Античный мир северного и восточного Причерноморья 2 страница

Перев. Е. А. Бессмертного.

ВТОРЖЕНИЕ СКИФОВ В АЗИЮ
(Геродот, I, 103—106)

... Когда Киаксар (21), одержав в сражении победу над ассирийцами, осаждал Нин (22), появилось большое скифское войско, которое вел скифский царь Мадий, сын Прототия. Скифы вторглись в Азию вслед за изгнанными ими из Европы киммерийцами (23) и, преследуя бегущих, дошли таким образом до Мидийской земли (24). От озера Мэотиды до реки Фасиса (25) и владений колхов тридцать дней пути для хорошего пешехода, а из Колхиды (26) недалеко уже пройти в Мидию: между этими странами живет только один народ сасперы (27); миновав его, будешь в Мидии. Скифы, однако, вторглись не этим путем: они уклонились в сторону и пошли по верхней, гораздо более длинной дороге, имея по правую руку Кавказские горы. Здесь мидяне сразились со скифами, но потерпели поражение и потеряли свое господство, а скифы завладели всею Азией. Отсюда скифы пошли на Египет. Когда они появились в палестинской Сирии, египетский царь Псамметих (28), выйдя к ним навстречу, дарами и просьбами отклонил их от дальнейшего движения. Когда они на обратном пути дошли до сирийского города Аскалона (29), то большинство скифов прошло дальше без вреда для города, но немногие отстали и ограбили святилище Небесной Афродиты...
Скифы господствовали в Азии 28 лет.

Перев. Ф. Г. Мищенко.

(«Известия древних писателей о Скифии и Кавказе»)

1. Боспор Киммерийский — Керченский пролив.
2. Синды — народ, проживавший на Таманском полуострове.
3. Аристей — путешественник и поэт. Жил в середине VI в. до н. э. В форме поэм описал свое путешествие по северному Причерноморью к Уралу. Сочинение его, содержавшее много фантастических рассказов, не сохранилось.
4. Иссидоны — народ, проживавший к сеперо востоку от Черного моря.
5. Торжище Борисфенитов — греческая колония, город Ольвия. Был расположен приблизительно посредине между устьем Дуная и Керченским проливом.
6. Типанис — река Южный Буг.
7. Борисфен — река Днепр.
8. Пантикапа — возможно, река Ингулец или р. Конка.
9. Герра — возможно, приток Днепра, река Орел или р. Конские Воды.
10. Ров пересекал Керченский полуостров от Черного моря до Азовского. Впоследствии он защищал западную границу Боспорского царства.
11. Мэотийское озеро, или Мэотида, — Азовское море.
12. Кремна — город, который, возможно, был расположен около современного города Осипенко.
13. Танаис — река Дон.
14. Меланхлены — возможно, жили в районе Харьковской области.
15. Савроматы, или сарматы, — кочевые племена, вытеснявшие скифов из причерноморских степей во II в. до н. э. Это собирательное название ряда кавказских племен.
16. Будины — жили к северу от р. Камы.
17. Фиссагеты — жили в верховьях рек Печоры и Тагила.
18. Иирки — жили на Северном Урале.
19. Агриппеи — жили к юго-востоку от Урала.
20. Сказочные подробности об отдаленных странах, граничащих со Скифией, показывают, что грекам они были мало известны.
21. Киаксар (634—594 гг. до н. э.) — индийский царь.
22. Нин — столица Ассирии Ниневия.
23. Киммерийцы — здесь древнейшее население северного Причерноморья;
24. Мидийская земля — см. № 135, прим. 9.
25. Река Фасис — современная река Рион.
26. Колхи — населяли Колхиду, греческое название западногрузинских племен.
27. Сасперы — так греки называли восточногрузинские племена.
28. Псамметих I — см. № 35, введение.
29. Аскалон — порт в южной части восточного побережья Средиземного моря.

