![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Выводы и резюме 1 страница
Эта глава была посвящена чувству самости, а не природе самости. Поэтому мы преимущественно обсуждали психологические, а не философские материи. Как сказал Мустакас, Я гораздо легче почувствовать, чем определить2. Окончательное определение мы оставляем философии. Однако то, что человеческий разум способен рассматривать себя в качестве объекта (подобно тому как он рассматривает объекты во внешнем мире), — психологический факт. Чувство Я присутствует тогда, когда индивидуальные состояния рассматриваются как «мои». Мы показали, что на разных стадиях жизни появляются разные аспекты самосознания3. На последовательных стадиях жизни развиваются семь аспектов
2 См.: The self: explorations in personal growth / Ed. by C. E. Moustakas. N. Y.: Harper, 1956. Ch. 1. 3 Полезная диаграмма, представляющая их появление, предложена в: Sarbin Т. R. Preface to a Олпорт Г. Развитие чувства Я 181
Предположим, вам предстоит трудный и решающий экзамен. Несомненно, вы осознаете, что у вас сильно бьется сердце и вас мутит от страха (телесное Я); вы осознаете важность экзамена с точки зрения вашего прошлого и будущего (самоидентичность); вы осознаете, что тут замешана ваша гордость (самоуважение); вы осознаете значение вашего успеха или неудачи для вашей семьи (расширение Я), свои надежды и стремления (образ Я), свою роль в качестве решающего задачи на экзамене (рациональный субъект) и релевантность всей ситуации вашим долговременным планам (проприативное стремление). В реальной жизни проприативные состояния, как правило, сливаются. И за этими переживаемыми состояниями самости вы улавливаете косвенный отблеск себя как «субъекта самопознания». Проблема субъекта познания возникает, когда мы спрашиваем: «Кто же познает эти функции Я1» Мы не только сознаем, что нам свойственно, но мы также осознаем, что мы осознаем это. Эта загадка привела к предположению, что существует особый Я-субъект (либо как «чисто» субъект познания, трансцендентальное эго, либо как комбинированный субъект познания, хотения, стремления, желания). Эта последняя точка зрения, похоже, поселяет внутри личности (в груди) координирующего субъекта — маленького человечка, дергающего нас за ниточки. В целом, разумнее рассматривать проприативные функции (желания, стремления, хотения) как пересекающиеся со всей личностной структурой. Они ощущаются как самодостаточные, но не порожденные отдельной инстанцией внутри личности. Что касается субъекта самопознания, познающего Я (будь то просто умозаключение на высшем уровне сложности, как у Джеймса, Дьюи и других, или необходимость постулировать чистый субъект познания, непрерывное трансцендентальное Я, как считает Кант), то эту загадку мы пока не решили. Возвращаясь к чувству Я, скажем, что есть два знакомых нам паттерна, заслуживающих особого внимания. Это чувство неполноценности и совесть. Эти паттерны включают в различных пропорциях многие (а возможно, и все) аспекты проприума. Это важные субъективные состояния, влияющие на функционирование и структурирование личности. Мы утверждаем, что чувство Я приобретается постепенно. (Мы будем последовательны, если скажем, что у каждого ребенка есть внутренняя латентная способность к развитию Я.) Так как Я приобретается, к этому процессу должны быть применимы законы научения. Особенно в первые год или два проявления раннего Я объясняются квазимеханичес- 182 Тема 14. Развитие личности
М.К. Мамардашвили [ПОНИМАНИЕ МОРАЛЬНОГО ЗАКОНА И ВОСПИТАНИЕ ИСТОРИЕЙ]1 За все это время мы разными путями <...> все ближе сжимали одну тему <...> — это тема закона. Термин «закон» <...> это как бы некий круг, который все время перемещается и с которым мы все время перекрещиваемся, но пока не знаем, что это такое. Теперь попробуем в этом разобраться. Я <.„> в такого рода темах буду пытаться черпать из нашего нравственного и духовного опыта, <...> поскольку мы жили вместе и в одно время. Вы помните, что я говорил о состоянии <...> ясного сознания перед идущей на него волной и не действующего <...> внутри <...> уже налаженного механизма. И, с другой стороны, не имеющего никаких <...> опор, ничего такого, на что вне самого себя можно было бы положиться. Такое сознание в человеческой истории <...