Процесс обмена. Товары не могут сами отправляться на рынок и обмениваться

Товары не могут сами отправляться на рынок и обмениваться. Чтобы вещи относились друг к другу, как товары, товаровладельцы должны относиться друг к другу, как лица, в воле которых распоряжаться этими вещами. Оба товаровладельца совершают общий волевой акт присвоения себе чужого товара в обмен на отчуждение своего. Акт обмена добровольный, следовательно, оба признают друг друга частными собственниками. Формой этого юридического отношения является договор, независимо, законен он или нет, это волевое решение, отражающее экономическое отношение.

Лица выступают в отношении между товарами, как представители товаров. Далее увидим, что характерные экономические маски людей – лишь олицетворение экономических отношений, носителями которых они являются.

Товар – прирождённый уравнитель и циник, всегда готов обменять и душу, и тело со всяким другим товаром. Товар, отсутствующую у него, способность воспринимать конкретные свойства других товаров восполняет пятью чувствами своего представителя – товаровладельца, для которого его собственный товар не имеет непосредственной потребительной стоимости, иначе, он бы не вынес его на рынок. Для владельца потребительная стоимость его товара в том, что он носитель меновой стоимости, и его можно обменять на другие, в потребительной стоимости которых он нуждается. Любые товары есть непотребительные стоимости для своего владельца и, одновременно, потребительные для невладельца, и должны постоянно перемещаться из рук в руки. В обмене товары относятся друг к другу и реализуются, как меновые стоимости прежде, чем реализоваться, как потребительная стоимость.

С другой стороны, чтобы реализоваться, как стоимости, товарам нужно доказать свою потребительную стоимость, что, затраченный на них, труд полезен для других. Является ли труд полезным, доказывает лиш обмен.

Каждый товаровладелец хочет сбыть свой товар лишь в обмен на такие товары, потребительная стоимость которых удовлетворит его потребности, это чисто его индивидуальное дело. При этом он хочет реализовать свой товар, как стоимость, в другом товаре той же стоимости вне зависимости от того, полезен ли его товар другому товаровладельцу или нет. В этом обмен для него уже общественное дело. Одновременно процесс обмена не может быть для всех товаровладельцев сугубо индивидуальным или сугубо общественным.

Для каждого товаровладельца чужой товар является особенным эквивалентом его товара, а его собственный товар – всеобщий эквивалент для всех других товаров. Но так делают все товаровладельцы, и ни один товар не является всеобщим эквивалентом для всех, поэтому у товаров нет всеобщей относительной формы стоимости, в которой они приравнивались бы, как стоимости, по величине. Товары противостоят друг другу не как товары, а как потребительные стоимости, продукты.

Товаровладельцы могут приравнивать свои товары, как стоимости, лишь отнеся их к какому-либо другому товару, как всеобщему эквиваленту. Но, только общественное действие товаровладельца превращает определённый товар во всеобщий эквивалент. (Имеется в виду «общественное действие» со стороны товаровладельца, который хочет обменять свой товар-эквивалент на другие, полезные для себя, товары. Прим. пер., см. 2 абзаца выше.) Такое «общественное действие» выделяет один определённый товар, в котором все товары выражают свои стоимости. Так натуральная форма этого товара становится признанной обществом формой эквивалента, он начинает выполнять специфическую общественную функцию в обмене и становится деньгами.

«Они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою зверю.»

«И никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто

имеет начертание, или имя зверя, или число имени его» (Апокалипсис).

Денежный товар необходим в обмене, фактически, приравнивающем разнородные продукты труда друг другу и, тем самым, превращающем их в товары. Исторический процесс расширения и углубления обмена развивает товарную противоположность между потребительной и меновой стоимостями. Необходимость дать обороту внешнее выражение этой противоположности приводит к появлению самостоятельной формы товарной стоимости и окончательно раздваивает товары на товар-товар и товар-деньги.

Непосредственный обмен продуктов (бартер), с одной стороны, имеет форму простого выражения стоимости «x товара A = y товара B», а, с другой стороны, ещё нет. Здесь вещи A и B становятся товарами благодаря обмену, а до обмена не являются ими. Для того, чтобы предмет потребления стал потенциальной меновой стоимостью, необходимо, чтобы он существовал, как непотребительная стоимость, превышающая количество непосредственных потребностей своего владельца. Для того, чтобы отчуждение излишков вещей стало взаимным, люди должны относиться друг к другу, как частные собственники этих вещей и независимые друг от друга личности. Такого отношения взаимной отчуждённости нет между членами естественно выросшей общины (патриархальная семья, древнеиндийская община, государство инков и пр.). Обмен товаров начинается пунктах соприкосновения с чужими общинами и их членами. Но, раз вещи превратились в товары во внешних отношениях, то обратным действием они становятся товарами внутри общины.

Количественно меновое отношение первоначально совершенно случайно, владельцы просто желают их сбыть друг другу. Между тем потребность в чужих предметах постепенно укрепляется, и постоянное повторение обмена делает его устоявшимся общественным процессом. Со временем часть продуктов труда начинает производиться специально для обмена. С этого времени, с одной стороны, закрепляется разделение между полезностью вещи для собственного потребления и полезностью вещи для обмена, потребительная стоимость отделяется от меновой. С другой стороны, количественное отношение обмениваемых вещей делается зависимым от самого их производства. Привычка фиксирует их, как величины стоимости.