№ 153. ОХРАНА СКИФАМИ СВОИХ ОБЫЧАЕВ ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ С ЭЛЛИНАМИ (АНАХАРСИС И СКИЛ)
(Геродот, IV, 76, 78—80)

Геродот сообщает об устойчивости скифских обычаев и о преследовании скифами отдельных лиц, чрезмерно поддававшихся влиянию эллинов.
И скифы (подобно другим варварам) избегают заимствования чужеземных обычаев, притом не только от других народов, но и в особенности от эллинов. Это доказали Анахарсис (1) и затем Скил. Именно Анахарсис, обозрев много стран и приобретя в путешествии много мудрости, на возвратном пути в родную Скифию, проезжая через Геллеспонт, пристал в Кизике (2); застав кизикинцев совершающими с большою торжественностью праздник в честь Матери богов (3), он дал обет Матери, если возвратится на родину здравым и невредимым, совершить ей жертвоприношение таким же образом, какой он видел у кизикинцев, и установить всенощное празднество. По возвращении в Скифию он отправился в так называемое Полесье (оно лежит у Ахиллова Бега (4) и все покрыто разнородными деревьями) и совершил в честь богини полное празднество с тимпаном в руках и увешанный изображениями богини. Кто-то из скифов, подметив действия Анахарсиса, донес об этом царю Савлию; последний, прибыв туда лично и увидев, что Анахарсис совершает это празднество, убил его стрелою из лука. И теперь, если спросить об Анахарсисе, скифы говорят, что не знают его, и это потому, что он путешествовал в Элладу и принял чужеземные обычаи...
Так погиб Анахарсис за сочувствие иноземным обычаям и за сношения с эллинами. Много лет спустя подобная же участь постигла Скила, сына Ариапейта. У скифского царя Ариапейта, кроме других детей, был сын Скил; он родился от жены истрийки (5), а не туземки; мать научила его эллинскому языку и грамоте. Несколько времени спустя Ариапейт пал жертвою коварства Спаргапейта, царя агатирсов (6), а Скил получил царскую власть и одну из жен царя, по имени Опию; она быласкифянка и от нее у Ариапейта был сын Орик. Царствуя над скифами, Скил вовсе не любил скифского образа жизни, так как вследствие полученного им воспитания питал гораздо более склонности к эллинским обычаям, и потому поступал следующим образом: когда ему случалось приходить с большою свитою скифов в город борисфенитов (а борисфениты эти сами себя называют милетцами), он оставлял свиту в предместье, а сам входил в город, приказывал запирать ворота, затем снимал с себя скифское платье и надевал эллинское; в этом платье он ходил по площади, несопровождаемый ни телохранителями, ни кем-либо другим (а ворота охраняла стража, чтобы кто-либо из скифов не увидел его в такой одежде), во всем жил по-эллински и приносил жертвы богам по эллинскому обычаю. Пробыв в городе месяц или более, он снова надевал скифское платье и удалялся. Такие посещения повторялись часто; он даже выстроил себе дом в Борисфене и поселил в нем жену-туземку.
Так как ему суждено было несчастливо окончить жизнь, то это произошло по следующему случаю: он возымел сильное желание быть посвященным в таинства Дирниса-Вакха; когда он уже готовился к посвящению, явилось величайшее чудесное знамение: в городе борисфенитов, как я упомянул немного выше, у него был обширный и богатый дом, вокруг которого стояли беломраморные сфинксы и грифы; в этот-то дом божество ударило огненною стрелою, и весь дом сгорел. Тем не менее Скил совершил обряд посвящения. Скифы осуждают эллинов за их вакхические празднества, говоря, что не подобает выдумывать такого бога, который приводит людей в исступление. Когда Скил был посвящен в таинства Вакха, один из борисфенитов с насмешкою сказал скифам: «Вы, скифы, смеетесь над нами, что мы устраиваем вакхические празднества и что в нас вселяется бог, а вот теперь этот бог вселился и в вашего царя; если вы мне не верите, то следуйте за мною и я покажу вам». Начальники скифские последовали за борисфенитом, который тайком возвел их на башню и посадил там. Когда показался Скил с процессиею, и скифы увидели его в вакхическом исступлении, они пришли в сильное негодование и, сойдя с башни, рассказали всему войску виденное ими.
Когда после этого Скил возвратился домой, скифы взбунтовались против него, поставив царем его брата Октамасада, сына дочери Тирея (7). Скил, узнав о восстании против него и о причине, вследствие которой оно произошло, спасается бегством во Фракию. Октамасад, узнав об этом, пошел войною на Фракию. Когда он приблизился к Истру, против него выступили фракийцы; пред самым началом битвы Ситалк послал к Октамасаду глашатая со следующим предложением: «К чему нам испытывать друг друга? Ты сын моей сестры, и в руках у тебя мой брат: выдай мне его, а я передам тебе твоего Скила; а подвергать опасности войска не следует ни мне, ни тебе». С таким предложением послал глашатая Ситалк, так как у Октамасада действительно скрывался брат Ситалка, бежавший от него. Октамасад принял его предложение и, выдав Ситалку, своего дядю по матери, получил брата Скила. Ситалк, взяв брата, удалился, а Октамасад тут же велел отрубить голову Скилу. Так оберегают скифы свои обычаи и так сурово карают тех, кто заимствует чужие.

