Глава пятая. — Знаешь, а я думаю, ты права, — пробормотала Кэт, шлепаясь рядом с Джаскелиной на ступени алтаря

— Знаешь, а я думаю, ты права, — пробормотала Кэт, шлепаясь рядом с Джаскелиной на ступени алтаря. — Ты ведь помнишь, мы только что говорили об «Илиаде» там, у Сьюзи. Ясно же, что после этого мы трагически погибли и провалились в нечто вроде литературного ада. Теперь осталось только очутиться в какой-нибудь проклятой книге Томаса Харди.

— Томас Харди? Бог мой! Этот зануда?

Джаки снова принялась бешено обмахиваться.

— Черт, мне так жаль, что я втянула тебя во все это!

— Ну, я всегда знала, что дружба с белой женщиной в итоге не доведет до хорошего, — Джаки с унылым видом вытянула вперед свою очень изящную, очень белую руку, — Только мне и в голову не приходило, что все будет настолько плохо.

— Но мне все-таки хотелось бы понять, почему это так ужасно — быть белой? — спросила Афина.

— Да ничего, если ты белая, — ответила Джаки, — Но я-то не белая! Или, по крайней мере, не была ею, пока не угодила в ад.

— Ox, борода Зевса... до чего же они упрямы! — сказала Афина, обращаясь к Венере. — Об этом ты нас не предупреждала.

— Я говорила, что они не похожи на смертных Древнего мира. Вот это и есть часть различий.

— Да уж... мы здесь... в аду, вместе с вами, красавицы, — сказала Кэт.

Потом она повернулась к Джаскелине.

— Интересно, а они что натворили, чтобы здесь очутиться?

— Они просто великолепны. А такие красивые женщины всегда заставляют кого-нибудь страдать и гневаться, — предположила Джаки.

— Ох, да, ты права. Ладно, забудем об этом.

— О чем это они говорят? Что мы огорчаем людей? Что люди на нас гневаются? Мы богини! Люди не гневаются на нас; это они вызывают наш гнев! — недовольно произнесла Афина и окинула богиню любви суровым взглядом. — Объясни им!

— Ну, мы и сами тебя слышим, — сказала Джаки.

— Джаскелина! Катрина! Вы не в аду! Прекратите немедленно болтать эту чушь! А покончить с Троянской войной будет не так уж и трудно. Мы уже составили для вас план действий, — сказала богиня любви.

— Эй, а это не те ли самые богини, из-за которых началась заварушка с Еленой и Парисом? — спросила Джаскелииа.— Ну, помнишь, приглашение на свадьбу, яблоко, передача замужней Елены Парису и что-то там еще?

— Ха! Думаю, ты права, — кивнула Кэт.

— Вот видишь, как долго живут глупые сплетни? — сказала Венера королеве богов.

Потом она снова посмотрела на смертных женщин.

— Вот как раз поэтому мы и сыты по горло этой войной. Мы не развязывали эту войну, нам она надоела до тошноты, и мы устали от того, что нас обвиняют в ее начале.

— Это так похоже на гнусного Агамемнона — во всем обвинять других! — пробормотала Гера.

— В общем, Венера, Гера и я решили, что эта война тянется слишком долго, — сказала Афина, — Мы хотим ее прекратить. Немедленно.

— Да почему вы решили, что мы с Кэт можем вам помочь в этом? — удивилась Джаки.

— Да, больше похоже на то, что вам надо было перенести сюда каких-нибудь ученых, чтобы они применили что-то вроде симпатичного оружия массового уничтожения...

— Если таких вообще можно найти, конечно, — вставила Джаки.

— Да, если, — согласилась Кэт, — Но если вы думаете, что мы можем сделать нечто в этом роде, вы явно с кем- то нас перепутали.

— А ведь если перенести современное оружие в Древний мир, это будет вмешательство в ход истории, — сказала Джаки.

— Боже, да ты просто ничего не соображаешь! — рассердилась Кэт, — Это ад, а не сериал «Звездный путь». Хотя мне они кажутся до странности похожими.

— Эй, это уже что-то вроде богохульства!

— Ахиллес! — рявкнула Венера.

Обе смертные вопросительно уставились на нее.

— Ахиллес — вот ключ к решению проблемы, именно из-за него война все тянется и тянется. Если он и его мирмидоняне оставят поле сражений, греки не смогут поддерживать осаду Трои. Они просто растеряются и вернутся по домам.

— И опять я не понимаю, при чем тут мы, — возразила Кэт.

— Вообще-то здесь «при чем» именно ты, Катрина, — сказала Гера. — Твоя подруга очутилась тут лишь потому что Венера решила: вы не захотите разлучаться.

__ Ну, а я что говорила?! — воскликнула Джаки.

— Вот дерьмо... — пробормотала Кэт, — Мне надо выпить.

— Блестящая идея, — кивнула богиня любви.

Она огляделась по сторонам и заметила Элейтию, сидевшую в темной нише, вытаращив глаза.

— Милая, ты не могла бы принести нам вина? Очень уж это длинная история.