В таком обмене каждый товар является непосредственно средством обмена для своего владельца и эквивалентом для невладельца. Обмениваемый предмет ещё не получает никакой формы стоимости, независимой от его собственной потребительной ценности, от индивидуальных потребностей обменивающихся лиц. Необходимость такой формы возникает, когда возрастает число и многообразие товаров. Оборот товаров, где товаровладельцы приравнивают свои изделия различным другим изделиям, всегда совершается так, чтобы различные товары разных товаровладельцев могли обмениваться на один и тот же третий товар и приравнивались ему, как стоимости. Такой третий товар приобретает общественную форму эквивалента. Эта всеобщая форма эквивалента выпадает то на один товар, то на другой. С развитием товарного обмена она закрепляется исключительно за определёнными товарами, становится формой денег. Какой именно это товар, первоначально, дело случая. Здесь решающую роль играют два обстоятельства. Форма денег срастается или с наиболее важными предметами, получаемыми извне путём обмена, которые, действительно, представляют собой естественно выросшую форму проявления меновых стоимостей местных продуктов, или с предметом главного местного отчуждаемого имущества, например, скот. У кочевых народов имущество подвижно и отчуждаемо, их образ жизни постоянно приводит к контактам с чужими общинами и побуждает к обмену, впервые развивается форма денег. Нередко люди становятся первоначальным денежным материалом в виде рабов. Земля стала денежным материалом только в уже развитом буржуазном обществе.

Со временем обмен товаров разрывает узколокальные границы, и товарная стоимость перерастает в материализацию человеческого труда вообще, форма денег переходит к товарам, особенно пригодным для выполнения общественной функции всеобщего эквивалента – благородным металлам.

Металлы «золото» и «серебро» по своей природе не «деньги», но «деньги» по своей природе «золото» и «серебро». Пока мы выяснили лишь одну функцию денег – служить материалом общественного выражения товарной стоимости, материализацией абстрактного одинакового человеческого труда, и материя денег должна обладать одинаковым качеством. Различие величин стоимости носит чисто количественный характер, значит, материя денег должна обладать свойством разделяться произвольно на мелкие части и вновь срастаться чисто количественно. Золото и серебро обладают этими качествами от природы.

Денежный товар имеет две потребительных стоимости. Он востребован, с одной стороны, как деньги, с другой, как формальная потребительная стоимость, отличная от денег – из золота делают зубы, украшения, используют в промышленности и пр.

Все товары суть лишь частные эквиваленты денег, а деньги – их всеобщий эквивалент, значит, товары относятся к деньгам, как к всеобщему товару.

Форма денег – лишь застывшее отношение к ним всех остальных товаров. То, что деньги – товар, может показаться странным лишь тем, кто исходит из их готовой формы. Процесс обмена даёт деньгам, как товару, не стоимость, а лишь специфическую форму стоимости. В результате смешивания этих двух определений стоимость золота и серебра начинают считать воображаемой. Деньги могут быть заменены простыми знаками денег, и возникает заблуждение, что деньги суть только знаки. В этом проскальзывает догадка, что денежная форма вещей есть нечто отвлечённое от них самих, проявление скрытых человеческих отношений в деньгах.

В этом смысле каждый товар, как стоимость (вещное выражение затраченного человеческого труда), представлял бы собой только знак. Но, объявляя знаками общественные отношения труда, проявляющиеся в стоимости вещи, их тем самым объявляют произвольным продуктом разума. Так объясняли в 18 веке загадочность форм проявления стоимости, как проявления человеческих отношений.

Эквивалентная форма товара не выражает количественного определения собственной стоимости. Если золото – деньги, то, сколько стоят 10 фунтов золота-металла? Величина стоимости товара «золото» выражается лишь в других товарах, определяется рабочим временем на его производство и приравнивается тому количеству всякого иного товара, в котором столько же абстрактного рабочего времени. Такая относительная величина стоимости товара «золото» устанавливается в местах его фактического производства в непосредственной меновой торговле. Когда золото вступает в обращение уже в качестве денег, его стоимость уже назначенная данность. Задача не в том, чтобы уяснить, что деньги – товар, а в том, чтобы понять, как и почему товар становится деньгами.

Существует иллюзия, что деньги, как всеобщий эквивалентный товар, обладает этим свойством всеобщности от природы. Создаётся впечатление, будто все товары выражают свои стоимости в товаре «деньги» только потому, что это деньги, а не наоборот, товар «деньги» становится деньгами на самом деле потому, что все товары выражают в нём свои стоимости. Происходит подмена причины и следствия. Без всякого влияния самих товаров они находят образ своей стоимости в виде, сосуществующих вне их, товарных тел «золото» и «серебро», которые выходят из недр земных и становятся тем самым воплощением всякого человеческого труда.

Отсюда магический характер денег. В буржуазном строе отношения людей в общественном процессе производства чисто атомистические и принимают вещный характер независимо от их осознания. Продукты их труда принимают форму меновых стоимостей – товаров. И денежный фетиш становится видимым.