(«Известия древних писателей о Скифии и Кавказе»).

Перев. Е. А. Бессмертного.

1. Анахарсис — брат скифского царя. О нем упоминают и другие греческие авторы.
2. Кизик — греческая колония на южном берегу Мраморного моря.
3. Матерь богов — почитавшаяся в Малой Азии Кибела, богиня живительных сил природы. Культ ее носил оргиастический характер.
4. Перешеек Ахиллова Бега — перешеек Тендеровской косы (в настоящее время размытый), находящийся к востоку от устья Днепра.
5. То-есть гражданки г. Истра.
6. Агатирсы — сарматское племя.
7. Тирей — царь фракийского племени одрисов, сыном его был Ситалк.

№ 154. ФУКИДИД О ГОСУДАРСТВЕ СКИФОВ
(История, II, 97, 5—6)

...Из всех царств Европы, лежащих между Ионийским (1) заливом и Евксинским Понтом, оно (царство одрисов (2)) было самым могущественным по количеству доходов и вообще по благосостоянию; однако по отношению к военной силе и численности войска оно далеко уступает царству скифов. С последними не может сравниться ни один народ не только в Европе, но и в Азии; и ни один народ сам по себе не в силах устоять против скифов, если бы все они жили между собой согласно.

Перев. Ф. Г. Мищенко — С. А. Жебелева.

1. Ионийский залив — Адриатическое море.
2. Одрисы — фракийское племя.

№ 155. ОПИСАНИЕ СКИФОВ У СТРАБОНА

(География, VII, 3 /2, 6, 7).

Мнение Страбона отражает взгляды греков о глубокой древности поселений скифов в северном Причерноморье. Интересно, что и этот путешественник, описывая быт скифов, упоминает о многих особенностях его, присущих первобытно-общинному строю. Нижеследующие стихи поэта (Гомера) свидетельствуют о том, что он объединил с ними (т. е. мисийцами (1)) и гиппемолгов (2), и галактофагов (3), и абиев (4), которые являются живущими в кибитках скифами и сарматами. Ведь и в настоящее время эти народы и племена бастарнов (5) преимущественно смешаны с фракийцами, живущими по ту сторону Истра (6), но также отчасти и с теми, которые живут по эту сторону реки.

«Он назад обратил свои очи на землю фракийцев,
укротителей коней, а также мисийцев отважных,
рукопашных бойцов, еще на гиппемолгов честных,
галактофагов и абиев, доблестнейших среди смертных».

(«Илиада», XIII, 3—7)

В то время море это (т. е. Черное) было недоступно для плавания из-за сильных бурь и дикости живших по его берегам народов, главным образом скифов, приносивших иноземцев в жертву богам, — и потому оно называлось Аксенским (7). Впоследствии же, когда ионийцы основали по его берегам свои колонии, оно стало называться Евксинским (8).
Говорят, что Гомер, по незнанию, не упоминает о скифах и о их жестоком обращении с иноземцами... из-за чего и само море называлось Аксенским, т. е. негостеприимным. Вместо этого Гомер придумал каких-то нигде не существующих доблестных гиппемолгов, галактофагов и абиев. Но как же могли люди того времени называть море негостеприимным, если они не знали о дикости нравов прибрежных его жителей и этих самых людей? А ведь это, несомненно, скифы. Прежде позади мисийцев, фракийцев и гетов (9) не жили ни гиппемолги, ни галактофаги, ни абии. Но еще и теперь за ними живут в кибитках так называемые номады, занимающиеся скотоводством и питающиеся молоком, сыром и преимущественно кумысом. Они не копят денег, не знают торговли, умеют только менять один товар на другой. Как мог поэт не знать скифов, называя каких-то доилыциков кобылиц и людей, питающихся молоком? Ведь его современники именно называли скифов доильщиками кобылиц, и Гесиод (10) свидетельствует об этом в приведенных у Эратосфена (11) словах:

«эфиопы (12), лигийцы (13), кобыл доящие скифы».
Нет далее ничего удивительного и в том, что Гомер, видя нашу страсть к обогащению и всевозможные несправедливости из-за наших обязательств, назвал честнейшим и доблестнейшим такой народ, который совсем не имеет дела ни с договорами, ни с накоплением денег, но имеет все общее, кроме мечей и чаш для питья. Ведь у них прежде всего даже жены общие и дети: совсем по учению Платона (14). И Эсхил (15) явно соглашается с нашим поэтом, говоря о скифах, что они
«и кумыса любители и справедливые скифы».
Такое же мнение о них существует у эллинов и в настоящее время. Действительно мы считаем их очень простодушными, совсем не коварными, намного более скромными, чем мы сами, и более независимыми.

Перев. В. С. Соколова.

1. Мисийцы — жители Малой Азии, обитавшие к югу от Мраморного моря.
2. Гиппемолги — «доящие кобылицу» — одно из скифских племен.
3. Галактофаги — «питающиеся молоком» — одно из скифских племен.
4. Абии — «лишенные жизненных средств» — одно из скифских племен.
5. Бастарны — кельтское племя, проживавшее между Дунаем и Днепром.
6. Истр — древнее название р. Дуная.
7. Аксенское море — т. е. негостеприимное. Возможно, что это древнее греческое название Черного моря является греческим переводом по созвучию персидского названия Черного моря «Ахшайна», что значит «Черное».
8. Евксинское — т. е. гостеприимное море.
9. Геты — фракийское племя, обитавшее в низовьях Дуная, римляне называли их даками.
10. Гесиод — см. № 30, введение.
11. Эратосфен — известный ученый III в. до н. э., жил в Александрии.
12. Эфиопы — по Гомеру, добродетельное племя, обитавшее в счастливой стране (не обязательно в Африке).
13. Лиеийцы — славянские племена, проживавшие в верховьях реки Вислы.
14. Платон (427—347 гг. до н. э.) — философ, идеалист, реакционер, автор проекта утопического государства. Образцом для его утопии в значительной степени послужила реакционная аристократическая Спарта.
15. Эсхил (525—456 гг. до н. э.) — великий трагический поэт.

№ 156. ОПИСАНИЕ МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ ОЛЬВИИ
(Дион Хрисостом, XXXVI)

Дион Хрисостом, т. е. Златоуст, родился во второй половине I в. н. з. в городе Пруссе в Вифинии. Известный ритор и философ, приближенный римских императоров Нервы и Траяна. Известен как автор 80 тщательно обработанных речей, за которые и получил свое прозвище. Ниже приводятся отрывки из Борисфенитской речи, произнесенной им ок. 100 г. н. э. Рассказ Диона ценен, как свидетельство очевидца.

Случилось мне летом быть в Борисфене, когда я после изгнания (1) прибыл туда морем, имея в виду, если можно будет, пробраться через Скифию к гетам (2), чтобы посмотреть, что там делается. И вот я в рыночный час прогуливался по берегу Гипаниса (3). Надо знать, что хотя город и получил название от Борисфена вследствие красоты и величины этой реки, но как ныне лежит на Гипанисе, так и прежде был выстроен там же, немного выше так называемого Гипполаева мыса (4), на противоположном от него берегу. Мыс этот представляет собою острый и крутой выступ материка в виде корабельного носа, около которого сливаются обе реки; далее он представляет уже лиман вплоть до моря на протяжении почти 200 стадий; и ширина рек в этом месте не менее. Большая часть лимана представляет мели, и при безветрии поверхность воды там постоянно гладка, как на озере. Лишь с правой стороны заметно течение воды, и плывущие с моря по течению заключают о глубине; отсюда-то река изливается в море вследствие силы течения; если бы его не было, вода легко могла бы быть задержана сильным южным ветром, дующим в устье.
В остальной части лимана берега болотисты и покрыты густым тростником и деревьями; даже в самом лимане видно много деревьев, издали похожих на мачты, так что неопытные корабельщики ошибаются, правя к ним, как бы к кораблям. Здесь есть также много соли, и отсюда получает ее покупкою большинство варваров, а также эллины и скифы, живущие на Таврическом полуострове. Реки впадают в море у укрепления Алектора (5), принадлежащего, как говорят, супруге царя савроматов.