> было зафиксировано символом героя. Это героическое сознание, <...> которое обычно резко отличается от повседневного, обыденного или реального сознания, и есть это самое реальное сознание. Т.е. если мы сознаем реальность, то только в героической точке: <...> тогда, как ни парадоксально, мы и находимся в реальности. Реальность ведь это всегда другое, чем мы обычно думаем, и чаще всего она для нас открывается священным ужасом, а не просто холодной, прикидывающейся мыслью. Герои — это те, <...> которые перестали порождать из себя несуществования. <...> Тот, кто перестал порождать несуществования, тот и остановил в себе круговорот, независимо от него идущий, — круговорот представлений, <...> позиций, <...> побуждений, толкающих нас действовать. <...> Скажем, кричать «держи вора», имея в виду старушку, продающую зелень и получающую тем самым якобы незаконные доходы, есть борьба с несу-
184 Тема 14. Развитие личности
Например, мы хотим построить счастливое государство, которое, как вечный двигатель, механически производило бы счастье для нас без какого-либо риска и усилия. Но законы бытия таковы, что если человек отказался от риска и усилия, то машина <...> будет выдавать только то, что по радио или в газете называется счастьем. <...> Именно такое видение мира я называю «видением несуществований». Загоняя <...> стихию человеческой корысти, инстинктов собственничества в некие рамки, <...> мы лишь увеличиваем зону государственного контроля, который и так сплошной. Тем самым мы бежим вслед за несуществованиями, пытаясь схватить их за хвост, не замечая при этом, что подобный контроль несет в себе микробы того самого беззакония, которое порождает новое воровство и воров, за которыми мы бежим1. <...> Конечно, несуществование может быть страшнее самого плохого существования, но я говорю о складывающейся ткани такого несуществования, а она складывается <...> из нас самих. Мы сами часто обвиняем такого рода воров и думаем, что если мы их посадим за решетку, то сразу все экономические проблемы решатся. <...> То, чего ты не остановил и не доделал в себе, неминуемо остается в виде темного и участвует в независимом от тебя общем круговороте вещей в мире. Но если круговорот остановлен, даже если ты не совершаешь никакого конкретного акта, а просто пребываешь, стоишь в этом сознании, то уже этим ты как бы полностью исполняешься, так как в тебе не осталось ничего темного, которое тянулось бы само по себе, сплетаясь <...> с мыслями других людей, поскольку мы ведь живем совместно. Кант прекрасно определил человечество: человечество — это коммуникабельность, т.е. некий организм, который охвачен всесообщением, или сообщенностъю. Поэтому первоопределение, которое мы дали мыслящей личности (если мы выделим стояние в чистом сознании, когда вся энергия остальных наших инстинктов перешла в энергию чистого сознания) <...>
Мамардашвили М.К. А. [Понимание морального закона...] 185
Человек посредством истории становится человеком и устанавливает истину, потому что ничего предданного этому нет, все в своем начале смутно, темно по смыслу и должно пройти какой-то путь, чтобы определиться, — что это было и есть. Лишь существо, имеющее орган свершения таких путей, свидетельствует об истории, а не просто о какой-то длительности, что якобы случилось событие А, затем В, С и мы это называем историей. Нет! История — механизм раскручивания и доведения до ясности того, что уже есть, что уже сплелось или сплетается. По этому поводу Сервантес как-то прекрасно сказал: «Истина, мать которой история». Так вот, история и есть такой орган, где человеческие существа событийствуют. Но я хочу сейчас разделить это слово, снять в нем статический элемент, связанный со словом «бытие», и перенести ударение на событие и подчеркнуть, что история исполняется только событийно, т.е. множеством актов и проявлений. <...> В этом смысле это затянувшееся со-бытие, которое по своей структуре множественно расположено в пространстве и времени, и, следовательно, если это так, то существо историческое <...> должно иметь способность и силу держать время и мысль. <...> А держать время и мысль — это и значит быть свободным. Поэтому я мог бы сказать теперь, <...