Маленькая жрица опрометью бросилась из комнаты, а Венера глубоко-глубоко вздохнула.

— Ну а теперь позвольте мне объяснить вам все еще раз со всеми подробностями...

— Нет, невозможно, чтобы такой план сработал, — заявила Джаскелина.

— Разумеется, он сработает! — возразила Венера.

— Да ладно тебе, давай говорить серьезно, — сказала Джаки, — Кто вообще о таком слышал, чтобы психотерапевт спасал мир? Этого даже желтая пресса не смогла бы придумать!

— Что такое «желтая пресса»? — спросила Афина.

— Я начинаю думать, что это, может быть, и в самом деле не ад, — сказала Катрина. — Ты ведь знаешь, в аду всем прекрасно известно, что такое желтая пресса.

— Это точно, — кивнула Джаки, — Но между прочим, могу я просто мимоходом отметить, что все статьи в желтой прессе такие же глупые, как сериал «Звездный путь»?

— Ну, тебе же нравится и то и другое.

— Нравилось, пока Ли Спайк не начал в своих фильмах играть в грязный секс. Боже, да мне хочется дать ему под зад, чтобы он улетел, как пробка из шампанского!

— Что такое «желтая пресса»? — снова спросила Афина богиню любви.

Венера пожала плечами.

— Не думай, что я знаю абсолютно все о мире современных смертных.

Богиня сделала основательный глоток вина, чтобы набраться сил перед продолжением разговора.

— Кэт, так ты поможешь нам?

Катрина прикусила губу, размышляя.

— Ну... то есть, насколько я поняла, вы хотите, чтобы я провела с Ахиллесом парочку сеансов, чтобы помочь ему научиться справляться с гневом, и все это время удерживала его от боевых действий?

— Похоже на то, что им хочется и другого тоже — чтобы ты провела с ним парочку сеансов в постели, — пробормотала Джаскелина.

Венера сделала вид, что ничего не слышала.

— Как я уже объясняла, Фетида, мать Ахиллеса, старается удалить его из военного лагеря.

— Ага, потому что эту женщину... как ее... Брисеиду, забрали у него. И ты хочешь, чтобы я заняла ее место.

— Да, — кивнула Венера.

— А чье место займу я? — спросила Джаки.

— Ничье, дорогая, — ответила Венера. — Ты будешь просто служанкой Поликсены.

— Ох, черт побери все на свете! Я уже и забыла. Где та малышка с вином? Мне нужно еще выпить.

Элейтия поспешила наполнить доверху бокал Джаскелины.

— Объясни-ка мне вот что, богиня любви, — сказала Кэт, пока Джаки пила вино, — У Ахиллеса забрали его женщину. Если это уже вывело его из равновесия настолько, что ему захотелось прекратить воевать, то почему черт побери, ты решила, что он может заинтересоваться другой дамой? Я хочу сказать, похоже на то, что он был привязан к прежней.

— Между ними не было любовных отношений, — ответила Венера. — Когда Брисеиду забрали у Ахиллеса, ранена была его гордость, но не его сердце.

— Да почему ты так в этом уверена? — спросила Джаки.

— Агамемнон сказал мне, что красота Брисеиды не подействовала на Ахиллеса, — пояснила Гера.

— Отлично. Кэт, он голубой! — заявила Джаки.

— Голубой? — смущенно повторила Афина.

— Это значит, что он трахается только с мужчинами, — объяснила Джаки, — А трахаться значит...

— Я поняла, что это значит, — поспешно произнесла Афина, — Но я согласна с Венерой. Ахиллес не голубой. Но у него уже много лет не было возлюбленной, и Брисеида совершенно точно ею не стала.

— Откуда ты знаешь? — спросила богиня любви.

— Мне сказала его мать, — ответила Афина.

— А почему у него не было любовниц? — поинтересовалась Кэт.

— Ну, это как раз очень просто, — сказала Афина. — Девушки его боятся.

— Почему? — спросила Джаки, встревожившись не на шутку.

— Их пугает ярость берсеркера, — пояснила богиня войны, — А ярость завладевает им, когда в нем пробуждаются сильные чувства... будь то хоть страсть, хоть гнев.

— Да, а девицы Древнего мира не готовы к тому, чтобы управляться с таким мужчиной, но я знаю, что современные женщины совсем другие — они сильнее, умнее и намного более независимы. И еще я слышала, что ты консультируешь мужчин, это часть твоей работы. Потому-то я и выбрала именно тебя, — закончила Венера, широко улыбаясь Катрине.

— Ну, я не только мужчин консультирую. На самом-то деле ко мне чаще всего приходят супружеские пары, чей брак грозит развалиться.

Венера небрежно отмахнулась от уточнения.

— Это одно и то же. Я слышала, что тебя называют весьма оптимистичной особой. И еще ты говорила, что тебе нравятся мужчины. Так что сама видишь, ты идеально подходишь для такого дела.

— И она еще станет утверждать, что не шпионила за нами! — воскликнула Джаскелина.

Внезапно заговорила Афина:

— Фетида упоминала еще и о том, что женщин пугает внешность сплошь израненного Ахиллеса.

