенциалу элиты значительно уступает Китаю. Кроме того, Вьетнаму постоянно приходилось тратить много сил и средств на противостояние агрессии соседних государств.

Культура Таиланда в значительно большей степени, чем культура Вьетнама подверглась индийскому влиянию. Китайское влияние в Таиланде не так значительно и проявляется скорее в отдельных элементах культуры, чем в комплексе. К китайскому влиянию можно отнести распространение некоторых школ буддизма Махаяны; распространение конфуцианства среди бюрократической элиты; возникновение жанра исторического романа (первый тайский исторический роман «Рачатират» был переводом китайского «Троецарствия»); технику изделий из лака. Хотя таиландской культуре присущи некоторые элементы, заимствованные из Китая, они приобрели в социокультурной системе Таиланда совершенно другое значение. Буддизм в традиционном обществе Таиланда больше похож на католичество в средневековой Европе или мусульманство в Иране, т.е. на единственную государственную религию, чем на часть равноправных «Трех учений» в Китае. Власть в Таиланде хотя и носила сакральный характер, но ее идеологическое оформление было совершенно иным, чем в Китае, восходя к индуистским представлениям о боге-царе (дэва-радже) или буддийским верованиям в царя-покровителя учения (типа царя Ашоки). Конфуцианство в Таиланде не носила такого всеобъемлющего характера, как в Китае, особенно в версии неоконфуцианства (чжусианства), а носило характер субкультуры довольно узкого социального слоя и т.д.

Таким образом, заимствуя единый китайский культурный комплекс, страны АТР творчески преобразовали его в соответствии с потребностями принимающего сообщества, образовав собственные оригинальные культуры в рамках буддо-конфуцианской цивилизации. Некоторые из стран – культурных реципиентов Китая впоследствии кое-в-чем обогнали своего учителя и, в свою очередь, выступили для него культурой-донором. Например, Япония послужила Китаю посредником в знакомстве с европейской наукой и культурой, так что европейская научная терминология заимствовалась китайцами из японского языка.