> что законы существуют только для свободных существ. Несвободные существа видят факты и рискуют не заметить законов. Когда, например, я вижу вора — это факт, я не вижу закона и бегу за ним. Если бы я видел закон, я не бежал бы, а занимался чем-то другим. Можно поставить простой вопрос: простите, но ведь вор и есть превращение человеческого существа в инфантильного дебила, который никогда в жизни ни за что не отвечал. Т.е. лишенного сознания ответственности за свой труд. Самое высшее благо для человека, как известно, сознание ответственности за упражнение своей собственной свободы, когда понимаешь, что если мне плохо, то это потому, что я что-то плохо сделал, а если хорошо, значит, я своим трудом заработал это. У нас же масса людей, все еще получающих все нужное для жизни в распределителях и совершенно не чувствующих, что получаемое есть прямое продолжение того, что это именно ты своей предприимчивостью разыграл что-то и в итоге — или хорошо, или плохо. Но если плохо, то очень важно сознавать: плохо не потому, что тебя наказали у прилавка «армии спасения», не дали тебе бесплатный суп, а плохо по твоей вине. <...> Я сейчас оберну сказанное о тех, кто прекращает стихийные сцепления, порождающие привидения и несуществующие вещи, восполь-зуясь евангелическим термином для обозначения этого, а потом расшифрую на доступном вам социальном материале. В каждый данный момент существует одно поколение, которое должно не пройти. В Евангелии говорится: есть поколение, которое не прой- 186 Тема 14. Развитие личности
Так вот, беда в том, что у тех, кто был до нас, в их ситуации, когда от поколения требовалось, чтобы оно встало и не прошло, ничего подобного не случилось, они не извлекли смысла из того, что произошло. Ведь, например, сегодня, если вы знаете о смысле, который пытается показать фильм «Покаяние», то он не от тех людей, которые жили тогда и должны были его извлечь, породив вместе с ним какие-то события, которые до нас дошли бы. Однако этого не случилось, все происходит так же, мы находимся в прежней ситуации. И <...> по отношению к происходящему вокруг нас вы должны быть поколением, которое не пройдет, чтобы история не повторялась, получив необратимый отпечаток. И тогда следующему поколению не придется разгадывать смыслы и считать, что до него не происходило никаких событий. Но возникает вопрос, почему, собственно, те прошли и ничего нам не оставили? Ответ очевиден — потому что не выходили в предельное состояние, ибо только на пределе рождается мысль и извлекаются смыслы. <...> Только на пределе или на границе такого рода ситуаций мы можем называть вещи и тогда они из темноты и беспамятства входят в Логос. Потому что внутри мира <...> вещи не имеют своих имен, все называется наоборот. Воровство называется человечностью, причем я сейчас не спорю, хорошо это или плохо, так как если мы начнем спорить, то окажемся уже внутри несуществований, начнется бесконечный спор. Один будет доказывать, что это нравственно, <...> а другой — что безнравственно. Но я имею в виду, что с точки зрения мысли в этой ситуации и в таком мире все предметы не <...> названы. Перед нами что-то смутное и в общем отвратительное, чему нет названия. Так, может быть, символ Бога, который впервые давал вещам название, и есть символ такого рода ситуаций, в которых мы оказываемся? <...> Чтобы лучше видеть как раз те случаи, когда мы находимся в особой ситуации называния вещей. <...> Соотнесем теперь только что сказанное с двумя образами: образом героя и противоположным ему — образом антигероя, нигилиста, который говорит — это все они. Как в таком случае собрать в какое-то целое нашу жизнь, разбитую на множество зеркальных осколков, соединить их? Очевидно, их нельзя все же соединить без какой-то первоноты мысли, предполагающей, что в себя надо заглянуть. Значит, что мы имеем? С одной стороны, только ты можешь, твой опыт уникален и, следовательно, Мамардашвили М.К. А [Понимание морального закона...] 187