— Я не знала, что Ахиллес весь в шрамах, — удивилась Венера.

— Я тоже, — кивнула Гера.

Афина пожала плечами.

— Ну, ясно же, что это боевые шрамы. Фетида говорила, что ярость берсеркера не всегда сразу находит на него.

— Ну, это только к лучшему, — сказала Кэт, — Значит, ему нужен какой-то спусковой крючок, особый повод, чтобы впасть в такое состояние. Если я сумею помочь ему найти этот повод, то, возможно, он и сможет справиться со своим бешенством. Все это напоминает специальный фильм «Управление гневом».

— Интересно... Похоже, тебя ничуть не обеспокоил тот факт, что Ахиллес изуродован, — заметила Афина.

Джаки ответила до того, как Катрина успела произнести хоть слово.

— Как Венера уже много раз тебе повторяла, современные женщины совсем другие. И нам нужно нечто больше, чем несколько шрамов, чтобы отвернуться.

— Мне лично нравится думать, что я способна увидеть кое-что кроме физической оболочки, — добавила Катрина.

— Точно! — кивнула Джаки, — Присутствующие исключаются. Боже, неужели мне придется носить розовое? Ненавижу этот цвет!

— Но он тебе к лицу, — сказала Кэт, — Ты очень симпатичная в нем, Джаки.

— Симпатичная белая, — пробормотала Джаскелина.

— Нет, в самом деле! Здесь где-нибудь есть зеркало? — спросила Катрина Венеру.

— Элейтия, милая, ты не могла бы принести нам чудесное отражающее стекло?

Жрица быстро вышла за дверь и вскоре вернулась с круглым зеркалом в бронзовой раме. Кэт взяла его из рук жрицы и повернула так, чтобы Джаки могла посмотреть на себя.

— Видишь?

Глаза Джаскелины округлились. А руки мгновенно взлетели к волосам.

— Боже праведный, младенец Иисус! Да у меня же косы! Длинные светлые косы, а волосы волнистые!

— Они просто очаровательны, — сказала Кэт.

— Черт побери, это уж чересчур! Ты прекрасно знаешь, что я понятия не имею, как ухаживать за волосами белой девушки! Особенно за таким огромным количеством волос белой девушки!

— Ох, дорогая, на этот счет можешь совершенно не беспокоиться. Я тебе помогу. Я в этом деле специалист, — заявила Венера, откидывая назад голову, чтобы ее собственные изумительные косы сверкнули, извиваясь.

— Точно, я не в аду, — сказала Джаскелииа. — Я угодила в любовный роман.

Она наклонилась поближе к зеркалу.

— А глаза! У меня же абсолютно небесного цвета глаза!

— Да, похоже, ты права, — согласилась Катрина. — Но если мы угодили в дамский роман, то это значит, нам предстоит заняться еще и сексом. И возможно, в больших количествах.

— Думаешь? — с надеждой в голосе спросила Джаки. — Хорошо, если это окажется эротический роман.

— На это можно только надеяться.

Тут Кэт глубоко вздохнула и развернула зеркало, чтобы наконец-то увидеть и себя.

— Ох! — Она осторожно подняла руку и коснулась лица, — Ох, дерьмо, да сколько же мне лет? На вид я подросток!

— И у тебя тоже косы, — добавила Джаки, — Хотя черные и не такие длинные, как у меня.

— Мне казалось, черные волосы — это хорошо, — сказала Афина.

— Мне никогда их не понять, — прошептала Гера.

— Нет, серьезно, сколько лет было Поликсене? — спросила Катрина, продолжая изучать себя.

— Думаю, она приближалась к своей восемнадцатой весне, — ответила Гера. — Наилучший для замужества возраст, почему, собственно, она и явилась в мой храм, чтобы попросить меня о помощи. Она хотела обручиться с царем Сард.

— Боже мой, восемнадцать! — огорчилась Кэт. — Это уж слишком мало.

— Ты ведь не была замужем, Катрина? — вежливо спросила Гера.

— Никогда, — ответила Кэт.

— Я тоже, — кивнула Джаскелина.

— А сколько вам обеим лет?

— Мне тридцать шесть, — сообщила Кэт, — Ну, было тридцать шесть.

— Ты еще просто младенец, Кэт, — сказала Джаскелина. — Мне-то уже тридцать восемь.

Она нахмурилась и придвинулась к Катрине, чтобы снова увидеть свое отражение.

— Ха! Я тоже совсем молодо выгляжу. Мне даже двадцати не дать!

— Да они — старые девы?! — воскликнула Гера, ужаснувшись. — И ты выбрала для нашего дела старых дев?!

— Как я тебе уже объясняла куда больше раз, чем следовало бы, современные смертные женщины совершенно другие! — сердито произнесла Венера.

Джаки и Кэт через зеркало посмотрели друг другу в глаза.

— Непривлекательные старые девы, — сказала Катрина.

— Старые высохшие ведьмы, — сказала Джаскелина.

И обе женщины взорвались хохотом.