Перев. В. В. Латышева.

1. Дион был изгнан из Италии в числе других философов по приказу римского императора Домициана.
2. Геты — см. № 155, прим. 9.
3. Гипанис — см. № 152, прим. 6.
4. Гипполаев мыс — вероятно, современный мыс Станислава.
5. Укрепление Алектора — вероятно, было расположено между Ольвией и Тамиракой.

№ 157. ПОСТРОЙКА ГОРОДСКОЙ СТЕНЫ В ОЛЬВИИ
(I. Р. Е. 1/2 178, 179)

Обе надписи на надгробных плитах вырезаны из пентелийского мрамора и относятся к концу IV в. до н. э. Они сообщают о постройках части городских стен Ольвии на средства богатых граждан.

Позаботились (о постройке) стены Александр, сын Стесандра, и Никарх, сын Калликлея. Клеомброт, сын Пантакла, посвятил башню Гераклу и народу.

Башню у берега реки, о Геракл, тебе и народу,
Щедрой рукою создав, здесь посвятил Клеомброт,
Дивную видом, защитницу граждан в военные бури,
Славу всех предков своих даром таким превзойдя.
Родиной ныне счастливой, потомок Пантакла, за это
Почесть бессмертная в дар тебе определена.

Перев. А. П. Рудакова.

(«Древний мир на юге России», № 30).

№ 158. ДЕКРЕТ В ЧЕСТЬ ПРОТОГЕНА
(I. Р. Е. 1/2 32)

Надпись вырезана на обеих сторонах плиты из белого мрамора. Она относится к III в. до н. э., когда Ольвия испытывала все усиливавшееся давление своих соседей скифов, в свою очередь теснимых сарматами, и откупалась них, периодически уплачивая дань. Но самым страшным врагом и ольвиополитов и скифов были галаты, о чем говорится в надписи.
Декрет в честь богатого влиятельного ольвийского гражданина Протогена, неоднократно, по обычаю, распространенному в эллинских полисах, помогавшего материально родному городу, в котором он занимал руководящие финансовые должности, — сообщает важные данные об экономическом и политическом положении Ольвии в III в. до н. э.

А.