На философском языке <...> это и называется способностью человека к бесконечной определимости или <...> ценностью морального лица. Что означает: подобный опыт бесценен. Кстати говоря, именно поэтому нельзя убивать. Не по законам плоской морали, которая нарушается, а согласно морали, которая есть следствие того, как мы устроены исходя из онтологических оснований. Это онтологический запрет. Любое существо бесценно в точке этого бесконечно определяющегося только этим существом опыта. Для него этот опыт труден, и порой человек избегает его путем самоубийства <...>, освобождаясь от бремени ответственности и бремени свободы. Так вот, в связи с этим рождающимся и рождением потом нас самих в том, чему мы помогли родиться, в этом и лежит то, что мы смутно осознаем как что-то самое важное, самое близкое. И говорим: можно весь мир покорить, а что толку, если ты душу потеряешь? <...> Или, другими словами, о том самом важном и самом близком, на которое ничто из мира значений и общих понятий не является ответом. А чтобы зайти в область ответов <...> именно на самое близкое и важное, мы должны пройти в пространство законов. Закон — это некоторые необходимые отношения, вырастающие из природы вещей. Так как же мы можем сдвинуться в это пространство, зная теперь, что одновременно это пространство и нашего собственного рождения, нашего самопостроения? Я как-то говорил вам, что относительных истин не бывает, <...> истина <...> абсолютна, или она есть, или ее нет. Поэтому <...> дверью в пространство законов, где мы помещаемся в какую-то точку роста, является абсолютная законченность смыслов, т.е. наличие или случание с нами определенного опыта. Вот вы смотрели < „.> фильм «Покаяние». Каков смысл 1937 года? Ну конечно, он открывается только на границе, когда мы на пределе — там открывается реальность. Хотя, обсуждая этот фильм, вы, очевидно, заметили, что если кто-то не понимает его, то никакие объяснения и аргументы не помогают. Повторяю, смысл того, что произошло и что обозначено 1937 годом, абсолютно завершен и понятен, и для кого он понятен — это означает, что он будет расти и развиваться одним образом, а кому не понятен, тот будет существовать другим образом. Здесь нет ни- 188 Тема 14. Развитие личности
Тот, кто живет в этом завершенном смысле — один человек, а тот, кто не живет в нем, находится в другом пространстве. <...> Сказав, что дверь пространства законов открывается событием, в котором есть актуально, по смыслу, собранная бесконечность эмпирических фактов и обстоятельств, я теперь добавлю, что это событие и есть закон. <...> Абсолютными являются смыслы, которые в то, чтобы стать смыслами, включают и наши акты, нас самих; мы сами становимся повязаны или ангажированы отношением, вытекающим из природы вещей, не замечая или не предполагая, что космическая ткань ткется из того, как мы распорядились выпавшим нам уникальным опытом и распутали его. <...> Таким образом, с одной стороны, мы имеем некие естественные законы, которые одновременно могут быть юридическими, а с другой стороны, в законе есть еще то, что я назвал активностью человека, которую сейчас назову <...> силой языка, состоящей в том, чтобы все реально существующее было артикулировано, представлено как есть и названо. Что предполагает, конечно, наличие свободы, так как первоназвания возникают в области незнаемого, где нет заранее никаких эквивалентов, ибо только я могу знать, какое слово встанет в строку и никто не имеет права давать мне по этому поводу указаний. Человек — уникальная ценность, и каждый вполне волен идти на бесцельные испытания в том смысле, что он заранее не знает, для чего они, и сможет узнать об этом, лишь пройдя свой путь. А это невозможно без полной представленности и прозрачности всего, что есть и что начинается всегда с названий. В этой связи не случайно, например, в современном французском языке отсутствует слово «гласность», но зато есть более точное слово transparens — прозрачность, представленность1. <...> В законе работает сила языка, сила представленности говорящего множества. И когда все представлено, то закон оказывается странной вещью. Целью закона становится не справедливость, а сам закон. А справедливость достигается в совместном действии закона с силой языка. Или, другими словами, закон в таком случае есть нечто, что всегда существует и действует только в среде закона, <...> т.е. средства осуществления или реализации закона сами содержат в себе закон. Это как бы некоторый эфир или элемент, среда, охватывающая все.