Совет и народ постановили 20-го числа, архонты (1) и семь (2) предложили: Так как и Геросонт, отец Протогена, оказал городу многие и важные услуги и деньгами и деятельностью, Протоген, унаследовав от отца благосклонность к народу, всю жизнь продолжал говорить и действовать лучшим образом: во первых, когда царь Саитафарн (3) прибыл в Канкит (4) и требовал даров, [дававшихся ему по случаю] проезда, а общественная казна была пуста, он по просьбе народа дал 400 золотых; когда архонты заложили священные сосуды на городские нужды Полихарму (5) за 100 золотых и не могли их выкупить, а иностранец [т. е. Полихарм] хотел уже нести их к мастеру, [Протоген] сам выкупил [сосуды], уплатив эти 100 золотых; и когда архонты с Демоконтом во главе (6) дешево купили вина на 300 золотых, но не могли заплатить эту сумму, он по просьбе народа дал эти 300 золотых; и при жреце Геродоре (7), когда случился голод и хлеб продавался по 5 медимнов за золотой, и народ вследствие угрожавшей опасности считал нужным заготовить достаточное количество хлеба и приглашал к этому имевших запасы, он первый выступил и обещал 2 000 медимнов по 10 медимнов за золотой и, между тем как другие немедленно получили плату, он, оказав снисхождение на год, не взыскал никаких процентов; и при том же жреце, когда явились во множестве сайи за получением даров, а народ не мог им дать и попросил Протогена помочь его стесненным обстоятельствам, он, выступив, предложил 400 золотых; и будучи избран членом коллегии Девяти (8), он предложил от себя не менее 1 500 золотых в счет будущих доходов, из которых были во-время удовлетворены многие скиптроносцы (9) и немало даров было выгодно приготовлено для царя; и когда отдано было на откуп снаряжение посольства в резиденцию царя [Саитафарна] по постановлению, по которому откупщики должны были получить от города 300 золотых, и взял на откуп (10) Конон, но, вследствие того, что архонты не могли заплатить эти деньги, которые были у откупщиков податей, еще не внесших их в государственное казначейство, [Конон и его товарищи] отказались от откупа и вследствие этого было три переторжки и в третий раз откуп остался за Формионом, — то Протоген, увидя, что город подвергнется большим неприятностям, сам, явившись в собрание, дал эти 300 золотых; и когда при жреце Плистархе снова случился сильный голод и хлеб продавался по 1 2/3 медимна за золотой, но было очевидно, что будет дороже, — как и стал вскоре продаваться за 1 2/3 золотого, — и поэтому народ испугался и счел необходимым сделать закупку хлеба, и для этого [приглашал] зажиточных оказать услуги, Протоген первый, когда состоялось собрание, обещал на закупку хлеба 1 000 золотых, которые немедленно принес и дал, из того числа 300 без процентов на год, и, дав всю сумму золотом, получил медью из 400; первый же обещал 2 500 медимнов пшеницы, из которых 500 дал по 4 1/6 медимна [за золотой], а 2 000 по 2 7/12 медимна [за золотой], и между тем как другие, предложившие хлеб в это время, немедленно получили следовавшие им суммы из доставленных денег, он, оказав снисхождение на год, получил деньги без всяких процентов, и вследствие этой услужливости Протогена народу было доставлено много денег и немало хлеба; и когда царь Саитафарн явился на ту сторону за дарами и архонты, созвав народное собрание, объявили о прибытии царя и о том, что в казне нет никаких сумм, Протоген, выступив, дал 900 золотых; когда же послы, Протоген и Аристократ, взяли эти деньги и явились к царю, но царь, недовольный дарами, разгневался и выступил в поход.... и архонтов недостойным образом, вследствие чего (?) народ, собравшись, пришел в ужас и послов к....

Б.

Еще же, когда наибольшая часть города со стороны реки, именно весь район гавани и прилежащая к прежнему рыбному рынку, до того места, где герой Сосий (11), не была окружена стеною, а перебежчики извещали, что галаты и скиры составили союз и собрали большие силы, которые и явятся зимою, а сверх того еще, что фисамиты (12), скифы и савдараты ищут укрепленного места, точно так же боясь жестокости галатов (13), и когда вследствие этого многие впали в отчаяние и приготовились покинуть город, а вместе с тем в стране случилось много и других печальных событий, все рабы и и пограничные микселлины (15) числом не менее 1 500, бывшие в предыдущую войну союзниками в городе, были совращены врагами, и выселились многие иностранцы и немалое количество граждан, вследствие этого собравшийся народ, придя в уныние и представляя себе угрожающую опасность и ужасы, приглашал всех зажиточных людей помочь и не допустить, чтобы отечество, с давних лет оберегаемое, подпало власти врагов, и, между тем, как никто не предлагал своих услуг ни для всего, ни для части того, о чем просил народ, [Протоген] обещал сам выстроить обе стены и наперед предложил все расходы на них, хотя ему предстояло истратить не менее 1 500 золотых, и тотчас принесши в собрание 500 золотых в виде залога, отдал все работы на откуп через глашатая и вследствие того, что подрядчики сделали расчет на наличные деньги, сберег для города немалую сумму; еще же, когда многие подрядчики отказались от работ, Протоген сам произвел работы для города и не причинил никакого ущерба народу, и, издержав на обе стены 1 500 золотых и выдав большую часть [этой суммы] золотом, получил медью из 400; отстроил он и пришедшие в ветхость башни, [именно] обе [башни] у больших ворот, Кафигиторову, придорожную и Эпидавриеву (16); также исправил житницу и построил пилон у места выставки товаров; еще же, когда город платил фрахты частным лицам, возившим камни, вследствие того, что казенные суда были испорчены и не имели ничего из оснастки, он предложил и их починить и, издержав на все это 200 золотых, немедленно сдал отчет, вследствие чего народ, и прежде часто награждавший его венцами, увенчал и тогда за сдачу отчета; еще же когда оставалась не оконченною схиниея, что у башни Посия (16) [по направлению к верхней части города], народ, пригласив его, попросил окончить и эту, четвертую по счету, схиниею (17), и Протоген, не желая отказываться ни от каких услуг, взял на себя и эту постройку, на которую предложил 100 золотых. Приняв на себя общественное управление и должность казначея и распоряжаясь самыми важными городскими доходами, он никого из откупщиков податей не выгнал из имения и ни у кого не отчуждал ничего из имущества, но, снизойдя к их стесненному положению, одним простил долги, другим дал отсрочки на столько времени, сколько они желали, и не взыскивал никаких процентов. Распоряжаясь большею частью общественных сумм, он в течение 3 лет непрерывно всем управлял честно и справедливо, сдавая отчеты в установленные сроки, а излишки доходов за время своего управления засчитывал себе в уплату за долги — хотя в действительности этого не было — и таким образом освободил город от долгов и очистил от процентов. И когда все в городе находились в упадке вследствие войн и неурожаев и средства совершенно истощились, так что народ вследствие этого попросил его сделать месячные отсрочки и позаботиться о кредиторах и должниках, он первый, хотя долги ему и отцу его простирались до 6 000 золотых, предложил народу располагать им как ему угодно, и когда народ попросил его простить должникам их долги, он всем все простил и, считая, что для него нет ничего дороже благосклонности к нему народа...
(Конец не сохранился.)

Перев. В. В. Латышева.

1. В Ольвии было 5 ежегодно избиравшихся архонтов.
2. Коллегия семи — заведовала священной казной.
3. Саитафарн — вероятно, царь саиев, соседей Ольвии, о которых в надписи идет речь ниже. Саии — повидимому, скифское племя.
4. Канкит — населенный пункт, неподалеку от Ольвии, местоположение которого точно не установлено.
5. Полихарм — ростовщик, проживавший в Ольвии, не из числа граждан.
6. Первый из пяти архонтов, возглавлявший коллегию.
7. При жреце Геродоре — т. е. эпониме, именем которого обозначался год.
8. Коллегия девяти — заведовала государственными финансами.
9. Скиптроносцы — очевидно, подчиненные Саитафарну правители мелких племен.
10. Откуп, откупщики — см. № 140, прим. 2.
11. Сосий — местный герой, почитавшийся в Ольвии.
12. Фисамиты и савдараты — скифские или сарматские племена.
13. Галаты — кельтские племена, в начале III в. до н. э. проникшие в западную часть северного Причерноморья, на юг Балканского полуострова и в Малую Азию.
14. Характерное для рабовладельческого общества упоминание о переходе рабов на сторону врага.
15. Микселлины — потомки эллинов от смешанных браков со скифами.
16. Кафигиторова, Эпидавриева и Посиева башни — вероятно, названы именами лиц, на средства которых они были построены.
17. Стена делилась на равные части — схиниеи. Название происходит от греческого слова со значением " канат", который служил для измерений.

№ 159. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ОЛЬВИИ И МИЛЕТА
(Milet III, 136, A., Rhem, Syll./3, 286).

Исополития (1) милетцев и ольвиополитов. Надпись датируют временем между 334 и 323 гг. до н. э. Она отмечает тесные связи Ольвии со своей древней метрополией Милетом.

Следующие отчие обычаи у ольвиополитов и милетцев: милетец в городе Ольвии, как ольвиополит, да приносит жертвы на тех же самых алтарях, и да имеет доступ в те же самые святилища на тех же самых основаниях, как ольвиополиты, да будут права свободы от налогов у милетцев на тех же основаниях, как и прежде были. Если же он пожелает отправлять государственные должности, да явится он на совет и, записавшись, да отправляет [их] и да будет он повинен налогам, как и остальные граждане. Да будет [у них право] на проэдрию (2) и да вызываются [они] на состязания и да возносят молитвы в поминальные дни [триакады] на тех же основаниях, как и в Милете возносят молитвы. Если же будет у милетца тяжба в Ольвии, да пользуется он правосудием и да получает решение в пятидневный срок в отделении суда, где разбираются дела граждан. Да будут свободны от податей все милетцы, кроме тех, которые имеют права гражданства в другом городе и принимают участие в управлении и в судах. На тех же [условиях] и ольвиополиты в Милете да будут свободны от налогов, и да пользуются ольвиополиты остальным таким же образом в Милете, как и милетцы в городе Ольвии.