Мамардашвили М.К, А. [Понимание морального закона...] 189
<...> Закон — один из случаев явления неделимого. <...> И это же относится к законам нашей социальной жизни — нарушение их в одном месте влечет за собой неизбежные последствия во всех других местах1. <...> И эти понятные <...> вещи расшифровать довольно трудно, приходится применять специальные понятия; пространство языка предполагает, что мы признали существование вещей, которые существуют сами по себе, они самодостаточны. Например, цветок цветет ни для чего, он цветет. Это наше дело, что мы радуемся цветению цветка, так и мир состоит из автономных и названных (означенных) явлений, самоцельных и самодостаточных. И одним из таких автономных, самодостаточных явлений является человек — свободный и ответственный. Вернемся <...> к тому, что я говорил о «поколении, которое не должно пройти». Я воспользовался для этого евангелическим образом, мелькнувшим в речи апостола Павла. Этот образ выражает глубокое сознание тех людей, поколение которых действительно не прошло, с них и началось христианство как мировая религия. Но сам-то Павел этого не знал, когда обращался к своим слушателям со словами: «Это поколение не пройдет». Попытаюсь еще раз объяснить это на примере того, как работает мышле-
190 Тема 14. Развитие личности
Когда я говорил о человеке, который может выпасть из потока времени, неумолимо стремящегося остановиться, я связывал такую остановку с задачей человека понять. А если вспомнить призыв Спинозы «не плакать, не смеяться, но понимать», то это и значит не плакать, потому что плакать, это участие в потоке, как и смеяться или подмигивать. При этом <...> я вовсе не имею в виду, что тот, кто понимает, — человек без чувств. <...> Казалось бы, сознание для нас — это что-то вынутое из страстей, бесстрастное, но в действительности оно воспламененное. Почему и как это? <...> Посудите сами. Как живые существа — к чему мы стремимся? Прежде всего к полноте своего потенциального существования, хотим реализовать себя в терминах человеческого достоинства и какого-то взаимоотношения с целым своей жизни, в которой стремимся овладеть ею и сделать так, чтобы она не протекала у нас между пальцами, собрать разрозненные куски своего существования и т. д. <...> В этих задачах мы общи с любым человеком, который жил и 2000 лет тому назад, — он занимался тем же самым. Нахождение <...> в кругу такого рода забот — вечное достояние человека. Неважно, сколько книг написал Платон или сколько царств завоевал Александр Македонский: царства уходят, проходит слава людская, книги исчезают и другой человек может написать в десятки раз больше (у нас есть графоманы, которые написали в десять раз больше, чем Платон). А нам осталось от Платона его пребывание в том, что единственно является вечным достоянием человека в осуществлении драмы человеческого бытия. Т.е. внутри того, что я описал словами «реализовать себя в полноте своих сил». Повторяю, мы хотим <...> жить так, чтобы быть принятыми миром и другими людьми именно в том, что мы считаем в себе самым живым, искренним и честным. Вот этот клубок вещей условно можно назвать динамической вечностью, потому что мы, как конечные существа, не можем пребывать внутри этой вечности, не совершая усилия. Ведь человеческое достоинство не есть качество, которое может быть однажды завоевано и положено нами в карман. Его приходится все время рождать заново, или впадать в него заново. И то же самое мысль — ее нельзя иметь. Мысль есть нечто, во что мы заново, снова и снова должны впадать, <...> как впадают в любовь. <...> Так вот, не проходит поколение, которое состоит из людей, способных держать мысль и время, — поток-то течет, все унося, — чтобы тем самым сковать его вечностью, наложить на него какие-то обручи. Сковать поток вечностью — это и означает стать вертикальным. <...> Я вводил образ <...> человека — стоящего и бодрствующего, не спящего. Это очень важный образ для описания состояния мысли. Естественным образом мы из состояния мысли выпадаем: наше внимание ослабевает, мы не можем на одном и том нее уровне концентрации наших сил удержать мысль. В таком состоянии эмпирически пребывать постоянно мы не можем — мы неизбежно «засы-
|