Перев. Б. Н. Гракова.

1. Исополития — взаимное равноправие граждан.
2. Проздрия — председательство, первое место в театре и т. д.

№ 160. ПОЛОЖЕНИЕ ОЛЬВИИ ПОСЛЕ ГЕТСКОГО РАЗГРОМА
(Дион Хрисостом, XXXVI)

Хотя рассказ Диона относится к позднему времени упадка Ольвии, тем не менее сообщает важные данные о прошлом величии города и о взаимоотношениях его со скифами, которые, несмотря на частые столкновения, покровительствовали греческим колониям, как торговым и ремесленным центрам.

Город борисфенитов по величине не соответствует своей прежней славе вследствие неоднократных разорений и войн; находясь уже так давно среди варваров и притом почти самых воинственных, он постоянно подвергается нападениям и несколько раз уже был взят врагами; последнее и самое сильное разорение его было не более как за 150 лет: геты взяли и его и остальные города по левому берегу Понта, вплоть до Аполлонии (1). Вследствие этого-то дела тамошних эллинов пришли в крайний упадок: одни города совсем не были восстановлены, другие — в плохом виде, и при этом нахлынула в них масса варваров. Много сделано было захватов во многих частях эллинского мира, рассеянного по разным местам. После разгрома борисфениты снова заселили город, как мне кажется, по желанию скифов, нуждавшихся в торговле и посещениях эллинов, которые по разрушении города перестали приезжать туда, так как не находили соплеменников, которые могли бы их принять, а сами скифы не желали и не умели устроить им торговое место по эллинскому образцу. О бывшем разорении свидетельствуют плохой вид построек и тесное расположение города на небольшом пространстве: он отстроен лишь в небольшой части прежней городской черты, где остается еще несколько башен, не соответствующих ни величине, ни силе нынешнего города; находящееся между ними пространство тесно застроено домишками, почти без промежутков, и обнесено очень низенькою и непрочною стенкою. Некоторые башни стоят так далеко от заселенной ныне местности, что нельзя даже представить себе, чтобы они принадлежали одному городу. Все это служит явными признаками его разорения, и затем еще то, что в храмах не осталось ни одной целой статуи, но все они изуродованы, равно как и бывшие на надгробных памятниках.
Итак, я сказал, что мне случилось прогуливаться перед городом. Некоторые из борисфенитов по обыкновению выходили ко мне из города; потом Каллистрат (2), возвращаясь в город извне, сначала проехал мимо нас, затем, немного опередив, слез с коня и, передав его ехавшему с ним слуге, сам очень вежливо подошел, спрятав руку под плащ. Он был опоясан большим всадническим мечом, одежду его составляли шаровары и прочее скифское убранство, на плечах был небольшой тонкий черный плащ, какой обыкновенно носят борисфениты. И другая одежда у них по большей части черного цвета, по примеру одного скифского племени, которое, как мне кажется, от этого получило у эллинов название меланхленов (черноризцев). Каллистрату было лет 18, он был очень красив и высок и в наружности имел много ионического. Про него говорили, что он храбр на войне и многих савроматов или убил, или взял в плен, кроме того, он прилежно занимался красноречием и философией, так что даже выражал желание уехать вместе со мною; благодаря всему этому он пользовался хорошей репутацией у сограждан...
Зная, что Каллистрат — почитатель Гомера, я тотчас заговорил о нем. Почти все борисфениты усердно читают этого поэта, вероятно, потому, что они и теперь еще воинственны, а может быть, вследствие любви к Ахиллу (3): они чрезвычайно чтут его, построили ему один храм на так называемом Ахилловом острове, а другой в самом городе и кроме Гомера ни о ком другом не хотят и слушать. Хотя по-гречески они говорят несовсем уж чисто, благодаря тому, что живут среди варваров, но все-таки «Илиаду» почти все знают наизусть.